Дневник Лорана

Настой помогает. Книга тоже. Еще помогает сознание того, что Паскаль понял мое состояние и не лезет с лишними вопросами. Пожалуй, я зря его боялся. Но подходить к нему со своими проблемами все равно пока не буду. Во-первых, не буду его отвлекать от Дамианоса. Во-вторых, мои проблемы в основном политические, а здесь врач не поможет. Что же касается снов и подсознания, то с этим я как-нибудь сам разберусь. К Дамианосу я не захожу, но мне постоянно докладывают о его состоянии. Он получил много послаблений и, похоже, подружился с охраной. Пускай. Главное, чтобы он с моим дядей не подружился. Дядя умеет быть любезным и понимающим, когда это ему надо, а Дамианос склонен верить любому, кто не будет смотреть на него с ненавистью. От того, что он подружится с Йордом, Орлантом и кем-нибудь еще, вреда не будет. Для них он — просто воин из Акилоса, которого за что-то возненавидел Кастор. Но если они узнают, что он — тот самый Дамианос, то и гадать не надо, чью сторону они выберут. Они моя гвардия, они преданы мне и Виру. Правда, это не мешает им за моей спиной обсуждать мои сексуальные пристрастия. Точнее, их отсутствие. Но о чем еще судачить стражникам в мирное время? Но дядя-то знает, кто такой Дамианос! А Дамианос, наивный акилосский юноша, не знает, что дядя знает. Более того, он еще и не знает, что именно дядя помог Кастору свергнуть сводного брата с трона. Разве бы этот ублюдок справился в одиночку? Или даже с любовницей? И если дядя навешает Дамианосу лапши на уши, тот с удовольствием ее съест и попросит добавки. Пожалуй, я с этой поркой немного перестарался. Нет, Дамианоса мне не жалко. Он получил по заслугам. Не за то, что пытался ко мне приставать, а за то, что случилось шесть лет назад. Но дядя обратит случившееся себе на пользу, а я не знаю, как из этой ситуации выбраться. И посоветоваться не с кем. Даже с теми советниками и лордами, кому я доверяю. Ни одному из них я не могу открыть тайну своего раба. Беренжер слишком честный, он тут же спросит, потому я не известил Совет о том, кто у нас в заложниках. Советник Эрод слишком старый, как бы его удар не хватил от такой новости. Он, пожалуй, тоже потребовал бы поставить вопрос на совете. Попробовать втянуть в игру советника Гийона? Он на стороне дяди, он участвовал в акилосском перевороте, но он не узнал Дамианоса и принял за чистую монету версию об особом подарке для меня. Хотя не понимаю, как можно было не узнать, особенно находясь в Иосе. Если я ему дам понять, что дядя скрыл от него важную информацию, что его разыграли вслепую... Хотя нет, не сработает. Гийон тут же побежит к дяде, на двойную игру у него мозгов не хватит. Я опять исписал два листа схемами и предположениями, понял, что до возвращения дяди определиться с выводами не смогу, и стал ждать. Благо мне было, что почитать на время ожидания. Ведь что «Методология власти», что «ПТСР, последствия и лечение» — не развлекательные книги, их надо читать медленно, вдумчиво и делать заметки по ходу чтения. Заметки я делаю в отдельной тетради, чтобы не перегружать этот дневник. Дядя долго не возвращается. Я ожидал его через семь дней после отъезда, но прошло еще четыре, а его все нет. Теперь я понимаю, что он точно так же изматывает меня ожиданием, как я изматывал Дамианоса. Он уехал на охоту и назвал мне точные сроки — для чего? Для того, чтобы я сорвался и нарушил его приказы. Значит, он уже подозревал, что я узнал Дамианоса. И догадывался, что если меня оставить без присмотра, то я сорвусь. Похоже, он догадался в ту, первую ночь. Я тогда был раздосадован его приходом и не воспринял его, как догадку. Дядя читает меня, как открытую книгу, что неудивительно. У кого еще я учился интригам и манипуляции? И «Методологию власти» дядя тоже читал. И о том, что я стащил эту книгу, наверняка в курсе. А еще у дяди преимущество передо мной, потому что он опытнее. У меня — только то, что я красивее, но считать ли это преимуществом в политике? Разве что преимуществом может быть то, что тебя могут не воспринять всерьез именно потому, что ты красив. А недооценка тебя соперником хорошо работает в твою пользу. Но к дяде это не относится. Надо собрать всю силу воли, какая у меня есть, и приготовиться к встрече с дядей. Приготовиться к самому худшему. Нет, казнить меня он не сможет. А что сможет? Опять неопределенность. Измотала она меня порядком. Хорошо, хоть идиотские сны больше не снятся. Успокоительный настой помогает. И этот дневник тоже помогает — выплеснешь переживания на бумагу, так потом немного легче становится. Сегодня, вернувшись с прогулки, я опять обнаружил в своей спальне волос. Прямо на роскошном синем покрывале с серебряными кистями. Точно такой же — рыжий, длиной с палец. Я допросил стражников. Затем слуг. Никто не признался. Врать мне не будут, но что-то ведь ускользнуло от их внимания! — Здесь точно никого не было, кроме тебя и Пьера? — в третий раз спросил я старого Марселя. Он нам служит еще с тех пор, когда меня еще на свете не было, а Огюст был лишь в проекте. И я знаю, что меня он не предаст ни за что. Но мог ли он что-то не заметить или упустить? Марсель помялся и неуверенно ответил: — Внучок мой помогал мне с уборкой. Вы ведь не будете ругать меня, ваше высочество. — А как он выглядит? — Да так же как я в молодости, — улыбнулся Марсель. — Маленький, шустрый, смышленый... — Рыжий? — насторожился я. Марсель махнул рукой: — Нет, темненький он, я же говорю — как я в молодости. Не застал я Марселя в молодости, а сейчас у него волосы седые. На всякий случай я уточнил: — А лет внучку-то сколько? — Десять скоро будет, — улыбнулся старый слуга. — Ты бы отослал его из дворца подальше, — посоветовал я. Я не стал уточнять, зачем, но Марсель, кажется, понял. Я пообещал разузнать насчет места для мальчонки, отослал Марселя и занялся своими делами. Никогда не думал, что с нетерпением буду ждать возвращения дяди.