Шагает Легион

Викерс

      Когда багровые воды схлынули, оголяя изломанное тело императора мне не удалось своей глупой остроты. — Мда, был не прав, командир. Вот теперь, ты реально выглядишь мерзко. — Но стоило мне договорить, как из аморфной массы, сочащейся кровью и прочими телесными жидкостями, выстрелило утыканное обломками кости щупальце из розовой плоти. В нём не было ни мышц, ни сухожилий. только фарш, подчинённый воле и магии чудовища в человеческом обличье. Это порождение больного сознания мгновенно преодолело разделяющее нас расстояние и обхватило шею, неприятно согревая влажным теплом. Обломки костей, которыми было буквально набито щупальце, вздыбились, пробив кожу. Почти сразу пришло столь знакомое ощущение движения под кожей, что так часто бывало при различных имплантациях. Оно продолжалось недолго и закончилось одновременно с открытием моего рта, из которого полились звуки чуждой мне речи. —Очень смешно. Вот прямо даже не знаю, вырвать тебе язык или просто оторвать голову и прибить в тронном зале. А теперь слушай и запоминай. Сейчас выходишь наружу и отвлекаешь эту тварь.— А вот теперь мне реально стало плохо. Если первые слова особого волнения не вызывали. Как ни как не первый раз мне грозятся оторвать чего либо. Пару раз даже угрозу исполняли, но ведь в итоге все возвращали на место… Но идти против создания, что превратило в лепёшку такую тварь как шеф… Буквально… Да ну нахер!       Из задумчивости меня вывела боль в груди, что заставила упасть на колени и схватиться за рёбра. —После всех моих модификаций ты можешь вполне спокойно жить без сердца, но это не повод отвлекаться от меня, когда я даю приказы. — Я даже и не думал отвлекаться, командир! — Ты идиот? Хотя чего я спрашиваю… Я буквально внутри тебя и прекрасно знаю, слушаешь ты меня или нет! — Но только начавшуюся выволочку прервал мощный толчок земли, после которого с потолка коридора посыпалась пыль вперемешку с мелкими камнями. И это в путях сообщения, что возводили маги земли не понаслышке знающие о мощи осадной артиллерии имперских войск. — Так, нет времени. Сейчас ты идёшь наружу и отвлекаешь ящерицу на десять минут, а потом в дело вступлю я. Силы можешь не экономить. — А как же? — На сохранность столицы можешь не обращать внимание. Всё равно придётся перестраивать. А теперь ПОШЁЛ! И собственные ноги предали меня, унося тело в сторону пролома через который я затащил внутрь командира. — Вот жешь блядство! — Прокричал я отправленный в полёт судорожно распрямившимися мышцами. И совершенно зря если судить по мгновенно сфокусировавшимся на мне глазам ящера, что вынимал свой кулак из толщи льда над городом. Не теряя тех крох времени, что длится его замешательство, подхватываю контроль над куполом и растапливаю его вокруг лапы, чтобы тут же снова обратить воду льдом, сковавшей лапу чудовища. Сковавшей. Сковавшей, я сказал! Да блять! Как так-то?! Я же только что наморозил почти десять метров льда вокруг его кулака! И он выдрал его, пусть и не сразу. —Ещ-щ-щё один! И тот же запах! Изничтож-ж-жу!!!— Мда, судя по всему он не оценил моего экспромта. Подхватываю магией тысячи осколков, порождённых его освобождением и обращаю их в шипастые шарики, направленные в его глаза. — Пора гасить свет, чешуйчатый! — Кричу ему в морду и тут же растекаюсь лужей воды от накрывшей меня лапы. В форме воды стекаю по обломкам стены и вновь собираюсь на гребне ближайшего канала. Чтобы тут же улететь в сторону от каменной глыбы, прилетевшей в спину. Сквозь боль и рвущийся кашель я слышу его гневный рёв. Но он и близко не похож на то, КАК должен реветь ослепший дракон, пытающийся собрать вытекающий из глазниц слизень. — Ничтож-ж-жество! Думаеш-ш-шь стал атронахом и тепер-р-рь смееш-ш-шь считать себя ровней?! Мне?!  — И новый камень, напитанный магией так, что едва ли не светится отправляется в полёт. А его лапы уже крошат парапет стены, заготавливая новую порцию шрапнели. А весь тот заряд шипов, что во времена войны запросто ослеплял самых крупных драконов, лишь задорно хрустел и таял на его веках, перемалываемый движением зрачков.       От очередного броска ныряю в канал и растворяюсь в нём, чтобы мгновенно вынырнуть в сотне метров от вздымающихся фонтанов воды многочисленных взрывов перекачанных магией снарядов. Сразу же замораживаю их, создавая группу столбов, в сторону которой лечу по воде на плоской льдине. А за моей спиной начинают свой полёт сотни ледяных гарпунов, формируемых взмахами рук. Но все они исчезают в обжигающем потоке пламени, исторгнутом Зверем.        Вздымаю воды и огромными хлыстами стегаю по ногам дракона, пытаясь отвлечь от своей скромной персоны. Но те лишь разбиваются об антрацит чешуи. Но не это главная цель. Лужи из грязи и кипятка вздымаются ревущими свёрлами, пытающимися поразить одно из самых уязвимых мест драконьей физиологии. Но хвост своим ударом просто вмял их в землю, расплескав по округе несостоявшиеся колья и озерца грязи. А загоревшееся на чешуе пламя высушило землю.       Мир наполнился паром, подсвеченным породившим его голубым пламенем, что и не думало прекращаться. Наоборот! Оно лишь приближалось ко мне, испаряя воду быстрее, чем та успевала заполнять образовавшуюся пустоту. Крайне неприятно пустую пустоту! Только продолжающийся поток всевозможных ледяных снарядов не давал сразу перевести огонь на меня, обращая в кусок сырого угля и пепла.        Но вот я достиг столбов изо льда и нырнул вглубь, протапливая в её толще тоннель, ведущий в небо. Последние его метры меня толкала не магия, а клубы пара, что самым натуральным образом выстрелили мной как из пушки. Короткий полёт едва не закончился, так и не начавшись, когда новый плевок пламени пролетел в нескольких метрах от меня, растапливая тонкие пластинки ледяного планера, намертво примороженного к броне на спине. Но опыт драконьей войны не подвёл и новый планер был готов ещё до начала падения. На его крыльях я долетел до купола, тут же ныряя в его глубину, пока за спиной разгоралось пламя.       Сполохи голубого огня покрывали лёд купола и резво догоняли меня, пока я рвался вглубь. Внезапно лёд кончился и тонкий слой зачарованной ткани порвался под моими руками. С высоты нескольких десятков метров я упал на улицы города, а над моей головой пронёсся огненный столп, вонзившийся в камень улицы и раскидал каменное крошево по округе.        Рывком вскакиваю на ноги и хлыстом из воды подтягиваю себя к куполу, сливаясь с ним в форме атронаха. Сознание растекается по его поверхности, осознавая и подчиняя кубометры зачарованного льда. А в это время снаружи проступает гигантское лицо, смотрящее в глаза дракону. —Чёр-р-ртовая букаш-ш-шка! Думаеш-ш-шь, что спасся?! Я сож-ж-жгу тебя вместе с этим куполом! Как и все напоминаниях о них-х-х!— А может попиздеть с ним? О том, как тянуть время речи то не шло… — О ком ты говоришь, дракон? А р-р-разве не очевидно, ничтожес-с-ство?! О драконах! О чёр-р-ртовых твар-р-рях! И вас, их пр-р-рислужниках! — Чего? Да ты крышей съехал? Ты сам же дракон! —ГР-Р-РА!!! Я АКНОЛОГИЯ, МЕЛКАЯ МЕР-Р-РЗОСТЬ!— И струя пламени, что сильнее предыдущих в разы, просто срезает ледяное лицо с поверхности купола и сносит квартал, лежавший под ним. —Я КОР-Р-РОЛЬ! Я СИЛЬНЕЙШ-Ш-ШИЙ! Я УБИЙЦА ДР-Р-РАКОНОВ!!! И Я УНИЧТОЖ-Ж-ЖУ ЛЮБОГО ИЗ ИХ-Х-Х СЛУГ-Г-Г —Чего?! Убийца драконов? Акнология? Что-то знакомое… Да быть того не может…       Новые лица десятками покрывают купол и начинают говорить одновременно, создавая многоголосый хор, что не заткнуть одним ударом. Их речь громогласна, а глаза испускают ледяные копья, летящие в сторону взгляда. И это должно смотреться охренительно круто! — Эй, Акнология. Скажи мне. Во время войны был один драгонслеер с таким же именем, как у тебя. Твой воспитанник? — С каждым произнесённым словом число лиц уменьшалось, унося вслед за собой и городские кварталы, павшие под драконьим гневом. Но их хватило на окончание фразы, после которой дракон ненадолго отвлёкся, от расплавления купола рассеянным потоком огня. — У МЕНЯ НЕ БЫЛО ВОСПИТАННИКОВ! Я И ЕСТЬ АКНОЛОГИЯ, УБИЙЦА ДР-Р-РАКОНОВ ПЕР-Р-РВОГО ПОКОЛЕНИЯ! ИМЕННО Я УНИЧТОЖ-Ж-ЖИЛ ИХ ВСЕХ И СЕГОДНЯ УНИЧТОЖ-Ж-ЖУ И ВАС, ДР-Р-РАКОНОПОКЛОННИКИ! — Пиздишь! — От одной моей фразы он даже на мгновение выпал в осадок и замолчал, удивленно уставившись на стену лиц. — Знавал я этого мудака! И в последнюю нашу встречу он был не настолько невъебенно здоровым! —Чего ты несёшь, полудурок? Кто ты? — Я Викерс! И в те времена я был трибуном легиона Дреггана! —Викер-р-рс… Я помню тебя… Ты был на том собр-р-рании… Ты волочился за всеми потаскухами из убийц… Дрегганцы не пришли на решающий бой и решили добить выживших на том фестивале… Именно из-за них я окончательно стал …этим… И теперь ты продался драконам… ДА Я СОЖГУ ТВОИ КОСТИ ДО ТЛА!!! — Блять. Теперь он ещё злее чем был. Не надо было представляться. Но ведь это реально охренеть можно! Человек в дракона превратился! Так… Надо будет к шефу сходить, провериться. Вдруг и нам такое светит?        Пока я думал о своём, я не забывал о бое. Весь купол ощетинился лесом копий, что запускались в сторону ящера. В его сторону летели пики и лезвия. В небе тучи, собранные из пара, исторгали тысячи игл. А он даже не сдвинулся с места. Его пламя закрутилось огненным смерчем, скрывая его фигуру. Оно ревело и бурлило, пожирая без остатка всё, что влетало в него. Шли долгие минуты этого огненного затишья, пока смерч не начал рывком расширяться, чтобы, облизав купол города, развалиться на отдельные сполохи. Они растаяли спустя мгновение, обнажая распахнутые крылья, кончики которых заканчивали чертить огромный рунный круг, центром которого выступали сложенные треугольником передние лапы. Наполненный синевой свет всё нарастал, испускаемый фигурой. Ни одна льдина не могла преодолеть его, разрушаясь на подлёте. И постепенно они рассыпались всё ближе и ближе к городской стене.       Похоже, что тут мне и пиздец. И даже не знаю от кого — от зверя или от шефа, что не получит нужные ему минуты. Но это не повод сдаваться. Весь купол начинает содрогаться и рассыпаться на гексагоны, связанные водяными прослойками. Они наполняют улицы, превратившиеся в грязные реки от растекшейся по ним воды, и стремятся ко мне, чтобы вместе с камнями и грязью вмерзнуть в остатки передней полусферы щита, наращивая его. Все пристенные кварталы вмерзли в лёд, словно поселения крайнего севера, виденные мной на фотографиях экспедиций.        Но вот свет погас на мгновение, чтобы тут же обратиться ревущим потоком тьмы, что устремился к стене. Земля на его пути исчезала и обращалась пылью, а в стороны разлетались бритвенной остроты кристаллы, от которых тянуло энергией, чуждой самом мирозданию. В одно мгновения эта чудовищная мощь просто пробила тоннель в намороженном мной леднике, превратив в прах преграждавший путь материал. И, не останавливаясь, пробила весь город на вылет. Чудовищная ударная волна расходилась от прорехи на лике города, вырывая деревья и снося черепицу. А потом тварь начала сдвигать руки, вслед за которыми повернулся и луч.        Но внезапно из-под земли вырвались две огромные лапы, что схватили дракона за ноги. А вслед за ними вздыбилась земля. Из её недр вылез огромный каменный шип, что ударил дракона в костяную кирасу рёбер, со скрипом и треском вырывая крупные чешуйки брони, прежде казавшиеся неуязвимыми. — Десять минут вышло.