Не нужна

Начиная с подросткового возраста я начала выращивать в себе стержень, который, как мне казалось, способен защитить меня от многих ненужных для меня эмоций и чувств, подобных боли, жалости и разочарованию. Я всегда шла по головам, плюя на людей, желая оставаться для всех тем самым отрицательным персонажем в их жизнях, которого все всегда так привычно ненавидят. Для всех. Кроме Чонгука. Для него я готова была броситься под пули, не боясь боли, разорвать ногтями грудную клетку, доставая сердце, и отдать прямиком в его теплые руки, что я, собственно, и сделала. Только тогда, будучи ещё совсем глупой маленькой девочкой, я не могла даже вообразить, что тот самый человек из-за которого мой кровавый мешок так больно бился о ребра, заставляя чувствовать покалывания в кончиках пальцев, станет той самой причиной тех чувств и эмоций, от которых я так старалась оградиться. Только Чон был способен причинять мне такой тотальный вред, доводя внутренности до болезненных спазмов, но при этом заводя маленький моторчик до упора. Наверное, тогда, ещё девять лет назад, мне следовало собирать своё, пока еще, целое сердце и бежать, не оглядываясь, назад. Я же сделала все в точности наоборот, вручая ненужную любовь шатену прямо в горящие ладони. Наверное, я готова была на все, чтобы он был рядом, привлекая к себе его внимание всеми возможными и невозможными способами. Меня не любили одноклассницы из-за приятной внешности и отвратного характера, поэтому я часто устраивала мелкие драки, прекрасно осознавая, что после них Чонгук будет недовольно обрабатывать мне ушибленные коленки, аккуратно прикасаясь смоченной ваткой к ране, объясняя это тем, что наши родители как-никак, дружат и ничего более. Мне же это было только на руку, потому что я буквально сходила с ума. У меня не было друзей, да и парень не являлся даже товарищем, но именно в такие моменты он не смел мне отказать, чувствуя, наверное, ненавистную мною жалость. Но даже так, пусть это были поступки из-за этого дурацкого чувства, мне нравилось его внимание. Я его любила. Она появилась в наших жизнях, отбирая у меня все карты и оставляя полностью безоружной. ХëСон была невзрачной и, видимо, именно этим и зацепила Чона тогда. Слишком открыто игнорировала его подкаты, хотя сама втайне улыбалась, подобно влюбленной дурочке, только от одного своего имени, сказанного его голосом. Я злилась, как самая страшная и злая ведьма из любимого мультфильма, строила козни, устраивала подставы из которых Пак без труда выбиралась, победно ухмыляясь мне в лицо. Она не имела никаких скрытых сторон, ничем запрещенным не занималась и даже парня, в свои, тогда еще, пятнадцать, не имела. Чонгук стал её первым, что, несомненно, льстило парню, поэтому своё умение обольщать противоположный пол, он испытывал в разы активнее. Её смех, который разносился по школьному коридору, после его шуток, до сих пор запечатан в моей памяти, как самый худших звук во всем мире. Я радовалась и ликовала, когда они ругались, и также ярко проливала слезы в холодную подушку ночью, когда видела с каким трепетом и нежностью Чонгук её целовал. Было больно, слишком больно для такой маленькой меня, но я не могла отказаться от него, продолжая цепляться за маленькие тоненькие ниточки, что сдерживали нашу хрупкую связь. Только вот ХëСон, которая начала замечать мой нездоровый интерес парнем, это не нравилось и она тоже злилась, хотя и не показывала этого открыто, наверняка, высказывая ему недовольства наедине. Проблема состояла в том, что мне было все равно на то, что она чувствовала и думала, я готова была пролить не один литр чужой крови, чтобы заполучить человека, которого так требовало мое сердце. В день совершеннолетия Чонгука, который проходил в большой загородной даче родителей Хосока, двоюродного брата шатена, она тоже была там. В милом платье молочного цвета, с кружевными вставками по бокам, и со смущенной улыбкой на устах, которая вызывала только одни рвотные позывы. ХëСон понравилась всем его друзьям, моментально располагая компанию к себе. Я же, в этот момент, давилась собственным ядом и горстью непонимания, потому что мне в своё время, чтобы заполучить симпатию приятелей Чона, приходилось чуть ли не из кожи вон лезть. В тот день, даже подвыпивший Югëм с параллели, который крутился во круг меня не один месяц, переключил свое внимание на Пак. Парень мне был не нужен, но неприятное чувство все равно зародилось внутри. Весь вечер она улыбалась, поддерживая разговоры и тихонечко смеялась в маленькую ладошку, пряча пунцовое лицо в груди своего парня. Мне было, как минимум, больно, потому что Чонгук знал о моих чувствах, но при этом не старался даже скрывать свои к ХëСон, хотя бы из-за наличия крупицы совести, напротив, активно их демонстрируя. В тот день я выпила гораздо выше своей нормы, вливала в себя жидкость бокалами, игнорируя неприятные чувства внутри. Один раз мне все же удалось привлечь внимание парня, которого я так желала, пусть и не тем способом, которым хотелось, да и совсем не специально, если быть до конца честной. Чонгук изрядно избил того самого Югëма, который перешёл все дозволенные черты, насильно прижимая меня к стене в небольшом коридоре дома, пытаясь расстегнуть пуговицу на светлых джинсах. — Долбаная ходячая проблема. — фраза брошеная мужем в тот день болезненно врезалась в сердце, раздробляя его в фарш. Впервые, чувство обиды так сильно полоснуло душу. Я плакала, чувствуя на себе множество чужих взглядов полных удивления и блядской жалости, потому что впервые показалась в таком виде перед кем-то. Всегда опрятная, одетая с иголочки и с уложенными волосами, тогда я выглядела ужасно — с потекшей тушью, с выбившимися, тогда еще, блондинистыми прядями и с размазанной на лице помадой. ХëСон, которая все это время стояла в стороне, сжимая руками подол платья и только наблюдая, быстро подошла к Чону, моментально усмеряя последнего. Она оттащила его в противоположную от меня сторону, наверное, пытаясь оградить его от очередного взаимодействия со мной. Девушка искосо поглядывала в мои глаза своими, пока гладила по напряженному плечу шатена, своей маленькой ладонью с короткими пальчиками. И я прекрасно знала этот взгляд, который нёс в себе посылы предупреждения, почти такие же, какими награждаю её сейчас я. Тогда, после всего происходящего, я сразу же вызвала такси, отказываясь от предложения Хосока довезти. Брат Чона тогда ещё не притронулся к выпивке, уделяя все своё внимание приготовлению мяса на гриле. В вызванной машине я плакала, громко всхлипывая, но все также продолжала игнорировать взгляды пожилого водителя чёрной митсубиси. Последний год в школе обещал быть интересным ещё в самом начале, только вот я не думала, что для меня он окажется таким мучительно долгим. После дня рождения, в учебном заведении я появилась только спустя три дня, за все время которых, мое отсутствие замечали, разве что, учителя. По школе, в то время, уже активно гулял слух о том, что Чону удалось все-таки продырявить милую отличницу Пак на своей вечеринке. Только от восприятия этих сплетен становилось плохо, а панические атаки накрывали с головой. Чонгук после того случая с Югëмом, стал игнорировать сильнее обычного, поэтому даже после очередной потасовки, в которой мне разбили губу и пару раз с размаху влепили пощечину, он не стал залечивать раны и даже не узнал причину, а только окинул меня взбешенным взглядом и прошёл мимо, прямиком к ХëСон, которая сразу же начала щебетать о чем-то ему на ухо. Обида жирной жабой расползалась по сердцу и душе, а злость и ненависть поднимали температуру в крови. Возненавидеть ХëСон было самым простым пунктом в моем плане, она отобрала у меня все. Мое заклееное сердце, которое было перемотано, пропитанными кровью, бинтами, мою душу и смысл жизни, который я видела только в нём. За что именно я полюбила Чон Чонгука? Я миллионы раз задавалась этим вопросом, но даже сейчас, до сих пор не могу дать на него ответа. Была ли эта первая сильная влюбленность маленькой девочки, которая переросла в чертову одержимость или же эта любовь для меня была нужным спасением, которое, как мне казалось, может дать только Чон? Я не знаю, но мои чувства были такими умопомрачительно светлыми и чистыми в начале, что невольно удивляешься, как два человека, смогли сотворить с ними такое. Своими отношениями, браком, изменами Чонгука и его поведением, мы запятнали эту искренность, постоянно поливая её тоннами самых грязных и дурнопахнущих помоев. В тот день, когда Чонгук официально расстался с ХëСон, я слышала, как хрустело её сердце и срывался мягкий голосок. Я сидела в прогретой машине парня, вдыхая аромат его терпкого одеколона и радовалась. Мне казалось, что все, вот оно — тот самый счастливый конец, который я заслужила и все мои страдания, которые мне приходилось переживать, были не напрасны. Он сжимал её замерзшее лицо своими ладонями, шепча слова прямо в губы. Я сломала их. Обоих. Растоптала их сердца и души, поджигая и танцуя танго на останках. Наверное, им двоим было проще всего думать о том, что в их разрыве, моя вина была в приоритете. Только вот, я тоже была жертвой ситуации и мое желание тоже никто не спросил, хотя, даже если бы и была такая возможность, я бы от него не отказалась. ХëСон много плакала, отрицательно мотала головой и цеплялась пальцами за черную косуху уходящего парня. Он громко хлопнул дверью машины, моментально срываясь с места. Знаю, что ему было тяжело, но мне было не легче. — Довольна? — прожигает меня взглядом темных глаз, в которых виднеются застывшие слезы. Я будто разучилась говорить, только молча смотрю на шатена, стуча пальцами по коленке. — Разреши мне любить тебя. Позволь быть рядом, — горькая усмешка и он незаметно стирает соленую влагу с щеки, возвращая внимание на дорогу. Я была не чертовой проблемой, Чонгук, а до дури влюбленной в тебя девчонкой, которой ты так ярко разбивал потрепанное сердце, кидаясь кровавыми ошметками, которые вновь бережно собирались в кучу и возвращались тебе, постоянно теша себя глупой ненужной надеждой на светлое будущее именно с тобой.

***

Искусанные в кровь губы неприятно щипали, но я опускала это чувство, сминая пальцами края красного платья, окидывая взглядом дорогу. Первый день зимы выпал на субботу, которую мне приходилось провести в кругу большинства незнакомых людей, слушая неинтересные разговоры чужих жен и выдавливая из себя измученную улыбку, стараясь выглядеть при этом счастливой. Только вот вокруг всего этого одна сплошная ложь, потому что я вовсе не счастливая и теплота мужа, который сидит рядом, совсем не греет, но я все равно продолжаю искать попытки, чтобы это стало правдой. Чонгук все также продолжает игнорировать существование Пак, которая так рьяно пытается связаться с мужем, даря все своё внимание мне, которое я с удовольствием поглащаю, постоянно требуя добавки. Сейчас в наших отношениях период спокойствия и стабильности, который я так долго хотела заполучить. Даже на работу стало ходить легче, потому что шатенка, которая так неприятно улыбалась мне в лицо, будто специально ища встречи и тыкая меня носом в грязь, постоянно напоминая о похождениях мужа, испарилась и наши пересечения в отделе, практически, сошли на «нет». С момента небольшой аварии возле офиса прошло чуть больше двух недель. За все это время я ни разу не встретилась с Мином, да и он оставил былые попытки как-то со мной связаться. Мне уже стало легче, но от его слов до сих пор печет в груди, заставляя сжиматься сердце в маленький кровоточащий комочек. К слову, в тот день я больше не плакала, запечатывая все обиды глубоко внутри, но воспоминания яркими картинками взрываются в памяти, когда я вижу брюнета, стоящего в компании моей помощницы, в середине дорого ресторана, большой зал которого, был арендован под сегодняшнее мероприятия. Глаза жжёт, а ладонь непроизвольно сжимает чужую, ища поддержку. Чонгук трëт большим пальцем руку, от чего я немного прихожу в себя. — Нужно подойти поздороваться, — муж кивает в сторону небольшой компании из мужчин, в состав которой входят наши отцы. — Знаю, что ты такое не любишь, но я скоро вернусь, обещаю. — мягко клюёт в уголок губ, отстраняясь. Да, теперь от былой уверенности, что все сегодня пройдет также гладко, не осталось и следа. Сжимаю руками клатч, осматриваясь. Моей матери сегодня здесь нет, что немного, но расслабляет. Я не вдавалась в подробности, но, кажется, она улетела на какую-то выставку в Нью-Йорк. Обвожу взглядом комнату, пытаясь найти знакомые лица. Глаза, буквально, приклеиваются к молодой паре, которая стоит в десяти метрах от меня. Рыжеволосая легонько сжимает предплечье Мина, улыбаясь, а во мне бушует океан, выплескивая сгустки крови наружу. Поведение Даëн в последнее время и правда было странным, только я этого не замечала, полностью погружаясь в отношения с Чонгуком, которые, на удивление, стабильно улучшались. Голову посещает груда мыслей, а воображение рисует картинки, которые мне совсем не нравятся. Кусаю губы, облизывая свежую ранку. Хватаю бокал с игристым вином, которое терпеть не могу, благодарю светловолосого официанта, отпивая небольшой глоток. Даже странно допускать ту мысль, что Юнги с Даëн сблизились. Конечно же, нужно быть совершенно слепым, чтобы не замечать игривых взглядов О в его сторону. Да и вообще, кажется, при его присутствии рядом, уровень её прогестерона и эстрогена растет с геометрической прогрессией, противно пощипывая на языке. Только вот удивительно то, что парень, который так активно игнорировал все флюиды рыжей, теперь поддался и, наверное, тоже дарит ей нечто подобное. Как бы там ни было, но сердце невольно пищит в груди, моля о том, чтобы он не повторял того, что делал со мной. Не знаю, это неуместная ревность или же мои дурацкие задатки собственничества дают свои плоды, но картина эта до трепета внутренностей неприятна. Да и былая обида, все слова, которые Мин тогда выпалил в порыве злости и бешенства, все так же болят и ноют, где-то в районе ребер. Хочу уже коснуться губами бокала, вбирая в рот кисловатую жидкость, как слышу знакомый голос, который отчётливо произносит мое имя. — Йонг! — оборачиваюсь на зов, встречаясь с темными глазами, которые так трепетно прожигают мою плоть. О улыбается, начиная двигаться в мою сторону, все так же сжимая его руку. — Привет, — я здороваюсь, стараясь не засматриваться в чужие глаза подолгу, потому что ощущение того, что я начинаю в них тонуть, приходят уже после асфиксии. Рыжеволосая напротив выглядит счастливой, а розоватые щеки выдают её девичье смущение. Слишком знакомое и слишком мною ненавистное. — Не думала тебя здесь увидеть, — я выпаливаю быстрее, чем успеваю подумать, но, кажется, неосторожная фраза её совсем не задевает, потому что девушка начинает улыбаться ещё шире, облизывая блестящие от блеска губы. — Она пришла со мной. — словно лезвием, прямо до самого сердца. Я вздрагиваю от такого голоса брюнета, пытаясь скрыть дрожь в теле. Юнги пару раз моргает, окидывая взглядом дрожащее тело. Мне страшно, но чертов интерес, который ядом разносится по венам, добавляет смелости. — Так, вы вместе? — сжимаю пальцами ножку бокала, ожидая. Не хожу вокруг да около, задавая интересующий вопрос прямо в лоб, на который, не уверена, что хочу слышать ответ. Но механизм уже запущен и, знаю, больно будет не так сильно, как я обычно привыкла. — Да, — я слышу громкий треск, который так сильно бьет по перепонкам. Не знаю, какой именно смысл я несла в своём вопросе. Имела я в виду их совместное присутствие здесь или же статус в отношениях, но почему-то уточнять не хочется, наверное, потому что нет в этом смысла и блестящие глаза помощницы все говорят сами за себя. — Почему не сказала мне? — смотрю в упор на брюнета, адресуя вопрос О. Парень ухмыляется, засовывая руки в приталенные чёрные брюки. — А она должна была? — Разве я у тебя спрашивала? — я хмурюсь, чувствуя, как скулит терпение. В зале душно, даже несмотря на кондиционеры, которые расположены по всему периметру комнаты, из-за чего узкое платье неприятно прилипает к телу. — Но я же говорила тебе, — рыжая закусывает губу, а во взгляде читается капля разочарования. — Ещё на прошлой неделе, Йонг. — да, видимо, я чертова эгоистка, которой плевать на единственную подругу. Тихо и гладко было только в моих мыслях, настолько спокойно, что я перестала замечать тот хаос, который творился рядом. — Наверное, госпожа Чон была немного занята, — слышу этот сарказм, которым пропитаны слова парня и хмурюсь. Стыдно ли мне? Совсем нет. Я бы так и предпочла, ходить в долбаном неведении, потому что от этой информации неприятно сосет под ложечкой, а сердце больно ударяется о рëбра. Когда именно их общение перешло какую-то определённую черту? Флиртовал ли он с ней в те дни, когда я позволяла ему касаться своей души? В голову проникали сотни мыслей, сотворяя хаус в черепной коробке. То есть, получается, они и правда вместе? Как пара, и теперь Юнги разрешено трогать её в непозволительных местах, целовать губы и все в таком духе? Кажется, ему надоело ждать моего выбора, который я сделала еще очень давно, но не решаясь озвучить, поэтому решил взять инициативу в свои руки. Приударить за моей помощницей было самым худшим исходом из всех, что я могла только себе вообразить. В нашем общении, мы будто снова вернулись в начало. Сарказм, ядовитые фразы, подколы и недовольство. Все то, что сопровождало наше общение с Мином на протяжении почти двух месяцев. Хочу уже ответить очередную колкость, выходя из мыслей, чтобы стереть эту усмешку с чужих губ, когда теплые руки мягко обхватывают тонкую талию, прижимая к себе. — Мин Юнги, помощница О. Неожиданно было вас здесь увидеть, — муж практически дублирует мою фразу, понижая голос до мурашек по коже. Поднимаю взгляд на Чонгука, невольно прижимаясь к нему боком. Немного спокойнее. — Кажется, мы отмечаем сотрудничество наших фирм, поэтому не вижу здесь чего-то сверхъестественного. — медленно тянет брюнет, немного сжимая руку Даëн своей. — Даëн со мной, надеюсь, ты непротив? — легкая усмешка и тягучее напряжение между парнями. Чувствую телом, как напрягаются мышцы мужа и его ладонь, мирно покоящаяся на талии, немного больно сжимает кожу. — Так тебя можно поздравить? Наконец-то решил перестать клеиться к моей жене и перешёл на что-то более реальное? — кивает в сторону О, плюя ядом. Я вижу, как в удивлении расширяются глаза у подруги и как сжимаются кулаки у Мина. От слов Чонгука внутри всё переворачивается и наше «стабильно и хорошо», словно, трещит по швам. — Каждый раз не перестаю ахуевать, как она до сих пор остаётся с тобой. Наверное, трахаешься ты и, правда, зачетно. — Юнги буквально шипит, отходя от рыжеволосой в сторону, останавливаясь прямо напротив Чона. Слова брюнета неприятно оседают на подкорках мозга, раздражая. Хочется сбежать отсюда, закрыв руками уши, чтобы не слышать больше этих фраз, которые раздробляют душу в фарш. — Держись от неё подальше, понял? — я чувствую, как сильно сдерживает себя Чонгук и вижу, как тяжело не заплакать сейчас Даëн. — Так переживаешь, что твою любимую куклу может кто-то заляпать? — вскидывает левую бровь вверх, продолжая ухмыляться. Тот человек, которому я готова была открыться, показывая все свои темные уголки души, сейчас так активно разрывает её на куски. — Завали уже! — муж срывается, вырывает свою руку из моей хватки, отталкивая Юнги на пару метров, а после замахивается, целясь прямо в лицо. Мин быстро уворачивается, обхватывая талию шатена руками и толкая того в стол с выпивкой. Потасовка между мужчинами моментально привлекает всеобщее внимание, поднимая шумиху. Юнги бьет опешившего Чонгука в скулу, нанося точные удары. Я вижу брызги чужой крови, которая смешивается с разлитым, по полу, алкоголем. Оцепенение накрывает все тело, не могу сдвинуться с места. Где-то в глубине сознания пробивается голос Даëн, которая плачет, пытаясь оттащить Мина, из-за чего её нечаянно задевают и она падает на пол. — Чон Чонгук, что ты здесь устроил?! — разъяренный голос свёкра и громкие всхлипы госпожи Чон, которая прикрывает рот миниатюрной ладошкой, осматривая разбитое лицо сына. Охранники, которые прибыли слишком поздно, помогли господину Чону и моему отцу растащить двух парней по разным углам, удерживая тех за плечи. — Я разъебу тебя и закатаю в асфальт, если ты еще хоть пальцем тронешь Йонг! — он сплевывает кровавую слюну прямо на белый мрамор с разводами, все также пытаясь выбраться из стальной хватки громилы. — Я уже её тронул. — эта фраза, словно спусковой крючок. Чон — бомба, до взрыва которой остаётся пара секунд. — Чонгук, пожалуйста! — я отмираю, быстро передвигая ступнями на тоненьких шпильках. Обхватываю окровавленное лицо мужа ладонями, заставляя его оторвать взгляд от брюнета, который выглядел не лучше. — Пожалуйста, поехали домой. — он дергается, полностью игнорируя мои просьбы. — Не веди себя, как мудак хотя бы сейчас! — я вскрикиваю, отстраняясь. Сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как неприятно липнет кожа из-за алой жидкости. — Я хочу домой. Муж больше не дергается и не пытается вырваться, чтобы кинуться снова к Мину, который, к слову, уже сжимает в объятиях Даëн, позволяя уткнуться той в свою шею, и успокаивающими движениями гладит её по голове, шепча что-то на ухо. От этой картины неприятно, но это уходит на второй план, когда мою ладонь обхватывает чужая, мягко сжимая пальцами. Чонгук тянет меня в сторону выхода, минуя весь разгром и раздраженно глядя в сторону брюнета. — Кажется, мне нужно еще получить пиздюлей от отца, подожди меня в гардеробной. — замирает на выходе из зала, глядя мне за спину, а после оставляет смазанный поцелуй с привкусом металла на губах, отпуская руку. — Обещай, что больше не тронешь его. — я сглатываю, оглядываясь в сторону шатена, который недовольно хмурится, шипя из-за свежих ран. — Обещаю, — уходит, оставляя меня одну и я, наконец-то, позволяю себе слабость, выпуская горячие слезы наружу.