Останься со мной

      «Да что ж это такое?!» — солнце уже зашло за горизонт, а Цинхуа всё не мог покинуть обитель Юэ Цинъюаня. А всё из-за… Себя же.       Он и подумать не мог, что этот его похабный рассказ о диком лорде пика Байчжань будет иметь подобные последствия. Шан Цинхуа всего лишь написал тот рассказ, сделал несколько десятков копий и, подкинув в «стратегически важные места», старательно делал вид, что знать не знает ни о каких «сомнительных произведениях». Но, похоже, литературной хватки он так и не утратил, пусть не слишком хорошо (мягко говоря) владел высоким слогом, но какую-никакую популярность всё же снискал и в этот раз. Совершенно неожиданно его история пришлась людям по вкусу, несмотря ни на что. И теперь он расплачивался за это.       И пусть глава их школы не знал, кто автор, это не мешало ему с особой скрупулёзностью подойти к делу. И уже наученный горьким опытом с «Сожалениями горы Чунь» Юэ Цинъюань не стал созывать совет, чтобы главный герой сих эротических россказней не прознал об этом или, по крайней мере, прознал как можно позднее. Иначе кто знает, чем это могло обернуться для них всех и для несчастного Ян Исюаня в частности. Ведь именно его Цинхуа и сделал объектом любви и страсти грозного и непоколебимого Бога Войны, Лю Цингэ. Мотив, как ему показалось, был неплох, ведь юноша был единственным учеником пика Байчжань, которого мужчина, между прочим, практически сам и притащил вопреки устоявшимся традициям. И теперь Ян Исюань такой же дерзкий и своенравный, как и его новоявленный учитель, осознанно или нет, он думал и действовал соответственно, чем окончательно и вывел из себя Шан Цинхуа и подал ему такую вот идею для шипперства. «Так ему и надо!» — про себя злорадно смеялся Шан Цинхуа. Хотя пока что никому, по сути, кроме себя самого, неприятностей и неудобств не создал. Ну и Юэ Цинъюаню, пожалуй.       О том, как будут себя чувствовать эти двое из Байчжань, Цинхуа лишь с полным удовлетворением мог мечтать.       Но самым приятным, что удивительно, было думать о своём короле, который сейчас ждал его на пике Аньдин. Это вызывало невероятное парадоксальное тепло. Несмотря на то, что он был почти уверен, что Мобэй-цзюнь умеет лишь поджидать, думать, что тот вдруг вот так просто ждёт его самого… В общем, каждую минуту сидеть становилось всё тяжелее и тяжелее. Но приятные мысли закончились, когда за окнами забрезжил закат, и переросли в полноценное беспокойство. Уже стемнело, а Юэ Цинъюань всё продолжал наставлять, советовать и разглагольствовать о том, как лучше поступить в этой ситуации, и какие действия требуются от лорда Аньдин. Который, в свою очередь, лишь проникновенно кивал и абсолютно не слушал мужчину.       «А что, если Мобэй потеряет терпение и прямо так ворвётся сюда?!» — не подумать о таком исходе он попросту не мог, ведь прекрасно знал, что терпением Его Величество уж точно не отличается. Тем более когда ждать приходилось так долго. И именно в этот момент глава школы заметил, что что-то не так. Но понял он это обеспокоенное выражение лица пикового лорда по-своему.       — Шан Цинхуа, тебе не о чем беспокоиться, ведь это не ты же написал эту историю. Но чем быстрее мы с этим разберёмся, тем лучше. Надо изъять все копии, что будут найдены. В кратчайшие сроки. Боюсь Лю-шиди будет немного недоволен.       «Недоволен? Ха! Да он будет в ярости! Просто в ярости! И это ещё очень мягко сказано… » — думал Шан Цинхуа, но ни лицом, ни словом не показывая, насколько близок глава школы к истине.       — Я понял, Юэ-шибо, сделаю всё, что в моих силах! — несдержанно выпалил заклинатель.       — Хорошо, — облегчённо вздохнул глава школы. — Я уже дал знать об этом остальным лордам. Если будут проблемы — обязательно сообщи.       Уже на половине этой фразы Цинхуа поспешно поклонился и ретировался. Несмотря на несколько странное и дёрганное поведение лорда Аньдин, Юэ Цинъюань не придал этому большого значения, мысленно списав всё на страх перед Лю Цингэ. И похоже с ним ему, как главе школы, тоже стоило поговорить. Безусловно, Шан Цинхуа шпионил на стороне демонов, но даже Шэнь Цзю за него поручился. А это что-то, но всё же значило. И запугивать его со стороны лорда Байчжань было неправильно. С этим нужно было что-то делать, так же как и с этими нелепыми и смущающими рассказами о лорде боевого пика…       Шан Цинхуа же, выскочив от главы школы, поспешил встать на свой меч, чтобы в мгновение ока добраться до своего собственного пика.       «Я должен успеть. Он ведь ещё там… Должен быть там. А что если не там? А вдруг он уже ушёл?!» — к счастью, накрутить себя слишком сильно он не успел. Только что не запыхавшийся, он вихрем ворвался в свои комнаты и едва ли не в отчаянии тихо проговорил:       — Мой король?       Почему тихо? Потому что, начав фразу буквально на пороге, заканчивать её пришлось уже совершенно внезапно практически уткнувшись в широкую, весьма знакомую, пусть и не так близко грудь. Цинхуа так спешил, что совершенно не рассчитывал встретить демона буквально у самого порога и затормозить сумел лишь врезавшись прямиком в Мобэй-цзюня. Отчего его лицо медленно начало гореть, а руки маленько подрагивать то ли от страха, то ли…       — Что случилось? — прозвучал звенящий холодом голос над его головой.       — Мой король, я боялся, что вы уже ушли, и…       — Я же сказал, что буду тебя ждать здесь. Или ты мне не доверяешь? — льдисто-синие глаза, прищурившись, не отрывались от человека, покуда тот не выпалил, отстраняясь:       — Нет! Что вы, мой король… Просто…       — Просто что?       «Ааа! Ну почему он сейчас такой? Это всё из-за того, что ему пришлось так долго ждать? Почему он так настойчив?!»       — Просто я думал, что у Вас могли появиться более срочные дела, чем просто оставаться здесь и ждать меня.       — Нет.       — Нет?       — Нет.       «Мой король, умоляю Вас, будьте немного более конкретны!»       — Эм, значит, Вы не спешите?       — Я этого не говорил, — нахмурился демон напротив, вынуждая несчастного Цинхуа неистово вопить внутри от непонимания. — Почему ты так долго?       — Ну, знаете… — сглотнув, начал было он юлить, отводя взгляд и пытаясь придумать-таки причину, которая бы утихомирила недовольство ледяного демона. Но сделал только хуже. Тот подумал, что заклинателю было не так уж и важно вернуться скорее.       «Тебе всё равно? Всё равно, что я ждал тебя? Ты на самом деле…»       — Ты не спешил, — веско обронил он, холодея нутром сам и заставляя человека неминуемо сжиматься от внезапного холода и тихой паники.       — Мой король, глава школы вызывал меня по одному крайне важному вопросу, там такое дело… — едва выдавил из себя Цинхуа в отчаянной надежде утолить любопытство и гнев демона.       — Только тебя? — вдруг резко вставил Мобэй.       — Дд-а, — чувствуя подвох, но не смея солгать, проговорил заклинатель.       — И что же такого важного вы обсуждали? — не переставал напирать мужчина.       «Ух, так и думал! Он злится, что я так долго отсутствовал».       — Я, ну… Эм, в общем, мой король, уже так поздно! Простите, что так долго, и, наверное, Вам уже пора!       — Смеешь меня выгонять?! — синие глаза сверкнули льдом, и тот, молниеносно схватив его за руку, прорычал. — Я сам решу, когда мне пора! Почему ты хочешь, чтобы я ушёл?!       — Мой король… — смутился и рефлекторно попытался отнять руку человек, что было совершенно безрезультатно. С тем же успехом можно было попросить Лю Цингэ не драться, а Ло Бинхэ отлипнуть наконец от учителя. Только вот все остальные сейчас волновали Цинхуа очень мало, потому как медленно впадающий в бешенство и параллельно замораживающий всё пространство вокруг ледяной демон был угрозой куда более как пугающей. А главное близкой.       — Знаете, я…       — Что ты?       — Я думаю, что это не столь важно, — говорить истинную причину было неловко и даже страшно.       — Ты же сам сказал, что это был важный вопрос. Что ты скрываешь? Отвечай. Немедленно! О чём вы говорили с главой школы?!       — Про эротический рассказ с Лю Цингэ! — нещадно краснея, выпалил лорд Аньдин. Ещё бы он не краснел. Признаваться своему королю, что тот был вынужден ждать его всё это время из-за какого-то развратного рассказа было так же страшно, как и нелепо! Но тот воспринял его ответ на удивление сдержанно, лишь немного раздражённо кинув.       — И причём здесь ты?       — Э? Ну как же, мой король, я ведь лорд пика Аньдин, а подобное касается всех пиков, раз уж Юэ-шибо хочет остановить распространение.       — Он так популярен? — нахмурившись, задал вопрос демон. Температура в помещении понизилась ещё на один градус.       «С чего бы ему беспокоится об этом?»       — Ну, не уверен в этом, но вроде бы большинству нравится, так что…       «Чёрт! Может быть, ему обидно, что та «Ода Мобэй-цзюню» не так популярна и вообще никому, кроме его самого, неизвестна?!»       — Но я уверен, что, прочитав ту историю о Вас, все бы…       — Даже ты недавно писал о нём, — несдержанно перебили его. Вводя заклинателя поначалу в тупик и полное непонимание.       — Что?       — Ты ведь тоже о нём писал, разве нет?       — О нём? Вы о Лю-шиди? — медленно начал догадываться Цинхуа о сути недопонимания, в очередной раз постигшего их с королём.       — А о ком же ещё?!       — Да нет, ни о ком, просто я сперва неправильно Вас понял…       — Ну так что?       — А? Популярен ли шиди Лю? — Цинхуа казалось, что он что-то всё ещё понимал не так, но Мобэй просто кивнул его словам.       — Эм, я не знаю, мой король. Возможно? Всё же он великий и сильный заклинатель… «А так же довольно красив» — добавил он мысленно про себя. — Но прежде всего, почему Вы так решили?       — Ты же тоже писал о нём рассказ, — сквозь зубы процедил демон, мысленно перекручивая у себя в голове «великий и сильный», сказанное о другом мужчине!       Вот тут Шан Цинхуа, умеющий мастерски подстраиваться под любую ситуацию и любое существо, дал маху, без задней мысли сказав первое, что пришло в голову.       — Ах это! Ну, по правде говоря, этот эротический рассказ мой и есть. Больше никто о Лю Цингэ и не писал.       Демон остолбенел. Стало очень тихо. Казалось, было слышно, как переговариваясь, укладывались спать адепты. На соседнем пике.       И только сейчас человек понял, что сказал, когда внезапно в комнате стало настолько холодно, что не будь он заклинателем, то немедленно бы отморозил себе что-нибудь.       «Демоны меня подери! Теперь, когда он знает, что это именно я и писал такое о Лю, скотине, Цингэ, — он меня презирает и просто убьёт… Эх, а мы только стали ближе», — но следующих слов он не ожидал никак.       — Он тебе нравится?       — Что?       — Я спросил, он тебе нравится?       — Шиди Лю? Мой король, с чего вы вообще это взяли?!       Демон оторопел, немного убавляя напор своей ледяной магии, но всё же не мог не задать вопрос:       — Тогда почему ты…       — Нет-нет! Мой король, поймите меня правильно! Я сделал это отнюдь не из глубоких чувств к лорду Байчжань!       — Тогда почему же ты всё-таки написал этот рассказ?! — уже откровенно несдержанно, ничего не понимая, выкрикнул демон.       — Мой король, это крайне глупая причина, и я не хотел бы её озвучивать, — поморщившись, отвёл взгляд Цинхуа.       — И всё же я желаю её узнать. — Глаза Мобэя были полны решимости. Деваться человеку было некуда. Но попытаться он всё же попробовал.       — Ох… Я даже не знаю…       — Говори!       «Терять мне нечего», — мельком обречённо подумал заклинатель напоследок и, зажмурившись, сказал-таки:       — Он меня… обидел, и я хотел ему отомстить, поэтому и написал тот рассказ про него и его ученика.       «Всё, вот так я и умру».       Долгое молчание лишь усугубляло гнетущие мысли Цинхуа. Но время шло, а ничего не происходило. Вообще. Пока до демона медленно доходило, как всё обстоит на самом деле, человек уже раза три успел распрощаться со своей жизнью.       — Так значит, в рассказе не ты был партнёром этого человека? — наконец задал Мобэй свой главный вопрос.       — Что? Да ни за что!       От того, каким ужасом перекосилось лицо Шан Цинхуа при этом, в душе демона разлилось успокаивающим бальзамом тепло. Холод начал отступать, а к конечностям заклинателя вернулась уже нежданная чувствительность. Ведь просто знать, что одни мысли о подобном контакте с другим мужчиной будят такое отрицание у заклинателя, было невыносимо приятно.       — М-мой король?       Именно сейчас, глядя в эти глаза напротив, Мобэй-цзюню хотелось завалить заклинателя на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, прижать к себе, закусать, заласкать и поставить так много своих меток, сколько вообще возможно, слушая сладкие стоны. Чтобы буквально всем и ему самому показать, чей этот человек. Хотелось сделать Цинхуа своим. И сейчас особенно сильно. Но у людей так, кажется, было не принято. А сдерживать себя вдруг стало совсем невыносимо. Поэтому он, игнорируя недоумение заклинателя, нехотя развернулся, чтобы покинуть его. Но едва сдержавшись, чтобы не коснуться его, позволил себе обернуться, чтобы задержать на нём тяжёлый, затуманенный подавляемыми желаниями взгляд.       На улице уже была глубокая ночь, а Цинхуа всё ещё смотрел вслед своему демону.       «Что это был за взгляд? Я никогда прежде у него такого не видел… Словно он желал меня съесть! И как это понимать?!»       Мысли же о том, что взгляды демона будили в нём дрожь отнюдь не из-за страха, горный лорд старательно отгонял.

***

      После бессонной ночи, полной размышлений, Мобэй-цзюнь пришёл к выводу, что совершенно не знает, что ему делать.       «Если он уже писал рассказы о романтических отношениях между другими мужчинами, возможно, он думал о чём-то подобном и сам? А вдруг он решится и однажды… Нет! Надо действовать без промедлений».       Но как же человеку показать, что он, Мобэй, желает его и заявляет на него свои права? Да, безусловно, этот человек и был его уже многие годы как. Но, к сожалению, отнюдь не в романтическом плане… Так что же может помочь? Насколько он мог знать, демонические методы не подходили. Его человек слишком хрупкий и может не выдержать такого ни морально, ни физически.       Но сколько бы он не ломал голову над этим вопросом, найти ответ не мог. И тут он подумал о совсем другом демоне, который некоторое время назад также страдал от того, что не мог найти подход к своему человеку. А сейчас был абсолютно счастлив замужем!       Подумано — сделано. Только вот, когда ледяной демон заявился прямо к Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю в их уединённое «гнёздышко», то не был готов к тому, что увидит тех, так откровенно наслаждающимися друг другом. Прямо в саду у дома величайший демон этого времени нежно обнимал своего учителя и мужа со спины, полностью наслаждаясь этим драгоценным для себя моментом. Мобэй-цзюнь бы назвал его жалким и посчитал бы это немыслимой глупостью, но на лице Шэнь Цинцю было лишь умиротворение, на губах играла лёгкая улыбка, и даже в глазах светилось довольство и тихое счастье. Именно из-за этого картина, что предстала глазам демона, вызывала у него не жалость, а зависть.       И именно из-за этой зависти он всё же, решительно игнорируя слабое непонятное сожаление, вступил во владения Ло Бинхэ, разрушая сокровенную атмосферу.       Предсказуемо, никто ему не обрадовался.       А уж когда раздосадованный тем, что его застали в таком виде, Шэнь Цинцю ушёл, полудемон и вовсе перестал сдерживать своё раздражение. Так что вместо разговора «по душам» или хотя бы совета, на который вообще-то и рассчитывал Мобэй, ему только бросили раздражённое:       — Вы с Цинхуа уже совсем потеряли всякий страх и совесть. Сперва он припёрся сюда, отвлекая меня от… кхм и учителя, только чтобы пожаловаться на свою судьбу и тебя заодно да поесть нахаляву, затем ты. Что же такого могло случиться, что ты сам не в состоянии справиться?       Ледяной демон, спокойно пропустив тираду Ло Бинхэ, как несущественную, только сделав у себя в голове пометку расспросить своего человека о его «визите» сюда, выразил то, что его беспокоило максимально чётко. Насколько мог.       — Один человек не понимает… знакомого мне демона. Это доставляет проблемы.       — Хм, знакомый, говоришь? — подозрительно заметил Бинхэ, догадываясь, о ком речь.       — Да. — Непоколебимо повторил демон.       Ло Бинхэ не стал заморачиваться и пытаться подойти к этому вопросу серьёзно, главной задачей для него было поскорее избавиться от этой парочки, чтобы не мешались под ногами. И, кажется, он нашёл способ.       — Поговори с Цинхуа, — просто сказал он.       Ледяной демон, если и удивился, никак это не показал, и лишь, сдержанно кивнув напоследок, ретировался.       Только чтобы затем так же неожиданно появиться на пике Аньдин.       Шан Цинхуа, хоть и вздрогнул, когда у Радужного моста его застал врасплох Мобэй-цзюнь, как всегда явившийся без предупреждения и из ниоткуда, но совершенно не удивился. Он как раз переходил с пика на пик, собирая информацию о нуждах школы, чтобы затем составить смету и финансирование каждого из них, витая в мыслях совершенно далеко и загруженный свитками почти по макушку. Он бы и себе не признался, что погружался каждый раз в работу с головой ещё и потому, что мучился, силясь понять тот взгляд Мобэй-цзюня. Так или иначе, даже если бы он был абсолютно расслабленный, отдохнувший и выспавшийся сейчас, то всё равно бы не поверил в то, о чём его спрашивал демон.       — Как привлечь внимание человека?       — Э?!       «Ло Бинхэ и сам наполовину человек, к тому же почти всю жизнь прожил среди людей, и раз уж он говорит обратиться с этим вопросом к Цинхуа — значит, это должно помочь. Ведь самому ему помогло в своё время».       — Как ты считаешь лучше привлечь внимание человека?       — Эм, но зачем Вам это? Неужели кто-то в состоянии Вас игнорировать? — недоумённо спросил заклинатель, практически жонглируя свитками, пытаясь переложить их поудобнее.       После подобного ответа ледяной демон понял, что вопрос нужно было задавать несколько иначе.       — Нет. Как привлечь внимание человека в… романтическом плане? — почему-то спрашивать такое у объекта своих желаний было несколько неловко, отчего щёки демона покрылись едва заметным румянцем. И если бы Цинхуа сейчас не «воевал» со свитками, неминуемо залип на этом моменте, позднее пытаясь разобраться, что же так смутило его демона, но он преступно упустил это из виду, услышав лишь слова. Но и тут не удержался от удивления.       — Не может быть, чтобы девушка не увидела Вашей заинтересованности!       — Нет! Это не девушка, — выпалил ледяной демон, снова задумавшись о недогадливости Цинхуа, но никак не о своей некорректности.       На секунду копошащийся комок свитков замер, пытаясь осмыслить услышанное. После чего тихо и осторожно, словно сам не веря своим словам, уточнил:       — Вы говорите о том, как привлечь романтическое внимание другого мужчины?       — Да.       «Зачем ему вообще такое могло понадобиться?!» — сокрушался про себя Шан Цинхуа, понимая, что никаких шансов избежать ответа у него попросту нет. Но дело было как раз-таки в том, что этого ответа у него просто не было. О том, что ему неприятно думать, что у Мобэя появился такой мужчина, и именно из-за этого подсказок тому он давать и не хочет, Цинхуа бы даже себе не признался.       — Мой король, я… я не знаю.       Советов о том, чтобы быть жалким, он дать демону никак не мог. Только не Мобэй-цзюню! Так что это был самый искренний ответ, на который человек был способен. Но демон оказался и вправду хитёр и зашёл с совершенно неожиданной стороны.       — А в твоём рассказе?       — В моём рассказе? А что в нём?       — Как те двое поняли друг друга?       Если бы не книги со стихами, так предательски невовремя решившие выпасть из рук, Цинхуа бы ни за что не ответил так честно и не задумываясь.       — Ну, в моём рассказе первый шаг — это поцелуй. Довольно действенно, как по мне, чтобы дать понять о своих истинных намерениях.       И только когда он вернул книги в относительно устойчивое положение между свитками и своей грудью, затянувшаяся тишина дала ему осознать, что и кому он только что сказал.       Но прежде чем он успел как-либо исправится, демон, посчитав совет достойным, со всей ответственностью решил ему последовать.       Как всегда неслышно подойдя совсем близко, Мобэй-цзюнь выудил лицо своего человека из вороха свитков и книг. Он смотрел ему в глаза и пытался так сказать всё, что чувствует к этому маленькому, беспокойному, вечно загруженному и спешащему куда-то, до нелепости слабому, но в то же время непонятно как всезнающему человеку.       Цинхуа же всё смотрел и тонул. Понимал, что тонет, глядя в эти глаза, такие завораживающие, такие прекрасные, как и весь демон целиком. Да, он создал его сам. И сам же к нему привязался сильнее, чем когда-либо хоть к кому-то за обе жизни.       Он всё ещё думал об этом, когда хватка на его подбородке усилилась, а гипнотизирующие глаза словно стали приближаться. Но феерией стало ощущение прохладных губ на своих собственных.       «Сон. Это сон. Это не может быть реальностью», — растерянно подумал Шан Цинхуа, поневоле зажмуриваясь, но от этого только ярче ощущая, что это всё же реальность. Особенно когда другая рука прижала его к себе за талию, а влажный и настойчивый язык провёл по губам, надавливая и проникая внутрь.       Свитки посыпались на землю. До них уже никому тут не было дела. Руки заклинателя ослабли, так же как и разум, окончательно сдавший свои позиции и позволивший ситуации выйти из-под контроля.       Язык Мобэя действовал так же властно, как и его хозяин, напирая и подчиняя, давя любое, даже крохотное сопротивление. Хотя неумелые попытки отвечать на поцелуй сложно было назвать таковыми. И Шан Цинхуа не задумывался в этот момент, почему ему хочется отвечать на такой властный, глубокий и страстный поцелуй. Почему ему вообще хочется отвечать на поцелуй.       Рука демона прижимала к себе чуть ли не до хруста в рёбрах, но заклинатель едва ли замечал это, полностью отдаваясь губам и поцелую этого демона. Тот же словно хотел его съесть, попеременно рыча в поцелуе, то прикусывая его губы, несдержанно, почти до крови, то полностью заполняя его рот своим языком, хозяйничая там, как вздумается, переплетаясь языками и снова кусая.       Целуя Цинхуа, демон словно выпивал наивкуснейший напиток, вкушал самый сладкий фрукт в своей жизни. Он бы руку отдал на отсечение, только бы этот момент продлился вечность.       «Хотя нет. Руку бы не отдал. Они мне обе нужны, чтобы держать его вот так и касаться, где могу», — думал он, с видимым наслаждением гладя рукой спину и поясницу Цинхуа, губами срывая его тихие вздохи.       Когда дыхания стало не хватать, и Мобэю пришлось-таки отстраниться, Цинхуа вдруг задумался на миг: «Никогда не верил, что в поцелуе можно задыхаться. Думал, это бред. Ведь как можно целоваться и задыхаться? Можно же носом дышать и вообще… А оказалось, можно».       Горный лорд не видел себя сейчас со стороны, да и если бы видел, вряд ли бы разомлевшее от удовольствия сознание ему подсказало, что что-то не так. Но Мобэй от представшего ему зрелища с усилием сглотнул.       Раскрасневшийся, запыхавшийся, с поволокой желания в глазах и опухшими губами, местами прокушенными-таки до крови он представлял собой невыносимо соблазнительное зрелище. Демон ещё никогда не видел Цинхуа таким. Это будило в нём истинно звериные инстинкты.       Мобэю стоило нечеловеческих усилий сдержаться и не взять своего человека прямо так. Но он понимал, что если продолжит его целовать или просто останется рядом, то выдержки его уже не хватит. Но и оставить Цинхуа вот так он просто не мог. Нужно было убедиться, что всё так, как должно.       — Ты понимаешь? — прошептал демон ему прямо в губы, выпивая ещё немного его дыхания перед разлукой, думая напоследок: «И всё же Цинхуа лучший советник».       Тот же в свою очередь мог лишь рефлекторно кивнуть, соглашаясь. Он бы сейчас с чем угодно согласился. Хотя, признаться честно, он и так понятия не имел, что у него сейчас спрашивает демон. И только стоило тому отстраниться и буквально исчезнуть, как до Цинхуа медленно начало доходить произошедшее. Но пошевелиться он всё ещё не мог. Поэтому просто стоял так: раскрасневшийся и разомлевший среди разбросанных вещей и важных документов, зацелованный одним властным ледяным демоном. И совершенно не понимал, что с ним только что произошло, но неосознанно продолжал смотреть в сторону, где исчез Мобэй-цзюнь.