— Каччан, дорогой, тебе лучше сейчас помолчать. Обещаю, мы с тобой потом
по-го-во-рим, — с добродушной улыбкой проговорил Изуку, изучая лицо давнего недруга.
— Ты… — пророкотал Бакуго, уже заводясь.
Мидория теснее прижал ладонь к спине парня, отчего Кацуки нервно дёрнулся, забывая про слова, стараясь уйти от прикосновения.
— Тебе всё равно никто не поверит, — веселясь, сказал Мидория, впрочем, не ослабляя напор на чужую спину. Бакуго постарался вывернуть голову, чтобы увидеть, зачем Изуку до сих пор трогает его, но с шипением отскочил со стулом, как только почувствовал, как спину сквозь ткань прошибает практически огнём. — Понял? — спрашивает Мидория, чуть склонив голову.
Зрачки у Бакуго сужаются в две трепещущие точки. Крылья носа раздуваются, и дыхание на секунду прерывается, в следующую же секунду выходя со свистом. Он резко подскакивает на месте, чуть ли не сбивая собственную парту и отбрасывая стул с отвратительным металлическим звуком. Все вокруг с удивлением оборачиваются на ту сцену, которая происходит в помещении.
— Каччан, — нежно и совсем удивлённо выдаёт Изуку. — Прости, я задел тебя? — с заботой спрашивает он.
От очевидной игры и издевательства Бакуго едва сдерживает причуду. Помогает только осознание того, что в классе также присутствует Всемогущий.
— Деку, — приглушённо шипит Бакуго. Челюсти у него плотно сжаты, и даже с такого расстояния Мидория может услышать скрежет зубов.
Внутренне он довольно улыбается.
— Бакуго? — спрашивает Всемогущий, не понимая в чём дело. — Что-то случилось?
Кацуки дергано поворачивается в сторону про-героя. Взгляд наполнен гневом и злостью. В этот момент он думает: «Сказать или нет? Поверят?». Впрочем, не успевает он нормально рот раскрыть, как в разговор вступает Мидория.
— Всемогущий, прошу прощения, кажется, я случайно задел Каччана, — с виной в голосе произносит он, не обращая внимания на то, как парень напротив удивляется еще больше и, кажется, теряется. — Просто в детстве мы росли вместе, но потом я уехал… И, кажется, сейчас ненароком сказал что-то не то, — Изуку в неловком жесте проводит кончиками пальцев по парте, хватаясь за края ладонями, как если бы не мог нормально стоять, не имея данной опоры. Взгляд он также опускает. — Если Вы не против, можем ли мы на пару минут выйти, чтобы не мешать Вам? Похоже, Каччан совсем не изменился и излишне импульсивен. Не хочу, чтобы это помешало ведению урока. Мы быстро, буквально несколько фраз, чтобы разрешить небольшое недопонимание, — с улыбкой заканчивает он и в молчаливой просьбе смотрит на про-героя.
Как жаль, что за этим прекрасным фасадом одно лишь равнодушие.
Кацуки поражён быстрой сменой событий и даже не замечает, как мужчина у доски кивает. У него в голове до сих пор звучит отвратительное детское «Каччан», его внутренне потряхивает. Что-то останавливает его от того, чтобы просто врезать Мидории в морду, и Кацуки пока не знает, что именно, но решает довериться интуиции. И вправду, вряд ли ему кто-то поверит: записей о нападении никто не обнаружил, все портреты злодеев были составлены, и Бакуго не увидел среди них знакомых черт. На время он даже подумал, что ему привиделось — мало ли, может, чья-то причуда контроля сознания. Но все сомнения рассыпались в пыль, когда Изуку нетерпеливо вытащил бывшего друга в коридор и завернул в небольшое углубление. Бакуго буквально впечатывают в стену, спина ударяется о бетон, неловко выбивая воздух из лёгких. Затылок прикладывается не с меньшей силой. Голова взрывается болью, и Кацуки шипит, поскольку излишняя боль напоминает о том, как его вырубили во время нападения. Ломаная усмешка набегает на лицо. Секундой в голове вспыхивает мысль о том, что Изуку специально сделал это, просто чтобы еще раз напомнить небольшую прошлую встречу.
— Ну что, привет, Каччан, — сладко тянет Изуку, уже не скрывая темного злорадства в глазах. Бакуго опоминается, поскольку на пару мгновений отрешился от реальности, уходя в себя. Теперь же гнев вновь напитывает тело. Лицо искажается, а в ладонях вспыхивают огоньки взрывов с лёгкими, практически нежными хлопками. — Ну нет, — говорит Мидория, резко кладя чужую руку на грудь.
Кожу вновь обжигает похуже огня, и Бакуго дёргается, пытаясь скинуть кисть, но слабость наваливается на тело. Другой ладонью Изуку зажимает рот Кацуки, вжимая того в стену, и парень ударяет Мидорию под рёбра — тот сжимается, кривя лицо, но не отпускает. На большее не хватает — боль распространяется по груди, а руки отчего-то отнимаются.
— Слушай сюда, дорогой мой. Объясню сразу и по порядку. Во-первых, для тебя же лучше, если ты будешь молчать. Ты знаешь, где я был и, главное,
с кем, поэтому я лишь надеюсь, что ты не хочешь остаться сиротой, хорошо? — с прямой угрозой говорит Изуку. Бакуго секунду вслушивается и, как только осознание достигает, зрачки расширяются и сужаются в момент, в пылу ярости пинает Изуку в ногу, попадая под коленный сустав. Лицо напротив кривится, но Мидория оказывается доволен ответом. — Кажется, не хочешь. Во-вторых, я не собираюсь никого из вас убивать или затягивать в разборки Лиги, но у меня тут есть свои интересы, и мне не очень-то хочется, чтобы ты болтался под моими ногами. Если захочешь подраться со мной — дерись на арене под наблюдением про-героев. Мне не нужны никакие подозрения или замечания со стороны руководства, а тебе всё ещё дорога жизнь. Поверь, я с удовольствием вышиб бы тебе мозги, но пока что не могу этого сделать. В ближайшее время я не собираюсь этого делать, точно так же, как и не собираюсь умирать или быть раскрытым. Но с удовольствием сломаю тебе парочку рёбер в честном поединке. Поэтому будем довольствоваться малым, м-м-м? — Изуку вскидывает взгляд, ища немой ответ. Бакуго сверлит взглядом долгие пару секунд. Кивает, прикрывая безумные глаза. — Отлично, — чуть улыбается. — А теперь твои вопросы. Чтобы потом не затрагивать ненужные темы, — Мидория убирает руку от лица парня напротив, но не опускает вторую.
— Убери свою гребанную руку от меня, — шипит Бакуго, не в силах пошевелиться. Изуку ухмыляется, придавливая парня напротив сильнее.
— Ага, сейчас, — с открытым сарказмом говорит он, с удовольствием наблюдая, как лицо напротив искажается в бессильном гневе. Впрочем, Кацуки как-то поражённо, как-то отстраненно усмехается.
— Знаешь, — с придыханием начинает он, — сначала я думал, что ты был глюком. Или чьей-то причудой, вытащившей твой образ из дальних воспоминаний. Но это реально ты. И я, честно говоря, немного ахуеваю от реальности, — честно делится своим состоянием Бакуго. Мидория удивлённо приподнимает бровь и немного ослабляет напор, видя каплю облегчения, отразившуюся в расслабившейся шее. — И ты стоишь передо мной, шантажируя меня, полностью зрячий, на секунду, вроде как с причудой, — он окидывает взглядом замершего во внимательности парня, так грубо прижимающего его сейчас. — И это реально похоже на взбесившейся глюк моей недо-вины с реальностью недо-кошмара. Да, я бы поверил, — кивает Бакуго, не обращая внимания на поражённо расширившиеся зрачки в изумрудных глазах. — Если бы не адская боль, чёрт возьми! — шипит он вновь, скрипя зубами.
— Ах, ну да, — проговаривает Изуку, наконец-то отпуская заклятого врага. — В тот раз я, кажется, слишком сильно приложил тебя? Прошу прощения, — абсолютно равнодушно.
— Да… — пытаясь отдышаться. — Подавись ты этими «прощениями», — выплёвывает Кацуки. — Ты лучше скажи, умник, с какого хера ты вообще видишь? — недоумённо спрашивает он, явно не понимая. Но после пары секунд молчания до него доходит. Губы растягиваются в недоброй усмешке. — Да ладно? — потрясенно чуть ли не вскрикивает юноша. — Реально что ли? — чуть ли не смеясь. — Кто эти два долбанутых? — обращая взгляд прямо в непроницаемые холодные глаза напротив. — Или всё-таки хватило одного? — едко вопрошает Бакуго.
— Это явно не твоё дело, — едва хмуря брови, отвечает злодей. — Но это и не должно волновать тебя, даже если и так. Главное — что я теперь вновь вижу, и это ничем хорошим для тебя лично не кончится, — с предупреждением заканчивает подросток.
Бакуго хмыкает. Прислоняется к стене спиной. В принципе, ему всё равно. Просто реально стрёмно и не очень-то понятно. Да и осознание, что
априори слепой Деку теперь не очень-то слепой…
— А ты, как я посмотрю, тоже нашёл соулмейта, да? — приподнимая бровь, кивает Мидория на кристально-чистые алые глаза.
Кацуки резко ощетинивается. Судорога проходит по лицу, и он отрывается от стены, явно с угрозой.
— Даже не смей… — вновь шипит он. Мидория усмехается глупой и неожиданно эмоциональной реакции.
— Поверь, для меня слишком низко пытаться испортить кому-то жизнь только из-за того, что этот человек связан с тобой. Разборки только между нами. Но меня не пугает мысль шантажировать тебя с помощью этого человека, ты же понимаешь? — наклоняет голову он. Кацуки хмурится, но отступает. Снова прислоняется к стене, скрещивает руки на груди в защитном жесте.
— Очень надеюсь, — ровно выговаривает. — А как насчёт Лиги? Как попал и откуда причуда?
— Попал по зову сердца, а причуду заслужил, — едва улыбается Изуку. — Поверь, подробностей знать не надо, да и опасно, — Бакуго открывает рот, чтобы уже задать следующий вопрос, но Мидория прерывает его. — Время, — просто говорит он. Парень затыкается и лишь молча отрывается от стены.
— Договорим после урока, — констатирует Кацуки. Изуку даёт поблажку, призрачное ощущение власти и контроля.
От него не убудет.
***
После урока девчонки облепили парту Мидории, согнав недовольного и мрачного Кацуки подальше от соседа. В принципе, простое первое знакомство: они называли себя, раскрывали причуду, что-то спрашивали, успевали шутить о чём-то своём, а Мидория просто едва улыбался, поддерживая видимость разговора. Причуды были довольно просты, но, если поиграть с ними и сделать толковое снаряжение, можно выдать максимум. Изуку даже позволил себе усмехнуться, когда подумал, что причуда Мины больше подошла бы для Лиги. Уж что-что, а кислота трупы разъедает довольно быстро. И — что немаловажно! — не пришлось бы уговаривать Шигараки разбираться с «мусором». Тенья, рослый парень, изначально не имеющий соулмейта, * изрядно повеселил Изуку, особенно неловким, будто неуверенным, в отличие от практически роботизированного голоса, рукопожатием: он даже успел неуверенно взглянуть прямо в глаза Мидории, и, получив прямой открытый ответ, засмущался, неловко ретируясь. Очако, также не получившая соулмейта, произвела впечатление открытой, милой, но целеустремленной девушки. И у неё был потенциал, действительно большой. Она могла бы стать хорошим героем. Яойрозу, такая же, как и Очако, была довольно серьёзна, но чрезвычайно неуверенна в себе, и Изуку даже удивился такому раскладу событий с учётом её происхождения. Да-да, перед тем, как поступить, он успел бегло просмотреть дела каждого ученика, чтобы не попасть впросак. Но да, одно дело — это читать про кого-то, а другое — смотреть через призму Творца на обилие занимательных причуд.
Киришима, уже обретший соулмейта, твёрдо пожал руку и, кажется, даже тактично ничего не говорил и не спрашивал про зрение. Приятный парень. И отличный герой в будущем. Денки, один из немногих, кто ещё не нашёл родственную душу, оказался придурковат. Как жаль, если бы у него было побольше мозгов, чудная причуда бы отлично пригодилась. Ох, какой же у неё потенциал… О, а вот и Тодороки. Про себя Изуку тёмно улыбнулся. Застарелый, но никогда не пропадающий гнев, поднялся в душе. Именно отец Шото тогда бросил его, не смог спасти. Старатель…
О, а причуда сына оказалась более интересной, чем указывалось в отчете. Скрывает огненную составляющую? Это чрезвычайно глупо, Шото. Очень-очень глупо. Если бы не твоя гордость, то ты бы легко мог превзойти отца. В конце концов, используй всё, что у тебя есть, чтобы достичь цели. Да, эти чувства, трепет, поднимающийся внутри, прямо в груди… Ох, это довольно приятно. Ровная, обжигающе холодная и страстная формула явно одна из самых красивых. И — о, это неожиданно — у него даже есть найденный соулмейт. Как интересно. Кому же так повезло? Насколько он знал, Старатель так и не нашёл Судьбу, что было довольно удивительно.
Но хватит, кажется, отвлекаться. Он тут не для разглядывания чужих причуд. Он здесь только для того, чтобы найти соулмейта. И, кажется, он уже нашёл первого кандидата.
***
— Боже, Шигараки, да ты страшненький, — невинно и как-то изумительно радостно произнёс Мидория.
Томура от такого заявления даже чуть не подавился воздухом, забывая про подкатывающие к глазам слёзы.
— Ну какой есть, — обиженно, явно засмущавшись, парирует он, скидывая руки Изуку со своих щёк. Мидория тепло смеётся.
— Обещаю, на следующий Новый Год я подарю тебе увлажняющий крем. Мне больно смотреть на тебя, — нежно говорит он, жадно пожирая глазами лицо напротив.
Тенко закатывает глаза. Боль в груди, отвратительное чувство предательства и одиночества, несуразной обиды, закрываются внутри до того момента, пока он не окажется один в удручающей комнате. Что же. Теперь придётся контролировать эмоции не только в голосе, но и на лице. Класс.
— Обещаю, на следующий Новый Год я подарю тебе иголки с нитками. Мне больно смотреть на твой не закрывающийся рот, — в тон отвечает он. Изуку счастливо хихикает, утирая всё сочащиеся из глаз слёзы. Впрочем, видя такого счастливого соулмейта, Шигараки не удерживается от того, чтобы легко улыбнуться.
— Томура, не улыбайся, — шутя, проговаривает Изуку.
— И почему же? — удивлённо спрашивает Шимура.
— У себя в голове я представлял тебя исключительно полностью недовольным жизнью котом, ходящим с вечно хмурым и скептическим лицом. Не рушь мои представления и не травмируй мою психику, — качает головой Второй ученик.
Томура на пару секунд зависает. А потом глаза теплёют, губы сводит ещё сильнее. Он смеётся, прикрывая рукой губы, чтобы сдержать смех. Мидория тоже посмеивается.
— Ты только что через непонятное оскорбление завуалированно похвалил мою прекрасную улыбку? — поднимая брови, спрашивает Томура.
— Ой, да отстань, — отмахивается Изуку. Он вертит головой, осматривая комнату. Удивление и недовольство расползается по лицу. — Мда. Не думал, что тут так… уныло, — заключает он.
— Ну прости уж, ты никогда не заявлял желания перекрасить стены из унылого бежевого во что-то более приемлемое, — разводя руками, уточняет Тенко.
— Думаю, я изъявлю его в скором времени, — уверяет того парень.
— Мне уже посылать Курогири за краской? — с затаёнными нежными чувствами смотрит на младшего Шимура.
— Что ты, мне ещё надо определиться с цветом, — отзывается он. — Всё такое яркое… Даже отвратительный бежевый.
— Надеюсь, ты не получишь эпилептический припадок, когда выйдешь на улицу? — шутит Томура.
— Ну, если что, ты же поймаешь меня до того, как я не очень грациозно грохнусь на землю, захлебываясь пеной? — привставая, спрашивает Мидория с доброй ухмылкой.
— Это зависит от того, насколько саркастичным ты сейчас будешь. Иногда мне хочется хорошенько стукнуть тебя. А тут, вроде, даже оправдание есть…
— Эй! — обиженно воскликнул младший. Но потом продолжил, уже серьёзней. — Можешь пока не говорить Учителю о моём зрении? — неожиданно просит он. Томура опешивает на секунду.
— Почему? — недоумённо вопрошает.
— Так надо, — отвечает Изуку. — Пока что, — уточняет он.
— Хорошо, — кивает Томура. — Дело твоё.
Второй ученик угукает и замолкает. Тенко не решается нарушить хрупкую тишину, с неожиданным интересом рассматривая ножки стула. Пустота внутри вновь подступает, ранее отвлечённая разговором. Тошнотворный ком подкатывает к горлу. Хочется прямо сейчас вскочить, сказать давно скрываемую правду, объяснить всё. Томура сдерживает себя. И благодарит сам себя за это, поскольку то, что он слышит дальше, гораздо лучше того, чего вообще мог ожидать.
— Томура? — зовёт Мидория.
— Да? — откликается Шигараки, поднимая голову. Он встречается глазами с нежным, чувственным взглядом.
— Я рад, что первым увидел именно тебя.
Томура опускает голову, глупо улыбаясь. Мидория тактично отворачивается, ясно понимая, что такие слова могут засмущать Тенко. Что уж говорить, он сам немного смущён.
А внутри Шигараки отступает холод, разливается радость и что-то ужасно тёплое. Сердце гулко и окрылённо стучит в груди. Шигараки наконец-то чувствует, что он не один.
***
Бакуго вылавливает Мидорию после уроков, потому что все перемены уходят на знакомства, и общая оживлённость не даёт нормально поговорить. Кацуки озвучивает вопросы, не имеющие информативной ценности, кружа вокруг да около. Злодей отвечает тем же, не давая конкретного нормального ответа. В конце концов, Бакуго не сдерживается:
— Эй, — обращает внимание Мидории на себя. Изуку послушно смотрит на неожиданно серьёзно-разъярённое лицо Бакуго.
— Что?
— Скажи мне, ты хоть мать-то после приезда навестил?
Мидория застывает на месте, смотря на Кацуки с непередаваемой мешаниной из чувств во взгляде.
—
Что?
