***
Несколько недель прошли, как один день. За это время я перелопатил все, что являлось завалами у меня в кабинете. Шикамару только диву давался. Он скромно позвал меня на обед, когда я с особым усердием ставил печати на документы и откладывал бумаги в неровную стопку, которая в связи со своей метровой высоты на полу грозилась упасть. Еще через неделю прилетел ястреб Орочимару, как тот и обещал. Узким каллиграфическим почерком я читал, что дети готовы к транспортировке в Коноху… и саннину требуется моя помощь в этом. Ну, то есть, наша с Сакурой, как взрослых. Окрыленный этой новостью, я, забыв про обед и случайно все-таки столкнув бумаги со стола, полетел в госпиталь по крышам. Белые стены и мерзкий запах медикаментов встретили меня неприветливо. Однако я был слишком возбужден, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Даже опасный прищур янтарных глаз меня не остановил. А жаль. Я осознал, что не двигаюсь с места только спустя несколько секунд. И тут же почувствовал на шее удушье, попытался выкрутиться, но застыл, когда услышал строгий голос бабули: — Ну, и куда мы так несемся? Тебе что, не известно, что в больнице бегать запрещено? Или уши надрать?! — Цунаде-баа-чан, я не нарочно, мне просто очень нужна Сакура. — То-то я смотрю ты такой радостный, — внезапно ее взгляд стал жутко хитрым. — Что, неужели созрел? А где букет? — Какой букет? — не понял я. Вечно эти женщины ищут подвох там, где его нет. Лицо женщины в мгновение окаменело. Она схватила меня за грудки и встряхнула: — Разве так делается предложение? Где букет из ста роз и кольцо?! А собственное стихотворение? Хотя, зная тебя, этого ждать не приходится. Кажется, я начал осознавать всю пикантность ситуации… с какой рожей я влетел в больницу. И еще проорал едва не на всю больницу на входе: я к Сакуре Харуно! Стало жутко неловко и стыдно. — Цунаде-баа-чан, ты все не так поняла! — пискнул я, выворачиваясь, но цепкие руки сдавили шею. — Назовешь меня еще раз так и вылетишь в окно без чакры! Кровопролитие внезапно предотвратила косвенная виновница темы. Сакура вышла из операционной; ее стерильно-белый доселе фартук кое-где усыпан кровавыми капельками, принимая удар на себя заместо халата, волосы стянуты в высокий неаккуратный пучок. Молодая женщина стянула с лица одноразовую медицинскую маску, улыбнулась вышедшим за ней врачам и махнула им рукой. От теплой улыбки, предназначенной не мне, я почувствовал, как начинаю закипать. Сакура как раз сняла фартук, отложила в бокс рядом с дверью и потянулась, и только потом она заметила нас. Ее лицо вытянулось. Конечно, ей не привыкать видеть, как наставница пытается меня придушить, но сейчас скорее из неожиданности. — Цунаде-сенсей, Наруто? — спросила она, подойдя. При более внимательном осмотре я заметил уставшие глаза и вымученную улыбку. — Я хотел с тобой поговорить, но меня схватила Цунаде-баа-ча… — последний слог буквально задушили. Я за столько лет уже и забыл, что у этой Сенджу хватка, как у цербера. — Ладно-ладно, не буду больше. С милостивого «благословения» Цунаде Сакура подхватила меня за локоть и повела в свой кабинет. Оглянувшись через плечо, я сглотнул. Женщина все еще пилила меня взглядом до самого поворота. А вообще, как бы выглядела Цунаде без ее техники поддержания молодости? А Орыч дожил бы до стольки лет, если уже во время жизни Итачи находился при смерти? Хм. Борьба за жизнь и красоту это страшная штука. — С чем пожаловал? — спросила подруга, усаживая меня на стул. У меня только сейчас заработала память, и я радостно подпрыгнул: — Орочимару сказал, что все готово, и мы можем забирать детей! Чашка, в которую Сакура наливала чай, пошла трещинами и лопнула. Дрожащей рукой Харуно отставила чайник и обняла себя руками. За шиворот залезли неприятные мысли. — Ты не рада? — Просто… я подумала, зачем ворошить прошлое? Проще все забыть и жить дальше, не оглядываясь. А не то это прошлое проглотит нас целиком. А я не хочу-у снова страдать. — Слушай, никто не будет страдать, ясно? Я лично займусь воспитанием этих детей и взращу в них веру в мир! Я покажу им, что надо стремиться к миру и процветанию, без мести и войн! Они не будут теми мерзавцами, коими заклеймила их история. И ты мне поможешь! — А как же пост Хокаге? — спросила Сакура. А я спустился на землю и задумался. — Ты всю жизнь об этом мечтал. Неужели, ты так просто откажешься от того, чем жил очень много лет? Из окна подул неожиданно холодный ветер. — Я действительно много лет стремился стать Хокаге. Все знали это, едва я рот впервые открыл. И сейчас я Хокаге и я решаю дальше, как мне жить. Когда одна цель достигнута, нужно идти за другой. И сейчас я отчетливо нашел для себя миссию: возродить клан Учиха из великих людей своего времени, наставить их на путь истинный и знать, что мой лучший друг все же живет, а не стерся с лица земли много лет назад. Сакура смотрела на меня, не мигая. Она искала слабину в моем взгляде и голосе. — Давай завтра. Я возьму административный отгул, мы соберемся и пойдем. И я больше чем уверена, что Боруто увяжется с нами. Я лишь облегченно выдохнул.***
В воспитании Мицуки Орочимару сложностей не испытывал. Малыш не доставлял хлопот и вел себя по большей части так, как вел себя сам Орочимару — спокойно, вдумчиво, и так же улыбчиво. Суйгецу это особенно раздражало. Блондин в силу своей вспыльчивой натуры занимался с Мицуки активными играми и рассказывал пошлые анекдоты, за что получал по морде от вечно ошивающейся где-то поблизости Карин. Ведь негоже ребенку такое говорить. Хотя, Узумаки материлась иногда похлеще, чем сам Хидан, но все тактично об этом умалчивали. Сейчас же история повторялась. Мицуки еще не успел вырасти, как в доме образовалась еще целая орава детишек, с которыми надо заниматься. И если с младшими «великими ниндзя могущественного клана», на удивление, можно было договориться, то старшие… напрочь игнорировали наличие Орочимару. Сам Орочимару не злился. Более того, ловил множественный кайф. Мужчине стоило проявить неслыханную способность — терпение. Сейчас ею заполнялся каждый уголочек доселе черствой души. И спустя несколько дней воспитания этих подросших детей, Орочимару на себе понял, что значит быть многодетным отцом. А раньше над Кабуто посмеивался… на этот раз, Орочимару сам позвонил своему бывшему помощнику и обыденно спросил: — Не мог бы ты привезти мне шесть пачек витаминного комплекса для детей, — на вопрос «Орочимару-сама, вам зачем?» саннин заявил: — так я Учих возродил детьми, нужны витамины для полноценного роста. Лишь многолетняя выдержка не позволила в открытую подавиться виноградом на той стороне трубки. — Сделал «ЧТО»? — а вот тарелка с ягодами все же упала и разбилась об пол, а сам Кабуто стал нарезать круги по своему кабинету. — Нет, я, конечно, передам витамины… черт, Орочимару-сама… зачем… зачем вы это сделали? — и уже обреченно: — кого хоть? И Орочимару принялся в красках описывать весь процесс изготовления аппарата до произведения «продукта» в жизнь. Кабуто столько счастья в голосе у сенсея никогда еще не слышал. — Поставь на место, Мадара-кун, не поранься. Да, знаю, ты великий шиноби, и тем не менее садись за стол. — Саннин отобрал у тринадцатилетнего Мадары Учиха острейший кунай с именной змеей на рукоятке. Мадара оружие отдавать не спешил. Мужчина решил его поторопить: — можешь взять этот кунай себе, но пользоваться тебя научу им позже. Ребята, кушать! Согласно угукнув, начинающий подросток плюхнулся на стул и стал нахально комментировать наличие нового подарка: — надо бы тебя подстричь, — задумчиво сказал Орочимару и повертел ложку в руке, якобы примериваясь. — Ладно, это все после завтрака. Карин! — Я его нашла у самого выхода, он такой пройдоха, — на пороге материализовалась взмыленная Узумаки и подтолкнула внутрь столовой доселе пропавшего ребенка. — Индра-кун, на улицу вы выйдете позже, с отцом. — Отцом? — почти все головы синхронно оторвались от пока пустых тарелок. Орочимару как раз тащил огромную кастрюлю с кашей, куда вылил кучу витаминов для превосходного роста молодого организма. Услышав монолог ученицы, мужчина глубоко вздохнул и скривил губы. — Скорее бы этот хокаге их забрал, — проворчал Суйгецу, пытаясь отцепить от своих волос смеющегося Саске. — Они меня заеб… — Нельзя материться при детях, — Джуго не рассчитал силы и шарахнул локтем по ребрам товарища, да так, что в глазах на секунду потемнело. Сидящий на коленях мужчины, Итачи покачнулся, но удержал равновесие. — А что я могу сделать? Саске всегда меня раздражал напыщенностью, а сейчас… малолетством. И тупостью. Все, Саске, отвали. — Выдохнув и постенав о своей нелегкой, блондин усадил ребенка рядом с собой и взял ложку с тарелкой каши. — Давай, ложечку за ма-а-а-му… — Ты сейчас похож на примерного семьянина, — прыснула Карин. Она стояла напротив и передавала тарелки остальным детям. — Если бы не приказ Орочимару-самы… — протянул он, поглядывая за безмятежно моющим посуду сенсеем. Вокруг царила непонятная прежде атмосфера. Теплота. Мицуки вертелся рядом с Обито и что-то пытался донести, однако малолетний Учиха лишь отмахивался и поглощал кашу. Мадара подпрыгивал на месте в желании дотянуться к середине длинного стола к плошке конфет. Итачи с удовольствием слушал бормотание Джуго и тоже ел кашу, что за ушами трещало. Внезапно, галдеж прервал звук открывающейся двери. — Привет, народ! Суйгецу так обрадовался гостям, что чуть было не пролил всю витаминную кашу на себя. — Наконец-то! И, попихав в руки опешившего хокаге все ложки, тарелки, слюнявчик, Саске и фартучек, Суйгецу шустро слинял с кухни. Заметив новоприбывших, Орочимару хлопнул в ладоши, и все синхронно задрали головы. — Дети, знакомьтесь, это Наруто. Он вас заберет домой и будет о вас заботиться. Недоверчивые взгляды, словно лезвии кинжалов, скрестились на мне. Я сглотнул. — Можете называть меня папой. — Отец? — подросший Индра ткнул в меня ложкой. А ведь саннин не соврал, вон как пацан вымахал. Я поставил своего «лучшего друга» на ноги и кивнул. — Ты на нас не похож. — Ой, да какая разница, похож, не похож. Отцы разные бывают, — Карин стала убирать тарелки со стола. Умный для своих лет Индра поднялся и посмотрел мне за спину: — а это тогда кто? Сакура вышла из-за плеча и окинула взглядом собравшихся. — это мама? Вы же вместе? Если честно, когда мы сюда шли, мы не продумывали такой сценарий. Нам еще тяжело об этом говорить. Однако ответа требовали здесь и сейчас, и надо было выкручиваться. — Это Сакура, — сказал я, улыбаясь немного нервно. — Просто Сакура. — В ногах правды нет, Наруто. Садитесь за стол, — миролюбиво заметил Орочимару и придвинул нам с Сакурой по тарелке с кашей. — Отпрыска своего тоже усади. Глядя, как неугомонный светловолосый ураган носится с Мицуки по всей кухне, Обито с каждой секундой терял терпение. В итоге, он схватил Узумаки за руку и усадил рядом. И только Узумаки-младший хотел возмутиться, как слова проглотились сами собой. Это все Орочимару, вытащивший из духовки противень. — Пирожки! — Сначала каша, — я удержал взбрыкнувшего Мадару за шиворот синего теплого кимоно и усадил обратно. Получил я в ответ недовольный взгляд. Впрочем, надо с самого начала себя зарекомендовывать с нужной стороны. А вот нравится, не нравится — дело житейское. — А вот Суйгецу-сан давал и конфеты на ночь, и телевизор смотреть, и не спать, — забурчал Мадара. — Не волнуйся, дядя Суйгецу еще получит то, что заслуживает, — с максимально прозрачной улыбкой ответил я и потрепал «великого и ужасного» по длинным волосам. Потом подумал, выхватил из подсумка кунай и, вооружившись, быстро состриг копну густых волос. Мадара сначала пораженно схватился за шею, посмотрел вниз. И сказал: — Так даже лучше, — и принялся за пирожок, который протянул ему Орочимару за то, что так спокойно отреагировал.***
— Ну, все собрали? Я вам положил в боковые карманы по пирожку и конфетке, а у Обито в рюкзаке еще термос с чаем, жасминовый, который вам нравится. Пффф, — Орочимару высморкался в платок и утер редкие слезы. — Ой, ну прям от сердца отрываю. — Орочимару-сан, все будет норм! — сказал Обито воодушевленно и показал «создателю» большой палец. Орыч же сгреб мальца в охапку и прижал к груди, что-то бормоча. Мы стояли рядом с процессией и ждали, пока Орочимару закончит свой слезоразлив. — Орочимару-у, у тебя есть свой ребенок, вот и нянькайся с ним. Нам бы до заката успеть домой. — Все-все, отпускаю. — Саннин отстранился от опешившего Обито и помахал нам платочком, в который потом снова высморкался. — Какая гадость, — буркнул Обито, проходя мимо. — Берегите себя! Наруто-кун, напиши, как придете на место! — Хорошо! — крикнул я в ответ и стал подпинывать детей на выход. — идемте, а то прощание затянется еще на два часа. — Я пересчитал всех еще раз глазами, кивнул Сакуре, и мы пошли. Какое-то время мы шли в молчании. Впереди всех шел наблюдательный Индра и чуть-что докладывал нам о появлении птиц на горизонте и шевелящихся кустах. Кстати о них. К небольшим таким кустарникам подошел Изуна, поддавшись любопытству. Ну конечно, технику безопасности ему еще никто не зачитывал. Поэтому он распластался на земле от испуга, когда из куста выпрыгнул чрезвычайно довольный своей шуткой Обито. — Осторожно, чай расплескаешь! — сказал я улепетывающему пацану, наблюдая, как младшего брата Мадары берет спортивная злость. — А ну прекратите бегать! — возмутилась Сакура, пытаясь поймать у своих ног взволнованных детей. — Па, а почему они все почти на одно лицо? — спросил меня сын задумчиво. Я, скрыв волнение, ответил: — Потому что они между собой родственники. — Они не Узумаки, верно? — Верно, — мои плечи поникли. Сейчас сын догадается о том, что поддерживаю опыты некогда безумного саннина и обозлится на меня. Сын ждал ответ. — Они из клана Учиха. — Хм. Нет, я не буду говорить сыну, что это самые великие гении клана Учиха. Он ведь не поймет. А если я ему расскажу правду потом, не будет ли уже поздно? Да и вообще, какая кому разница? Из этих Учих в лицо кто-то может узнать разве что только Итачи и Саске, да и то навряд ли. Об Индре я и вовсе не заикаюсь. Так что, раз никто не в курсе, пусть все так и остается. Будем решать проблемы по мере их поступления. Я настолько погрузился в размышления, что пришел в себя, когда рядом никого не оказалось. — Народ, вы где? — Где-то недалеко хрустнула палка. Я замер, вслушиваясь, и тут же, мысленно понося весь свет и свой глупый мозг, я ломанулся туда, откуда шел писк. Вынырнув из дебрей кустов, я продолжил бежать и еле успел схватить за шиворот хотящего спрыгнуть с узенького мостика Саске. Под мостом я увидел невинно улыбающегося Обито, который демонстрировал мне ярко-белый переливающийся камешек. Мне хотелось свернуть его маленькую руку. Пацан не успел возмутиться, как я выпустил чакру в форме лапы лиса и поднял его с трех метров под мостом. И он еще звал спрыгнуть Саске, мол, я тебя поймаю, ужас какой! — Ты чем думаешь?! Он мог убиться! — внезапно до ушей донесся страшный грохот и чей-то разъяренный рык. Я, взволнованно цыкнув, создал пять клонов под внутренний гогот Курамы и рявкнул: — Вперед! Найти всех! Обито только хотел поинтересоваться, что происходит, однако я схватил его за руку, взял Саске на руки и побежал в сторону грохота. Такой могла устроить только… — Сакура, это же… Моя подруга хмурилась, глядя на рычащих пятеро волков. За ее спиной жались Изуна и Боруто. Не долго думая, я кинулся вперед, раскидал хищников чакрой девятихвостого и хмуро оглядел теперь пустую поляну. От клона я выведал информацию, что Мадару едва не сожрал здоровый питон, лакомившийся свежей зайчатиной, которую хотел выследить Учиха. А Индру загнал на самый верх дерева здоровенный медведь. Я мысленно простонал. - Они не поймут всей опасности жизни, пока не прочувствуют на своей шкуре, — философски заметил Курама, но я отмахнулся. — Я собираюсь воспитывать их в мире и согласии, а не в подготовке к будущей войне. — Вообще-то, это и есть смысл жизни шиноби, если ты забыл. Это Учихи, и они будут рваться изо всех сил чтобы заполучить силу. Сейчас разница в том, каким способом они ее получат и в какую стезю направят. Понимаешь? — Понимаю… — Поэтому тебе нужно их научить, в первую очередь, защищать себя и уважать других. В лучшем случае, они должны между собой подружиться. Наруто, ну, глянь на них! Разве из них получатся такие же долбанутые любители мира, как ты? Я вздохнул. Со стороны появилось два взлохмаченных силуэта подростков. — Я буду пробовать. Я сделаю все, чтобы их сердца оставались чистыми и светлыми до конца. Припоминаю, Учихи сходили с ума из-за потери любви. Так вот, я их никогда не брошу. — Ну, посмотрим. В конечном итоге, проигнорировав последнюю реплику лиса и вставив всем воспитательных лещей, я со спокойной совестью пошел вперед. Теперь уж я им сказал, чтоб ни на шаг от меня не отходили. Теперь они слушались больше. Поэтому до Конохи мы дошли почти в целостности моей нервной системы. Я немного задержался на пороге, приветствуя соседей. Саске же убежал к лестнице дома быстрее всех — сказывается желание природы. Только мелкий теме открыл дверь, тут же лбом ко лбу столкнулся с Химавари. Оба упали. Изуна, что шел следом за Саске, тут же подошел и протянул руки младшим. Девочка еще больше сжалась, глядя на незнакомого мальчика, ворвавшегося к ним в дом, и попыталась отползти. — Привет, не бойся, мы тебя не обидим, — улыбнулся Изуна и помог Саске подняться, и тот тут же исчез внутри дома в поисках туалета. Химавари настороженно следила за каждым движением мальчика постарше. Еще больший скачок в испуге она испытала, когда увидела двух уже взрослых мальчиков с высокомерными взглядами, скрестившимися на ней. Хима почувствовала, что готова заплакать от страха. Она быстро поднялась и побежала вглубь дома, на кухню, даже не разбирая дороги, и в последний момент ее сцапали за рукав желтой кофточки. Девочка едва не вскрикнула. Потекли слезы. — Осторожнее надо быть, — сказал все тот же мальчик. Только сейчас Хима осознала, что влетела бы в закрытую дверь, не останови ее этот незнакомец. — Кто ты такой? — пошла она в наступление и уперла руки в бока. — И вы… все! — Меня зовут Изуна! — мальчик примирительно улыбнулся и поднял руки в капитуляции. Он заметил, что девочка выпустила из рук игрушку панды, когда бежала. Изуна поднял рядом с собой игрушку и протянул девочке: — кажется, это твое. Хима осторожно приняла свою игрушку и вцепилась в нее, как в самое ценное в этой жизни. — Скажи, как тебя зовут? — Химавари, — она шмыгнула носом. — Кто ты такой? — Химавари-чан, меня и моих братьев сюда привел твой папа. Он спас нас. Ты не будешь против, если мы поживем вместе с вами? — И эти двое? — Хима кивнула за спину Изуны. Тот нервно улыбнулся через плечо, видя, что у братьев и до рукоприкладства не далеко, и закрыл видимость собой. — Да не обращай внимания на них, уверен, другие тебе понравятся. Сколько тебе, говоришь, лет? — Изуна взял удивленную девочку за плечи и повел на кухню. — Четыре. — Отлично! Саске тоже четыре. Я уверен, мы найдем с тобой много общего! В коридоре все же послышался звук разбившейся вазы и, как следствие, недовольное ворчание меня, который всячески пытался напустить на себя грозный вид, но не получалось. Извиняющиеся маленькие мордочки Мадары и Индры вынесли мою злость в нокаут в первые же секунды. — Пить будете? — спросил я устало. Даже не захотел интересоваться, почему моя родная дочь и один из Учих сидят обособленно ото всех на кухне и о чем-то шепчутся. Пофиг. Главное, чтобы не подрались. Орава мелких Учих тут же материализовалась за столом, пока я доставал стаканы из шкафчика и из холодильника свежий морс. Сакура делала недавно. Мой личный антистресс. — Это морс, — пояснил я недоумевающим детям. — Попробуйте. — Глядя, как они сомневаются, я закатился глаза и улыбнулся. — А ради меня? Первый день прошел… нормально.