***
Ким успокаивается на удивление быстро. Внезапная истерическая нотка исчезает из его настроения, словно по щелчку пальца. Воздух в комнате как будто спёрт, но дышать трудно не от этого. - Перестань вонять угрозами, альфа-самец блин. – цедит омега, картинно морщась и прикрывая нос – У меня скоро голова закружится. - Подожди, я до сих пор не могу понять кое-чего. – говорит Хван, усмиряя порывы своего организма. Когда Хёнджин выпроводил Феликса на уроки, а Чанбин успокоил Сынмина, они втроём дружно обсудили произошедшее, выяснили все недопонимания между собой. Вот только Джин никак не мог взять в толк одну вещь, что и спешит озвучить: - На кой тебе притворяться альфой? - Джинни, может лучше не надо…- Мин тянется рукой к плечу парня. мозг у того переваривал информацию медленнее, чем желудок - чискейк. - Нет, меня это совсем не задело, Минни. – фыркает Бин – Но отвечать всё равно не буду. – и слышит, как Хван раздражённо цокает языком. - Только не думай, что я стану снисходительнее по отношению к тебе. – усмехается блондин, мысленно делая пометку и собираясь поступать с точность наоборот. - Тоже мне, благородный рыцарь нашёлся. – Со привычно закатывает глаза, складывая руки на груди. - Вы неисправимы. – вздыхает Ким, однако широко улыбается. Он рад, ведь неловкая тревога в его сердце, наконец, исчезла.***
- Вот. – Со вытягивает тонкую книгу в скучной обложке из распечатанной пару минут назад коробки. - Да, это она. Феликс проходит вместе с Чанбином к кассовым аппаратам, предлагает пойти в общежитие вместе, однако тот отказывается. Говорит, что уже запланировал встречу. - Ладно, пойду первым. – давит улыбку, но никуда не уходит. Всего лишь обосновывается неподалёку от магазина и ждёт. А когда старший выходит - уже в своей повседневной одежде -, следует за ним на расстоянии. С каждым пришедшим днём ноябрь становится всё холоднее и холоднее. Снег вроде и опадает, но тут же тает, коснувшись земли. Ли сильнее кутается в ворот лёгкой куртки, натягивает пониже шапку и повыше маску. Про себя отмечает, что выглядит со стороны, наверное, очень забавно и жутко подозрительно. Впереди виднеются знакомые кирпичные стены. Фел останавливается на том же месте, что и в прошлый раз; Даже через куртку чувствуется, как углы кирпича врезаются в лопатки. Он снова прислушиваясь к звукам и голосам, но ничего не улавливает. «Сейчас или никогда» - проносится в голове. Ли резко выдыхает и выглядывает из-за стены, с облегчением не обнаруживая там никого. Однако необъяснимое беспокойство накатывает новой волной, стоит только пройти пару поворотов. Несколько фонарей подбиты, поэтому разглядеть получается не совсем хорошо, но Феликс полностью уверен в том, что наблюдает. А именно – как группа из пяти человек пинает тушку, свернувшуюся эмбрионом на мокром от первых снежинок асфальте. Тушка издаёт болезненный возглас. В этот момент внутри Феликса сжимается абсолютно всё, ведь приходит осознание, что эти, незнакомые ему, люди избивают Чанбина( вот почему одежда, заляпанная грязью, показалась ему настолько знакомой). Его хёна. Его Чанбин-хёна, который совсем недавно смеялся Ликсу, - тихонько так, чтоб коллеги не заметили - а сейчас терпит жуткую боль от пинков. Ли инстинктивно хватается за телефон, судорожно набирая трёхзначный номер. Рядом он замечает сваленные друг на друга старые стулья. Мозг перестаёт соображать здраво, разум заполняет праведный гнев, а в конечностях чувствуется неосязаемая ранее сила. Предмет мебели разбивается в щепки, встретившись со спиной одного из пинавших. Оставшаяся в руке деревяшка обрушивается на чьи-то затылки несколько раз. Ему наплевать, насколько сильно он покалечит кого-то их них. Происходящее, словно в тумане. Феликс не знает, сколько времени прошло. Он впечатывает удар один за другим в чужое лицо, покрывшееся слизкой кровью. Возможно, тот, кого он бьёт, уже без сознания, но парню это совершенно неважно. Ли останавливается только когда слышит из-за спины хриплый тягучий голос: - Ликс….. Парень, наконец, оставляет в покое незнакомца, оборачиваясь. Всё в той же позе эмбриона, на том же мокром заасфальтированном месте лежит обессиленное тело. - Ликс…. – раздаётся повторно. - Я здесь. – в горле пересохло, хочется прокашляться, выплюнуть злостный ком, ведь гнев всё-то никуда не делся. Феликс аккуратно притягивает подрагивающего Чанбина поближе к себе, он боится сделать ещё больнее или задеть случайно свежие раны. - Чего ты плачешь… - доносится хриплый шепот - Это ведь мне больно… - Ликс чувствует холодные дрожащие пальцы на своей щеке и только потом осознаёт - из глаз катится крупными каплями солёная влага. А после голос почти срывается от крика. Старший в его объятиях обмякает: веки смежились, голова тесно прижалась к плечу, а ладонь, растерявшая всякую силу, падает, больше не касаясь веснушек на щеке. Парень ловит её, сжимает в своей В вое сирен и размеренном стуке чужого сердца Феликс слышит надежду.