Мое весеннее чудо

      Конец смены был уже на исходе, а впереди меня ждали два долгожданных выходных. Я сидел в комнате для персонала и поглощал макароны с тушенкой, краем уха слушая восхищенные отзывы своей напарницы о песцовой шубке, которую ей привёз муж из-за бугра. Зачем я ужинал здесь, если через два часа окажусь дома и смогу оттрапезничать там? Не знаю, скорее всего по привычке, а может, из-за того, что там мое скромное одиночество никто не скрасит, кроме электронных девайсов. Здесь хотя бы передо мной сидел живой человек и рассказывал о том, что мне, откровенно говоря, вообще было не интересно. Но я привык уже фильтровать информацию и вовремя угукать и агагать, чтобы не казаться уж совсем невежливым мудаком. Хотя бывали дни, когда люди надоедали мне до такой степени, что хотелось, как у Грибоедова, «в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов!» и слиться с матушкой-природой.       В каморку вошла Аня, давешняя подруга Ирины и по совместительству медицинская сестра терапевтического отделения нашей городской скорой. Они познакомились ещё в медучилище, вместе закончили его, только Ира пошла дальше и стала врачом. Наконец-то хоть кто-то по достоинству оценит новый Иркин гардероб. Если, конечно, подружка ещё была не в курсе, но это маловероятно.       У меня частенько такое бывает, что мир сужается до какой-то конкретной детали, а всё остальное откатывает на второй план. Как сейчас, например. Я видел только белокурую Аню, которая стояла, запустив руки в карманы форменной курточки, и что-то обсуждала с подругой. Потом мой фокус сместился лишь на её сестринский костюм бордового, такого насыщенного цвета, прямо как толстовка на…       — Ань, — окликнул я девушку, всё еще зависая на её одежде. — Как там Карпов поживает?       — Кто? — та удивленно посмотрела на меня.       Я наконец-то отлип и сфокусировался на окружающем.       — Молодой пацан с отеком Квинке. Поступил в понедельник поздно вечером.       Анна прищурила один глаз, изображая мыслительный процесс, правда это больше походило на то, будто ей зубы свело кислотой, как от дольки лимона.       — Студент, что ли? Или кто? — Я кивнул. — Завтра выписывают этого бирюка. Мария Павловна документы просила подготовить.       — Ну и отлично, — странно, но следующий вдох дался мне будто легче. — Погоди, почему бирюка?       — Да как ни зайдёшь, сидит вечно один на койке, обняв колени, ни с кем не разговаривает и в окно смотрит. Чудно́й он какой-то, — пожала она плечами.       — А разве к нему никто не приходил?       — Сашенька, дорогой, — Анька ехидно улыбнулась, — я что, слежу за ним, что ли?       — Знакомый твой? — вклинилась Ирина.       — Типа того, — кивнул я.       — Ну так сам пойди и спроси у него всё, что тебя так волнует, — скривилась её подруженция, — а не допросы с пристрастием устраивай. У меня как будто работы другой нет.       А я вспомнил, почему не захотел с ней потрахаться на новогоднем корпоративе в прошлом году, когда она, подвыпившая, жалась ко мне, выставляя свои сиськи на двадцатиградусном морозе, – мы тогда всей толпой выходили покурить. Сука она. Вот почему. Не люблю таких.       — То-то я смотрю ты уже минут двадцать здесь торчишь и языком чешешь, занятая ты наша.       — Знаешь, что, — деваха упёрла руки в бока и закатила глаза, — милый мой…       — Не пизди, не твой, — прервал я её, вставая со стула. Сгреб со стола, запихивая в рюкзак, свой контейнер с оставшейся едой. — И глазками поменьше так делай, а то однажды закатишь, а они так и останутся позади черепушки. — Закидывая рюкзак на плечо, направился к выходу. — Иришка, пока!       — Пока, — махнула она рукой.       Звучное Анькино «урод» я словил уже за дверями. Сдав документацию и даже не переодевшись, двинулся на стоянку. Рюкзак – в багажник, и вот я в салоне своей хонды сижу в заведенном автомобиле, утопив подбородок в сложенные на руле руки. Яркое мартовское солнце весь день заливало улицы своими лучами, постепенно прогревая остывший за долгую зиму город. Сейчас же через ветровое стекло я видел, как оно садилось в перистые нитевидные облака, перепутанные между собой, как и мои мысли в голове. «Какого хрена я творю?»       Заглушив двигатель, выбираюсь из автомобиля и иду в сторону родной больницы. Помимо прыткого альтруизма я ещё обладал таким уникальным качеством, как стальная упёртость – вот если стукнет что в голову, то не сдвинуть ни на миллиметр.       Время было уже позднее, и часы приёма посетителей давно истекли, но, пользуясь пропуском и тем, что всё же многих людей из персонала больницы я знал, без проблем добрался до палаты. Главное – на Анютку было не нарваться, пусть поостынет денек-другой. Войдя в палату из четырёх коек, нужную нашёл мгновенно, так как именно Родион из всех пациентов сидел на ней, как говорила Иркина подруга, обнимая колени и уставившись в окно. Повезло, что возле него́ кровать досталась, а то так пришлось бы трещины обшарпанных стен изучать.       — Ну привет! — улыбаясь, я подошёл к парнишке, и он обернулся.       Первоначальное удивление сменилось опять непонятной для меня эмоцией. Я вообще плохо в людях разбираюсь – предпочитаю ясность и прямоту без всяких там выходов из-за печки.       — Здравствуйте, — отозвалось чудо.       Вместо распущенных волос у него на голове, на самой макушке, красовался пучок, обмотанный красной резинкой. Убранные локоны открывали красивый высокий лоб, мягкие скулы и тонкую мальчишечью шею с изящным кадыком. Я тут же залип на это изящество – оторвать взгляд было почему-то невозможно… Родион кашлянул, освободив меня от секундного оцепенения.       — Как самочувствие? Как там твоя защитница? Навещала? — Я поставил стул рядом с койкой и присел.       — Нормально вроде. Кто? — его брови съехались к переносице.       — Та девчонка, которая обещала притащить тебе вещи, — напомнил я.       — Марина? Нет, она не приходила.       — Прошла любовь, завяли помидоры?       — Что? — опять та же тема с бровями.       — Почему не принесла, спрашиваю? — хотел ответить в рифму, но воздержался. — Не смогла найти время между учебой и домашними заданиями?       — Она звонила, хотела прийти. Я сказал, что не нужно, что у меня всё есть. Успел взять зубную щетку с пастой тогда.       — А остальное? — не унимался я.       — Она приставучая, — нахмурилось чудо. — И так почти каждый вечер приходит и болтает без умолку.       — Ну да, тогда логично, — пришлось согласиться.       — А вы чего тут? — спохватился паренек и впился в меня пронзительным взглядом своих оленьих глаз.       А я, собственно, прихуел, потому как не знал, что сморозить ему, так как сам до конца не понимал, что здесь делаю.       — Вы и по вызовам ездите и в больнице работаете? — предположил Родион, делая свои выводы из моего молчания.       — Ну уж нет! Мне скорой хватает! Я же должен когда-то отдыхать, не находишь? — усмехнулся я. — Смена только закончилась, надо было документы передать в это отделение, заодно решил зайти к тебе проведать, — чуть приврал я.       — А-а, понятно, — протянуло чудо, натягивая рукава толстовки на кисти рук.       И вот сидит он здесь весь такой одинокий, меланхоличный, вызывая во мне странные позывы заботы, от которых я, мягко говоря, постоянно охуевал.       — Выписывают завтра? — уточнил я.       — Ага… вроде. Сегодня обход был. Врач сказала, что если анализы хорошие будут, то домой отправят.       — В общагу собираешься ехать?       А вот и третья моя офигенная черта – сначала говорю, а уже потом спохватываюсь. Пришедшая в голову мысль или идея сразу облачается в слова, прежде чем мой мозг проанализирует её и поймёт, сто́ит ли говорить или уместнее промолчать в данной ситуации.       — Д-д-а, — запнулся Родион и уставился на меня. — А куда ж мне ещё идти?       То ли он в детстве заиканием страдал, то ли он так тупит от моих вопросов. Скорее второй вариант – я бы и сам подвисал от себя.       — Логично, — усмехнулся я. — Давай телефон, — попросил его.       — З-зачем? — и нырнув в карман толстовки, выудил потертый андроид, тут же протягивая мне.       Стопудово не заикание.       — Как только выписку на руки дадут, набери меня. — Я сделал вызов на свой сотовый и, дождавшись голоса Стивена Даффи в кармане моей куртки, сбросил вызов. — Держи, — передал ему телефон обратно.       — Но… — начал было паренек с полным непониманием происходящего.       — Я всё-таки не в гостях, а тут вообще-то режим, — вставая со стула, прервал его следующий вопрос, так как абсолютно не был готов на него отвечать. Для начала мне неплохо было бы самому разобраться во всем. — Надо идти, пока меня злая медсестра не засекла, — улыбнулся я, скорее используя улыбку как защитную реакцию, чем от радости. — Давай, до завтра! — в голосе прям вдохновение сквозило! — И не забудь позвонить, — с этими словами я и вышел из палаты, оставляя позади себя недоумевающего Бэмби.