Жемчужный блеск луны

— Позовите Чонгана! Быстро! — Такао остановил розгаряченного жеребца посреди деревни. По собравшейся толпе синоби пробежал ропот, возгласы девушек и перешептывания. Мокрая до нитки кицунэ, державшаяся чуть поодаль, неподвижное тело Кадзу в окровавленной одежде и, никогда прежде не выказывающий особо никаких эмоций, мрачный дзёнин. — В чём дело?.. — Чонган пробрался вперёд и замер на полуслове. — Я могу пока положить его в твоём доме? И Мэй тоже, желательно, — Такао спешился и подхватил синоби с седла. — Да, пойдём скорее, — пожилой синоби подхватил девушку под руку, быстро направляясь к себе. Колдун опустил Кадзу на мягкую подстилку и повернулся к Чонгану: — Он потерял слишком много крови. Без помощи магии он не протянет и полчаса, полагаю… — Но нельзя исключать возможность, что это может убить тебя. Ты готов пойти на это? — синоби проницательно взглянул на беловолосого. — У меня есть выбор? Кадзу — мой друг… И в том, что он пострадал, есть и доля моей вины, — покачал головой колдун. — Такао, что значит это может тебя убить? Ты чего-то мне не сказал? — в глазах кицунэ нарастал страх. Она уже дрожал не только от холода, но и от предчувствия беды. — Не бери в голову, Мэй, — Такао поднялся, подвинул её ближе к огню, и накинул на плечи плед. Сам он присел снова возле Кадзу и прикрыл глаза. От его ладоней расползалось яркое свечение. Но девушка наблюдала только за его лицом. С каждой минутой на нём всё отчётливее читалась боль. Он сжал зубы, продолжая исцеление, но ему давалось это всё тяжелее и тяжелее. — Думаю хватит, — Чонган осторожно тронул его за плечо. Но дзёнин не отреагировал. С его плотно сжатых губ слетел тихий стон. — Такао? — девушка приполнялась, тревожно смотря на него. Его бинты давно были уже красными, но сейчас кровь уже стекала с его пальцев на деревянный пол. Он закашлялся, резким движением вытерев кровь и с губ, и неожиданно упал прямо на Кадзу. Тот, хватая ртом воздух, распахнул глаза. — Такао! — Мэй потрясла дзёнина, но он не реагировал. Его губы приобрели какой-то синеватый оттенок. — Что… Чёрт… Чонган, он это сделал? — Кадзу с трудом сел, опустив руку на грудь дзёнина. — Ну ты жив, уже что-то хорошее. Я перевяжу тебе рану, — старик покачал головой, вставая с колен. — Что с ним?! Кто-то в этом доме мне ответит что с ним?! — в истерике викрикнула Мэй, отчаянно водя рукой по серебряным волосам. — У магии…есть своя цена. За слишком сложную магию эта цена… — жизнь, — глухо произнёс синоби, прикладывая пальцы к шее Такао. — Что?! — девушка сбросила руку Кадзу и сама попробовала нащупать пульс. К счастью, он был. Довольно слабый, но тем не менее… Синоби с трудом стянул с себя мокрую рубашку, позволяя Чонгану наложить повязку. Мэй украдкой бросила в его сторону взгляд. Он не в первый раз раздевался перед ней, но сейчас она упрямо видела перед собой Такао, а не Кадзу. Она потрясла головой, заставляя себя вернуться к реальности. — Он очнётся? — кицунэ вытерла со щеки слезу. — Должен. Я оставлю пока его у себя. Надеюсь к утру придёт в себя, — Чонган смочил тряпку водой и положил на лоб дзёнину. — Я могу остаться? — девушка не сдвинулась с места. Старик кивнул, исчезая за деревянной перегородкой. — Мэй… Прости, — Кадзу присел рядом и бережно накрыл ее холодные пальцы своими. — Ты не виноват… Я рада, что ты в порядке, — девушка обняла его, уткнувшись носом в его шею. — Может мне тоже остаться? — предложил синоби, поглаживая ее по спине. — Не стоит, правда, — она легко коснулась губами его щеки и опустила глаза на Такао. — Я зайду утром, — синоби поднялся и покинул дом. Девушка примостилась рядом с дзёнином. На его светлом, почти белом, лице блестели мелкие капли пота, а с приоткрытых уст срывалось хриплое дыхание. Мэй осторожно убрала с его лба серебряную прядь и притихла рядом, забывшись в очень чутком сне.