Под холодный свет луны мальчик отчаянно пил воду из реки.
У мальчика были грязные чёрные волосы, а сам он был одет в изорванную рубашку, которая явно была ему велика. Руки его были изранены: целые картины из синяков фиолетового, красного, жёлтого цветов. Ноги босые, кожа покраснела от раздражения и образовались болезненные мозоли. Но мальчик не обращал внимания на боль. Он сосредоточился на самом важном.
Испив достаточно воды, дрожащий мальчик настороженно огляделся. Он бежал куда глаза глядят и оказался в лесу. Поняв, что никто его не преследует, он успокоился и умыл лицо.
В реке отражалось бледное измученное лицо. Лаймовые глаза с огромными кругами под ними, опухшая щека и тонкий след крови изо рта. Мальчик осторожно его вытер.
Когда раздался какой-то хруст, он вздрогнул и насторожился. Сзади него раздалось рычание. Обернувшись, сбежавший мальчик увидел дикого медведя с голодными глазами.
Животное долго не мешкало. Медведь набросился на него с широкой пастью и острыми клыками.
Мальчик испуганно отполз назад. Его рука упала в неглубокую реку, застав его в расплох. Лапы зверя уже почти настигла его грудь, как вдруг медведь издал болезненный звук, но мальчик не смел открыть глаза.
В воздухе повис ужасный запах, заставив его их открыть и увиденное повергло его в шок.
Голодный зверь, ранее полный решимости сожрать непутёвого мальчишку, лежал на земле. Точнее большая часть его огромного тела. Кровавый след вёл к оторванной голове медведя. Мальчик закричал и, позабыв про больные ноги, побежал через реку, игнорируя острые камни и ветки.
Ветер, казалось, обвивал его тело, удушая. Если бы оборванец мог плакать, то он бы сейчас рыдал.
Он забыл обо всем когда пробирался сквозь кусты и деревья. Всё, что он знал — страх. И страх велел ему бежать прочь. Прочь от трупа медведя, прочь от леса, прочь от тьмы.
В конце концов мальчишка спотыкается о незаметные камни и падает грудью на острые упавшие ветви. У него даже не было сил кричать, лишь кашлять кровью, ощущая как его внутренние органы были проткнуты.
Это и есть смерть? Смерть достойная для жалкого ребёнка, чей отец не видел в нем ничего, кроме лишнего рта и груши для битья и чья мать предпочла уйти к другому мужчине, чем сидеть с ненужным ей ребёнком. Этому мальчику без надежды суждено было страдать и погибнуть несчастным.
Мальчик перестал что-либо ощущать через пару минут. Мир стал тихим и кровь его не беспокоила. Он был спокоен, медленно закрывая глаза, уверенный, что больше никогда их не откроет.
Он не слышал отдалённо чей-то встревоженный голос. Не чувствовал чьих-то рук, поднимающих его с земли. Он закрыл глаза и перестал думать.
***
Больно.
Невыносимо больно.
Прекратите.
Хватит.
***
— Ты спишь уже четыре дня, малыш. Я беспокоюсь, что ты вообще не проснёшься.
Голос принадлежал женщине с длинными темными волосами и такими же темными глазами. У неё острые скулы, высокая переносица. На ней традиционное кимоно серого цвета.
Она снова промывает раны и синяки найденного полумертвым мальчика. Ей не жалко ни средств, ни лекарств для него. Это не связано с какой-то привязанностью к нему, она лишь считала это правильным.
На улице дождь. Сегодня холодно и пасмурно. В её дряхлом доме не место для больных и всё же поблизости кроме неё никого не было, чтобы помочь ребёнку.
Мальчик пробормотал что-то во сне. Он стиснул зубы и сжался в позу эмбриона. Женщина слегка равнодушно наблюдала за его действиями.
***
—...Что?...
— Ах, ты проснулся. С добрым утром, как спалось?
— Кто?...
— Моё имя не имеет значения. Как насчёт того, чтобы ты представился?
— ...
— Ты снова заснул.
***
— Не...не надо... не уходи...
— Я всегда была только с тобой все эти три недели, малыш.
***
Когда мальчик наконец-то пришел в себя, он увидел деревянный потолок и услышал женский голос.
— О, ты проснулся. Как спалось?
—...
— У меня есть суп из грибов и чай из листьев ромашки. Будешь?
— ...
— Кстати, как тебя зовут?
—
Морро.
Кай проснулся задыхаясь. Проклятая нить мерцала меж пальцами.
