Верность.

- И долго ты собираешься ходить за мной и молчать? - спросил уже даже не раздраженно, а устало Зен. Аппий чуть нахмурился и сказал: - До тех пор, пока ты не обьяснишь мне что ты задумал. Гладиатор усмехнулся и отвел взгляд. Какой же все-таки Аппий бывает милашкой, несмотря на свой внушительный рост и всегда безэмоциональное лицо. Его отношение к этому молчаливому брюнету поменялось - теперь они могли спокойно проводить время вместе, к тому же омега нередко получал радость от общения с ним, но только если не начинались конфликты. - Пока что ничего. - усмехнулся Зен. - Зен, хватит. Ты и сам знаешь что твои слова сенаторам и консулам до хорошого не доведут. - Да ладно тебе, дружище. Расслабся. Эти чудики мне ничего не сделают. Аппий ухмыльнулся уголком губ, но лицо его оставалось так же напряженно. - Нет, ты и вправду уважаешь этих свиней, или просто прикидываешся? - хохотнул Зен, и Аппий вымученно, но с улыбкой вздохнул: - Они все же выполяют свои обязанности. На какое-то краткое время настало молчание, и чуть позже Аппий добавил: - Ладно, я и сам их не люблю. Зен хохотнул. Аппий ему нравился, хоть иногда и вызвал раздражение. Они медленно шли по саду, и замолкли. Тишина между ними не была напряженной - она была умиротворенной и приятной для обоих. Даже разрывать эту тишину не хотелось. Оба глядели на цветы, - экзотические, яркие и ароматные. Зен, с его любовью к цветам, которая шла ещё из детства, хотел сорвать целую охапку этой разноцветной красоты и принести Дециму. Но он знал, что император не питает особой любви к цветам, и сильного восторга такой подарок не вызовет. Они бы так и шли молча, но тишину прервал Аппий: - Так куда ты идешь? - спросил брюнет, рассматривая цветы. Большинство из этих цветов были ему знакомы: он часто находился в дальних краях, и видел множество различных людей, диковинных животных и растений. - Сейчас я иду к Дециму. - ответил немного лениво омега. Альфа повернул к нему голову и сказал, чувствуя себя так, будто ему в грудь воткнули горячую иглу: - Я пока что ничем не занят. Я провожу тебя. Зен пожал плечами и тишина возобновилась. Они прошли еще немного, рассматривая цветы и иногда друг друга. Зену нравилось телосложение Аппия, - учитывая, каким крепким было тело его темноволосого друга, оно ещё было стройным; высокий, величественный Аппий имел ещё и красивое, с аристократическими чертами лицо. Всегда опрятный, чистый, гладкий и пахнущий ароматическими маслами, Аппий поражал всех окружающих. Зен, находясь с ним, всегда чувствовал какое-то спокойствие, которое распространялось от Аппия туманом. Множество различных шрамов на теле альфы украшали его, и доказывали, что Аппий не просто так на военной должности. Дорога у них не заняла много времени. Когда пришло время расходиться, Аппий почувствовал ревность. Зен никогда не проводил так много времени с ним, как с Децимом. Чтобы избавиться от этой тяжести в груди, Аппий надумал ударить себя в грудь кулаком. - До встречи, Аппий. Синеглазый кивнул, и уходя в другую сторону, попрощался: - Увидимся. Блондин прошёл дальше, направляясь к императору. Он прошёл еще несколько поворотов, кивнул нескольким слугам и наконец оказался у входа в императорские покои. Охрана его спокойно пропустила, и Зен обвел просторные покои взглядом. Децим обнаружился на своем ложе, повернутым к Зену спиной. Гладиатор тихо подошёл к нему, заметив, что тот рассматривает свою собственную статуэтку, сделанную вчера днем. Казалось, альфа был так занят этим зрелищем, что не услышал бы его. - Децим, я не во время? Парень медленно и лениво перевел на него глаза. - Нет, все в порядке. Однако, взгляд ярко-зелёных глаз вновь перешёл к статуэтке. - Она получилась хорошей. - приметил кариглазый, сам рассматривая вещь. Хоть она и была маленькой, но она была красивой и точно передавала внешность Децима. Искусная работа слуг, и Зен был крайне возмущен тем, что Децим не вознаградил их как следует. - Это точно. - произнёс альфа, и вдруг подскочил. - Красота, как и я. Зен даже сначала дернулся, когда император громко провозгласил: - Вот он, великий и могущественный Децим Помпей Цезарь! - и разразился хохотом. Зен начал и сам хохотать над переменчивым поведением своего друга, а Децим продолжил: - Никто не осмелится мне перечить! - внезапно он чуть ли не с детским восторгом спросил у него. - Зен, разве это не чудесно? - Конечно. - согласился Зен, умирая со смеху. - Знаешь, Зен, - внезапно альфа положил руку на его плечо, и продолжил. - Я всегда знал, что этот трон принадлежит мне. Но, если бы не ты, я не получил его так быстро. - Децим, ты и сам знаешь. Ты мой друг, и я не смог бы тебе отказать. Децим хохотнул и несильно толкнул омегу в плечо, произнося: - Я и так знаю, что я твой друг. - тон его голоса был настолько несерьезен и шутлив, что оба сразу же засмеялись. - Но тем не менее, я тоже считаю тебя другом. - Децим забавно тыкнул ему в щеку пальцем, и Зен, улыбаясь, сжал его в объятьях. - Знаешь, когда в твоих руках сосредоточена такая власть, что сами боги тебе завидуют, это хорошо. Особенно, если твой предшественник сдох отравленной собакой. Зен видел достаточно, чтобы знать почему Децим ненавидит Публиция. Большую часть времени Зен считал, что ненавидит Публиция, но часто ловил себя на мыслях о том, что предшественник Децима был не так плох. Публиций был прямолинеен, резок, требователен, и иногда Зен понимал, что они даже немного похожи. Спустя несколько лет после того, как он отравил его, Зен понял, что злость была вызвана лишь тем, что Публиций был жесток с Децимом. Более того, несколько откровенных разговоров с Публицием внушали Зену мысли о том, что тогдашний император пусть был и строгим и иногда беспощадным, но умным и в некоторых моментах благородным человеком. - Меня еще будут долго вспоминать. Про меня никогда не забудут потомки. - заявляет он, и смотря на блондина, договаривает. - Тебя тоже будут помнить. Зен усмехается. Ему это кажется смешным. - Будут помнить тебя, - омега мягко поворачивает к себе друга всем телом. - Ты - лицо и сердце Рима. Ты - император. Ты несёшь отвественность за государство и за людей этого государства. - Ты единственный омега-гладиатор, переживший все бои и спасенный от смерти самим мной, и мой верный друг. - слова альфы согревают ему сердце. К тому же мягкий, непривычный для кого-либо кроме Юлии взгляд зеленых глаз, направлен на него. Такой взгляд означал, что Децим доволен человеком, который под его властью. - Спасибо. - глаза Зена блестят благодарным огоньком, как вдруг император, с полюбившимся Зену переменчивым нравом, вдруг произнес: - Я могу переломать всему Риму шею. - он издает забавный хрустящий звук, и смех обоих вновь разноситься по покоям.