Шагает Легион

— Всем приготовиться! На счёт три! — Раз! — Два! — Три! — И тяжёлый молот ударил по деревянному стопору. Деревянное колесо высотой в два человеческих роста начало свой бег, ускоряясь с каждой секундой. Своим вращением оно привело в действие систему шестерней, чьи зубья с жутким скрипом схватывались и передавали движение дальше. Пока над ущельем не начали раздаваться звуки ударов и скрежета камней. А потом их заглушили радостные крики. — Поздравляю вас, господин. Ваша затея увенчалась успехом. — Спасибо. Пусть наши инженеры довольно опытны, но им привычнее строить совсем другие машины. Да и селянам это в новинку. — Это да. На службе у князя только я хоть как-то соприкасался с механическим искусством. Но скажите, почему вы допустили селян до этого труда? Обычно механикусы не жаловали посторонних. — Ничего особенного, Дмитриус. В тех краях, откуда я родом… Откуда мы родом, механическая наука не секрет. Она сложна и опасна, но любой мог поступить на обучение ей. — Мог? — Тот город, что славился своими мастерами механики, сгорел в драконьем огне. — Понимаю. В огне этих тварей сгорело многое. Слишком многое. — Верно. Но давай отвлечёмся от этого. Скажи, не было проблем с перекрытием реки? — Никаких. Ваши маги углубили овраг и воздвигли плотину из камня. И пока мы строили мельницу и кузню — пруд наполнился. — Прекрасно. Идём обратно. Посмотрим на поля. — Идёмте. — И Дмитриус пошёл вперёд, показывая более удобную дорогу. Уже немолодой ветеран сохранил немалую ловкость в движениях и крепость ума, что позволяла ему быть неплохим старостой. Он стал им в то время, когда драконы окончательно разорили этот край. Именно отсюда в своё время прилетел тот дракон, чья смерть стала причиной войны людей и драконов. Вот только о трагедии местных никто и не знал.       Вообще было большой удачей, что во время налёта разбойников Дмитриус получил удар по голове и выжил. Это позволило ему пережить резню, в которую превратился бой крестьян и нападающих. В том бою выжил только десяток из полусотни мужиков, что вышли на защиту своего селения. И то только потому, что главарь разбойников желал превратить деревню в свою базу. И если женщины были нужны известно для чего, то мужикам была уготована участь рабов на полях, что вкалывали бы до тех пор, пока могли дышать. А потом банда просто пригнала бы новых рабов — в разрушенных войной княжествах был острый дефицит власти и огромный избыток беженцев. — Ваша милость, мы прибыли. — Вижу. Как наши работники поживают? — Работают. И даже не особенно жалуются. — Да? Необычно. Обычно такие люди сопротивляются честному труду до последнего. — Я думаю их впечатлили ваши новые рудокопы, ваша милость. — Это да. Новые твари вышли просто на загляденье. Викерс быстро повязал всех разбойников, что напали на село. Всё же простые люди ничего не могут противопоставить магу уровня трибуна, да ещё и прошедшего войну с драконами. А тот слабосилок, что был их главарём, даже по меркам десятников был ни на что негодным дерьмом. И в итоге у нас появилось почти сотня пленных.        Всех пойманных разделили на три части. Самая малочисленная состояла из тех, кто получил тяжёлые ранения и умер до моего подхода. Этих на скорую руку реанимировали и развешали на крестах и прочих пыточных устройствах на границе нашей новой территории. Они превратились в овощей после клинической смерти и были совершенно бесполезны для нас, но вот с табличками «Убийца», «Разбойник» и «Насильник» они превратились в прекрасные предупреждения для прочих лихачей, что изредка появлялись на границе.        Второй группой стали те, кто не особенно замарался в грязи. Чаще всего это были совсем молодые бандиты, но была и парочка постарше. Эти отделались легко — контрольный паразит и работа на полях до искупления вины. Их даже кормили и держали в наскоро возведённых около полей каменных бараках. И именно за их трудом мы наблюдали сейчас. Они ковырялись на полях, что террасами спускались по склону, выискивая паразитов и разнося удобрения, что исторгал из себя созданная на скорую руку тварь, основой для которой послужил пойманный в лесах кабанчик. С появлением водохранилища и новыми удобрениями эти поля будут куда плодороднее, чем раньше. Да и новые террасы уже прокладываются местными жителями. — Что по рудокопам? — Они вчера принесли новую партию руды. Три корзины железа. Я приказал отнести их к кузнице. Только можно вопрос, ваша милость? — Спрашивай. — А почему вы велели разместить мельницу и кузню на разных сторонах плотины? Не удобнее было бы разместить их на одном берегу? — Скажи мне, Дмитриус. Ты же всю жизнь был воином? — Да, ваша милость. И я, и мой отец — Александро, были воинами на службе у князя. А что? — Да просто если бы ты был из крестьян или шахтёров, то знал бы, чем опасны кузни и мельницы. И начну я с последних. Доводилось слышать о взорвавшихся мельницах? — Нет, ваша милость. — Ничего страшного. Потом поспрашиваешь. Так вот… Мельницы порой взрываются, когда в хлебной пыли, наполняющей их, вспыхивает искра. И взрывы бывают очень мощными. — А кузница всегда источает снопы искр… Я понял, ваша милость. Прошу прощения за свою глупость, ваша милость. — Ничего. Не страшно не знать чего то. Страшно довольствоваться своим неведением. — Я учту, ваша милость. — Хорошо. Возвращаемся в селение. — А пока мы идём есть время прикинуть объём железа. Местные жители были куда меньше ростом, чем жители королевств юга и их корзины имели не самый крупный объём. Но с учётом того, что руда добываться начала всего пару дней назад, то до первой плавки из местного сырья придётся подождать. Но всякой железной рухляди у нас в избытке. Всё равно то оружие, что было у бандитов, годилось только в переплавку.       Кстати о сырье. Его добывали рудокопы. И именно они были третьей группой из тех, на которые были поделены разбойники. В неё вошли самые отборные мрази, чьи грехи вскрылись на допросах. А вскрылись они все. Ведь соврать магу плоти, держащему тебя за горло ради лучшего контакта со спинным мозгом — решительно невозможно.        Все они прошли процедуру изменения и оптимизации. Была оптимизирована система пищеварения, обретя высочайшую эффективность и полную безотходность. Глаза исчезли, уступив место ушам с возможностью эхолокации. Кожа загрубела до состояния кожаной брони и обрела высокую чувствительность к ультрафиолету. Вместо ногтей на руках выросли когти, что кромсали камень гор в поисках руд. А сами руды определялись по запаху, улавливаемому чувствительным носом.        Претерпел изменения и разум. Но процедура была иная. Человек, осознававший свой новый облик достаточно быстро сходил с ума совершенно естественным образом. А бушующие после перестройки организма гормоны лишь ускоряли этот процесс. А потом на руинах сознания при помощи гормональной дрессировки строилась новая личность. И когда процесс завершался — новая особь отправлялась в выкопанные магами земли шахты, чтобы расширять их в поисках металла без надежды выйти на свет.        Эти твари создавались все полтора месяца, что мы осели в этом селе. Но теперь они наконец то начали себя окупать. В их группу должен был попасть и командир этого сброда, но он оказался бывшим князем, что дезертировал вместе с дружиной из войск местного царя. И пока драконы пожирали города и армии царств эта шваль пряталась по лесам, чтобы выйти, когда драконы улетели. И в установившемся хаосе они стали свободными от оков человечности. И если его подчинённые окончательно освобождены от человеческого облика, то он пока изливал все, что знал об окружающем мире и влиятельных силах, что правили на руинах этого царства.

***

      В здании штаба отряда, что разместилась в центре будущего города готовилось совещание. Сегодня здесь присутствовали все старшие офицеры отряда. И новички в лице старосты села Дмитриуса и посланника из соседнего села. И сейчас он передавал своё послание. — И потому мы просим вас о помощи. — Хорошо. Мы услышали тебя. А сейчас выйди. — Слушаюсь, ваши милости.— И за сгорбленной спиной старика закрылась дверь. — Мда. Херовая тут обстановочка, командир. — Тихо, Викерс. Надо решать, что мы будем делать. — Да не надо этой чуши, Джек. И так всё ясно. — Поясни свою мысль, Аверкий. — Да и ежу понятно, что ты решил сделать тут своё королевство. И этот проситель просто дар богов для тебя. Можно на совершенно законных основаниях подгрести под себя новых людей и территорий. Да ещё и местные рады будут. Правильно, староста? — Да, ваша милость. Если вы приструните того князя, то окружающие князья против не будут. Они вас за равных скорее признают. — Спасибо, Дмитриус. Это же о них говорил тот пленный главарь. — О них. Я задолбался за ним записывать, между прочим! И он сам из князей был. — Если не перестанешь влезать в разговор, то навсегда писарем станешь, Викерс. Нечего было баб брюхатить! — Всё, понял. Молчу. — Ваша милость, но женщины и сами не против были. — Ещё бы они были против. Я бы в таком случае его вообще за яйца над воротами подвесил. Но вопрос с помощью решенный. Банда того князя действительно стоит у нас на пути. Дмитриус, зови его. — Слушаюсь, ваша милость. — И спустя минуту в зале снова стоял старик-посланник. — Мы решили. Мы поможем вам, но вы признаете меня своим князем. — Но как же так?! Менять одно ярмо на другое? Зачем?! — Тихо. Не перебивай меня. А по поводу ярма… Если вы не способны жить одни, то не вам и заикаться о подобном. Но не бойтесь. Мне не нужна половина вашего урожая, как тому князю. Вы будете платить десятину. — Что то уж очень сладко. Не верится мне в это, ваша милость. — Ишь ты. Ты не оборзел ли, хер старый?! — Так. Мне это надоело. Рен. Возьми его и идите готовьте войска. А ты, Викерс, по возвращению займешься орошением. Понятно? — Да, командир. — Так точно. Разрешите идти? — Идите. А теперь к тебе. Вы будете не просто платить мне дань. А станете моими подданными. И те, кто пожелают — войдут в мою дружину. А после вы пошлёте вестников в остальные свободные деревни. — Это что же, новое княжество будет? — Бери выше, старик. Царство. — Неужто старые времена вернуть хочешь? Как до нашествия тварей огнедышащих? А сил то хватит, княже? — А ты посмотри на наш стол поближе, старик. И подумай. — Ну стол, ну белый. На кость… похож… Да не уж то? Драконья?! — Воскликнул в изумлении старик. — Да. И вот тебе нож. Проверь, если желаешь. — Нет. Я верю. Но откуда он у вас? Это же кусок черепа! И он ещё даже не пожелтел! — Мы ушли с войны с драконами. И ушли победителями. Мы уничтожили их. И даже если хотя бы один из них выжил — их раса обречена. Даю тебе слово. — Это радостная весть. Пожалуй одна из немногих с тех пор, как под их огнём пали наши царства. — И что ты теперь думаешь, старик? — Мы пойдем под твою руку, князь. Но сначала всё-таки дело. — Разумеется. Дмитриус, проводи гостя до его комнат. Мы закончили. — Слушаюсь, ваша милость. — И дверь закрылась за спиной уходящих. — У остальных есть какие-то вопросы, предложения? Курт? — Кузница работает. Металл плавим. — Ладно. Еще кто? — Господин легат. Вот отчёт, что вы просили. — Спасибо, Фиккесу. Тогда на этом всё. Можете быть свободны. — И шум отодвигаемой мебели наполнил зал. Вот только одно кресло осталось на месте, как и его обладатель, что задумчиво крутил в руках кинжал. — Что такое, Аверкий? — Погоди. Пусть выйдут — тогда и поговорим.        Когда за последним из выходящих захлопнулась дверь Аверкий заговорил. — Знаешь, Джек. Пожалуй нам с тобой не по пути. — Да? И почему же? — А разве не очевидно? Ты хочешь быть первым. Лидером. Правителем. Хочешь решать судьбы мира. В этом мы с тобой похожи. Вот только я не хочу быть вторым. А быть на равных с тобой… Мы же оба понимаем, чем это закончится. Не так ли? — И что же? Хочешь оспорить моё право командовать? — Нет. Зачем? Победить тебя в бою я не сумею. Ты слишком живучий засранец, Джек. А моя магия не предназначена для выжигания территорий. А вот ты меня угробишь однозначно. И даже не в бою. А кинжалом в спину. — А почему не ядом? — Слишком очевидный свет. А ты любишь тень, мой друг. Но у меня есть решение. — Да? И какое же? — Ты поможешь мне воссоздать мой легион. Я наберу в него местных и уйду с ними на юг. Там встану во главе какой-нибудь провинции. Возьму себе новую фамилию и заживу. Аверкий Фиор! Или Аверкий Севен! Звучит же? — Да. Вот только мне какой резон в этом? — Кроме дружественного правителя? То, что у тебя не будет интриг за спиной. То, что мы разойдемся миром. То, что я оставлю тебе своих людей из моего старого легиона? — И почему же ты оставишь их? — А разве не очевидно? Они уже в плену твоей харизмы. А я не хочу устраивать интриги и борьбу за умы. Это твоё поле боя, не мое. Ну так что? — Пока я не знаю. Но не вижу ничего, что могло бы нам помешать. Но сам понимаешь — не в ближайшие годы. — Само собой. Но спешить нам некуда, не так ли, друг мой? — Некуда, дружище. Совершенно некуда.