Жемчужный блеск луны

Под ногами то и дело скрипел снег и трещали сломанные ветки. Мэй всё пробиралась вперед, придерживаясь руками за стволы и корни. Она даже не знала, куда идет. Где-то там, позади, оставался тот, кто разбудил в ней чувства, которые она не знала раньше… Девушка словно пыталась убежать от самой себя. Она сама не заметила, как действительно сорвалась на бег. Нога неожиданно поскользнулась на обледеневшей земле и Мэй рухнула вниз. Почему-то в этот момент душу обожгло резкое чувство одиночества. Ей хотелось закричать, но даже голос её не слушался. По щеке скатилась слеза, разбившись, словно бриллиант об землю. Она в отчаянии представила, как превращается в лису, и прикрыла глаза. Холод уже не казался таким кусающим, он обволакивал тело, словно одеялом. Рыжая лиса скрутилась в клубочек, и лишь чёрные бусинки глаз поблёскивали над пушистым хвостом. — И зачем же ты убежала, рыжая? — мужские руки внезапно подхватили её с земли. Лисица тявкнула, когда её так бесцеремонно прижали к груди, и оскалила клыки. Такао провёл пальцами за ее ушами: — Тише… Я просто пытаюсь тебе помочь. Дзёнин вернулся к месту их стоянки и заботливо накрыл лису шерстяным пледом. Он отвернулся к жеребцу и потрепал его по холке. Мэй потянула на себя плед и взглянула на свои пальцы. Человеческие. Ничто теперь не указывало на то, что еще минуту назад она была в лисьем обличии. — Что это было, Мэй, не объяснишь мне? — раздался ровный голос мужчины. Девушка подняла на него глаза. Такао остановился рядом с ней и бросил на неё долгий взгляд. — Я… Я хочу, чтобы ты уехал в деревню без меня, — слегка дрогнувшим голосом произнесла кицунэ. Глаза Такао на доли секунды расширились от удивления, но он отреагировал по-прежнему хладнокровно: — Это странная просьба, учитывая, сколько миль мы уже проехали. Какая настоящая причина? — Я просто не хочу, чтобы…меня сопровождал ты! — с трудом выговорила девушка, конечно, сильно покривив при этом душой. — Чем же тебя так не устраивает теперь моё общество? Раньше, ты, кажется, не возражала, — беловолосый сжал губы в тонкую линию. Мэй не могла ответить на этот вопрос. Между ними воцарилось ледяное молчание. — Знаешь… Как пожелаешь. Я не стану навязываться, — внезапно разбил тишину Такао и вложил поводья в руку девушке: — Вот, бери Массиро и можешь ехать, куда посчитаешь нужным. Колдун стоял в каких-то раздумьях еще пару минут, но затем развернулся и, не оглядываясь, пошёл прочь. Девушка с горечью смотрела в его удаляющуюся спину. Душу терзало проснувшееся чувство вины. Она обхватила лицо ладонями, со всех сил стараясь не заплакать. Она сознательно оттолкнула от себя одного из немногих, кто был готов ради неё на многое. — Это для твоего же блага, Такао… Я не прощу себя, если ты пострадаешь, — прошептала она, прижимаясь к тёплому боку жеребца. Миссиро заржал и ткнулся носом в ее ладонь. — Хороший, что нам теперь делать? Куда я поеду? В город мне возвращаться нельзя, рэйки легко найдут меня там… К отцу я тоже не поеду… Какие шансы у кицунэ, которая толком ещё даже не умеет колдовать, выжить? Я же не могу снова просить Кадзу помогать мне, — Мэй погладила бархатную шёрстку животного. Начинало смеркаться. Девушка бросила обеспокоенный взгляд к верхушкам тёмных деревьев. Кажется, снег перестал уже падать. Она перехватила Миссиро под уздцы и повела его за собой к дороге. Но не успев сделать и пары шагов, споткнулась. — Ох… — кицунэ опустилась вниз и ощущала лодыжку. Она отозвалась ноющей болью от прикосновения. — Нет… Нет, нет, нет… Что мне теперь делать. Если бы тут был Такао… Что же я наделала? — Мэй не выдержала и разрыдалась от накопившейся боли, усталости и отчаяния.