Однажды и навсегда

Город погружался во тьму. Слуга задул свечи и с поклоном удалился; Артур откинулся на подушки и задумчиво уставился на бархатный полог. Под конец дня отец совсем замучил его своими подозрениями. Король в каждом встречном подозревал того, кто завтра поведёт его сына на встречу с предсказанием от Старой Религии. Артур фыркнул. Как будто он маленький, как будто ему пять лет! Как будто его возьмут за ручку, точно несмышленого ребёнка, и поведут навстречу опасности. Он и в пять не пошёл бы с незнакомцем. А завтра ему уже двадцать! Король будто помешался. Принц не очень-то верил в предсказания, воспитанный отцом, который ненавидел магию. Да если ему и предскажут что-нибудь, что с того? Отец так говорил, будто с момента предсказания его жизнь будет предрешена. Возможно, Артур бы больше проникся этим предупреждением, если бы знал, что предсказали в своё время его отцу. Но король наотрез отказывался отвечать на любые вопросы. Смирившийся с решением отца не выпускать его завтра из замка ни под каким предлогом, Артур повернулся на бок и закрыл глаза, сразу проваливаясь в объятия Морфея. Утер, однако, не спал. Он стоял у себя в покоях, отдёрнув штору, и смотрел на луну, обреченно ожидая завтрашнего дня. С каким счастьем и какой болью был связан грядущий день! В этот день родился его сын, умерла его жена. В этот день завтра Старая Религия попытается разрушить жизнь его сына, как разрушила его жизнь. Но он ей не позволит. Утер вспомнил день своей коронации. Как люди кричали: «Король умер! Да здравствует король!». К тому времени Амвросий уже был мёртв. Старый отец не успел подготовить последнего оставшегося в живых сына к правлению, скончавшись вслед за старшим сыном, не выдержав потери любимого отпрыска. А Утеру, молодому и беспечному, легкомысленному и безрассудному, предстояло учиться править королевством. Мать поддерживала его мудрыми наставлениями и помогала изобличать козни врагов, решивших воспользоваться неопытностью нового монарха. Он воспитал в себе умение сохранять спокойствие и трезвую голову в чрезвычайных ситуациях. Он учился быть рассудительным и отличать преданность от предательства. Он стал терпелив и умел ждать. Огромная ответственность заставила его вспомнить уроки дипломатии, которые ему давал отец ещё давно, в юности, прежде чем махнул рукой на младшего сына, переключив внимание на любимчика — Амвросия. Утер делал все, что в его силах, чтобы быть королем, достойным Камелота. Он отпустил Вивиан к Горлуа, лишь однажды поддавшись слабости и пробравшись в покои леди во время отсутствия лорда. Эту ошибку Утер никогда не повторял — тем более, что Вивиан не искала с ним встреч. В столице она не появлялась, занятая воспитанием дочерей. Королю было двадцать семь, когда мать перестала намекать и открыто заявила, что ему пора жениться и поскорее обзавестись ребёнком. Положение династии было шатким — у Утера не было детей, наследовать трон после него было некому. — Бездетный король — слабый король, — отчеканила королева-мать и, конечно, была совершенно права. Утер перебирал в уме принцесс, но ни одна не вызывала отклика в его душе. Любая, конечно, пошла бы за него, но король не хотел жениться по расчету. Он, уже давно не беспечный романтик, а холодный и расчетливый политик, втайне мечтал о большой любви. Когда он поделился своими мыслями с матерью, та покачала головой и произнесла одно-единственное слово: — Роза. — Что? — не понял Утер. — Ты ищешь розу, ведь своё величие ты обретёшь только с ней, — вздохнула мать и махнула рукой в ответ на непонимающий взгляд сына, — предсказание Старой Религии. — Матушка считает, что роза символизировала мою будущую жену, — сказал король, когда Илдред укладывал его спать. — Все может быть, Ваше Величество. — А что думаешь ты? — полюбопытствовал Утер, глядя на слугу — да что там, какой слуга? — давно уже лучший друг. — По-моему, Ее Величество рассуждает вполне логично. Только с поддержкой любимой женщины можно достичь истинного величия. Брак по расчёту принесёт вам выгоду, но ни горечи разлук, ни радости воссоединений, ни трепета встреч, ни сладости поцелуев. — В моей жизни была любовь, — возразил Утер, — и не единожды. Они приходили и уходили. Одних я отпускал легко, других — неохотно, но отпускал же. — При всем уважении, милорд, вы еще не знаете, что такое настоящая любовь. Вы ещё не нашли ту «единственную». — Возможно, ты прав, — задумчиво ответил Утер. Он не определился с суженой, и королева-мать умерла, не дождавшись ни внуков, ни хотя бы свадьбы сына. Утер скорбел и больше не выбирал невест, с головой погрузившись в государственные дела. Он не думал о женитьбе и в тот день, когда отправился на конную прогулку перед завтраком, следуя своей излюбленной привычке. Ехал король один, что было крайне легкомысленно, но Утер впервые за долгое время отбросил соображения безопасности, решив отдохнуть от своей свиты. Он скакал так быстро, что ветер свистел в ушах. Это было наслаждением — ощущение свободы, без ограничений, без рамок. Он следовал своему обычному маршруту, привыкнув к безлюдности местности. В это утро, однако, неподалеку заржала лошадь, и уже спустя несколько мгновений он услышал приближающийся топот копыт. Король заставил своего коня сбавить скорость и настороженно выглянул из-за деревьев. Совсем рядом послышался заливистый смех, и навстречу выпрыгнула лошадь с наездницей. Животное пронеслось мимо. Утер только успел повернуть голову и увидеть, что всадница тоже удивленно обернулась. Король пришпорил коня; что одинокая девушка делает в лесу? Он догнал ее, это было нетрудно: лошадь девушки перешла на шаг. — Миледи? — вежливо произнёс король. Всадница улыбнулась и склонила голову: — Ваше Величество. Итак, она знала, кто он. А он не имел о ней ни малейшего представления. Богато одетая дама, верхом на великолепном ухоженном скакуне — возможно, они уже встречались в замке, на каком-нибудь торжестве? — Мы знакомы? — Я была на вашей коронации, Ваше Величество. Игрейн де Буа, — добавила девушка, видя, что король в растерянности. Она протянула руку для поцелуя, и Утер автоматически взял ее. — Мне знакомо это имя. Я знаю человека по имени Тристан де Буа, — сказал он. — Это один из моих верных рыцарей. — Он мой брат. — О, — наконец, опомнился король. — Рад знакомству, миледи. Игрейн снова улыбнулась, и Утер поймал себя на мысли, что она так прекрасна после бега: раскрасневшаяся, со слегка растрепавшимися золотистыми волосами, обрамляющими ее лицо. — Что же вы делаете в лесу одна, миледи? — Могу спросить вас о том же, Ваше Величество. — Можно сказать, что я сбежал от дворцовой суеты, — охотно ответил он. — И я сбежала, — весело ответила Игрейн, — только от своего брата. Мы с Агравейном возвращаемся в фамильный замок из гостей. — Где же вы оставили своего брата? — На привале, у костра, причитать о необходимости найти мне достойную пару, — ответила девушка. — Это так скучно, бесконечные разговоры о замужестве! — Как я вас понимаю, — посочувствовал король. — Однако, это необходимо. — К сожалению. Я бы хотела выйти замуж по любви, но увы, придётся пойти за того, кого выберут братья. — Это долг каждого перед родными, — подтвердил король. — В таком вопросе нельзя думать о своём счастье, надо думать о благе семьи. — И благе государства, — подхватила Игрейн. Утер грустно улыбнулся: — В моём случае — да. Он снова поймал себя на том, что думал, как удивительно идёт ей этот яркий румянец на щеках. А ещё он не помнил, когда в последний раз так непринужденно и легко говорил с малознакомой дамой. — Позвольте проводить вас к вашему брату, миледи, — предложил король, — не хотелось бы, чтобы вы потерялись. — Хорошо, — кивнула девушка и не удержалась от того, чтобы не добавить ехидно, — но я бы не отказалась, чтобы Агравейн попереживал часок-другой, разыскивая меня. Позже, вернувшись в замок, король пересказал историю этой удивительной встречи слуге. — Я не знаю, что на меня нашло! — воскликнул Утер, опускаясь на стул. Он поискал на столе, чем можно занять руки, и схватил перо. — Я просто болтал с ней, будто мы сто лет друг друга знаем! Я никогда так себя не вёл при знакомстве. Илдред с улыбкой выслушал своего господина и, отвернувшись, бросил в сторону: — А вот и роза. — Что ты там бормочешь? — Я говорю, сир, что не помню, когда вы в последний раз проявляли такое искреннее внимание к даме, что даже проводили ее до кареты. — По-твоему, я должен был бросить ее в лесу? — возмутился Утер. — У меня не было иного выбора, кроме как проводить ее обратно к брату. — Конечно, сир. Полагаю, у вас также не было иного выбора, кроме как пригласить леди Игрейн на празднование Самайна. Король почувствовал, что краснеет. — А что такого? — с вызовом спросил он. — На празднике будет много приглашённых гостей. — Разумеется, сир. И все они приедут с утра, чтобы вы смогли лично уделить им внимание и показать город. Утер бросил в слугу перо. Илдред со смешком уклонился. Король же снова ощутил себя юнцом, нервничающим перед первым свиданием. Но почему? Ему было уже почти тридцать лет, в этих самых покоях перебывало уже с десяток служанок, он не раз ходил на свидания со многими знатными дамами! — Поди прочь, — раздраженно сказал король слуге. И почему тот так нагло улыбался? Самому под сорок, а как неподобающе ведёт себя, словно мальчишка! Илдред ничего не сказал, когда леди Игрейн была приглашена остаться погостить в замке. И даже не удивился, когда король каждый день в течение этой недели просил разбудить его пораньше, чтобы он мог отправиться на свою излюбленную конную прогулку до завтрака — но уже в сопровождении леди Игрейн. Илдред невозмутимо развернулся и пошёл обратно по коридору, когда после пира в честь Йоля застал короля и его даму сердца целующимися. И совершенно спокойно воспринял то, что после праздника в честь посвящения нового кандидата в рыцари король исчез. Илдред прекрасно знал, где он, ведь совсем недавно Утер заходил в сокровищницу и перебирал фамильные драгоценности матери, а потом заказывал у ювелира золотое кольцо с изумрудами и бриллиантами. — Роза, — только и произнёс слуга едва слышно, когда на торжественном приеме Утер счастливо объявил о помолвке с леди Игрейн де Буа. И правда — она была красива и нежна, как роза, и король рядом с ней светился счастьем. Утер Пендрагон, наконец, нашёл свою королеву. На свадьбе Илдред хлопал громче всех: настала эпоха величия его короля. Во вторую часть предсказания слуга-друид уже не верил. Любовь Утера к жене была так сильна, что не верилось, что он мог уничтожить ее. Это действительно была золотая эра. Король правил мудро и справедливо, Камелот был силён как никогда. В жизни Утера Пендрагона все было идеально. Он стал тем великим королем, каким отец всегда видел лишь его старшего брата. Утер добился заслуженного признания, трудясь в поте лица на благо королевства. И так продолжалось, покуда Гаюс, придворный лекарь, не объяснил королю, почему до сих пор, спустя пять лет брака, у него не родился наследник. Королева была бесплодна. Игрейн ничего не сказали, но она, кажется, что-то подозревала. Глядя на нервничающую королеву, которая утратила спокойствие и прежний блеск в глазах, Илдред подумал о том, что с розы упал первый лепесток.