***
«Вот, значит, как… я умру», — подумал было ледяной демон, стремительно падая вниз, но закончить мысль просто не сумел. Появился Шан Цинхуа. Вот так, неожиданно, на мече и спас. Не оставил, не предал, не бросил. Мобэй всё это время осаждал себя, напоминая себе о гнилой человеческой природе его слуги, и всё это время был не прав. Только зря себя мучая и останавливая, продолжая сдерживать себя и свои чувства. Но с этого момента Мобэй-цзюнь был в Шан Цинхуа уверен. Только потому, что теперь точно знал, насколько слуга ему предан, демон и позволил ему вернуться на родной хребет Цанцюн. Но, как оказалось, жизнь любит подкидывать радости лишь в комплекте с горестями. Его отец покидал этот мир. Не особо любящий и не слишком любимый, но он умирал. И дело тут было не в привязанности, а в особом ритуале, который должен был за этим последовать. Как только демон подумал о нём, он мог видеть в этот момент рядом с собой лишь одного человека. Которого и привёл с собой незамедлительно. Словно вдобавок ко всему прочему заочно знакомя умирающего отца с тем, кого выбрал своей судьбой. И да, Мобэй уже понял, что Цинхуа для него не просто слуга, и чувства к этому человеку выходят за рамки даже дружеских отношений. Мобэй точно теперь понимал, что чувствует и был уверен, что его чувства взаимны. И когда, стоя в ледяном дворце, он украдкой наблюдал за всё ещё немного сонным, но уже уверенно замерзающим лордом, в его взгляде вновь затеплилось что-то вроде улыбки. Тогда же он неловко и ненавязчиво сжимал его палец своей рукой, делясь демонической энергией и пытаясь скрыть смущение, кинул что-то вроде: «Прекрати суетиться». На самом деле искренне наслаждаясь вот такими вот простыми касаниями. Но всё пошло не так. Совсем не так. Сперва Шан Цинхуа принялся бормотать что-то себе под нос, не замечая ничего вокруг, что лишь показалось демону довольно милым, но он пытался и прислушиваться — вдруг услышит что-то важное. Из нескольких фраз он уже было подумал, что человек видит его насквозь, что замечает, как Мобэй становится к нему внимательнее, ласковее, прислушиваясь, стараясь не причинять боли (ведь тот уже как-то обмолвился, что у людей это не принято. И пусть от этой новости Мобэй расстроился — это же значит, что человек всё ещё не понимал, что заинтересовал своего короля отнюдь не как слуга; но это и стимулировало находить другие пути к своему заклинателю). Но внезапно холод, которого он уже давно не чувствовал, вдруг коснулся самого сердца. «Уйти… Уйти. Он хочет уйти? Да как он смеет?! И это после всего, через что мы вместе прошли? После всего, что обещал мне и в чём клялся? И что ещё значит «не сейчас» и «потом»?!» - описать всю гамму эмоций демона сейчас было довольно трудно. Там была и злость, и шок, и вернувшееся предательски быстро недоверие, и, конечно, обида. «Не суждено будет свидеться, говоришь? Ха!» — С чего ты взял, что мне до этого есть дело? — холодно обронил Мобэй-цзюнь, мучаясь непонятными и муторными чувствами, что раздирали его изнутри. Мучаясь сам, он не сумел увидеть, какую боль принесли его несдержанные слова Шан Цинхуа. Не заметил, каким это болезненным ударом стало для человека, как скривилось лицо, будто от раны, и как неслышно ёкнуло у него в сердце от обиды. Не заметил, потому что его собственное также кипело от обиды и злости. И так как обуздывать свои эмоции раньше демон не утруждался, то и сейчас он по привычке позволил себе сорваться на Цинхуа, возможно даже сломав ему невольно ребро или два. И Мобэй ждал, что тот по такой же укоренившейся привычке примется оправдываться и просить прощения, снова показывая ему, насколько этот человек жалок и насколько ему нужен его король, и этим успокоит взбудораженную и испуганную душу ледяного демона. Но его человек просто ушёл. Просто оставил его там. Ему было неведомо, какую боль уносил в сердце его человек. Незнакомая горечь от того, что его не воспринимали как друга, как равного. Цинхуа привык пресмыкаться и подстраиваться под других, чтобы выжить, и делал это превосходно что в своём мире, что в этом. Но никто не говорил, что ему нравилось унижаться и подставляться. Никто не знал, чего ему это стоило, на какие сделки с совестью приходилось идти. Но он шёл. Потому что хотел жить, потому что, кроме самой жизни, у него больше ничего и не оставалось… Поток собственных мыслей был прерван, когда он узнал в промёрзшем коридоре дворца совсем другого ледяного демона. После чего немедленно поспешил скрыться в зале неподалёку от Мобэй-цзюня, следя за тем, чтобы не случилось непоправимого. Хотя Цинхуа прекрасно понимал, что с его способностями и силами помочь своему самому любимому детищу просто не сможет. Но он должен попытаться. Должен сделать хоть что-то! Мобэй же после ухода Шан Цинхуа внутренне продолжал сокрушаться, что он вновь потерял нечто ценное, единственного дорогого сердцу человека. А ведь он верил своему слуге, верил его словам и обещаниям. Сам себя убеждал, что человек этого не заслуживает и что доверия его слова не стоят, но всё равно верил. Признавать эту простую истину было нелегко. И всё-таки, насколько же он, оказалось, глуп? Но тут пришёл ненавистный дядя, Линьгуан-цзюнь. Мобэй уж было понадеялся, что это заклинатель вернулся к нему, но увы. Этот родственник был ярким напоминанием о том, что ему, Мобэй-цзюню, не стоит открывать своё сердце, что отплатят ему всегда лишь предательством. Но что не могло не радовать, так это то, что слова дяди, видимо, не слишком задевали его, лишь слегка раздражали, но не больше, чем что бы то ни было иное. До тех пор, пока речь не зашла о Цинхуа. Отчего-то при упоминании другим демоном его человека ярость поднималась из глубин сознания. Он и сам не заметил, как уже решил всё для себя. Ушёл, говоришь? Ха! Да и что с того? Мобэй-цзюнь всё равно его вернёт, как только этот треклятый ритуал завершится! Найдёт и вернёт! Где бы тот не оказался. Потому что тот обещал всегда быть рядом, и ледяной демон обязан ему напомнить об этом. И потому что лорд Аньдин — его! Происходящее дальше было больше похоже на вихрь, настолько быстро и непонятно всё происходило. Но в голове у демона лишь билось: «Он вернулся!» — и эта мысль затмевала все прочие. Цинхуа говорил с его дядей и говорил то, что вновь отзывалось болью в душе даже такого ледяного демона, как Мобэй-цзюнь. То, что обладатель синей метки лишь видел в кошмарах. То, что могло причинить боль лишь из уст лорда Аньдин. Но, как оказалось, вернулся он лишь за тем, чтобы оказаться на грани гибели ради него, Мобэя. Шан Цинхуа защищал его. Он страдал за него. Он готов был умирать для него. Демон больше не мог смотреть, как его человеку причиняют немыслимые муки, на этот раз почти лишая рук! Превозмогая себя и сгорая в пламени и попытках подавить действие магии дяди, Мобэй преодолел всё и спас-таки своего человека, упав обездвиженной куклой. «Теперь он в безопасности. Теперь он останется», — мысли дарили покой. Линьгуан-цзюнь исчез и больше не вернётся, уверенный, что король уже впитал в себя все семь ступеней магии. Шан Цинхуа вновь рядом и защищал Мобэя так отчаянно, что трудно было в это поверить. И хоть такой поступок пикового лорда и радовал, но и страдания, пережитые человеком, оставляли у победы горькое послевкусие. Но всё-таки демон был почти счастлив тем, как всё закончилось. Но это был ещё не конец. Цинхуа снова говорил с ним. Говорил уничижительно по отношению к себе, отчего его снова хотелось просто коснуться, оставляя подле себя, но вот конец фразы заставил синие глаза полыхнуть холодным яростным блеском. — …так что я могу уйти. — Уйти?! Да как ты смеешь! — Что значит, как смею? По всему виду заклинателя можно было сказать, что он зол. Но быть злее короля ему бы всё равно не удалось. Особенно сейчас, когда Мобэй-цзюнь столько сделал, чтобы показать, что не намерен лишаться Цинхуа и что готов преодолеть ради него даже огонь «Чёрного солнца». А тот всё-равно собирался уйти! Но Шан Цинхуа уже было не остановить. Старые обиды так и хлестали из его горла. Он впервые высказывал всё так прямо и без обиняков. Оказывается, его человеку никогда не нравились его касания, и воспринимал он их лишь как побои и способы снять злобу. (Что в прошлом было не так далеко от истины. Но только в прошлом). Да если бы Мобэй мог, то прямо сейчас касался бы его совсем иначе. «Ах, так, значит, говоришь, что даже не хочешь иметь со мной никаких дел?!» — Смерти ищешь? — Вот именно, что не ищу. И потому я посмею не только уйти, но и, представь себе, ещё кое-что: этот горный лорд прямо здесь и сейчас поквитается с тобой за всякий раз, когда ты избивал его прежде! — Ты!!!.. — И что — «Ты»? Опять твоё: «Как ты смеешь»? Вот увидишь, ещё как посмею — и прямо сейчас! Давай! Когда лорд Аньдин закатал рукава и замахнулся. Первое, что всколыхнулось в душе демона, — гнев, гордость и обида, но в то же время он надеялся, что если уж Цинхуа это сделает, то по крайней мере успокоится и останется с ним. Пусть это было глупо и нелепо. Мобэй готов был это признать, но только не отпускать своего человека. Только вот удара так и не последовало. Заклинатель лишь оттянул его щёки и приговаривал какие-то нелепости. В итоге, добившись рефлекторных слёз от него, демона, человек встал и, поспешно отряхнувшись, сорвался было на бег. Слишком много невысказанных слов в этот момент сквозило через взгляд Мобэй-цзюня, на что, лишь взглянув в эти глаза, Цинхуа вздрогнул и поспешил сбежать. Что, несомненно, вновь ранило ледяного демона. — Ни с места, если и дальше хочешь ходить своими ногами! Мобэю было плевать. Плевать уже на всё, но этот человек должен был остаться! Но тот, остановившись, лишь проговорил едва слышно, даже не оборачиваясь на него: — Ваше Величество, на сей раз я и правда ухожу. — Замолчи и вернись немедленно! — в отчаянии всё ещё пытался его остановить Мобэй. «Чёрт! Если бы я только мог сейчас двигаться!» — Отныне не ищите меня, даже если будете гневаться, ведь теперь я вернусь туда, где вы не сможете меня разыскать. Не тратьте сил понапрасну. Так что прощайте, Ваше Величество. Демон мог сейчас лишь отчаянно прореветь ему вслед, надеясь, что хоть эти слова на него как-то повлияют: — Если осмелишься уйти сейчас, впредь не показывайся мне на глаза! — и это-то при том, что всегда, даже включая их первую встречу, это он сам был тем, кто неожиданно появлялся, врываясь в чужую жизнь с бесцеремонностью истинного демона. Но сердце заклинателя на миг замерло. Им овладело сожаление. Но лишь на миг. Ибо он не мог остаться. И, переступая через себя, напоследок Цинхуа выдавил абсолютно искренне: — И всё же я рад был встретить Вас. Вы и впрямь куда красивее, чем мне представлялось! И всё. Это было последним, что услышал от него Мобэй-цзюнь перед уходом человека. В этот момент демоном завладело отчаяние. Ну как? Ну как после этих слов он мог просто сдаться и не искать его?! Неужели он и вправду хотел ему причинить такую сильную боль? Может, именно это он и имел ввиду под местью? Нет… В его голосе не было злобы. Он был искренен. «Что это вообще было, чёрт возьми?! Нет, Цинхуа, когда я тебя найду — ты мне за всё ответишь!» У Мобэя всё внутри переворачивалось от, как никогда, искренних слов Цинхуа и того, что даже сказав их, он так и не обернулся. И это же делало его уход таким болезненным и невыносимым. Но сдаваться ледяной король отнюдь не собирался. Придя в себя, он развёл бурную деятельность, никогда до этого не свойственную ни ему самому, ни даже его роду. Он обыскал все северные земли царства демонов вдоль и поперёк. Он был на пике Аньдин, в комнате Шан Цинхуа, даже провёл целый месяц в царстве людей, но нигде не было и следа его человека. Кажется, единственное, где он его не искал — это у Шэнь Цинцю. Как ни странно, но они с Цинхуа были, вроде как, близки, и пусть этот факт слегка нервировал демона, но он готов был с этим смириться, если только этот самый факт поможет ему сейчас найти и вернуть заклинателя. Но отчего-то Мобэй тянул с этим. То ли от того, что не хотел видеть счастливых молодожёнов и слепнуть, завидуя их счастью, то ли по какой-то иной причине. «Неужели его слова о том, что уйдёт туда, где я не смогу его найти, были правдой?» — с невольным содроганием думал Мобэй, холодея сердцем и будто теряя почву под ногами. — «Нет. Нет. Нет!» — в отчаянии, он продолжал искать, всё сильнее впадая в апатию. Ведь без него, без Цинхуа всё было не так. Возможно, они слишком долго были вместе и слишком привыкли друг к другу? Или только демон? Неважно! Главное — найти человека во что бы то ни стало, а потом… Что делать потом, Мобэй-цзюнь не знал. Он просто остервенело надеялся, что у них двоих будет это потом. Он уже был на грани и направлялся к жилищу горного лорда Шэня и его мужа-ученика-полудемона в надежде застать Цинхуа хотя бы там. Он понял, что тянул с этим, потому что боялся, невыносимо боялся, что заклинателя не будет и там. И какой-то частью себя чувствовал, что если это так, то он попросту сойдёт с ума. Желанный голос прозвучал для него внезапно и показался галлюцинацией, но демон ясно чувствовал, откуда его звали, и, не сомневаясь больше ни мгновения, ринулся туда. Сказать, что он был зол, было бы преступным преуменьшением. Как посмел этот Линьгуан-цзюнь прикасаться к его человеку? Опять! Он едва было не убил дядю, лишь в последний момент сдержавшись. И тут, когда его гнев уже наконец улетучился, он заметил, что Цинхуа отползает от него прочь! Что за…?! — Стой! Горный лорд вздрогнул и, вздохнув, закрыл лицо руками, когда услышал приближающиеся шаги своего короля. — Что ты делаешь?! — невольно вырвалось из уст обиженного и разгневанного таким отношением демона. — Вы ведь сами велели больше не показываться Вам на глаза. Не в силах исчезнуть от Вас полностью, я скрыл хотя бы лицо. «Да я искал тебя и твоё лицо почти месяц, а теперь ты вот так со мной?!» — по старой привычке демон вновь зло замахнулся. На что заклинатель моментально переместил руки на голову и зажмурился, ожидая боли. В какой-то степени это сработало — лицо он всё-таки открыл. Но Мобэю этого было мало. Ему хотелось, чтобы его человек доверял ему, а не боялся. От того, что он так на него реагирует, демон понимал, какими глазами на него смотрят. Какого монстра, должно быть, видят перед собой. «Естественно, ты боишься. Ты уже рассказал мне, как тебе было со мной тяжело всё это время. Я для тебя чудовище? Такой же, каким всегда был для своего же дяди? Такой же, каким меня видят и считают все эти ничтожные и глупые людишки? Но ты ведь не такой. Во всём мире мне безразличны все, но только не ты. Не реагируй на меня так, прошу», — но сказать нечто подобное было совершенно не в его природе, поэтому Мобэй ограничился очередной угрозой, насильно убирая руки его человека: — Ещё раз так сделаешь — лишишься обеих рук, — Мобэй задержался пальцами на чужих ладонях. Таких тёплых, но дрожащих, как и плечи человека, да и он сам… И тут до него дошло. Цинхуа и сейчас продолжал его бояться. Он не удержался от вопроса, пытаясь скрыть раздражением боль и то, насколько его это задевало на самом деле: — Неужто я и впрямь настолько страшен? Ему ответили мгновенным отрицанием и принялись оправдываться, мол, лишь увеличившейся силы ударов и боялись. «Я что, по-твоему, действительно собираюсь тебя лупить сейчас?!» — подумал демон, но вместо того, чтобы озвучить эту мысль, просто встал и, всё ещё пылая горьким гневом, несдержанно сказал совсем иное: — Замолчи и ступай за мной! «Всегда, слышишь, оставайся отныне всегда со мной, следуй за мной и не покидай меня. Никогда. Что значит, хочешь домой? Твой дом теперь — там, где я! Но… возможно, ты всё ещё зол. Тогда, может, если я позволю тебе…» — Если я позволю тебе меня ударить, то ты не уйдёшь? Ох! Каким восхитительным удивлением сияли глаза Цинхуа в этот момент, Мобэй искоса наблюдал за его реакцией и не мог отвести взгляда. Но, похоже, бить его не хотели. А может, и вообще никогда не хотели? Настроение неумолимо повышалось, и он вновь вернулся к своей обыденной манере речи: — Что, не будешь? Всё, теперь тебе уже не позволено бить. Идём. «Мамочки, ну что за ребёнок?! И это ещё ледяной демон! А я-то думал, что это Бинхэ превратился в плаксу и влюблённого дурачка», — подумал было мельком Цинхуа. — «Кроме того, ты не говорил про ограничения по времени!» Лорд Аньдин и не ожидал, что в следующую минуту его бесцеремонно сцапают за руку и силком потащат куда-то. Его нога же вполне ожидаемо отозвалась на такие бесчеловечные действия острой болью, о чём он и не преминул прокричать своему королю. Когда он не захотел, чтобы его несли на спине, Мобэй удивился. «Неужели он всё-таки хочет, чтобы я нёс его на руках? Но я думал…» — Мой король, может быть Вам сперва подыскать лекаря? Оставалось лишь недовольно прищёлкнуть языком. «Ясно, не хочет», — раздосадовано подумал он. — «Хотя, лекарь — действительно хорошая идея. Как же я раньше не догадался? Люди ведь такие слабые». Он немедленно отправился на поиски, но и дураку было ясно, что в этом захолустье демон не найдёт не то что достойного лекаря, но и вообще лекаря, как такового. Выход был один. Нужно было доставить Цинхуа как можно более аккуратно и быстро к лекарю или хотя бы к нему во дворец, где он и сам сможет позаботиться о своём человеке. К сожалению, ничего для этой цели, кроме простенькой хозяйственной телеги, демону найти так и не удалось. Да и он боялся задерживаться надолго. «А вдруг он решит опять уйти?! А вдруг в этот раз я уже не смогу его отыскать?» — от этой мысли сердце замирало и дышать становилось трудно. К счастью, когда он вернулся, лорд Аньдин был всё ещё на месте. И даже, похоже, почти не двигался всё это время. Что ж, хорошо. Он спокойно сел в принесённую телегу и, судя по всему, был весьма доволен. Как вдруг… «Лапшу? Он хочет, чтобы я приготовил ему лапшу? Но я же не умею готовить… Тем более лапшу. И что же делать?» — пока демон судорожно пытался придумать выход из ситуации, Цинхуа, приняв это за злость, начал отнекиваться и отпираться от своих же желаний. «Нет. Раз он её хочет — значит, так тому и быть», — и решив так всё для себя, Мобэй лишь уверенно и упрямо кивнул. — Сделаю. Он сказал это, не оборачиваясь, оттого не мог видеть, как удивился Цинхуа. Ещё бы! Сильный, могущественный (второй по этим параметрам после Бинхэ), красивый (по личному мнению Цинхуа, даже красивее главного героя) и восхитительный демон согласился готовить для него лапшу! «Боги! Неужели он вот так просто готов пойти на такое для меня?» — отчего-то сам этот момент заставлял Цинхуа радоваться и краснеть. Но сам он этого ещё не понимал. Он просто был рад, что всё сейчас именно так. Мобэю же в этот момент было неважно, совершенно неважно куда катить эту дряхлую тележку со своим драгоценным грузом. К дворцу, лекарю или куда ещё. Ведь главное, что их ждёт впереди. И теперь Мобэй точно знал, что это самое впереди у них будет. И он уж об этом точно позаботится.***
Да только вот оказалось это не так уж и легко! Мобэй-цзюнь теперь старался иногда готовить лапшу для Шан Цинхуа. Демон по нескольку сотен раз перечитал тот рассказ, что ему написали, каждый раз млея от ощущения, что это для него, что это о нём так отзывался лорд Аньдин. Но этого всё ещё было мало. Ничтожно мало. Да, они уже были куда ближе, чем раньше, но Мобэй хотел и иного. Но Цинхуа будто и вовсе не замечал его взглядов, изменившихся, как казалось самому Мобэю, и попыток больше проводить времени вместе, хотя они и раньше почти всегда были вместе. В общем, ледяной демон понимал, что надо что-то делать, но совершенно не знал как. Для Мобэй-цзюня наступил очередной день с обычными повседневными заботами вдали от его человека, который всё ещё находился на своём пике на хребте Цанцюн, словно бы и вовсе позабыв о своём короле. Что не могло не расстраивать последнего. А тут ещё и очередная засада на подчинённых на границах с южными демонами. Этот Ло Бинхэ совсем перестал следить за делами в царстве демонов! Едва разобравшись с делами, Мобэй поспешил на пик Аньдин, где, он уже предвкушал, сможет провести время наедине с Шан Цинхуа. Но ледяной демон никак не ожидал, что при его появлении человек побледнеет и пошатнётся. А стоило ему подойти ближе, так тот и вовсе закрылся руками. Нет! Это уже слишком! — Какого чёрта?! «Ох! Мобэй-цзюнь так внезапно появился на пике весь в крови и сейчас идёт ко мне. Мамочки, да он же меня сейчас точно убьёт, и я даже не знаю, за что! Ах, чёрт, я совсем забыл, что он мне запрещал прикрывать голову. Мой король, но это слишком безжалостно, даже не позволять мне защищаться…» — судорожно обдумывал своё положение в этот момент лорд пика Аньдин. — Мой король, пощадите! У меня и без того синяки под глазами, если хотите, лучше… — Я уже говорил тебе, не смей закрывать лицо! Цинхуа лишь со вздохом оставалось убрать-таки руки от лица, надеясь, что демон в этот раз хотя бы не нанесёт серьёзных увечий. Всё же горный лорд прекрасно помнил, что после обряда передачи силы мощь Мобэя увеличилась в разы, а удары его и раньше слабыми было не назвать! Стоило ему об этом подумать, как он с готовностью сжался, ожидая боли. Которой не было. А был лишь грубый вопрос: — Почему ты сжимаешься? — Потому что… вы хотели меня ударить? — неуверенно закончил Цинхуа. — Почему ты так решил? — Ну, вы всегда меня бьёте, когда не в духе. От этих слов температура в помещении начала резко падать, а кулаки демона сжиматься. С усилием преодолевая себя, он выдавил: — Почему я должен тебя бить? — Потому что вам нужно срывать на ком-то злость, и я идеально подхожу для этого? — так же неуверенно продолжил горный лорд. Ему было всё же обидно. Ведь хоть они и стали друзьями после того случая с Линьгуан-цзюнем, и вроде бы его король даже перестал применять к слуге физическую силу, но вот сейчас продолжает замахиваться и норовит ударить. — Ты… Выражение лица Мобэй-цзюня было довольно трудно описать сейчас. Это была целая смесь разных эмоций, но бить человека, кажется, всё-таки не собирались. — Ты… всегда ждёшь от меня удара? «Почему? Неужели я до сих пор для тебя лишь демон, что причиняет боль? Неужели всё, что ты ко мне чувствуешь — это по-прежнему страх и недоверие?» Для Цинхуа же вопрос почему-то оставил странное впечатление. Он, умея мастерски распознавать чужие эмоции, а в особенности своего короля, так и не определился, что же они значили, поэтому максимально опасливо сказал на пробу: — Ну, вы всегда это делали… — Делал. Шан Цинхуа показалось, что Мобэй помрачнел. Хотя и без того «светлостью» не отличался. Теперь же он словно разочаровался… в Цинхуа? Но что он сказал не так? Он ведь сказал правду, так почему король недоволен? Не выдержав этой странной атмосферы, лорд начал было вслух: — Так почему вы… — Но больше не буду. — А? Лорд Аньдин был удивлён. Не то чтобы он не был рад таким словам. Безусловно, они грели душу и успокаивали. А кто не порадуется обещанию от своего главного и, пожалуй, единственного мучителя, а по совместительству и главного защитника больше не причинять ему вред? Хотя они ведь, вроде как, друзья, так? Значит, это нормально? Демон же лишь нахмурился, так и не дождавшись реакции на свои слова и несдержанно повторил снова: — Я сказал, что не буду тебя бить. Так что прекрати сжиматься при мне. Было видно, что ему с трудом даётся следующая фраза, но с усилием ему всё же удалось её осилить: — Пожалуйста. Шан Цинхуа уже почти отошёл от первого шока, как подоспел второй. Его король сказал: «Пожалуйста». Ему. Его ледяной, самый красивый и потрясающий демон во всей вселенной «Бессмертного демона». Сказал ему. Пожалуйста. «Так, погодите, он ведь только что сказал что-то ещё! Вот чёрт, надо ответить что-то! Хоть что-то!» — подумал бессмертный, но с потрясённым видом мог лишь выдавить из себя только невнятное: «Ага». Демон, казалось, довольно кивнул. Но это было ещё не всё. Он, поймав взгляд Цинхуа, принялся медленно подходить к нему ближе. Тихо, неспешно и неумолимо приближаясь. Цинхуа же впадал в панику. Всё было не так, как обычно. Совсем не так. И как это всё понимать? «Да что со мной? Почему сердце в груди так быстро колотится? Он ведь не собирается меня бить? Может, у меня гипертония? Нет? Ааа! Он уже так близко! Стой, мой король, умоляю тебя, остановись же!» И вот, когда их разделял едва ли шаг, и отступать было уже некуда (за спиной горного лорда был только стол со свитками, бумагами и кистями), демон протянул к нему руку. Как и обещал, Цинхуа не сжимался, но скорее просто потому, что не мог. Не мог думать о чём-либо ещё, кроме этих невероятных голубых глаз напротив. Мобэй же, немного помедлив, неловко и неумело погладил его по голове, отчего человек мысленно не переставал кричать от переизбытка эмоций. Но когда рука опустилась на его лицо и к первой, такой большой и холодной ладони добавилась вторая, обхватив его лицо с обеих сторон, душа Цинхуа была уже на пол пути в иной мир. — Ты понимаешь, что это значит? — тихо проговорил демон. — Да. — Шёпотом ответили Мобэю, так и не смея разорвать зрительный контакт, отчего ладони начинали потеть, а дыхание всё не могло выровняться. — Хорошо. Казалось, демон хотел сказать или сделать что-то ещё, отчего тугой комок внизу живота Цинхуа всё сильнее закручивался, но именно в тот момент, когда демон наклонился, а тёплое дыхание смешалось с ледяным, в дверь постучались. И если по лицу Мобэя можно было заметить лишь злость и раздражение, то лорд Аньдин чувствовал натуральнейшее смущение. Его щёки всё ещё не отпускали, и этот невыносимо шикарный демон всё ещё был слишком близко, а теперь их ещё и могли увидеть! Думать о том, чего он сейчас ожидал и хотел от Мобэя, не хотелось — хотя именно за эти мысли и было стыдно больше всего. Какой-то адепт уже терял терпение и, сказав что-то про важные документы, просил поспешить. Только тогда Цинхуа извиняюще посмотрел на демона. — Мой король, простите, не могли бы вы отпустить? Мне нужно сейчас идти… Но я постараюсь вернуться, как только смогу! «Хотя, к чему я это говорю? Он ведь лучше сразу вернётся в свой дворец», — выводы попахивали горечью. Отчего-то было противно за самого себя. В кои-то веки. — Мгм. Поторопись. — Конечно, мой король, — расцвёл Шан Цинхуа. «Ах, какая удача, похоже он и впрямь в хорошем настроении! Надо быстрее разобраться с этими важными документами и вернуться!» Когда Цинхуа уже вышел за дверь и покинул пик, Мобэй вздохнул. Он касался своего человека наконец так, как хотелось, и был так близок, чтобы дать понять о своих намерениях и поцеловать его. Но всё же то, как он вёл себя с ним… «Кажется, мы стали ближе», — думали они оба в этот момент. И впервые за много лет их чувства и мысли действительно совпадали.