Сборник #writober2020

Лодка покачивалась на поверхности озера почти беззвучно, лишь изредка раздавался тихий всплеск, когда рыбак задремывал, и весло опускалось к воде. В общем-то, Януш и не был рыбаком. Был он рыбацким сыном, пятым, если считать всех детей, что дожили хотя бы до года. Мамка его красила ткани, да шила порой венчальные одежды, а Януш, как и все дети, шел по стопам отца и удил рыбу. Сейчас, хотя был он сыном рыбака, и лодка его была рыбацкой, и снасти в лодчонке тоже были, Януш занимался совсем иным делом. Парень надумал вскоре свататься к мельничьей дочке, Божене, да хотел перед этим раздобыть медяков. Рыбой-то много не заработаешь, на жизнь хватит — и то ладно, но хотелось угодить и девушке, и ее родне. Хотелось показать, что он, Януш, чего-то да стоит. И Януш упорно для этого трудился, с утра до ночи работал он на реке и в полях, сапоги чистил барские, да еще и баню соседу помог перебрать. Словом, деньги у него были, но хотелось же чего-то такого, эдакого расчудесного дара, чтобы у Божены засияли глаза, зарумянилось лицо, и поняла его избранница, что нет никого на свете лучше, чем Януш-рыбак. Раздобыть диковинку можно было в пещерах или же пойти на поклон к царским палатам. Можно было на рынке чего выменять на горсть монет или мешок муки. Еще было можно пойти на заколдованное озеро, что в чаще леса, и прождать там всю ночь. Перетерпеть холод и голод, испуг перебороть, и после утренней зорьки встретиться с лесной колдуньей. Ведьма та слыла доброй и щедрой, и Януш решился испытать судьбу. Закинул на спину лодчонку, взял с собой часть монет, что заработал, да и пошел искать тропинку до озера. И вот, аккурат перед рассветом, сидел он в лодке, подняв весла, и ждал появления ведьмы. Думал парень, как объяснить ей всю его любовь к Божене, — ведь как она прекрасна, как нежна и весела. И как хочет Януш, чтобы стала эта красавица и умница его невестой и женой. Начало рассветать, по озеру расползался туман, и едва первый луч солнца коснулся водной глади, как появилась на берегу ведьма. Была она не старухой вовсе, страшной или злой не выглядела. Обычная девушка, сгодилась бы Янушу в сестры, длинноволосая и босая, в простом платье из крапивы. Волосы были ее черными и глаза горели, как угли, или это Янушу привиделось, когда лицо ведьмы лизнул солнечный луч. Ведьма опустила в озеро руку, набрала воды в ладошку и принялась пить, снова и снова, а Януш никак не мог наглядеться. Напившись, она подняла голову и посмотрела на лодчонку, поманила рыбацкого сына рукой, и Януш опустил весла в воду. — Ну, чего попросить у меня хочешь? — сказала ведьма, едва лодка причалила. Она стояла, сложив руки на груди, и не давала Янушу выбраться на берег. — Мне бы… — начал он, но неловко замолчал и потупил взор. Не по-людски это было, с просьб и одолжений разговор начинать, — Меня Януш зовут, я рыбака пятый сын. Ведьма хохотнула. — Януш, рыбацкий сын, — снова фыркнула она, — А меня Агнешкой звать. — Агнешка, значит, — не решаясь посмотреть на ведьму, улыбнулся Януш, — Я жениться хочу, госпожа Агнешка, на мельничьей дочке, Божене. Я и денег заработал, и место выбрал, где избу можно поставить, только… может есть у вас какой диковинный предмет, чтобы ее, Божену, удивить? — А что ее удивлять, Божену-то, — смеясь, продолжила ведьма, — Не любит она тебя? Не замечает? — Еще как замечает! — вскинулся Януш, поднимая голову и ловя взгляд черных, горящих как угли в костре, глаз лесной ведьмы, — Еще как любит! И я ее люблю, больше жизни люблю! Хочу, чтобы улыбалась Божена и смеялась, чтобы прекраснее всех, счастливее всех она со мной была! Агнешка, не переставая улыбаться, смотрела на него долго. Взгляд ее был до того тяжелым, что хотелось вжать голову в плечи и накрыться сверху мешком, что Януш брал для рыбы. — Счастливее всех, значит, — повторила за ним ведьма, — Больше жизни любишь. — Так и есть, люблю. — Ну, раз любишь… давай-ка, молодец, обмен мы с тобой произведем. Дам я тебе три дня сроку. Приходи на озеро все три дня, к рассветному часу, и шепчи в туман, что над водой клубится, самые страшные тайны, что в деревне за день узнаешь, — Януш посмотрел на ведьму с ужасом, и та лишь снова рассмеялась, — Не бойся, сын рыбака. Мне те тайны без надобности, пусть озеро тебя слушает. По одной тайне каждое утро будешь шептать, и после третьего раза дам я тебе такое сокровище, такой чудной подарок, что вмиг твоя Божена замуж за тебя пойдет. — Не обманешь? — недоверчиво спросил парень, и Агнешка покачала головой. Назад в деревню Януш добирался долго. Он брел, едва переставляя ноги, и все думал над словами ведьмы. Какие такие страшные тайны должен был он разгадать, нашептать потом озеру, чтобы ведьма согласилась одарить его? Да и где взять их — эти тайны, если в их деревне отродясь даже дверей не запирали, не то, что скрывали что-то или шептались по углам. Но Януш ошибался. Первую тайну разузнал он довольно скоро. На исходе ночи, пока еще не начало светлеть, Януш помчался в сторону лесного озера. Присел на берегу и едва дождался момента, когда по воде начал стелиться густой белый туман. — Бабка, что через два дома живет, Анна ее кличут, — скороговоркой начал шептать он, — Яйца берет у соседских кур, а им подкладывает от своих. У бабкиных кур яйца мелкие, все в пятнышках, а соседские несутся исправно, крупными, одно к одному. Бабка те яйца потом возит на рынок, и медяки в складках юбки прячет, а соседка порывается кур своих прирезать, и других завести. Януш выпалил это секрет, не задумываясь, услышит ли его кто, кроме тумана над озером и лесной ведьмы. Только вот, едва он закончил, как начал редеть туман, рассеиваться, и остался Януш на берегу совсем один. Агнешки рядом не было, и побрел парень обратно в деревню, узнавать новый секрет. Со второй тайно было сложнее. Родители Божены согласились принять сватов через три дня, как раз когда Януш получит обещанный ведьмой дар. Сама девушка заходила к ним во двор несколько раз за день, — то мимо шла с коромыслом, то цветов вот нарвала, то мать просила карася на обед раздобыть. Януш все глядел на нее, свою будущую невесту, и не мог никак наглядеться. Не мог налюбоваться, но думал постоянно лишь о том, как бы разузнать еще одну тайну. — Божена, душа моя, — обратился к ней Януш, когда девушка снова прошлась мимо его дома, — А не знаешь ли ты какой важный секрет? Страсть как хочется чью-то тайну узнать, да неоткуда. Божена посмотрела на него удивленно, вроде бы даже побледнела. Оно и неудивительно, никогда ведь Януш таким не увлекался, сплетни и склоки, как бабка старая, не собирал. — Ты не подумай, душенька, — ласково продолжил он, — Я только знать хочу, кого из соседей рядом за столом сажать нельзя, когда до свадьбы дело у нас дойдет. Девушка, как Януш и думал, тут же успокоилась. Какая она у него все же умница, даже подумать дурно о людях ей противно, — вон какой хмурой была. Следующим утром, едва забрезжил рассвет, Януш уже был у озера. Прохаживался туда-сюда по траве, вымочил все штаны в росе, и все никак не мог дождаться оговоренного времени. — Женщина, что за околицей живет, — тихо проговорил Януш, — Она ребенка своего схоронила, уж почти двадцать лет прошло. Да только говорят люди, что ребеночек тот живой был. Что не хоронила она младенца, а отнесла его в лес и бросила, и что унесли его в чащу волки, и там съели. Слова вырывались из его рта с неохотой, язык еле ворочался. Янушу совсем не хотелось клеветать на бедную женщину, что жила на самом краю деревни, обособленно и скромно. Она никогда не снимала черного платка, что носила в знак траура, и едва ли говорила с кем-то из местных. Был ли у нее ребенок, и что с ним сталось, Янушу тоже не хотелось знать. Только вот обещанные ведьмой сокровища манили сильнее. Ведьма Агнешка и в то утро не появилась рядом с озером, и тайну услышал только белый и густой, как кисель, туман. А Янушу предстояло вернуться в деревню и разузнать третью и последнюю ужасную тайну. Никак он не мог схитрить и солгать, все равно ведь ведьма не подслушивала, что он шепчет озерной глади. И не мог Януш снова кого-то расспрашивать, как накануне Божену. При мысли о том, что ему нужно еще кого-то потревожить, разбередить чью-то рану, сжималось сердце. Януш промаялся до самого позднего вечера, с трудом улегся в постель и несколько часов вертелся, спал беспокойно, и проснулся в холодном поту. Не разузнал он никакой страшной тайны, никакого секрета, и придется ему идти на озеро ни с чем. Придется повиниться перед Агнешкой и попросить другое задание, чтобы добыть сокровище для своей любимой. Януш, изнывая от своей неудачи, побрел в сторону леса. Было еще далеко до рассвета, но парень не мог больше усидеть в доме. Сон не шел, и лучше уж было подождать на воздухе. От озера раздавались чьи-то голоса и слышны были смех, разговоры и плеск воды. Януш пробирался к воде тайком, чтобы не спугнуть, — может, успеет узнать чью-то тайну, и выполнит свою часть уговора с ведьмой. Он подобрался совсем близко, укрылся в рогозе, что рос по берегу, да так и замер. Просидел в траве до самого рассвета, не заметил ни тумана, ни того, как подошла к нему Агнешка, ступая босыми ногами. — Знала ты? — спросил Януш, когда ведьма тронула его за плечо, и он осел на землю, — Ты знала, Агнешка? Ведьма улыбнулась, на сей раз печально, и покачала головой. — Ничего я не знала, сын рыбака, — ответила она, — Ни ты не знал, ни я. Да только вот людей — хорошо знаю, не первый ты и не последний, кто за сокровищем к озеру приходит. Януш все сидел на холодной земле, подниматься ему не хотелось. Как парень и желал, узнал он страшный секрет. Тайну, что никто в деревне не знал, — только туман, что стелился по озеру перед рассветом. Там, в тумане, игрались в воде парень и девушка. Забрались по колено в озеро, хохотали и плескали друг на друга холодной водой. Избранница его Божена и сын кузнеца, ладный и рослый детина, что давно на Божену заглядывался. Агнешка стояла рядом, ее босые ступни и подол платья покрывала роса, и Янушу внезапно стало рядом с ней так спокойно, словно и не было ничего ночью.  — Не ты ли, — начал он, осторожно поднимая взгляд на ведьму, — Ребенок тот, что в лесу волкам на съедение бросили? — Нет, не я, — ответила Агнешка, и Януш сразу ей поверил, — Ребенок той женщины, и правда, в младенчестве умер. Болен он был страшно, ни один лекарь бы не помог, ни одно колдовство. Схоронила она ребеночка, а за околицу жить ушла, чтобы на чужих детей не глядеть, до того ей было тошно. Парень вздохнул. Оклеветал он бедную женщину, пускай и слышали его слова только озеро, да лесная ведьма. Агнешка тем временем продолжала. — Соседка твоя женщина добрая и сердечная. Знает она, что бабка Анна у ее кур таскает яйца, и свои им подкладывает. Знает, и от того выбирает яйца побольше, да покрасивее, — и оставляет их для Анны. У старухи нет никого, ни мужа, ни детей, и прокормиться ей тяжело будет. Выкрадет она пяток яиц, продаст и живет потом на эти деньги. А соседка из ее мелких пирогов напечет, детей накормит, а то и на рынок снесет, или ту же бабку Анну угостит. Так и живут, вот уж много лет. Януш мог только кивнуть. Он и не подумал, что за долгие годы соседка, и правда, давно могла бы Анну за руку поймать. Могла бы, да не стала. Заботилась о бабке, как умела, и жили они в ладу. Ему оставалось только произнести вслух третью тайну, и ведьма бы исполнила свой уговор, но Янушу этого совсем не хотелось. Не нужны ему уже были ни деньги, заработанные потом и кровью, ни ведьмины сокровища. Не нужна была даже Божена, что променяла его на молодого кузнеца. Ничего ему, Янушу, уже не хотелось, разве что сидеть на берегу озера, да перебирать пальцами траву. — Последнюю тайну-то не расскажешь? — спустя время спросила его Агнешка, и парень только покачал головой, — И чудесные подарки просить не будешь? — Не буду, — коротко ответил он. Агнешка вздохнула, опустилась вдруг рядом с ним на землю, обхватила руками коленки и поймала его взгляд. Глаза у ведьмы были все такие же черные, все так же страшно сверкали, да только Януш никак не мог оторваться. Доброй она была, эта ведьма, и щедрой. — Хоть ты и не хочешь, рыбацкий сын, а надобно мне тебя одарить, — сказала она тихо, — Ты свою часть уговора выполнил, все три тайны туману доверил, и потому хочу я тебя отблагодарить. Есть у меня много сокровищ, целый сундук драгоценностей и волшебных книг. Говори, чего хочешь, Януш? Он молчал. Смотрел на нее, лесную ведьму, что годилась ему в сестры, и думал. Вспомнил о Божене, на которую уже почти не сердился. Не любила она его, может быть, не любила и кузнеца, да только разве Янушу ее судить? Ничего они друг другу толком и не обещали, посвататься он и то не успел. Потом подумал Януш о соседке и той бабке. Соседка за бабкой Анной приглядывала, не давала ей с голоду помереть, а то бывало и помогала белье постирать, да окна помыть, дров на зиму заготовить. Анна, помнилось Янушу, сидела с соседскими детьми, когда те совсем малые были, баюкала их и растить помогала. После на ум пришла женщина, что жила за околицей, носила всегда черный платок, да смотрела на деток с такой печалью, что Янушу и самому становилось больно. Вот же он дурак был, подумал Януш. Вот же слепец. — Ничего мне от тебя не надо, ведьма, — ответил он, — Всем, чем нужно, ты меня уже одарила. Она засмеялась, откинула голову назад, и внезапно поднявшийся ветер растрепал ее черные волосы, поднял их от земли и закружил. — Агнешкой меня кличут, — все еще смеясь, ответила она, — Да и не ведьма я. — А кто же? — с искренним любопытством спросил Януш, но Агнешка только снова засмеялась. Встала, ловко отряхнулась от земли и травинок, и ему тоже пришлось подняться. Агнешка отступила к холодной воде, зашла в озеро по колени, потом по пояс, а Януш все не мог сдвинуться с места, чтобы ее остановить. — Так кто же ты, Агнешка? — снова спросил он. Девушка на сей раз смеяться не стала. — Вот как узнаешь снова чей-то секрет, приходи утром на озеро, да прошепчи туману, — серьезно ответила она, повела рукой по воде, словно погладила, — А я потом тебе из тумана свою тайну прошепчу. Януш мог только кивнуть. На его глазах Агнешка развернулась и пошла дальше на глубину. Погрузившись по грудь она оттолкнулась от дна и поплыла, движения ее были плавными и легкими, не слышно было ни единого всплеска, не летели брызги, не расходилась по озерной глади рябь. Ветер пошевелил листву, и солнце ударило Янушу в глаза, а когда он снова взглянул на воду, то Агнешки уже нигде не было. Жаль было с ней расставаться. Грустно так стало, тоскливо, что хотелось тоже броситься в озеро и поплыть, догнать девушку. Хотелось побежать со всех ног в деревню, чтобы было потом чем поделиться с утренним туманом. Да только понял вдруг Януш, что совсем он не хочет узнавать тайну Агнешки.