***
Голова разрывается. Ее мутит так сильно, что парню думается, что его со всей силы ударили чугунной сковородой. Питер пытается открыть глаза, но они тяжелые, как свинец, а рот сухой, словно песком поужинал. Черепушка не работает, не чувствует ничего, даже запахи. Связь с миром не устанавливается. Но вместе с адской головной болью, его атакуют собственные мышцы и судороги ног. Дергает одной из ног, чтобы угомонить судорогу, и следом заныло все тело, включая пальцы. Вертит головой, и шея онемевшая. Но когда он дергает рукой думая, что находится у себя дома, чтобы уже инстинктивно уебать будильник, то очень сильно ударился рукой об что-то холодное. Зашипел от боли, раскрывает моментально глаза и ахуевает от прозрения — он лежит в сухой, глубокой ванне полностью одетый. Ерзает от боли, и слабо ориентируется в пространстве. Старается аккуратно выбраться из ванны, и когда он облокотился спиной, обомлел, как античная статуя — это не его ванная комната в съемной квартире, на которой уже ржавые разводы от воды у слива. Не его голубоватая плитка, полотенца и запах… и ему хочется умереть на месте, потому что он в доме Старка. Желание выползать нет. Лучше тут посидеть, спрятаться от мира, осталось водки прикупить. Закрывает рукой глаза и стонет, ведь он не у себя. Откровенно говоря, он плохо помнит конец вечера, но отчетливо помнит, что рыдал, как сука. Лицо немного стянуто, видимо, из-за высохших слез. Не хочется вспоминать этот момент отчаяния, стоит просто скомкать, как бумагу и выбросить в мусор. Но тело не согласно с ним больше сидеть в ванной, и он выползает, и ноги немного подкашиваются. Спотыкается на ровном месте и резко хватается за раковину, чтобы не устроить милую встречу носа с подогреваемым кафелем. Его долбит сушняк, и он включает воду, жадно выпивая из ладоней. То, что он бухал, это уже ясно. Утоляет жажду, как зебра на водопое; умывается, промывает рот и смачно высмаркивается, стряхивая все в слив. В его голове огромный поток мыслей, и все сливается в одну непонятную кашу, и не может ответить себе на вопросы. Смотрит на себя через заплеванное зеркало и говорит про себя, насколько жалок. Даже собственных слез не стоит, не говоря уже Тони, который тешится. Господи, вся его жизнь сплошной сборник дерьма и дерьма. Стоит быть вообще благодарным, что судьба свела его с ним. Да, у всех свои тараканы и у Тони они… крайне избалованные. И невольно он стал осматривать свое лицо: мешки под глазами, небольшая щетина и покраснения на щеках. Все говорит о тревожности, нервозности и стрессе, которые Паркер на корню отрицает. Но что-то внутри, в самой душе, шепчет ему проверить свое тело на следы побоев или царапин. Мозг сомневается, что смог сохранить тело в надлежащем виде. Просовывает руку в трусы и щупает себя, слегка согнувшись и морщится от влажных прикосновений. Молча оценивает проблему, но подозрительного не ощущает: ни печет, ни раздражается, ни болит. Отлично, его не насиловали. Его бы Тони порвал за такие домыслы, но сейчас имеет права думать обо всем. Снимает черный пиджак и расстегивает белую рубашку — чертов дресс-код — и осматривает тело. Ему сейчас кажутся все ужасные мысли реальностью, что над ним хорошенько поиздевались, хоть логика и говорит об обратном. Тони никогда не принуждал к сексу, но все его органы чувств визжат мандрагорой. Крутится перед зеркалом при белом освещении ламп, корежится, чтобы рассмотреть лопатки и поясницу. И ничего не находит, даже осмотрев ягодицы. Выдыхает глубоко, словно с плеч упал тяжелый и массивный груз и вновь умывается, чтобы снять вместе с водой тревогу. Питер не соврет, если скажет, что доверяет Тони. Тони запнется на этих словах. Больше нет резона оставаться здесь и ждать: хватает помятую и грязную одежду, выключает воду и открывает ванную. Да, он ее запер изнутри, чтобы его не трогали. И… да. Это дом Старка. Почему-то сердце начало забиваться, пропускать удар за ударом, болеть. Питер уже инстинктивно вжался в стену здания, думая, что его поджидают. Дом Тони красивый, большой и сияет дороговизной, но сделан исключительно в минималистичном стиле. Потому что Тони волнует не красота и эстетика, а функциональность и полезность вещей, окружающих его. Питер часто бывает здесь, чтобы на работе их не спалили. А еще тут всегда чисто — спасибо клинеру, — вкусно пахнет и хороший вид из панорамных окон. О таком может только скулить и мечтать. Левая нога немного хромает из-за долгого положения в неудобной позе, и идет в гостиную комнату. Умоляет всех Богов этого сраного Мира, чтобы не напоролся на Старка и спокойно нашел телефон, и свалил домой. Неимоверно хочет домой, но понимает, если даже не постарается поискать Тони — то получит свое, и это будет оправдано. А получит по самые помидоры. Сжимает одежду до треска, ходит на носочках и боится громко задышать. Весь пентхаус под контролем Пятницы, и думает спросить ее, где Тони, но передумывает. Заглядывает за угол в гостиную и видит спящего Тони в солнцезащитных очках на диване, укрытого собственным пиджаком. Питер глотает вязкий ком слюны, будто увидел то ли чудо света, то ли спящего цербера. Наверное, второе больше подойдет. Он бы больше обрадовался, если Тони сидел в своей мастерской. Огромная гостиная комната соединена с роскошной кухней и столовой и замечает вещи, не вписывающиеся в интерьер: полупустой коньяк и шампанское, много смятой бумаги для самокруток, мелкий прочий мусор. Рядом с Тони стоит журнальный столик, на котором красуются три дорожки кокаина. Идеально чистый, без примесей, горький и манящий. Питер знает, что для Старка наркотики — это способ дать временную амнезию. Душевные проблем у него великое разнообразие. Тони балуется наркотой в периоды полного истощения и беспомощности. Но он всегда говорит, что наркотики и причины употребление — это последнее, чем должен интересоваться Паркер. Потому что иначе я тебя закопаю за длинный нос. И тут очухались гадкие демоны: будить Старка или нет. Как бы у него много вопросов по поводу вчерашнего вечера, но и также страшно боится реакции. Тони строгий и серьезный человек, но, когда дело касается личной жизни, — это как драть одну и ту же рану, не позволяя зажить. Он может наорать, ударить, унизить, а может и спокойно обсудить, рассказать, подать руку помощи. И его парадоксальность — это то, за что его боятся, как Сатану. И Питер проигрывает своим чувствам к этому человеку. — Тони. Питер кладет свободную руку на плечо Тони, немного потряхивает. Но мужчина никак не реагирует. Как продолжил спать и тихо сопеть, так и продолжил. И невольно Питер подчеркивает, что лучшее состояние у Старка — спящее. По понятным причинам. — Господи, я так не хочу тебя будить, потому что ты можешь вновь меня ударить, но я не знаю, почему это делаю, поэтому проснись, пока я не передумал. Все, я передумал. Тони просыпается на прикосновения, приоткрывает глаза и не понимает, почему все черное. Пиздец. — Пацан? — Да?.. — Сколько сейчас времени, что ты меня разбудил? Питер не может вымолвить ни слова: его рот открывается в немом произношении и также закрывается. Он в ахуе. Тони не грубит, не хамит, и не ругается. Или это пока что? Питер не может увидеть его глаза из-за темных очков, и Старк тоже не сразу понимает спросонья, что на нем очки, а не глаза дали сбой. Парень снимает аккуратно с него очки, и мужчина морщится от солнечного света. И чувствует, как импульсы волнения гуляют по нервным окончаниям. — Я… я не знаю, Тони. Я сам т-только проснулся, и пошел искать т-телефон. Миллиардер протирает глаза и пару раз прокашливается, прежде чем сесть на диван. Его лицо слегка кривится в неприязни, и Питер отходит назад, чтобы продолжить взглядом искать свой телефон среди бардака. Тони молча достает из заднего кармана свой телефон и видит на дисплее восемь утра, субботу. Отлично, это знак, что ему позвонят на работу с вероятностью сто процентов, как всегда. Пятница пошла явно не на пользу им двоим, ведь они собирались отлично отдохнуть и провести хорошо время, а не вот это все. Его голова тоже дает о себе знать и разрывается от воя внутри, но это целое ничего по сравнению с сушняком. Молча встает с дивана с небольшой болью в спине, включает раковину и пьет прямо из струи. Волосы взъерошены, торчат в разные стороны, и от него прет перегаром. Питер бросает свою одежду на столешницу и пытается найти свой блядский телефон, Тони слышит недовольные выдохи. Сейчас сильнее волнует состояние здоровья, и Тони смачно высмаркивается в слив, прям от души, и замечает кровь. Никогда в жизни его организм не подводил, и кровь из носа встречал только при повышенном давлении. Но не когда нюхал кокаин. Это пиздец. Сил раздражаться на это нет, — есть силы расстроиться. Еще ему не хватало под капельницу лечь, начать глотать колеса или ходить с катетером. В первую очередь себя таким не вытерпит, не говоря уже о Паркере, который устал искать мобилу и сел на диван в ожидании, внимательно изучая кокаин на стекле. Он не тянется к нему, не пытается рассмотреть впритык, а смотрит на расстоянии вытянутой руки. А руки у парня длинные. И Тони рассматривает выпирающие ребра у Питера, как он медленно дышит и не смотрит на него. Ему никто не даст ответ — никто — на счет этого парня и что с ним такое. Он одновременно мил, благороден, добр и язвителен, хамло и полная противоположность Старка во всем. Мысли вновь у Тони бесятся, и у него не хватает сил на это все. Питер не должен забирать у него всю энергию, все оставшиеся силы просто оттого, что сидит и не смотрит на него. Потому что Тони не может не смотреть на него. — Паркер, — обращает на себя парня, — даже не вздумай пробовать, иначе не поздоровиться. — Я и не собирался, — смотрит исподлобья, как на объект неприязни. — Но звучит достаточно лицемерно. Тони сильно хмурит брови от тонкой придирки, и облокачивается на столешницу. — В каком это смысле лицемерно? Мне показалось, или ты решился меня упрекать? — Ну, я тебе никто, чтобы упрекать и указывать на что-то. — Правильные мысли, поэтому заткнись. — перебивает его Тони, но Питер не останавливается: — Но это очень паскудно звучит, когда ты мне запрещаешь даже пробовать, а сам нюхаешь сколько хочешь и где захочешь. Понимаешь… это как безответственная мать, которая трахается с седьмого класса, а дочери говорит сохранять невинность для мужа. Звучит паршиво, да? Мерзко признаться, но Старк принимает, что Питер, по сути, прав. Не лучший пример привел, но прекрасно смог показать, как это выглядит со стороны. Может быть, даже если это и так, то переубедить Тони в неправоте можно, но сложно, и помочь в этом могут только лучшие и неоспоримые аргументы. Эту каменную стену не разрушить одним молотком, тут нужны штучки посерьезнее. И то под жирным вопросом, получится ли. Питер косится на Тони, пытаясь предугадать его ответ, но тот лишь фыркает и обратно сутулится над водой. Складывается ощущение, что парень добровольно согласился на эту золотую клетку. Сидеть в ней, жрать по расписанию, ссать под себя и только с позволения хозяина выходить гулять. Отходняк дает о себе знать. Питер так думает. Но Тони никогда не держит Питера у себя. Он его бьет. — Знаешь, я просто даю тебе прекрасный пример, какое воздействие оказывают наркотики на организм, — неожиданно выпалил Тони, умываясь, и он чувствует взгляд Питера на своей спине. — Ты не дурак, и без моей помощи способен уловить. Просто не хочется, чтобы ты себя гробил. — Я понимаю, но… — Не перебивай меня! — срывается Старк и выключает воду, подходя к Паркеру. — Я за тобой не слежу, я тебе блядь не папочка и не мамочка, чтобы держать тебя постоянно на поводке. Но мне очень не нравится, когда ты начинаешь в себя верить и перечить мне. Да, может быть тебе это забавно и весело, но я не согласен навещать тебя в рехабе и терпеть твои выходки. Не доводи до греха. Так что, чтоб не было манички, смою это с твоего позволения. У парня застрял ком в горле и глаза вновь предательски щипают. Он не может ничего ответить, ему настолько обидно и горестно, что ему хочется сбежать от него и уволиться к чертям. Не понимает, за что такое скотское отношение и где он накосячил так сильно. Тони умеет быть натуральной тварью, натуральным монстром, которого не убить одним топором. Абьюзивная сторона живет и процветает в Тони, как любимые цветы в саду, и они уже разрослись по самые небеса. Тони подавляет волю парня, и делает на превосходном уровне. Всегда на шаг впереди. По некоторым причинам Питер умиляется, когда Тони собирает наркоту глянцевым журналом и смывает его в раковину вместе с водой. Это жест доброй воли или неприкрытый фарс? Ради себя Тони ли это делает, или ради Питера, к которому начинает что-то чувствовать? Может, у его насилия есть ноги и ясно, откуда они растут? И у Тони что-то щелкает в голове. Как по приказу его лицо меняется на надменное, презрительное, непонимающее. В груди что-то болезненно сжимается, голова вновь нещадно болит и хочется раствориться. Миллиардер готов отдать все свои деньги, чтобы ему наконец объяснили, почему он чувствует к этому парню то, что похоронил пару лет назад и попросил не вылезать. Этот парень ему слишком дорог, но все его действия доказывают обратное. Он пригласил к себе парнишку, чтобы тот показал, может ли он действительно найти пробоины в Пятнице. А закончилось все глубоким отсосом, громкой ссорой. И Питер пошел спать в ванную, потому что ненавидит ругаться с Тони. Не любит спорить с ним. Это игра в одни ворота: в девяносто девяти случаях он отхватывает. Морально или физически — неважно. Агрессия и нервозность Старка ужасны. Они вытворяют с ним ужасные вещи, заставляют делать немыслимое, и каждая такая идея вымещается на бедном Питере и его психическом состоянии. Маска здравомыслия еще на нем. Но вот-вот она слетит. Тони, мысленно ковыряясь у себя в душе, забирает полупустую бутылку коньяка и быстро опохмеляется, удивительно быстро находя торчащий из-под дивана телефон Паркера, и кидает ему с жутким лицом. Тот все замечает, и вопросы отпадают сами по себе. Обстановка говорит, что надо сваливать. — Тебе надо уйти. — Ч-что? — Прямо сейчас. — Ты о чем? — Вали нахуй! Питер думает, что знает Тони как любовника, как друга, как доверенное лицо. Но, когда дело доходит до такого, Паркер понимает, что его нихуя не знает. Сразу же подрывается с дивана, как ужаленный в задницу. Поведение Тони — самая жуткая загадка, над которой надо сломать голову, чтобы решить. Тони просто теряет обычное самообладание от этих чувств, от внутренней боли и ненависти, мешающие ему нормально жить. Пьет коньяк и сопровождает Питера взглядом, и именно в этом парне живут все те эмоции, бурлят и кипят, которые Старк предпочел забыть. Он себе лучше устроит передоз, чем вновь поймет, что влюбился. Питер подходит к выходной двери в огромном замешательстве, что делать. Когда-то у него просто кончатся силы это терпеть, и Тони знает это слишком уж замечательно. Это взрослый мужик, самая жирная сливка из селебрити, а у него такая коллекция слабостей, болей и нерешенных вопросов, как собак не резанных. Тони видит, как он касается дверной ручки и вновь отпивает. И тут Паркер понимает, что Тони его проверяет. — Нет, нет-нет-нет, ты меня не отпустишь просто так, — сардонически начинает смеяться Питер, оглядываясь на стоящего в полный рост Тони. — Ты решил поиздеваться надо мной. — Это вопрос или что? — вновь отпивает. — Нет, это никакой блядь не вопрос! Ты самолюбивый, гордый и алчный мудак, который использует меня, как захочет и где захочет! — Следи за своим сучьим языком! — указывает на него пальцем, на лице ярость. — Мне уже надоело слушать твое нытье, как ты вечно всем недоволен, вечно сводишь все к нашим взаимоотношениям. — А ты считаешь, что у нас все нормально?! Ты считаешь, что ты ведешь себя адекватно? — Питер надеется услышать ответ, который хочет слышать. — У нас замечательные отношения, о которых можно только мечтать, парень. Я не удивлюсь, если ты умудряешься еще жаловаться своим друзьям на меня, какой я херовый. Пиздец, такое ощущение, будто я без души и не могу уставать! Обо мне думал, хоть на секунду? — Прости, что? — укоризненно смотрит Паркер исподлобья, полностью ошарашенный. — Ты-то? Уставать? У тебя есть все, у твоих ног каждый! Только ты ко мне относишься, как к откровенному говну и не скрываешь этого! Ты никакого права не имеешь жаловаться, нарцисс. Парень опять забыл свое место; парень опять верит в себя и думает, что яйца в этой комнате у него огромные. Тони сгорает, как волосок. Он себя не на помойке нашел, чтобы какая-то малолетняя выскочка по имени Питер Паркер обращалась с ним подобным образом. После этих слов, о душевном равновесии можно забыть. Его рука на автомате сжимает стеклянное горло, мечтая, чтобы оно лопнуло. Молча ведет головой в сторону, будто отворачиваясь от мысли ударить Питера со всей силы, не калечить его с концами. С высоты собственного достоинства так разговаривал только отец, стараясь сделать из сына лучшую копию себя, и именно отец всегда напоминал ему о своей роли в обществе. Отец запрещал на себя повышать голос, и это копилось и длилось слишком долго, и внутренний мир Тони видоизменился до ужасного состояния. Тони долго терпел отца, очень долго глотал подобное отношение к себе, от родной крови. И все это дало толстые корни, которые закрывают ему глаза на собственную речь. В нем есть рычаг, который дергают демоны: то исключительно вежливый, то яростный цербер, охраняющий ад. И тогда становится страшно всем. Как бы миллиардер не хотел каждый раз сдаваться в лапы наркотикам и алкоголю, он не сильнее своих желаний и привычек. Питер узнал о пристрастиях Тони случайно — во время секса он сравнил его с кокаином. Что его хочется постоянно, везде и всегда, несмотря на гадкие условности. Твари внутри кричат Тони, воют и рвут, подначивают его кинуть бутылку в Паркера. Чтобы стекло впилось в него осколками, порвали до крови и боли. Хотят увидеть, как корежится от боли, непонимания, густой обиды. Он бы поддался, если не напоминание о страховке корпорации, к которой привязан Питер. И что не вывезет искалеченный вид парнишки. Тони бросает бутылку себе под ноги, и темный коньяк приземляется дном вниз. — Подойди ко мне. — Ты меня ударишь! — Поверь мне, я не сделаю тебе больно. Просто подойди ко мне. — Обещаешь? — Даю слово. Мнется пару раз на месте, сомневается в обещании Тони, но медленно подходит к нему, и инстинкт самосохранения разрывается. Подошел максимально близко, насколько инстинкты позволяют. Мужчина стоит и мнимо рассматривает свою ипостась: его запуганный взгляд, явный недосып в ванной, как ходит кадык туда-сюда. Он так наивен, и так прост для Старка, к которому не подобрать правильный ключ за просто так. Тони в Питере нравится все, вдоль до упрямства барана. Питеру хочется провалиться сквозь пол от взгляда Тони: стоит ровно, дышит спокойно и размеренно оценивает, и на лице ни один мускул не дрожит. Но внутри него горит страшный пожар, пожирающий и убивающий все изнутри. Но Тони, спустя долгих молчаливых секунд, ведет немного головой и хмыкает, делая вердикт. — Ты меня боишься. Сердце пропустило удар. — Не прикидывайся. Я же вижу тебя насквозь. — Я не боюсь тебя. Лжет, как дышит. Тони кладет свою руку ему на макушку, приступает медленно поглаживать мягкие волосы. Питер немного дернулся, и он уже готовится, что Тони схватит за волосы и ударит. — Говоришь, не боишься? — он улыбается? — Нервничаешь, как грешница в церкви. Я не верю твоему заявлению, мне не интересны только слова. Лучше подтверждать свои слова действиями, так заведено. По-другому очень тяжело поверить человеку, щеночек. Без практики никак не заполучить внимание человека, который тебе нравится. Еще бы. Именно так они и познакомились — знаки Тони, отсос Паркера. А еще тело, прижатое к стене, не сопротивляется. Тони прекрасно манипулирует. Его воздействия магическим образом всегда работают на любом человеке, кроме Пеппер, которая считывает его, как с книги. Питер дрожит под рукой Тони, и подозревает, что намекает на поцелуй. И Питер целует его прицельно в губы, чувствуя горький привкус коньяка и хлорки, сразу гуляя языком по деснам, зубам и небу. Это утро обещало начинаться по-другому, и мозг Старка отключается, и отвечает на поцелуй жарко, горько, сползая рукой на щеку. Обхватывает гладкое лицо руками, целуя так глубоко, как может отдаться в один лишь поцелуй с языком; так, чтобы не дать никакого доступа к кислороду, высасывая душу. Питер в ответ обхватывает талию Тони, и потайные мысли не покидают его, что это еще одна двойная игра и сейчас его отборно изобьют за безотказность. Но нет. Тони только издает звуки поцелуя, медленно наступая на Питера и прижимая его к стене большого пентхауса. И тут перед Тони большая часа весов: он ненавидит его или любит? Но не в этом жуть. Жуть в том, что Питер соглашается на это все беспрепятственно. Бедному Питеру нравится думать о плохом и трагичном, когда его жестко и страстно целует Тони и вжимает в стену, притягивая к себе за бедра. Ему нравятся эти ощущения, и он согласен довольствоваться ими, когда Тони не прибегает к страшному и аморальному. Тони не припомнит, чтобы у него были подобного рода отношения: ссора, пассивная агрессия, и моментальный отсос. Никто не соглашался извиняться в постели и разделять его желания, потому что никто не был таким безумцем, как он сам. У Тони уже тянется нега в трусах и уже хер умоляет встречу с языком Паркера, и когда он спускается на шею парня, в его голове начинает играть мелодия звонка. На секунду подумал, что сошел с ума и схватил парня за бедра намертво, но все удовольствие прерывает отчетливая вибрация в заднице. Язык гуляет по коже парня, он стонет от удовольствия и противоречий, а звонок все звонит и звонит, звонит и звонит, и, сука, звонит. Тони раздражается, слепо достает из заднего кармана телефон и проклинает весь белый свет. — У нас гости… — в возбуждении шипит Тони, прижимая парня к стене. — Только попробуй издать звук, не делай глупостей. Кивает. Тони прочищает горло, прежде чем ответить этой женщине. — Я сплю. — Ага, сделаю вид, что поверила. С веселым голосом спишь? — Ладно, я пытался, не кипятись. Чего тебе? Питер слышит голос Поттс, и он умоляет судьбу, что не по его душу. — Ох, спасибо что избавил меня от твоего «я не выспался из-за тебя, Пеппер, ты должна мне свой кофе из старбакса», — пародирует Старка в трубку. — В общем, начну сразу и в лоб — у нас проблемы, Тони. Питеру приходит гениальная идея, когда Тони отлично строит из себя примерного босса с ровным голосом: грубо хватает его за яйца, начиная сжимать и ласкать, смотря в ошарашенные глаза напротив. От слишком ахуенных прикосновений Тони резко отвел телефон от уха, дабы громко застонать от удовольствия к эрекции. Одобрение и злость читается в его взгляде, и Питер знает, что никто не должен знать о них двоих. — Ох, да-а? И какие именно у нас… проблемы, пока видел седьмой сон? — Паркер держит его за яйца и за эту актерскую игру надо выдать Оскар. Паркер был прав: даже при отсосе он будет выглядеть непоколебимо. — Ну, например то, что из админского сервера пропал ноутбук с Пятницей и блокчейном, и к ноутбуку есть доступ только у двоих. — И у кого же? — У тебя и у Паркера. Это был глупый вопрос! Питер сжимает еще сильнее яйца, и Тони уже сутулится от нажима. Блядь, если он еще раз так сделает, то напомнит Пеппер, каковы его стоны, пока кончает. — Интересная ситуация, только я нихуя не понял, — смотрит на самодовольного Паркера. — Ноутбук у нас… у меня, то есть. В доме. — Отлично, тогда вообще все шик-блеск. Зачем ты его забрал, если не секрет? — Доработать Пятницу и пересмотреть шифрование! Разве не очевидно? — Очевидно, только ты можешь не делать это, когда нам налоговая дышит в спину? — Налоговая? — Вот именно! Я советую тебе прямо сейчас подорвать свою жопу, взять ноутбук и ехать сюда, пока я еще добрая. Уладь все прямо сейчас, пока коллеги не начали ничего подозревать! Паркеру смешно не будет — его ждет выговор дисциплинарный. Передай ему при встрече, чтобы не обижался на подзатыльники. Тони хочет ей ответить колко, но Пеппер сбрасывает трубку. Тони злится на нее, и отходит от Питера. Это утро его уже бесит, и он хочет, чтобы день кончился. У него жуткий стояк, жуткий пожар в душе и злость. Ему срочно нужен кофе, один полноценный выходной и хороший секс. По сути, это все может ему дать Питер. — Надеюсь, ты все слышал. — Да… слышал. Она всегда такая, или только по выходным? — Всегда, даже когда ей хорошо. Тони кинул двусмысленную фразу, оставляя Паркеру ее переваривать. Что он имеет в виду? Что он, блядь, имел в виду под хорошо? Они давние друзья? Они спят? Они обедают вместе? — Расскажи о ней. — Зачем? — Тони подходит к дивану и высматривает ноутбук, не поворачиваясь к парню. — Она же твоя секретарь, вы хорошо общаетесь и много времени проводите вместе. Мне просто интересно. Питер много раз пытался расспросить Старка про нее, но ни одна попытка не увенчалась успехом, которого хотел он. Тони не любит о ней говорить от слова вообще, не зависимо, кто задает вопросы: Питер или интервьюеры. Интересно, откуда СМИ знают про нее? Питера это тоже волнует, но сильнее его интересует то, что скажет Тони без камер и прикрас. На удивление, Тони фыркает на слова Питера, доставая ноутбук из-под журнального столика. — Не в обиду, милый, но я не хочу о ней говорить. В любом контексте я не хочу о ней говорить, понимаешь? — Почему? — Потому что ей не понравится, как я ее описываю. Просто поверь мне на слово: это тот человек, который тебя убьет за неорганизованность и рассеянность. И, судя по разговору, ты уже успел накосячить. Она и меня иногда пугает, но это исключение из миллионов. Так что, если хочешь что-то узнать о ней, то спрашивай не меня, а ее саму, — Тони выравнивается, как струнка, одергивая рубашку, добавляя шепотом: — Она жестокая, строгая и за словом в карман не лезет. А еще она просто суперски трахается. — Ну, ладно, я услышал тебя, — чтобы разрушить неловкость, он оглядывается на часы в телефоне. — Тони… я думаю, нам надо ехать. Нам может еще влететь за опоздание. — Ну, тебе да, а мне еще за перегар. Но я же не бегаю и не ору, что мне пиздец. Питер не удивляется, потому что такой Тони Старк никого не впечатляет. Только если стажеров. Ничего нового нет. Тони подбирает свой пиджак и нацепляет очки, забирает одежду Питера, попутно ноутбук, ключи от машины и дома. — Так что, я думаю, мы еще успеем довести начатое до конца в машине, — Тони притягивает парня к себе, и тот чувствует эрекцию. — Как считаешь? — С превеликим удовольствием, сэр.Часть 2
25 октября 2020 г. в 19:57
Это всегда было сугубо личным и странным — их взаимоотношения и на чем они строятся. Вселенная не даст понять, что не так, просто ткнув пальцем в небо, почему они все еще держатся за друг друга. Карты Таро не помогут, психологи — тоже, и никакая логика не откроет занавесу. Это самая неразрешимая загадка, и даже Паркер не понимает, что его связывает с боссом помимо секса.
Не сказать, что Паркеру крупно повезло, но попал к Старку через университет MIT. Учиться в нем и подпитываться новой информацией, ходить на каждую лекцию и записывать все, чтобы не вылететь — очень тяжелый труд, который ему удается совмещать с ответственной работой и личной жизнью. Сто раз зарождалась мысль сбежать к чертям, но знал, что оно того стоит. Это все со временем окупиться в трикрат.
Как-то раз, ему друзья сказали, что получили инсайдерскую информацию об университете. Мол ректор как-то связан со Stark Industries, а там уже все додумались. Оказывается, все технологии в университете были от них, как и все профессора, у которых есть личная статья на Википедии. И сам Старк являлся ярым спонсором и с удовольствием отдавал что-то на изучение, например, неудачные стартапы. Почему так? Ответ прозаичен: выпустился с отличием.
После всей этой вдохновляющей информации, понял, какие цели надо ставить. И достиг через пот и кровь, когда смог выиграть всех ребят в конкурсе и заслужить почетное место стажера. Паркер чуть кипятком не ссался, когда впервые смог легально зайти в эту башню со своей магнит-картой и идентифицирующим брелком. Все ненавидели и завидовали ему, и это было что-то бешеное, что-то дикое, ради чего согласен повернуть голову триста шестьдесят. Теоретически, он так и сделал.
Только вместе со своей целью, он получил последствия своего стремления: проблемы с почками из-за кофе, упало зрение, остался девственником — временная проблема — до какой-то поры — и появилась вредная привычка грызть ногти. Еще выпить чего крепкого, но старается не усердствовать, ведь его в любой момент могут вызвать на работу.
Само собой, весь этот проблемный список иссяк, как призрак, стоило ему получить официальное рабочее место.
В особенности Питер понял, что выиграл в масштабную лотерею, когда его послали отнести самому Тони Старку правила об разграничении прав прямиком к нему в кабинет.
Это было волнующе, нервозно, и очень интригующе. А еще странно.
Потому что Тони забывает, кто новенький, а кто — нет, и не знает, что такое первое впечатление и как его надо делать. Иногда темными и бессонными ночами — или когда в очередной раз Тони поднимает руку — Питер бы все отдал, чтобы скорректировать тот день.
Но место встречи изменить нельзя.
По правилам, Старк должен был великодушно принять нового работника, рассказать, что и как тут устроено, подарить любовь и трепет. Это то, чего, по крайней мере, ожидал Питер.
От себя знал, что он целое ничто, по сравнению с самим Тони Старком.
Но Тони… от него нельзя было ждать цветов и фруктов. Принял документы с каменным лицом, спросил имя, ехидно и мрачно подчеркнул грязные ботинки и невзначай бросил, что, видимо, избиратели ошиблись. Это немного задело парня. Ну… это его пиздец обидело. Ему всегда говорили, что он неплохо и стильно выглядит, но, когда сам Тони раскритиковал вид и указал на явные недочеты… хотелось сжечь весь гардероб.
А еще в придачу Тони подозвал его к себе, щелкнул по носу и ехидно спросил, не нужны ли ему бесплатные купоны в столовую, если недоедает. Господи, Паркера тогда эмоции рвали на части, и он месяц отходил.
Первое их знакомство целое ничто по сравнению с тем, во что все это вылилось. Питер для неопытного парня слишком поздно понял, в какой дьявольский капкан попался, без надежды на спасение.
До него слишком долго доходит понимание реальности. В особенной исключительности, не сразу понял, что первый его минет Тони — это самый настоящий пригласительный билет на хилые аттракционы.
И он никогда не узнает, на каком моменте выскочит шестеренка.