Сборник #writober2020

Максимовой нравилась ее работа. Максимовой все в ее жизни, в общем-то, нравилось. Подъем в половине шестого утра и первая чашка кофе, давка в метро и даже ежедневная, ритуальная борьба за коврик под дверью с соседской бабкой, давно впавшей в маразм. Но больше всего женщине нравилась ее работа. В выходные Максимова не могла дождаться, когда же наступит вечер воскресенья. Ей говорили — найди себе хобби, подбери кота, заведи мужика… Максимова неизменно отмахивалась, уж получше некоторых понимала важность своей работы, и разглаживала складки на свежей блузке. В Бизнес-центре на Есенина, дом 2/5, ее знали все. Максимова приходила первой и последней уходила домой. Первой становилась в очередь на составление графика дополнительных дежурств и последней — графика отпусков. Максимова была готова не посещать туалет (обедала-то она все равно на рабочем месте), но врач строго запретил ей такие вот выкрутасы. Этот день был особенно радостным. Казалось бы, обычный понедельник в череде таких же понедельников, но Максимова знала, — сегодня особенный день. Она добродушно улыбалась коллегам, строила глазки охраннику Владиславу, и предвкушала, предвкушала, когда же откроются двери, связывающие их с внешним миром. Ровно в десять утра двери распахнулись, посетители толпой хлынули внутрь. Без разбору собирали со столов бланки и шаблоны, шептались, топтались и ругались друг с другом. Максимова смотрела на них с некоторым превосходством, — ей не надо было топтаться и шептаться, она уже сидела на своем месте. Как и всегда, изо дня в день, — из года в год. Толпа хлынула по коридорам, разбивалась о повороты и обтекала у дверей с номерами и именными табличками. Толпа гудела, зудела, теряла свои папочки и шапочки, и колебалась туда-сюда, пока время не начало приближаться к обеду. Максимова знала, — это особенный день. До обеда оставалось всего полчаса. Толпа начала редеть, распадаться на кусочки, крошиться по этажам и отделам. Максимова ждала. Он рванул дверь, пронесся мимо нее и врезался в толпу на полном ходу. Толпа, вместо того, чтобы спружинить и оттолкнуть его обратно, расступилась. Посетитель, мужчина в шапке-ушанке, побежал дальше. Толпа постепенно таяла, по одному и по двое люди уходили восвояси. Кто-то победно нес в руках папочку, боясь даже дышать. Кто-то едва волочил ноги и постоянно вздыхал. Мужчина в шапке-ушанке прибежал обратно, подошел к одному, второму, третьему, но бывшие кусочки толпы отходили от него подальше. По одиночке они были, в общем-то, совсем безобидны. И тут он увидел Максимову. Подошел ближе, снял шапку и прижал ее к груди, — взмокший, уставший, умоляющий. Максимова вздохнула, едва скрывая торжество. — Ну, что там у вас, мужчина, — процедила она, двумя пальцами подхватывая протянутый лист бумаги, — А-а-а! Максимова вернула ему листок и приосанилась. — Так это не к нам, мужчина, — продолжила она, — Это вам в паспортный стол. Вот как выйдите наружу, повернете налево. Там два дома пройдете и свернете в проулок. Потом вверх по лестнице, потом снова налево. Потом в зеленую дверь, — только в ярко-зеленую, слышите, не в такую, как танки красят! Там снова по лестнице, на третий этаж, и уже направо. Там найдете кабинет в углу, рядом еще фикус в горшке стоит, засохший такой. Вот, вам туда. Стол у окна. Мужчина стоял, затаив дыхание, и потом выдохнул все разом, едва Максимова замолчала. — Спаси… — начал было он. — Только у них сейчас ремонт, — перебила его женщина, постукивая пальцами по столу, — Поэтому поезжайте сразу на площадь имени Ленина, на 12-м троллейбусе. Проедете пять остановок, сойдете у парка. Мимо него и пойдете, сразу уткнетесь в здание МВД. Паспортисты нынче у них помещение арендуют, пока ремонт не кончится. Как к зданию подойдете, проходите мимо главного входа, ищите запасной, — там еще шланг пожарный висит рядом и собачья будка. А вот как войдете через запасной вход, ищите лестницу наверх, — снова два этажа, потом свернете направо и… — И очередной лабиринт, — перебил ее мужчина и нахлобучил на голову свою шапку. Мех на ее ушах намок, облез, и выглядел посетитель прямо как та дворняга, что жила в будке у запасного выхода здания МВД. — Ну, вы прямо все сами знаете! — прищурилась Максимова, — Ну, так и идите тогда. У нас уже перерыв на обед наступил. Мужчина поджал губы. Стоял, в своей шапке-ушанке, смотрел на нее. Прошелся взглядом по коридору, где Максимова сидела. По ее рабочему столу, чистому и почти пустому, по табличке на краешке стола. «Максимова Афина Максимовна, выдача ключей», — гласила табличка. Максимова вздернула подбородок, снова встречаясь с ним взглядом. — Понапридумывали… — начал посетитель, но замолчал и снова поджал губы, — Вам бы, Афина Максимовна, больше пошло зваться Ариадной. Максимова улыбнулась. Не каждый, о, далеко не каждый такой вот посетитель вспоминал про Минотавра и Ариадну! Не каждый мог оценить иронию, что день за днем ценила сама Максимова! Ох, папенька ее знатно тогда поругался со всеми, когда записал дочь Афиной, никого не спросив. Максимова не понимала и злилась, когда была юной, ветреной девушкой, но теперь папеньку вспоминала с благодарностью. Мужчина в шапке все еще стоял в коридоре. Толпа, что брала штурмом кабинеты, давно иссякла, и девочки из своих отделов начали стекаться на обед. Они обходили запоздавшего посетителя стороной, оплывали с обеих сторон, не касаясь и не прерывая разговоров. Максимова улыбнулась шире, какой же сегодня был замечательный день! Мужчина сунул свою бумажку в карман, запахнул куртку плотнее и рванул на себя входную дверь. Максимова не видела, но на крыльце мужчина плюнул себе под ноги, ругнулся и пошел в сторону остановки.