Спаситель

— Выше нос, Уилер, — говорит Нил. — У нас все получится! — Пока радоваться нечему, — ворчит командир синего отряда. — Как только мы высадимся, ты превратишься в ходячую бомбу. Не забывай об этом! — Как забыть, когда я так упакован, — в свою очередь жалуется Нил. На нем единственном из группы захвата помимо каски, бронежилета и маски-противогаза надет защитный костюм — толстый прорезиненный комбинезон, делающий пребывание в теплом влажном климате Макао поистине невыносимым. Нил чувствует, что уже весь взмок, а они даже еще не добрались до места назначения. Вроде бы в инверсии жара должна чувствоваться холодом, не так ли? Но затем он вспоминает, что проклятый костюм инвертирован вместе с ним. Впрочем, мерзнуть тоже было бы неприятно. Остаток пути Нил размышляет о том, успеет ли он снять защитный костюм в процессе штурма особняка мистера Ву, если станет совсем туго. Ясно, что это нужно делать не на глазах Уилер и уже после того, как он вступит в контакт с Максом. Если все-таки удастся избавиться от костюма, Уилер будет в ярости. Она всегда очень строго соблюдает технику безопасности, строга с Нилом (в глубине души она до сих пор не может смириться с тем, что в ее отряде ученый, никогда не служивший в армии — пусть он и прошел специальную подготовку) и, что еще хуже — она его опекает. Нил подозревает, что это Протагонист дал ей такой приказ перед тем, как отряд начал свой долгий путь в прошлое. Ей и Айвзу, превратив эту парочку в некое подобие приемных родителей взрослого балбеса. Нил вздыхает, и Уилер подозрительно косится на него. — Надеюсь, ты не пил перед миссией? Нил закатывает глаза. Вот это уже обидно. Хорошо, что в машине, которая тащится задом наперед по китайскому серпантину, только трое — Уилер и он сам, а также Айвз за рулем. Все они инвертированы. Особняк Ву возьмут штурмом две группы, обе синие. Отряд из восьми человек едет в фургоне, ранее (позднее) отжатом у людей Ву в городе. Их без проблем пропустят в ворота, потому что с точки зрения бандитов они покидают дом. Эти восемь бойцов и будут главной ударной группой, которая отвлечет внимание на себя, пока Нил и Уилер тайком проберутся на второй этаж и освободят Макса. По правилам, Уилер полагалось командовать главной группой, а Нилу не полагалось контактировать с ребенком, но они вынуждены ориентироваться на воспоминания, согласно которым Макс в тот день совершенно точно видел Нила. В представлении Уилер это выглядит так: взрослая заноза в заднице встретит десятилетнюю занозу в заднице, и оба могут аннигилировать в любой момент, если соприкоснутся. Действительно, есть повод для беспокойства. Поэтому Уилер отправилась вместе с Нилом. — Почти неделю ни капли спиртного. — Хорошо. Продолжай в том же духе, — говорит Уилер без тени иронии, зато Айвз громко фыркает в усы — это слышно даже через респиратор. — И чтобы никакой ковбойской херни, ясно? — добавляет Айвз, остановив машину на обочине возле скалы, на которую им втроем предстоит подняться, чтобы проникнуть в дом (особняк стоит на вершине горы там, где раньше располагалась обзорная площадка). — Делай все строго по плану!

***

Похоже, Мей добрая, но она очень напугана, и ни слова не понимает по-английски. Зато она определенно знает, как обрабатывать раны и накладывать повязки — с этим она справляется очень ловко. Забинтовав руки Макса, девушка хочет дать ему таблетку обезболивающего и стакан воды, но бандитам это не нравится, они кричат на Мей и выталкивают ее из комнаты, запирают дверь и остаются стоять в коридоре — Макс слышит, как они возятся и переговариваются между собой. Оставшись один, мальчик оглядывает комнату. Она могла бы показаться уютной, если бы не обстоятельства, при которых он сюда попал. Кровать с балдахином — почти как в мамином номере в отеле «Венециан», китайская ваза в углу, антикварный письменный стол, деревянные резные панели на стенах и круглое окно, которое, похоже, не открывается. Макс подходит к окну. Видит верхушки деревьев, густую зелень крон, скопление домов за ними — улицы Старого Макао, откуда привезли их с Джоном. Еще дальше, за домами — порт на Жемчужной реке, подъемные краны и груженые разноцветными контейнерами суда. Макс глядит вниз: стена дома переходит в бетонное ограждение, которое, в свою очередь, сливается со скальной породой далеко внизу. Даже если ему удастся разбить стекло, вряд ли получится спуститься вниз, не сломав шею. Дальше начинается странное. Сначала Макс не видит ничего подозрительного, только чувствует. Это чувство сродни приближению грозы. По коже бегут мурашки, волоски становятся дыбом. Запах озона постепенно вытесняет затхлый воздух комнаты. Удивленный, Макс поднимает взгляд на небо: там ни облачка. Солнце светит так же ярко, как утром, когда они с Джоном прыгнули с башни. За окном болтаются тросы. Три толстых троса, которых — Макс абсолютно уверен — не было секунду назад. Он отступает, уже ни на шутку испугавшись. Инстинкт велит ему отойти от окна, и он слушается своего чутья, пятится назад, в сторону двери, но спотыкается, потому что внезапно начинает болеть правое колено. Не так сильно, чтобы хотелось кричать, но все же довольно ощутимо. Напряжение нарастает. Колено болит все сильнее, и эта боль как предчувствие беды. Макс готов заплакать, когда до его слуха доносится треск — автоматная очередь, затем несколько одиночных выстрелов, затем снова очередь и тишина. Макс выдыхает, колено перестает болеть, и запах озона, кажется уже не так бьет в ноздри. Затем тишина вновь сменяется какофонией звуков. В коридоре раздаются топот и крики, и выстрелы — в этот раз они оглушительны. Одна пуля свистит возле уха мальчика, столбик кровати взрывается щепками, нечто пробивает дверь. Макс вскрикивает и падает на пол, вспомнив, что именно это надо делать, когда по тебе стреляют — кажется, так говорил Джон. Быстро ползет вперед и забивается под кровать в тщетной попытке спрятаться от того, что происходит. Сворачивается клубочком и закрывает лицо руками. Выстрелы снова раздаются где-то далеко, возможно на улице. Затем дверь резко распахивается, ударяясь о стену, и в комнату входят трое. Из своего укрытия под кроватью Макс видит ноги в солдатских ботинках. Три пары ног, идущие задом наперед. Их обладатели бодро движутся в сторону окна, переговариваясь между собой на странном языке — вроде бы на английском, но Макс не может понять ни словечка. Отчего-то снова начинает пахнуть озоном, и вновь чувствуется напряжение, словно в воздухе скопилось электричество. Вдруг люди замирают, и один из них присаживается на корточки и заглядывает под кровать. Макс взвизгивает от испуга, но человек не делает попыток его пристрелить и не пытается насильно вытащить из-под кровати. Он смотрит на мальчика, а тот смотрит на него. Незнакомец — человек европейской внешности. Он одет в бронежилет поверх рубашки и выглядит усталым — бледный, под глазами темные круги, светлые волосы намокли от пота и прилипли ко лбу. Но серо-голубые, как у Макса, глаза глядят спокойно и ясно. — Не бойся, — произносит незнакомец со странным акцентом и гнусаво, будто у него забит нос. Улыбается, словно через силу, затем хватает маску-противогаз и поспешно надевает себе на лицо, делает глубокий вдох. Следующие слова раздаются не из его рта, а из мобильного телефона, который он держит в руке: — «Всё чудесатее и чудесатее»! Чувствуешь себя Алисой в Стране чудес, верно? Вслед за этим незнакомец произносит эту фразу на каком-то неизвестном Максу языке. — Махир отвезет вас на базу. Спустишься вместе с Джоном вниз по тросу, — вещает механический голос из телефона. Мужчина снова бормочет непонятное. — Возьми это. Джон знает, что с этим делать. — говорит телефон. — Не бойся, мы пришли вас спасти! Незнакомец повторяет свою тарабарщину, весело подмигивает мальчику. Затем толкает под кровать армейский рюкзак, прячет телефон в нагрудный карман бронежилета, встает и делает шаг назад. Заинтригованный, Макс выползает из своего укрытия, лежа на полу, смотрит снизу-вверх на странных гостей. Мужчина поднимает с пола черный комбинезон и поспешно облачается в него. Двое его спутников — бородач и невысокая женщина, тоже в масках — не на шутку встревожены. Прежде, чем они начинают что-то кричать, включенный телефон услужливо переводит: — Нил, ты совсем ебанулся! Немедленно надень обратно! Но незнакомец как раз таки одевается. Когда он заканчивает, застегивает молнию, натягивает на голову капюшон и берет автомат, который сам прыгает ему в руки, Макс снова пугается, потому что наряд превращает прежде дружелюбного парня в какое-то футуристическое чудовище. В таком виде незнакомец идет задом-наперёд к окну. Бородач и женщина успокаиваются и тоже пятятся назад. Макс поднимается на ноги и готовится наблюдать, как они будут выбираться из окна (оно открыто, распиленное резаком стекло валяется на полу, хотя последний раз, когда мальчик смотрел в ту сторону, стекло было на месте), но его отвлекает шум за спиной. Он слышит голос, который зовет его по имени. Макс оборачивается и видит Джона в дверях комнаты. Запыхавшийся и окровавленный, агент сжимает в руке пистолет. — Ты в порядке? — первым делом спрашивает он мальчика. — Да, а ты?.. — Уходим, у нас мало времени, — прихрамывая, Джон устремляется к окну. Незнакомцев уже и след простыл, а окно все еще открыто. Тросы слегка раскачиваются на ветру. Макс глядит, разинув рот. — Они дали тебе что-нибудь? Мальчик вспоминает об оставшемся под кроватью рюкзаке, наклоняется и пытается его нащупать. — Представь, что ты кинул его туда, — советует Джон. Едва он успевает это произнести, как рюкзак сам прыгает в руки Макса, от неожиданности тот вскрикивает и падает на пол. Джон отбирает у него «волшебную» сумку, расстегивает молнию и достает оттуда два жилета со множеством ремешков и креплений. — Это почти как прыгнуть с Башни Макао, даже легче, потому что ниже, — бормочет Джон, поспешно натягивая жилет на ребенка, застегивая ремешки. — Надо же, под твой размер подогнали! Ну, вот. Он одевает свой собственный жилет, ведет Макса к окну, ловит рукой два троса и проверяет крепления на прочность, изо всех сил дергая за них. — Повернись. Джон пристегивает тросы к жилетам, лезет на подоконник и протягивает руку Максу. — Держи меня за руку. Отталкивайся ногами от стены. И еще… Когда будем спускаться, представляй, будто поднимаешься. Макс открывает рот, чтобы спросить, зачем, но в конце концов просто молча кивает, сообразив, что подаренные «волшебными» людьми вещи тоже действуют наоборот. Мальчика еще никогда его не подводило воображение, не подводит и на этот раз, но спускаться все равно трудно — по ощущениям это будто писать против ветра. Макса то и дело дергает вверх, он двигается рывками, и вскоре его начинает мутить. С помощью Джона он все-таки благополучно спускается, но, как только ноги Макса касаются земли, его рвет на траву. Когда его наконец отпускает, он вытирает рот рукавом и, распрямившись, глядит на Джона, то замечает, что тот взял с собой армейский рюкзак, а на рюкзаке висит брелок: монетка на красном шнурке. Или, может быть, просто кольцо — Макс не уверен. Но спрашивать об этом нет времени. Джон торопит его снять жилет, снимает собственный и складывает их обратно в рюкзак. — Эй! Сюда! Джон и мальчик оба вздрагивают, агент вскидывает пистолет, но тут же опускает его, увидав смуглокожего кучерявого мужчину, продирающегося к ним через кусты. — Махир! — узнает его Джон. — Вы целы? — Почти. — Идти можете?.. Тогда за мной, — едва удостоив взглядом Джона, Махир (на вид индус или пакистанец) внимательно приглядывается к Максу, как будто тот картинка, на которой нужно найти отличия. Мальчику неуютно под его взглядом, но мужчина поспешно отворачивается и идет прочь. Джон и Макс вынуждены бежать за ним. — Как же те люди? — на ходу спрашивает мальчик. — Уже ушли, — Джон тяжело дышит. — Куда? — В прошлое. Они с трудом спускаются вниз по крутому склону, добираются до обочины дороги, на которой припаркован неприметный седан. Джон и мальчик устраиваются на заднем сидении, Махир садится за руль и сразу же давит на газ, спеша убраться подальше от особняка мистера Ву. — Куда мы едем? — спрашивает Джон, когда автомобиль поворачивает в сторону Старого Макао. — В порт. Там пересядем на катер, и я доставлю вас на «Викинг». — Поезжай к отелю «Венециан». Прежде всего нужно вернуть ребенка матери! — Вернем, обязательно вернем, — отвечает Махир. — После того, как вам обоим окажут первую помощь. Джон пытается возражать, но агент непреклонен. — Ты истекаешь кровью. Сейчас ты в приоритете. — А мальчик? — Что мальчик? — Он увидит лишнее! Через зеркало заднего вида Махир вновь бросает тот странный взгляд на Макса, затем пожимает плечами. — Сколько бы он ни увидел, его не тронут. Похоже, Джон не особо верит этим словам. — Кто дал тебе такие инструкции?.. Нил?.. Это он? — Да. — Все ясно! — Джон устало откидывается на спинку сиденья, комкает в руках рюкзак, и вдруг весь подбирается. — Предметы в инверсии тоже аннигилируют? — Что? — У меня в руках инвертированный рюкзак! А в кармане брюк — возможно, обычная версия того, что что висит на молнии! Автомобиль резко виляет в сторону, Махир крутит руль, выравнивая его, и цветисто ругается на своем родном языке. — Кидай рюкзак на переднее сиденье! — велит он, взяв себя в руки. — Вот так. Теперь мы в безопасности. Терпеть не могу эти штуки! До порта они добираются без происшествий. Катер оказывается просто большой моторной лодкой и не производит впечатления на Макса, всю жизнь катавшегося на шикарных яхтах, зато черно-желтый корабль, стоящий на якоре в паре километров от берега, определенно заслуживает внимания. — Это научно-исследовательское судно? — спрашивает мальчик, когда их лодка готовится причалить. — Официально — да, — отвечает Махир. На борту их встречают люди — множество людей в военной форме. Среди них есть врачи — Джона сразу же укладывают на носилки, и не зря: к моменту прибытия мужчина так сильно ослаб из-за потери крови, что едва передвигает ноги и с трудом дышит. Но он из последних сил вцепляется в руку Макса и не дает увести его. — Парень будет со мной! — хрипит Джон. — Как скажешь, — примирительно отвечает Махир и исчезает. В лазарет они прибывают вместе: Макс шагает рядом с носилками, крепко сжимая ладонь Джона. Тот не сводит с него глаз, изо всех сил стараясь оставаться в сознании. Разлучают их только в операционной: когда агенту дают наркоз, его пальцы наконец разжимаются. Макса тут же отводят в соседнее помещение, где доктор (невысокая светловолосая женщина средних лет с холодными как лед голубыми глазами) велит ему раздеться до трусов и осматривает его, уделяя особое внимание полученным синякам, порезам и, как ни странно, правому колену, которое болело в плену. Кожа на месте сустава покраснела и припухла, хотя мальчик больше не чувствует боли и может двигать ногой. — Похоже, темпоральная травма третьей степени, — заключает врач, и медсестра принимается записывать в компьютер. — Надо сделать рентген. Может понадобиться пребывание в инверсии. Несколько часов, не больше. Но… — Что это значит? — спрашивает Макс. Доктор вздрагивает и глядит на него так, словно он собака, заговорившая человеческим голосом на приеме у ветеринара. — У тебя есть аллергия на что-нибудь? Лекарства, анестетики?.. Тебе делали общий наркоз? — Я… Э-э… Не знаю. Кажется, нет, — бормочет Макс. — Ребенок может и не знать, — мягко замечает медсестра. — Такие вопросы обычно задают родителям юных пациентов. Врач хмурится, но затем ее лицо светлеет, она щелкает пальцами. — Точно! Здесь нет его родителей, зато есть… Вызови Бартона! Хотя нет, не нужно. Все данные есть в медицинской карте. Понятнее не становится, но никто не спешит Максу ничего объяснять. Его отводят в рентгеновский кабинет на нижнюю палубу, затем дают выпить горячий чай, пока врач изучает снимки. Макс сидит на койке в лазарете, его клонит в сон. Он думает о Джоне и о маме, размышляет о том, кем могут быть странные люди, что ходят задом наперед, что такое инверсия, что случилось в особняке Ву и каким вкусным было пирожное с яичным кремом… жаль, что он его вытошнил. Макс клюет носом, голова становится все тяжелее. — Приляг, отдохни, — советует медсестра. — У нас пойдет еще немного времени. Мальчик следует ее совету, вытягивается на койке, затем переворачивается на бок. Через секунду он уже крепко спит. Ему снится сон, в котором он, как Алиса — падает в кроличью нору.