Рен
Вот уже несколько дней мы идём сквозь снега и льда Берга. Давным-давно, в детстве. Когда мой отец ещё не стал признанным мастером, он целыми днями пропадал в гончарном цеху, работая на износ. И мы с сестрой оставались на попечении старой Ладии. Она была доброй бабушкой для всех детей нашей улицы и дети шептались, что когда-то та была учёным из академии. И в одной из экспедиций она нашла свою любовь и осела в нашем тихом городе. И теперь, пережив и мужа, и детей, изливала свою любовь на окружающих. Она учила нас грамоте и письму. Простым житейским хитростям и навыкам. Наставляла сестру. И много читала. В тех книгах, что она читала нам эта провинция описывалась как край бескрайних горных лугов и пастбищ. Путешественники говорили, что нет более прекрасных гор, чем горы Берга. А торговцы из тех краёв описывали свою родину как край белоснежных цветов и прозрачных словно хрусталь пастбищ. Настоящий рай в тихих и спокойных горах. Но где же этот рай теперь? Где цветы и пастбища? Где вся эта красота? Только снег и лёд. И холод. Холод, что пробирает до самой глубины души, вымораживая эмоции и замораживая мысли. На смену пасторальному раю пришел ледяной ад. И мы, словно неупокоенные души, бредём в бесконечную круговерть снега и ветра. Постепенно дни смазываются и становятся все менее различимыми. Непрекращающийся снегопад скрыл от нас смену дня и ночи. Мы шли сквозь мрак, едва разгоняемый магическими светильниками. Ложились и вставали под изменчивыми огнями факелов и костров. И продолжали идти. С каждым днем слой снега под нашими ногами становится всё толще и толще, погребая под собой землю, скрывая под собой проломы и озера. Превращая каждый шаг в игру со смертью. Только благодаря магии наш отряд никого не потерял. Но теперь колонну возглавляли маги, что делали путь хоть немного безопасным. А бойцы шли связанные верёвкой, спасавшей от потери в этом снежном царстве. Только мысли спасали от однообразия. И они же делали путь невыносимым. Что там, на юге? Кто победил в этой войне? Кто выжил, а кто навсегда остался в полях? Куда мы идём? Десятки и сотни вопросов кружились в голове, снова и снова тревожа уставшее от войны сознание. Но один из вопросов всё же имел ответ. Гринея. Сестра. Последний родной человек на этом свете. По крайней мере она ещё жива. Тот небольшой амулет, что создал для него павший Легат, своим ровным свечением дарил лёгкое тепло надежды. Надежды на встречу.Викерс
Блядский снег! Гребанный лёд! Сраный холод! Как же меня всё задолбало! Какого хрена мы поперлись на сраный север?! Ведь могли же пойти на юг, как цивилизованные люди. Да, пришлось бы перерезать немало глоток тех, кто был бы против. Но мы же только это и умеем! А теперь как сраные рабы батрачим в этой грёбанной пурге. Так, очередная пластина льда кончилась. Взмах руки и снег впереди обращается в воду. Волна пальцами и она впитывается в снег впереди. Удар ноги замораживает эту смесь из воды и снега. И хлопок в ладоши превращает лёд в шершавую поверхность. Ещё сто метров пути готовы. И ещё полкилометра пути осталось до смены. Кто там меня должен менять… Ага, Курт. Значит будем идти по раскалённой от огня земле. Не особо хороший выбор. Снежный отвал из камня земляных магов поприличней будет. Вообще палёный славный малый. И живучий. Наш легион единственный, кто сохранил всех высших офицеров. Ну кроме Примипила конечно. Но и так неплохо. Из других трибунов только Валкс и подчинённый Ариеса остались. Хотя если учесть сколько из последнего чешуи торчит то и его не так уж много и осталось. Но и так неплохо. Хоть дорогу делает своей магией барьеров. Всяко лучше, чем мудила Валкс. Мало того, что он как маг воздуха в прокладке дороги нихрена не делает, так он ещё и бурю успокоить всё никак не может. Но всё-таки хорошо, что он выжил. Мудила или нет, но золото он мне должен до сих пор. Эхх. Вот уже видно край льда, а значит скоро намораживать новый. Блядский снег! Грёбанный лёд!..Валкс
Воздух ревёт и бурлит. Словно орда голодных демонов он воет над нами. И хлещет наши спины плетьми обжигающего своим холодом снега. Потоки магии в нём словно струны арфы в дешёвом цирке. Они перекручены и искривлены до предела, готовые взорваться ещё более страшным ураганом. Пальцы уже давно не чувствуют ничего, кроме дрожащих в руке нитей энергопотоков. Назвать эту бурю естественной мог бы только такой необразованный дегенерат как Викерс. Редкостной говнистости человек. Вон, смотрит, утырок. Лучше бы дорогу ровную делал… Чёрт! Мгновение отвлечения стоило вырвавшийся из руки нити и на несколько мгновений ветер усиливается так, что идти почти невозможно. Только помощь других воздушников не даёт потерять контроль над погодой. Но нет худа без добра — комок снега, прилетевший в наглую морду, заставил Викерса заткнуться. А то его бубнёж про снег достал уже всех. Наверное впервые за долгие годы я благодарен тётке. Эта старая мегера всё моё детство после смерти матери таскала нашу семью по своим путешествиям. Или вернее сказать по пиратским набегам? А отец… Безвольный слабак, что не мог сестре и слова сказать поперёк. Но те месяцы, что я провел надувая паруса её кораблей, научили меня многому. И пусть уходя из шайки я думал, что никогда не воспользуюсь наукой старой суки, чья кровь стекала по моему кинжалу. Но я ошибался. И это сейчас её наука спасает наши жизни. — Блядский снег! Грёбанный лёд! — Да заткнись ты, мудила!