***
Вновь прийти в отчий дом было не так уж плохо. Мелкие соринки взмыли в воздух, когда Изуку открыл входную дверь и впустил немного свежего воздуха. Солнце красиво подсветило их, и он засмотрелся на происходящее действо, пока они медленно оседали вниз. Пустота в голове дарила иррациональное спокойствие и наслаждение, от которых избавляться не хотелось. Будто бы всё это было затянувшимся грустным сном, наполненным призраками прошлого. Мидория оперся о стену, оставив на ней отпечаток, и медленно сполз вниз. Напоминало вчерашний день: те же стены, то же разбитое состояние. И пепел с окурками, оставшиеся валяться на полу. Парень порылся в карманах, вытаскивая намокшие и развалившиеся сигареты. Они рассыпались прямо в руках, упали комками к пыли. Унесли с собой возможность сдержать Монстра внутри. Подтянул к груди ноги. Тупо уставился на мусор, положив руки на колени. Бренность тела и воздушность разорванной души отправляли сознание далеко отсюда. Время вокруг, кажется, остановилось. Эта серая, пыльная, брошенная и пустая комната… Давний друг прошлого, в стенах которого остались единственные счастливые и правдивые воспоминания и эмоции. Картинка перед глазами стала размываться. Мидория запоздало понял, что плачет. Тень медленно отделилась от тела и поползла по полу, собираясь тёмным силуэтом напротив. Пару секунд смотрела изучающе на Изуку, наклонив голову, рассматривала, кажется, даже пыталась понять, чем страдает человек. Она осторожно опустилась на колени черным дымом, протянула тонкие руки, приподнимая лицо, всматриваясь и наблюдая в изумрудных глазах несравненную пустоту с болью. Провела по щекам, стирая влагу, выдохнула шёпотом: — Погаснув, ты стал поистине красивым. Аккуратно притянула в объятия, сжимая мертвецким холодом, проговорила голосом Монстра, столь пугающего и единственного, кто навсегда остался с ним. — Такой красивый, когда несчастен.***
Выходные для студентов геройского курса прошли чрезвычайно быстро. Кажется, кто-то даже не успел нормально поспать перед началом учебной недели: некоторые фигуры неловко виляли по дороге и широко зевали, до лёгкого увлажнения слегка красных глаз. Хотя, несмотря на то, что Изуку практически не спал, он вёл себя совершенно по-другому. Хмуро глядел вперёд, всё ещё не до конца понимая, что ему нужно делать и как делать. Мозги работали, парень пытался продумать дальнейшие действия. Небольшое расследование и возвращение в поместье в воскресенье никакой новой информации не принесли, только заставили вновь разбиться на куски, вынуждая Изуку склеить себя с утра по кусочкам. Учителя не было на месте, Томура отправился на задание, Кретур укатил с Учителем, так что остались только Инженер и Компрессор — именно с ними и провёл весь день юноша, занимаясь разработками. Мидория даже осмелился пробраться в кабинет Учителя — дверь всегда была открыта, поскольку в главный штаб — поместье в лесу — пускались лишь самые приближенные, поэтому вся информация, находящаяся за дверьми, была итак известна собравшимся. Но не для Деку. По крайней мере, он не имел возможности лично взглянуть на бумаги и оценить обстановку, вынужденный воспринимать все документы на слух, что было очень и очень неудобно. На доске рядом со столом мужчины были расклеены некоторые фотографии и имена: про-герои, Всемогущий, другие герои, директора академий, потенциально «опасные» герои с правой стороны, а с другой, снизу, — злодеи, набирающие силу и также являющиеся угрозой, и сверху — позывные «шпионы», внедренные внутрь организаций. Многие были соединены линиями разных цветов. Красные — конфронтация, синие — союзники, обведённые зелёным — нейтральные. Четкость и наглядность упрощали восприятие. Также были и те фотографии и слова, перечеркнутые черным маркером. Один раз — к устранению, две крест на крест линии — устранен. Необычайно информативная вещица, но Изуку и так осведомлен о массивной схеме, хоть и не знает многих в лицо, только по коду, присвоенному каждому. Например, Всемогущий в переписке, которая была не полностью безопасна или когда подразумевалась слежка, обозначался как «Джимм поехал за продуктами», получалось, что разные действия или ситуации — разные слова. Шифр, выученный в высших кругах Лиги и помогающий им оставаться в тени и свободными от подозрений. Обычно он не привязывался к чему-то, выдуманный практически случайно, что исключало возможность логического анализа. Удобно? Более чем. Впрочем, Изуку и не думал, что всё нужное и интересное найдётся прямо с порога. Единственное, что представляло важность — громоздкий стол, заваленный разными документами и фотографиями. Во избежание не очень приятных ситуаций, Мидория не стал брать со стола бумаги — лишь читал то, что было видно, иногда приподнимая листы, чтобы посмотреть, что было под верхними страницами. Конечно, он заранее просмотрел кабинет на предмет «ловушек» с помощью Творца. К счастью, таковых не было, да и смысл был в них, когда данное место охранялось лучше, чем любое государственное учреждение. Попасть сюда просто так, и тем более невредимым, не смог бы даже Всемогущий, охрана бы лучше пожертвовала собой, чем позволила пройти кому-то дальше пропускного пункта. Что уж говорить о том, кто населял поместье в обычное время и какие эксперименты проводились буквально в километре от главного здания. Даже если просто выпустить Ному и приказать сравнять тут всё с землей, про-герои не выйдут сухими из воды. Большинство бумаг, распределенные на небольшие стопки, были отчетами, написанными шпионами, Томурой, Кретуром, Директором цирка и другими значимыми фигурами. У каждого была область, требующая бдительного внимания главы. Так Кретур писал про формулы, внедрённые в Ному, и запрашивал помощь Мидории в изучении пределов вместимости формулы и тела. Изуку участвовал в создании Ному, вынужденный прослеживать внедрение формулы во избежание провала и жертв. Можно даже сказать, что Дарума* поставлял оболочки, а они с Тенебрисом наполняли их смыслом. В конце отчёта расположилась размашистая подпись «одобряю» и подпись ВЗО. Дата стояла вчерашняя. Шигараки сухо излагал потенциал битвы с Ному, указывая на слабости экспериментальных образцов и запрашивал у Дарумы* еще несколько для изучения лимитов тела прототипов. Директор лишь представил на бумаге список имен и кратких характеристик причуды каждого ребёнка. Мидория вполне понимал, что к чему тут было: дети были отобраны для воспитания в одном из Домов. Изуку ломано улыбнулся — подумал о том, что ему повезло не быть обремененным бумажной волокитой. Огромная организация функционировала через Учителя как главного и не могла двинуться дальше без одобрения. И всё это нужно только для того, чтобы исключить предательство и раскрытие планов Лиги. Также тут находилась сводка о 1-А и 1-Б и даже описание состояния Сотриголовы. Было неожиданно увидеть последнюю бумагу, но раз так, то ладно, Изуку был не против, пока Все За Одного не желал устранять Айзаву. В конце концов, он симпатизировал ему как герою и человеку, а значит мог рассчитывать на послабления и какую-никакую защиту со стороны Слепого Бога. Большинство бумаг были заполнены денежной информацией — расходы, затраты, сведения из Домов. Это не то, что было нужно Мидории. А вот в ящиках всё-таки стоило бы покопаться. Несколько первых тоже оказались не так интересны: досье, отчёты, доклады, фотографии и документы на собственность. В следующем оказалось кое-что интересное: компромат, нарытый Компрессом и сетью информаторов, основанной Изуку для устранения «героев». Описание миссий и тех, кто уже был устранён. В самом низу обнаружилась флешка с небольшим листком, который нес интересное оглавление: «информация среди героев». К сожалению, как бы Мидория не хотел, он не решился взять её — это было слишком опасно. А вот маленький ящик, скрытый небольшим углублением, по-настоящему заинтриговал. Аккуратно отворив с помощью Творца и Руны, он замер. Сердце пропустило несколько гулких ударов. Понадобилось пару секунд для того, чтобы с усилием моргнуть и сглотнуть. На дне лежали только три вещи: фоторамка, небольшая книжечка и ручка. Все до боли знакомые. Мидория взял в руки фотографию, замечая, что в последнее время у него появился небольшой тремор, поднёс к лицу, удерживая себя от того, чтобы провести пальцами по стеклу. На ней женщина нежно обнимала комочек, завернутый в синее покрывало, улыбалась добро и нежно, смотря в объектив. Рядом же, под стеклом, была просунута небольшая фотография Изуку, когда ему было около трёх годиков. Мидория нахмурился, подавляя боль в груди. Положил обратно рамку, взял книжечку. Открыл, смотря на даты. **.**.** — встреча. Ресторан на побережье, ей нравятся морепродукты. **.**.** — день рождения Инко. Подарить ромашки и шарф. Зайти в магазин антиквариата, выкупить часы. **.**.** — начало отношений. Дом на улице… кажется, нам он подходит. Заблокировать номер Кеншина. Купить бытовую технику. **.**.** — свадьба. … **.**.** — рождение Изуку. Рост — 52, 3200 … Палата номер… Купить мармелад и абрикосы. … И много, много подобных записей. Таких мелких, но наполненных смыслом и застарелым счастьем. Знанием, вниманием, заботой. Мидория покачнулся, едва устояв на ногах. Вцепился в столешницу, удерживая качнувшееся тело, захлопнул книжку, не в силах читать дальше, а после рухнул на колени, упираясь локтями в ноги и пряча лицо в ладонях. Дрожь била всё тело. Осознание. Боль. Сомнения. Вот так, сжавшись в маленький комочек под столом, он обрёл леденящий холод ненависти в груди. Фотография, стоявшая на столе отца. Его записная книжка. Перьевая ручка, которую мужчина не разрешал брать сыну. Просто… Зачем?..***
Задумавшись, Мидория неожиданно споткнулся прямо около входа в школу. Он неловко взмахнул руками, готовясь ко встрече с асфальтом, но почувствовал, как чья-то причуда пришла в действие — он завис над землей. — Мидория, как ты? Чего задумался так? Осторожней! — обеспокоенно проговорила Очако, возвращая парня в вертикальное положение и осмотрела одежду на наличие грязи. Взглянула в немного ошарашенное лицо напротив и удивилась: — Ты что, совсем не спал? У тебя глаза краснющие, а сам бледный, как смерть! Хорошо себя чувствуешь? Не лучше дома остаться? — волновалась она, нахмурив миловидное личико. — Ох, Урарака, спасибо большое, а то я бы уже шёл в медпункт для того, чтобы вылечить расшибленный нос, — постарался неловко пошутить Изуку. — Да не за что, конечно, но ты это, осторожней, ладно? Смотри на уроке только не засни, сегодня заменяет учитель, который не любит, когда его не слушают, — шепнула девушка. А потом наклонилась, поднимая небольшой шарик, выпавший из кармана парня. Поглядела секунду и, улыбнувшись, вернула владельцу. — Будь аккуратней. — Да, ещё раз спасибо, — немного напряженно ответил Деку, пытаясь совладать с собой. Только спокойствие. — Пойдем, — оглянувшись, обратилась она к нему. — Лучше расскажи, что делал на выходных, раз такой рассеянный. — Да тут такое дело, знаешь же, что недавно выпустили третий фильм из трилогии…***
— Что-то в последнее время совсем не слышно про Слепого Бога, — задумчиво проговорил Айзава, потирая руку. Отчего-то чуткое предчувствие говорило о том, что должно что-то случиться. А таким вещам про-герой обычно верил. — Ну, я даже не знаю. О нём, конечно, знают не только про-герои, поскольку такие взрывы в СМИ вредят репутации героев, но не связано ли это с недавнем нападении Лиги на 1-А? — предположил Яги, поставив пакет с гостинцами на тумбочку. — Мне интересно, одиночный ли это Мститель, или же он всё-таки связан с Лигой? Почему молчание? Вряд ли бы одиночка стал замолкать после того, как его поступки смогли пролезть в широкие СМИ, — продолжал рассуждать вслух Шота. — Пока что нам это, к сожалению, не известно. Только описание внешности Бога, да и только то, что запомнили пострадавшие герои, — вздохнул Всемогущий, опускаясь на стул. — Верхи уже взялись за это дело. Вроде, даже послали кого-то. Я слышал, как недавно об инциденте с Настером* в кругах журналистов и других героев говорили, что в преступном мире появилась своя Фемида — Слепой Бог. К сожалению, мы не можем также закрыть глаза на то, что многие герои позволяют себе творить ужасающие вещи. В интернете также пишут про то, что многие солидарны с его позицией. Говорят и рассказывают о нелицеприятных ситуациях с героями, некоторые даже клевещут на других, за глаза назвали народным Мстителем. Стоит ли тогда говорить об устранении Слепого Бога? Не вызовет ли это широкого народного резонанса? Пока мы не можем определить границы — некоторые ведут так себя только в интернете, поэтому мы не можем здраво оценить ситуацию. Из-за этого все наверху пока что в довольно шаткой ситуации. — Дело в том, Тошинори, что не может один человек без поддержки так легко достать и опубликовать всю информацию, которая дошла до нас. Да и то, что делает он с жертвами… — Айзава сглотнул, — откровенно ужасает. Кто будет следующим? Есть ли какой-то список или за что именно будет судить этот Бог? Что в его глазах грех, нуждающийся в таком искуплении? Он предоставляет «выбор», которого, по сути, нет. Хотя в некоторых случаях он прав — некоторые материалы отвратительны. И мне противно, что такие люди стояли на одной планке с нами и их восхваляли. Но как далеко зайдёт этот Бог? Меня это беспокоит… Тошинори промолчал, не зная, что ответить. Можно было бы начать дискуссию, но дело было в том, что никто из них не встречался со Слепым Богом, поэтому они смотрели на него через призму тех, кто предпочёл самоубийству «свободу». Недолгую, правда. Слепой Бог не делал заявлений, он говорил через других, оставаясь личностью, неизвестной никому. Наступали тёмные времена, их предвестия уже появились в этой стране: нападение на учеников, самосуд злодея, ослабление Всемогущего, широкое появление Лиги. Ничего из этого не предвещало светлое будущее. Только борьбу, на которую, увы, у Всемогущего практически не было сил. — Знаешь, такими думами ты не ускоришь поправку, — решил отвлечься от темы герой. — Ты знал, что в твой класс перевелся новый ученик? Причуда многообещающая, вроде хороший парень. Мне понравился, — улыбнулся Яги. — Да, уже видел. Мидория Изуку. И он кажется мне подозрительным. Видел его биографию? Ничего не смущает? — скептически ответил сенсей. — Айзава, ты всегда такой подозрительный. Это, конечно, не помешает в нашей ситуации, но не надо проецировать это на учеников. Ничем хорошим не кончится. Они пока что только дети. — Быть осторожным и внимательным нужно прямо сейчас и везде, Тошинори. Мало ли что Лига решила предпринять. Откуда нам знать, где их шпионы? Сотрудничает ли Слепой Бог и Лига? И, опять же, не стоит ли за ней пропавший Все За Одного? Всемогущий вздохнул, чуть сгибаясь. Боль вновь пронзила слабое тело вместе с воспоминаниями. Где же ВЗО? Что он замышляет? Это было им неведомо. Они не могли предпринять ничего, просто потому что не знали ни целей, ни мотивов злодеев. А эти Ному? Откуда они взялись, что это вообще такое?***
Вчерашняя луна была прекрасна, не так ли? Почему ты не рассказал мне о ней? Моя душа хотела бы посмотреть на нее вместе с тобой.
Мидория нахмурился, когда увидел данный пост в фейковом твиттере Томуры. Они пользовались им довольно часто, поскольку это было максимально обыденно. Посыл сообщения был прост: «Вчера ты был в поместье, не так ли? Почему ты не рассказал мне о своем визите? Учитель хочет поговорить с тобой». Изуку понял — это связано с Ному, как раз с тем документом, который он увидел на столе у ВЗО недавно. Что же, это понятно. Внизу к посту было прикреплено несколько фотографий: Фиолетовая луна в озере, полнолуние, темный лес. «За тобой придёт Курогири, в ближайшие выходные, отправишься в поместье». Просто и понятно. Неделя пробежала быстро. Постепенное сближение с одноклассниками, обеды с Тодороки, тихие и спокойные, немного нервный Иида, спрашивающий, не нужна ли ему помощь, парочку подколов от Киришимы и Денки. Злобные, недовольные и недоверчивые взгляды от Бакуго — обеспокоенные на Эйджиро. Излишняя дружелюбность, направленная на одного человека и показное недовольство Кацуки. Но, тем не менее — не отказ от дружбы. Этого вполне хватило, чтобы понять, что к чему. Урарака неловко пыталась поладить с Теньей, Киришима слишком тепло смотрел на Бакуго, Денки ухлестывал за гордой Кьёкой. Все карты сложились, когда Мидория стал свидетелем кое-чего личного — нет, он не собирался подслушивать, просто оказался не там и не в то время. После уроков, сразу как закончил уборку, он планировал уйти. Сделать её не составляло трудности — Творец справился на ура. Изуку осталось только сходить и вылить ведро. В конце концов, он был послушным и совершенно обычным учеником геройского курса. Всю идиллию прервал Киришима, со злостью затолкнувший Кацуки в класс. Кажется, его не заметили — да, впрочем, и не нужно было. С помощью Творца он смог аккуратно протиснуться в проём двери и спокойно наблюдать, не будучи замеченным. — Почему? Разве тебе этого не мало? Ты же знаешь всё! — на повышенных тонах говорил Красный Бунтарь. В глазах была надежда и отчаяние. Бакуго лишь хмурился, он стоял, оперевшись о парту, сложив руки на груди и смотря вбок и в пол. — Почему ты не хочешь принять меня? Что не так? — Дело не в этом, — тихо проговорил Кацуки, цокая. Было видно, что тема давалась ему с трудом. — А в чём? Тебя не привлекают парни? — продолжал Эйджиро. — Нет! — рявкнул блондин. — Ты понимаешь, что вся эта чушь — лишь навязанная нам байка? — парень с силой оттянул свой ворот, рвя одну пуговицу, показывая ключицы. — То, что мы соулмейты, совершенно не означает, что мы обязаны встречаться! Соулмейт — это родственная душа, но не половина! Да, может, многие и влюбляются, но наличие соулмейта не означает, что ты обретёшь счастье именно с ним. Встречаться только из-за меток? Это фальшиво! Без чувств не может быть и отношений. Соулмейт для меня — это друг, понимаешь? Мы не обязаны встречаться или любить друг друга, для того, чтобы нам было хорошо вместе. Я был рад встретить тебя, узнать в тебе самого верного друга, но уж точно не возлюбленного. Это не то, чего я хочу, — завершил Бакуго. Киришима смотрел на него в немом шоке. Они сверлили друг друга взглядами пару секунд, после чего красноволосый резко отвернулся, обнимая себя. — Хорошо, будь по-твоему, — и стремительно ушёл прочь, будто бы сбегая, захлопывая за собой дверь. Кацуки замер на несколько долгих минут, тупо пялясь в дверь, а потом свалился вниз, судорожно и тяжело выдыхая. — Блять. Дверь неслышимо приоткрылась и через секунду закрылась.Облака изо рта и реки из глаз Все, что ты делаешь, не напрасно Ты такой красивый, когда погас Ты такой красивый, когда несчастный