I'm scared to get close and I hate being alone I long for that feeling to not feel at all The higher I get, the lower I'll sink I can't drown my demons, they know how to swim.
Настроение было ни к чёрту, Мидория едва оторвал себя от прохладной простыни с утра. Нещадно болела голова, давя на глаза и лоб, хотелось, как минимум, приложить что-то ледяное. Как максимум, избавиться от любых ощущений, проваливаясь в глубокий сон. Но Изуку ограничился двумя таблетками обезболивающего после небольшого завтрака, не хватало ему ещё тошноты ко всему прочему. Выходные, проведенные за самокопанием и изучением собственной причуды, порадовали не совсем уж сильно, как казалось поначалу. «Хотя бы потому, что один придурошный Монстр решил не тренироваться, а чесать языком», — язвительно подумал подросток. О да, теперь, обращаясь к силе Монстра через Творца, приходилось вместо снов видеть вполне знакомую картину: поле паучьих лилий, огромное «Ядро» причуды, оплетённое нитками, становящимися всё тоньше и тоньше, как любезно пояснил другой он. Не то чтобы тело потом ломило, нет, было ощущение, что пережевали и выплюнули разум, причем не очень аккуратно. Впрочем, другой давал вполне полезные советы, поэтому Мидория стойко терпел, вспоминая чувство торжества от того, как зверюга льнёт к рукам, слушается только от одной не вполне сформированной мысли. Эти ощущения стоили всего того, что с ним происходило во снах. В них Монстр струился тенью, туманом по ногам, ластился об икры, заискивающе урчал и рычал, оскаливая огромную пасть. Зрелище было страшным, но воодушевляющим — привыкшего Изуку не впечатляло, но «подсудимых» — вполне. Самой же твари, кажется, нравилось пугать остальных людей. Мидория с содроганием вспоминал, как тень издевалась над ним в самом начале. За это хотелось переломать все блестящие зубы и выдавить глаза, но останавливал пристальный взгляд огоньков — тварюга всё же умела читать мысли. В такие моменты она застывала, припадая к полу, как провинившийся пёс, и тёрлась удлинённой головой о бёдра, подлезая под ладони. Изуку всегда мечтал о собаке, но что-то сейчас абсолютно никакого желания больше не было. Но вместо этого Монстр успел познакомиться с Руной — визг, очень даже неожиданный, поначалу даже испугал, когда один из шариков взорвался около морды существа. Она действительно, как какая-то собака, спряталась за спиной Мидории. Другой он хохотал как никогда прежде, вытирая несуществующие слёзы. Юноше неожиданно стало злостно, будто бы действительно обидели или причинили боль его собаке. Поэтому в следующий миг Руна, усиленная в несколько раз, полетела в сторону клона — не ожидав такой подлянки, он не отскочил, поэтому Изуку мог наблюдать, как с криком отрывает ногу у двойника. Он валится на пол, пачкая всё отвратительной чёрной жижей, и Мидория застывает, осознавая, что только что сделал. Слышится яростное шипение и рычание — в следующий миг они сцепляются в драке. Подросток не то чтобы слабей — вообще-то он истинный носитель — но всё-таки подпространство более подконтрольно двойнику, а не ему, поэтому схватка завершается через несколько жалких минут. Его перекидывают через плечо, и он с силой ударяется о пол. Весь воздух вышибает из лёгких, и перед глазами стремительно темнеет. После Изуку не выступает, смиренно, едва поглаживая тёмную морду Монстра, выслушивая витиеватые лекции другого. В конце он всё-таки немного отыгрывается, сжигая все цветы в округе, но на увиденное клон лишь закатывает глаза, звонко цыкая. После он просыпается с ощущением ужасной горечи во рту — не иначе, чем прощальный «подарочек». «Или проблемы с печёнкой и желчным пузырем, » — отстраненно думает Мидория, делая чай. Перед академией вполне логичное столпотворение, хотя фестиваль начнётся не то чтобы скоро. Прохожие и детишки активно машут будущим героям, узнаваемым по форме, и те, кто пообщительней и посмелее, машут в ответ или показательно используют причуду на радость ребятам, счастливо визжащим и свистящим. Мидория не остаётся в стороне, легко подкидывая в руке Руну, и она взрывается мини-фейерверком в метре над головой. Прохожие в восторге, поэтому он проделывает это еще парочку раз, пока не нагоняет Урарака, аккуратно похлопывая по плечу — она тоже задорно смеётся и любуется горением Руны, помахивая прохожим. В саму академию посетителей пока не пускают, поэтому они расстаются у ворот, уже переговариваясь о будущих испытаниях. Рёпортеры всё пытаются разузнать нечто интересное, но бесполезно — первокурсники сами мало что понимают. Хотя, главной темой всё же остаётся само проведение фестиваля на почве нападения Лиги и инцидента со Слепым Богом. Поэтому такой ажиотаж понятен — в отличие от двух предыдущих тем, Спортивный фестиваль был больше развлечением и зрелищем, а не неожиданной и неприятной новостью. Повышенное внимание к 1-А классу тоже понятно, поэтому всех в классе попросили не распространяться о том, что они были замешаны в нападении. Иида присоединяется к ним уже там, желая доброго утра. Друзья взволнованы и переживают, делятся переживаниями о том, что их причуды не настолько сильны в настоящем бою. Изуку хмыкает, подтверждая мысли одноклассников и задумываясь. Очако действительно придётся тяжело, её причуда больше нужна при спасательных операциях, а вот Тенья занял среднюю планку. Конечно, против Кацуки и Тодороки, ему будет нечем ходить, но если рассматривать геройскую деятельность, применение у неё довольно обширное. Хотя, такое утешение перед Спортивным фестивалем не стоило произносить. Они разговаривают о том, кто мог бы занять первые места, об агентствах. Задумавшись о причинах, Изуку неожиданно понимает, что не особо знает о том, почему Очако решила пойти на геройский курс — он так прямо и спрашивает. Урарака немного тушуется, но это нормально — она рассказывает о том, что родители владеют строительной компанией, и им необходима материальная помощь. Мидория улыбается тепло, осознавая, что у него нет абсолютно никакого отвращения к этому факту. Такая честность подкупает, хоть и не входит в идеальные критерии «Суда». Они приходят в класс, видя непонятное столпотворение — и хоть до этого дня тоже было такое, сегодня было просто не протиснуться. Пару раз они даже замечали ребят из Б класса, внимательно наблюдающих за тренировками других. Они втроем, немного задержавшись в коридоре, подошли, когда Кацуки остановил странный фиолетоволосый парень. Бакуго выглядит нахмуренным и немного взвинченным, смотря прямо в затхлые глаза напротив. Кажется, от резкой колкости Шинсо спасает только появившийся Мидория. Кацуки скашивает взгляд на парня и потухает, скрывая враждебность. — Так что будьте осторожны, класс А, и не недооценивайте других, — спокойно заканчивает Хитоши, лениво разворачиваясь. Изуку изучающим взглядом проводит однокурсника, внутри заинтересованно приподнимая бровь. Он читал об этом парне, и ему казалось, что хорошо было бы завербовать такого сильного обладателя. По крайней мере, причуда у Хитоши была действительно довольно пугающей для обывателя. Но вот для действий, как члена Лиги Злодеев — самое то. Впрочем, пока что Мидория спокойно отпускает парня восвояси, заходя в класс. По школе звенит предупреждение о том, что через пятнадцать минут откроют ворота для посетителей — все внимательно его слушают, практически сразу после него взрываясь шёпотом. Про-герои уже постепенно разбредаются по выданным местам, чтобы обеспечить защиту и сохранность. Мидория кидает сумку на пошатнувший стул, доставая фирменный костюм Геройской Академии. Скоро начало.***
Они находятся в комнате ожидания, когда звенят последние предупреждения для посетителей — довольно тихо переговариваются, предполагая, что их ждёт, обмениваясь информацией о других классах. — Мидория, — зовёт Тодороки, прикасаясь к плечу. Изуку позаботился о том, чтобы их нахождение вместе не было чем-то необычным ещё давно, в конце концов, всё это время он тут именно ради этого человека, а вражда — последнее, чего он хотел. — Да, Тодороки? Что-то случилось? — разворачиваясь, спрашивает Изуку. Шото лишь чуть кивает головой в сторону, видимо, не желая, чтобы разговор был достоянием общественности. Мидория соглашается. — Ну так что? — вновь спрашивает Деку. — Я просто хотел сказать… — начинает Шото, смотря в пол. — Я же сильнее тебя. И Бакуго тоже сильнее. Да и вообще я нечасто видел тебя в бою, поэтому не могу нормально оценить твою причуду, — будто бы пытается убедить себя Тодороки. — Но хочу предупредить тебя, — он поднимает взгляд, — я не буду поддаваться или как-то сдерживаться в бою, как и Кацуки, — вполне воинственно говорит он. — Но… — он, будто бы сомневаясь, прерывается. А потом вновь смотрит глаза в глаза, аккуратно кладя руку на плечо, — просто будь аккуратней, ладно? — Тодороки… — неожиданно проникается Мидория, — спасибо… — начинает, но его прерывают: — Эй, Тодороки, только не говори мне, что угрожаешь Мидории! — полушутя, громко проговаривает Киришима. Шото резко скидывает руку с плеча Изуку, принимая отчужденный вид. — Нет, просто предупреждаю, что планирую победить, — твёрдо говорит он. — И занять первое место. — Ого! Вот это заявление от лучшего в классе. Ты видишь в нас соперников? — дружелюбно интересуется Каминари, откидываясь на кресле. — Мы тут не в дружбу пришли играть, — разворачиваясь, произносит Шото. — Ты и правда сильнее меня, — вмешивается Изуку. — Да и большинства в Академии. Но это совершенно не значит, — Мидория улыбается, — что мы вот так просто сдадимся. — Да, — кивает Шото. — Я верю.***
— Всё пока что спокойно? — поинтересовался директор, наблюдая за толпой на экране: попеременно изображение менялось, показывая разные части стадиона. Все, сидящие за столом, также посмотрели на экран. Про-герои показали «Ок» в камеру. Полночь, Всемогущий, Цементос, Айзава, Кровавый Король, Стрелок и Эктоплазм удовлетворённо кивнули. Мужчина, стоящий перед ними, также выдохнул, возвращаясь к отчёту. — Ещё раз спасибо вам за организацию охраны. Пока про-герои занимаются ей, мы можем направить все силы на расследование инцидента со Слепым Богом и Лигой Злодеев. — И как продвигается? — поинтересовался Тошинори. — Пока что мало что интересного смогли найти. Запись с нападением была утеряна. Кажется, произошёл технический сбой, но, с учётом продуманности нападения Слепого Бога, мы не исключаем, что кто-то об этом позаботился, — рассказывает мужчина. — Мы смогли составить фотопортрет по показаниям господина Сотриголовы, а также некоторых учеников. Ранее данный человек не был нигде замечен, как и второй злодей — мужчина-туман. Те же нападавшие, которых у нас получилось схватить, ничего вразумительного сказать не могут. То ли им промыли мозги, то ли на них воздействовала необычная причуда. Скорее всего, тот человек, который командовал нападением, не является центром организации, а лишь «палачом». Остаётся вопросом, насколько обширна так называемая Лига Злодеев, и кто стоит во главе, — на этих словах Всемогущий нахмурился, уводя взгляд в угол. Кулаки под столом сжались, но это никак не отразилось на лице. — Что по поводу Слепого Бога… — мужчина скривился в отвращении, переворачивая страницу, — то тут всё еще сложнее. Никаких следов за собой он не оставил, а тот герой… — человек из департамента зажевал губу, пытаясь найти слова. — Находится в неадекватном состоянии, чтобы давать показания. — Известно ли насчет их совместной работы? — спросил Стрелок, кладя голову на руки. — Судя по последнему сообщению Слепого Бога, ему претит сама мысль о том, что мы пытаемся объединить их. Насколько смогли понять наши профайлеры, этим поступком он показывал, что серьёзен и отличается от Лиги… Эм, методами, — сконфуженно заметил представитель. — Будто бы у него совершенно другая цель. По психологическому портрету, есть всего два варианта — либо он чертовски умный псих, — приподнял брови мужчина, неопределённо склоняя голову. — Либо он гораздо выше этого и наоборот гениален. Палка о двух концах, — вздохнул он. — Место преступления тоже ничего не дало. Там всё вообще стерильно чисто в плане отпечатков, только следы крови и небольшой схватки. Обладает ли он причудой, или в этом замешаны ещё люди — тоже не представляется возможным выяснить. — А что по поводу сегодняшнего фестиваля? — напряженно спросил Айзава, скрещивая руки на груди. — Полная тишина, — покачал головой мужчина. — Весь криминальный мир затих, никаких крупных преступлений со вчерашнего дня, в округе тоже ничего. В любом случае, транслировать фестиваль будут по всем каналам, если они попытаются перехватить эфир, то мы моментально выследим, — заверил мужчина. — Но по словам нашей оперативной команды не похоже, что они собираются действовать прямо сейчас. Директор Незу внимательно уставился на экран, что-то высматривая и думая. Тишина стала напряженной, каждый пытался представить, что их ждёт дальше, и что замышляют противники. — Ладно, — наконец-то выдал Незу. — Начинаем фестиваль.***
— Внимание, дамы и господа! — вещал Сущий Мик по массивным колонкам, и тысячи людей вторили ему, крича и поднимая руки. — Готовьтесь, СМИ! Юношеские состязания, которые вы все так любите! Спортивный Фестиваль ЮЭЙ начинается! Толпа взревела, ожидая долгожданного зрелища. — Сейчас на сцену выйдут наши самые долгожданные участники, первогодки! Встречайте их! Эти ребята — наши восходящие звёзды, которые уже могут постоять за себя! Геройский курс. 1-А класс! — на стадион вышли ребята, в волнении крутящие головами, рассматривая огромное поле. Они переговаривались друг с другом, делясь яркими впечатлениями. — У них не было эпатажного события в прошлом, чтобы проявить себя, но всё ещё впереди! — поддерживал задор мужчина. — Геройский курс. 1-B класс! Следующие: классы общего образования. C, D и E. Классы поддержки: F, G и H! Курс управления: классы I, J и K. Все первогодки вышли на арену! Полночь заткнула всех, вызывая представителя классов — Бакуго, самоуверенный и дерзкий, подстегнув всех громкими словами, придал запал многочисленными конкурентам. А потом началось первое испытание — бег с препятствиями! У Мидории не было никакого резона прийти одним из первых, главное — успеть в десятку, а это значит, что он должен поднапрячься. Втолкнувшись вместе со всеми в тонкий проход, Изуку понял, что пора действовать: незаметно развернув Творца, он скользнул вперёд, к самому началу. Волна холода обдала ноги, но это было бесполезно в поле причуды, лёд ровно под ботинками растаял, и Мидория не сбросил скорости, лавируя между застывшими соперниками. Юноше тяжело далось сдержать азартную улыбку — накрыло ощущение погони и восторга от проявления столь мощной причуды как от Шото, так и от себя. Впрочем, многие так же вытолкнули себя вперед: Бакуго, активировав взрывы, Яойрозу с помощью титанового шеста, Аояма от силы тяги лазера, да даже просто крепкий Киришима. Чуть помедлив, вырвался и Иида, как и многие другие из А класса. Вторым препятствием стали роботы. Изуку признал, что выглядели они действительно грозно и зрелищно. Впрочем, и расправа Тодороки над ними была эффектна: в одно мгновение робот застыл изваянием, и Шото мгновенно ринулся вперёд. Все застыли, не зная как лучше подступиться, так как пройти просто так бы им не дали. Мидория скрипнул зубами, и тут же разгорелся жаждой поломать всю груду в металлолом. Но, сдержав себя, лишь материализовал знакомую трость в руке. Пока остальные пытались прикинуть силы, он создал объемную Уруз, окруженную кольцом Турисаз. Энергия волнами исходила от знака, пока Изуку облекал её оболочкой. Несколько человек шарахнулись от него, когда яркий комок взмыл в воздух, чтобы с колоссальной скоростью полететь от удара тростью прямо в центрального робота. Раздался огромный взрыв: ударная волна взметнула гигантское количество пыли, и Мидория стартанул вперёд, Творцом «ощупывая» пространство. Не прошло и минуты, как раздались другие взрывы, а сзади послышались крики Киришимы и Тецу-Тецу. Изуку оглянулся, наблюдая за тем, как Бакуго перемахивает через роботов. Токоями и Серо последовали за ним. За остальными он даже не смотрел — в конце концов, никому помогать он не собирался. А вот оторваться нужно было для одного дельца. Препятствие впереди было именно таким, каким описывал Шигараки — островки над пропастью, связанные с помощью канатов. Времени, с учётом уже прошедшего половину Шото и нагоняющего Кацуки, было в обрез, поэтому Изуку заспешил: над каждой ладонью взмыл знак и, подобно взрывам Бакуго, они должны были пронести его над препятствием. Именно такова была задумка, пока мелкий шарик, выпущенный из подошвы кроссовок, скатился вниз. Мидория даже не смотрел, невозмутимый, и присел, готовясь к толчку. Сзади уже довольно летел Каччан, поэтому, шепнув активацию, Изуку взмыл вверх и вперёд. Парень сзади удивлённо вскрикнул, а Деку ухмыльнулся, осторожно активируя руну вновь, чтобы добраться до другого конца. Шото, удачно завершивший скольжение, вырывался вперёд. Изуку замедлился, давая Бакуго вырваться вперёд. Кажется, в погоне за лидерством, он совершенно не смотрел ни на кого, кроме Тодороки. Мидория мысленно пожал плечами — ну и Бог с ним, всяко первые двадцать человек уж точно должны пройти дальше, а привлекать сейчас к себе внимание — не самое главное на первом этапе. Сзади постепенно начинали маячить остальные участники, а Кацуки, поравнявшись с Шото, вступил в схватку за первое место. От неосторожных действий стали взрываться мины рядом, что мешало борьбе, но помогало Изуку. За дымом совершенно не было видно, как он мастерски обходит, совершенно не беспокоясь, все мины. Из-за схватки Тодороки и Бакуго замедлились, и их с Мидорией разделяли жалкие десять метров — полная фигня. До финиша около тридцати. Подоспев, он оказался прямо позади парней, когда до конца было всего пятнадцать. Наконец-то они заметили до этого слишком тихого Изуку, развернулись отчаянно, забыв про борьбу. Деку активировал в руке руну, протягивая одну назад, а другую вперед — прямо в спину Кацуки. Парень от этого широко распахнул глаза, открывая рот. Изуку весело подмигнул давнему врагу, отправляя того в полёт с грохотом. На миг позже он активировал вторую, давая толчок уже себе и Шото, которого он приобнял за плечи. Грохот мины и взметнувшийся туман закрыли то, как он подтолкнул соулмейта к финишу. Бакуго, ошалевший от всего, прокрутился на земле с десяток поворотов, но, плюнув на всё, вышел вперед. Тодороки не менее ошеломленным взглядом окинул Изуку, бежавшего немного позади. Шото вздернул брови, не отрывая взгляда от лица паренька. Мидория весело улыбнулся, подмигивая. Шото резко отвернулся, ускоряясь: — Идиот, — счастливо прошептал он, активируя лёд и въезжая на стадион. Бакуго уже стоял на нём, когда Тодороки влетел на поле. За ним с опозданием в пару секунд вылетел запыхавшийся Деку. Минору на финише никто так и не увидел.***
— Второй раунд! Битва конниц, — прокричала Полночь. Результаты резво появились на табло, и все с удивлением посчитали количество нулей у первого места. Полночь с удовольствием объяснила правила, наблюдая за тем, как лица стоящих рядом с Бакуго мрачнеют и сереют. Изуку изо всех сил старался подавить злорадную усмешку, но выходило плоховато, кончики губ дрожали. Когда пошёл отсчёт на сбор команды, он вновь подмигнул Каччану. Тот аж покраснел, и только Киришима, резко обративший внимание соулмейта на себя, спас ситуацию. — Мидория? — окликнула его сзади Очако. Юноша постарался привести лицо в порядок, спокойно разворачиваясь. — Объединимся? — Конечно, Урарака! Я как раз хотел предложить, — кивнул подросток, а потом протянул ладонь. — Команда? — Команда! — дала «пять» девушка. Что же, осталось найти ещё двух людей. Впрочем, было довольно легко — рядом стоящий Токоями импонировал Деку, поэтому оказался с ними. Иида извинился, показывая на команду Тодороки, но Мидория был не в обиде. Мэй встала в основу, команда была укомплектована. Группа Тодороки тоже собралась: Тенья, Яойрозу, Каминари. К Бакуго пошли Киришима, Мина и Серо. Началось испытание, и Изуку шепнул команде: — Видите там блондина из B класса? — он дождался кивков, неспешно передвигаясь по полю, пока все навострили интерес в сторону команды Кацуки. — Он будет красть повязки у наших, скорее всего. Наша задача сделать так, чтобы они не смогли этого сделать, — Очако в изумлении подняла взгляд на Мидорию. Он поспешил объяснить. — То есть потом забрать все повязки себе, — ухмыльнулся он. — А ты коварен, Мидория, — проговорил Токоями, с удивлением оглядывая одноклассника. — А ты попробуй не быть, — хохотнул подросток, активируя Творца. — Сейчас не пугаемся, это моя причуда, — предупредил заранее. Письмена полыхнули на поле на секунду, после чего пропали. Изуку оперся руками о плечи Фумикаге, закрывая глаза. Парень обеспокоенно поинтересовался: — Всё хорошо? Тебе не плохо? — Нет, просто очень много активных причуд, — покачал головой. — Контроль над такой площадью сложен, поэтому не останавливайся. Я буду знать о любых передвижениях и причудах, но если что — взмываем вверх и уходим. Забираем повязки, когда будет три минуты до конца. Сокомандники кивнули, принимая тактику и доверяясь временному лидеру, изредко слыша комментарии Мидории по типу: «левее», «на тринадцать часов идут на нас», «сейчас заберём повязку у команды справа», «уходим». И действительно, пока в центре стадиона велась борьба за главный приз, они тихонько уходили от погони и забрали уже две повязки. Так прошло около семи минут, и табло возвестило о полном нуле у остальных членов 1-А класса благодаря Нейто. За несколько минут до конца Изуку открыл глаза, переставая упираться в Фумикаге. — Пора? — уточнили девочки. — Пора, — утвердил Деку, активируя руны в руках. — Токоями, прикрывай, идём наказывать В класс, — удары полетели прямо под ноги соперников, накренив конницу — она покачнулась, резко разворачиваясь. Пока Тодороки с Бакуго собачились за главенство, у Изуку были другие планы. Монома выглядел ошарашенным, в пару секунд их конницу затеснили к окраине, и Деку вновь на мгновение активировал Творца, говоря союзникам. — Закройте глаза и пять шагов вперед, потом резко вверх, — они послушно выполнили указание. Причуда нагрелась внутри, Изуку заглянул в формулу пространства, вмешиваясь: в радиусе двух квадратных метров воцарилась тьма — послышались крики, и через десяток секунд соперники с ужасом поняли, что повязки пропали, а они по неосторожности стоят за полем. Взгляд Нейто на команду Мидории нужно было видеть: такой подлянки он точно не ожидал. Мэй захохотала, и они сверху наблюдали, как повязка с семью нулями достаётся Тодороки, а Бакуго в последний момент выхватывает другую с шеи соперника. Испытание закончилось. Мэй, Токоями, Изуку и Очако поочерёдно давали друг другу «пять», радостно крича.***
— Эй, Мидория, что это было? — спрашивает Шото. — Что именно, Тодороки? — хмурится Изуку. — Во время первого испытания. Ты это специально? Ты знал? И откуда? — закидывает вопросами парень. — Воу-воу, подожди, — поднимает руки Деку. — Во-первых, я просто хотел поиздеваться над Каччаном, во-вторых, нет, не знал я про эти очки, откуда уж. И тебя подтолкнул по своей прихоти просто так, — примирительно говорит юноша. Шото смотрит на него долго, внимательно, и Мидории на секунду кажется, что маска «героя» в определенный момент спала, и Тодороки ищет затухшие отголоски. Но тихо выдыхает, когда Шото отводит взгляд, засовывая руки в карманы. — Тогда и ты скажи мне. Почему не используешь огонь? — Шото вздрагивает, взгляд тяжелеет. — Я не буду пользоваться причудой ублюдка, — злостно выплевывает он. А потом опирается на стену, уходя как бы в себя. — Знаешь же о браках ради причуды? Гнилая система, которая вошла в моду после второго-третьего поколения? — Изуку вежливо кивает. — Мой отец всегда был вторым после Всемогущего. И за столько лет он не смог превзойти номер один. Поэтому он придумал другой план: вырастить то, что сможет это сделать. Было бы странно, если бы мой предприимчивый отец не смог втереться в доверие к родителям моей матери, заинтересовавшись исключительно причудой. Она возненавидела его… — Шото прикрыл лицо руками. — Она назвала мою левую сторону отвратительной. И окатила меня водой из закипевшего чайника… Мидория неловко зажевал губы, не зная, куда деть руки. — Так что, — твёрдо проговорил Шото. — Я одержу победу только собственными силами. Силами моей матери. И никогда не воспользуюсь проклятым огнём, — парень выдыхает судорожно, вновь кладя ладони в карманы. Минутная тишина даёт передышку. — После фестиваля, — глухо говорит Тодороки, — нужно будет поговорить. Серьёзно. Ладно? — заглядывает прямо в изумрудные глаза. Мидория немного удивлён, но соглашается: — Хорошо. — Ну, тогда до следующего испытания, — говорит перед уходом Шото.***
— Эй, Старатель! — окликивает про-героя Всемогущий. — Давно не виделись. Не хочешь выпить кружечку чая? — Всемогущий… — Мы уже лет десять не разговаривали по душам, думал, надо поздороваться, как только увидел тебя, — неловко оправдывается мужчина. — Понятно. Теперь доволен? — резко обрывает Энджи. — Оставь меня. Я не собираюсь распивать тут чаи. Что за глупость… — Твой сын, юный Шото, показал себя как прекрасный боец даже без фамильного огонька! Почему же ты так холоден? — Что ты от меня хочешь? — спросил старший Тодороки. — Я просто хочу узнать, как ты воспитал такого преемника! — интересуется Тошинори, смотря в голубые глаза: один — потухший, другой — сияющий. — Так я тебе и сказал. Твоё кредо вечного ребёнка выводит меня из себя, — сказал он, обходя Яги и спускаясь вниз. — Ну уж прости. — А теперь запомни: я сделаю из него героя, который превзойдёт тебя. И я этому поспособствую! — прорычал он, с яростью смотря на ненавистного собеседника. Грустный взгляд проводил Старателя. В груди сердце сжималось от боли и горести.***
— Минета, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Каминари, забежав в палату. — Молодой человек! — шикает на него врач из-за стола. Денки тихо просит прощения и проходит дальше, приближаясь к другу. — А, Каминари? Лучше бы девочки пришли проведать… — горестно стонет Минета в подушку. — Придурок! Скажи спасибо, что вообще пришёл, — хмыкнул подросток. — Ты лучше скажи, как умудрился грохнуться вниз и чуть не переломать себе всё?! — вопрошает он. — Даже общий класс прошёл! — Не знаю! — влезает Минета. — Я лез с шариками по канату, но тут мне резко ослепило глаза, потом стало резко темно, и я понял, что шарики мои не липнут! — яростно жестикулируя, повествует он. — Представляешь?! Я попробовал кинуть их, но они отскочили, как мячики! — возмущенно рассказал подросток. — Иногда я поражаюсь, как ты попал в геройский класс, — вздыхает Денки, закрывая лицо ладонями. — Знаешь, что? — Что? — буркнул в ответ. — Ты полный идиот! — Да сам ты!..***
Оджиро и Мэй отдают свои места B классу, те в свою очередь ТецуТецу и Ибаре. Жеребьёвка проводится, а Изуку с удовольствием слушает, как Маширао пытается его предупредить. Мидория искренне благодарен, но предупреждения не нужны — он и так всё прекрасно знает. Цементос услужливо создаёт арену, а Сущий Мик объявляет последний этап. — «Я сдаюсь» — это стоп-слово, верно? Это испытание предназначено для проверки силы вашего духа. Если ты уверенно смотришь в будущее, то здесь нет места страху… — Битва начинается! — воодушевленно орёт Сущий Мик, внимательно рассматривая первую пару участников из Мидории и Шинсо. — Эта обезьянка всё продолжает нести несусветную чушь. Он выбросил на помойку такой шанс… Что за идиот! — Что ты сказал?! — Изуку наступает с грозным видом. Торжество отражается на лице оппонента. — Победа моя… — удовлетворенно шепчет Шинсо. Мидория застывает в движении, а одноклассники обеспокоенно переглядываются. — Беда! — кричит с трибун Оджиро. — Я же его предупреждал! — Ого! Что это стряслось? Только первый матч, а уже столько эмоций! Мидория! — зовет ведущий. — Матч уже начался! Он стоит как вкопанный! — Хорошо быть таким везучим, как ты, Мидория Изуку, — с завистью делится Хитоши. И тут же перескакивает на другую интонацию. — Повернись и выйди за пределы ринга, — равнодушно добавляет, скрещивая крепкие руки на груди. — Что?! — взрывается Мик. — Мидория идёт к границам ринга! Он послушался соперника! Что же творится? — с трибун слышатся возгласы. — Как прискорбно… — говорит Айзава в будке, когда микрофон находится у другого про-героя. — Я возлагал большие надежды на него. Все вокруг кричат, когда Деку доходит до конца и заносит ногу над линией. Шинсо разворачивается, полностью спокойный и тоже уже направляется к концу. Но замирает, не слыша объявления. — Знаешь… — слышится со стороны. Мидория так и стоит: одной ногой на ринге, а другой над полосой границы. — Я передумал. Не хочу тебя слушаться! — весело проговаривает он, задорно разворачиваясь. — Что? — удивляется Хитоши. — Но как? Ты же ответил… — он в изумлении раскрывает испуганные глаза. Вновь активирует причуду, смотря на надвигающегося на него соперника. Вновь и вновь, смотря на совершенно не реагирующего оппонента. — Почему не работает?! — он замахивается для удара кулаком, но столбенеет, видя что-то ужасно страшное в глазах напротив. — Ну уж прости, — разводит руками Изуку, подходя всё ближе и ближе. — Вот такой я дефектный, — Шинсо, впавший в ступор, лишь неопределённо взмахивает руками, когда его поднимает за шкирку над полем за границей арены. Он отстраненно отмечает, как сильно напрягаются мускулы рук Изуку, держащего тело на весу. — Не стоит так сильно полагаться на причуду, — легко говорит он, отпуская руку. Соперник неловко падает на траву. Звучит громкий сигнал окончания. Сущий Мик объявляет победителя, а Шинсо выходит к трибунам, с грустью смотря на свой класс. Они раскрывают рты, и Хитоши готов с покорностью принять обвинения. Но в словах и знакомых лицах находит лишь поддержку.***
Остальные бои проходят закономерно, хотя Очако неожиданно даёт сильный отпор. Изуку, к своему большому удивлению, в самом конце, видит на лице давнего соперника восхищение. Тодороки поражает мощью льда, и при этом смотрит на реакцию отца, словно пытаясь прожечь взглядом. Довольно грустное зрелище. Ибара заканчивает матч за одну атаку. Мэй представляет эффектные изобретения. Вновь приходит черёд Мидории. В этот раз схватка обещает быть действительно интересной. Но внутренне Изуку не доволен — всё-таки он надеялся, что встретит Кацуки раньше, чем Тодороки. Вдоволь изобьёт оппонента, а потом «проиграет» Шото. Идеальный план — он и заявит о себе, и отметелит Бакуго. Но всё портит жеребьёвка, поэтому, к сожалению, придётся оставить Тодороки с носом. Ему, в конце концов, полезно будет. Изуку вообще загорелся идеей вытащить из парня пламя, поэтому был идеальный шанс. Если получится, Шото наконец-то сможет выкладываться по полной, а если нет — то подумает о том, что нужно это делать. Изуку глубоко вдыхает, прежде чем подняться на трибуну. Шото достаточно громко заявил о себе, и ему не хочется отставать. Мидория уверен, что собственный отец тоже смотрит за сыном. — Тодороки Шото из класса героев, — говорит Сущий Мик. — Против Мидории Изуку! Этот матч обещает быть захватывающим!— Эй, Курогири! — Что, Шигараки? — Иди сюда, тут сейчас Изуку выступать будет!
— Всемогущий, что думаешь? — спрашивает про-герой рядом. Мужчина внимательно всматривается в учеников на арене. — Честно? Не знаю. Юный Тодороки силён, бесспорно, но юный Мидория всегда выкручивается из ситуации, у него всегда есть туз в рукаве. Но мне почему-то кажется, что они очень похожи. Так что мне самому очень интересно… — В бой! «Вперёд» — мысленно даёт команду Шото. Лёд молнией струится по полу, чтобы быть разбитым брошенной руной: закалённая вода разлетается осколками, сыпясь в мелкую крошку. Ударная волна создаёт ветер, и он разносит пыль по воздуху, царапая щеки зрителей. Они судорожно прикрываются руками от холода, а глыбы льда оседают у подножия арены. И вновь атака в лоб. И снова вдребезги, не оставляя ничего. Шото упирается в созданную собой опору, чувствуя, как скользят от ветра ноги. Нахмурившись, смотрит на спокойного оппонента, величаво держащего материализованную трость: она блестит чёрным деревом, изгибается округлой будто бы хрустальной рукояткой, звенит металлом на кончике. Тодороки судорожно кидает ещё одну атаку, видя в руках Изуку энергетическую сферу, отдающую жаром. Символы внутри танцуют и искрятся молниями, создавая чудный и по-настоящему разрушительный узор. Парень успевает увидеть, как заносится трость перед тем, как лёд в тот же миг расплавляется. Мидория не улыбается и не двигается с места. В изумрудных глазах — полная скука. Это морозит вены, отдаётся стыдом в щеках. Желание показать великую мощь, доказать, что он может победить, что он, в конце концов лучше, вновь разгоняет кровь. Мороз бежит на коже, и глыбы ползут молниями, чтобы растрескаться и окатить влагой первые ряды трибун. Шото скользит взглядом по полу, преследуя мысль заковать ноги соперника в тиски, но дрожь проходит по позвоночнику, когда он видит четкий абсолютно сухой квадрат вокруг одноклассника. Изуку тоже рассматривает пол, приподнимает бровь в усмешке: «Думал, обхитришь меня?». Шото, уязвлённым таким взглядом, посылает волну сильнее и мощнее, пытаясь взять измором и одновременно придумать план. Жаль, жаль он не интересовался причудой Мидории! Изуку смеётся ласково, закручивая трость, и бьёт рукояткой по догнавшей ледяной волне, обращая обратно: Тодороки вынужден закрываться от собственного льда, а Цементос судорожно останавливает глыбы, чтобы те не поранили зрителей. «Главное, не дойти до предела», — думает Шото, смотря на спокойного соперника. «Хотя, пока что далеко», — тут же успокаивает он себя. Сын Старателя кидает взгляд на отца, так, вскользь, чтобы было непонятно, куда смотрит. Энджи пристально наблюдает за необыкновенной схваткой. А вот за такое отвлечение сам Шото едва не отправляется за арену, успевая только на инстинктах поставить блок. Его вжимает в льдину с колоссальной силой, он слышит напрягающий треск, но опора, к счастью, выдерживает. Ярость разливается по телу от собственного невежества и беззаботности оппонента, и, раз не получается так, он попробует по-другому: наращивая новый слой опоры, упирается в неё, безостановочно высвобождая семь сильных атак. Все они оказываются отражены, и острые края льдинок царапают щёки и руки, отлетая обратно. Тодороки жмурится, вслепую отправляя одну атаку в бок, чтобы хоть как-то прикрыться. К его удивлению, немного расслабившийся Изуку едва успевает заблокировать её: по коже Деку от невыносимого жара рун стекает пот, и волосы лохматятся, украшенные снежинками. Довольно трудоёмко вновь и вновь создавать такие мощные «сферы» в ограниченном пространстве и времени, поэтому дыхалка немножко сбивается. Улегшаяся пыль даёт обзор на то, как Шото выдыхает морозный воздух, а Мидория поправляет лезущие куда не надо слабые кудри. Они пристально смотрят друг на друга. Тодороки решает: пора действовать по-умному. Он признаёт в Изуку соперника, поэтому резко стартует с места, посылая сильный мороз. Мидория улыбается шальной улыбкой, создавая бусинки из рун — они как маленькие солнышки светятся, продырявливают глыбы и взрываются внутри фейерверком — Шото, бегущий по льду, подпрыгивает и создаёт подмостки, уходя от атак. Мидория начинает кружить по полю, мастерски уворачиваясь от выпадов. Оппонент же выставляет щиты, разлетающиеся сиесекундно, и пытается нагнать Изуку. От жара лёд превращается в воду, и Шото тратит силы на то, чтобы не поскользнуться, стараясь всё поймать шустрые ноги врага в ловушку. Практически получается, когда сам Изуку не очень аккуратно впечатывается в выросшую позади глыбу. Но рукоятка, целившаяся в сына Старателя, всё-таки заставляет уйти вбок, поскольку удар должен был поразить левую руку. Тодороки рычит, и чувствует, как спазмами идёт мороз по мышцам. — Это всё, Тодороки? Это твой предел? — спрашивает Изуку, отряхивая одежду. — Смотри-ка, твой отец уже не такой веселый и невозмутимый, — кивает глазами юноша. Шото вскидывает голову в направлении взгляда одноклассника и видит хмурого отца. Челюсть сводит, чувство неполноценности резко растёт в груди при виде проклятого огня и пристального внимания. — Ну и куда мы так долго смотрим? Почему забыли про меня? — звучит со стороны, и Тодороки перекатывается в сторону, уходя из-под атаки — она попадает на газон и прожигает взрывом яму в несколько метров в ширину и глубину. Голова младшего Тодороки дёргается в сторону Изуку, смотря ошалело. Впервые с осознанием того, какая сила вложена в каждую атаку. — Да ты убить меня!.. — дрожа, проговаривает Шото. Коленки неожиданно трясутся, и рука коченеет, сковывая пальцы. — Кажется, ты замерз, Тодороки, — констатирует факт соперник. Шото пытается пошевелить рукой, и понимает, что не может. Паника накрывает с головой, а ноги прирастают к полу. — Твоё тело не выдержит больше холода, — вторит ощущениям голос Изуку. — Тело замерзает, а с ним замерзают и мышцы с костями. Ты чувствуешь, как лёд вгрызается в плоть… Но ты бы мог решить эту проблему, — вкрадчиво проговаривает он. Сын Старателя вскидывает разноцветный взгляд на соулмейта. — С помощью левой стороны, не так ли? Все показывают свой максимум, чтобы стать чуточку ближе к заветной мечте, чтобы стать сильнее и выносливее. Чтобы стать номером один. А ты, — Изуку смотрит обвиняюще. Тодороки понимает, что все вокруг застыли в тишине, слушая слова подростка, — хочешь выиграть, стараясь в полсилы? Ты решил посмеяться над всеми нами? Ты не смог даже коснуться меня, даже задеть атакой… Хах! Не пользуешься тем, что дано тебе. Презираешь, думая, что это что-то даст тебе, придурок. В то время, как все вокруг из кожи вон лезут, он пытается сдержать собственный огонь… — Мидория заглядывает в глаза, где зарождается пламя. — Ну так давай же. Сожги меня. Шото смотрит на губы Изуку словно под гипнозом. — Победи меня. Парень срывается с криком, даже не используя причуду. Деку стоит неподвижно, становясь в стойку только тогда, когда оппонент заносит руку для удара, а лёд подбивает сбоку. Подросток изворачивается и даёт соулмейту прямо поперек живота, одновременно вмазывая по лицу и отбрасывая назад на несколько метров. Мидория едва-едва улыбается, радуясь таким сильным эмоциям на обычно невозмутимом лице. Сын Старателя задыхается от мороза, едва ли не валится, атакуя и атакуя, грея внутри жажду. Руна отбрасывает тело обратно, и Шото распластывает по ледяной поверхности, созданной впопыхах. — Если уж хочешь стать лучше… Если хочешь стать номером один, то перестань строить обиженку и воспользуйся, уже, наконец, тем, что принадлежит тебе! — кричит Мидория. — Заткнись… …так будь им. — Шото! Визг — Это твоя сила!Именно поэтому я говорю: «Я здесь!»
Огонь вспыхнул, словно спичка, обдавая щёки Мидории жаром. Дикий восторг плескался на дне болотных омутов. — Ты же хочешь выиграть… — шепчет подросток, объятый огнём. — И помогаешь сопернику. Чёрт, — Шото смотрит прямо в родные глаза. — Вновь помогаешь… И это я тут играю в поддавки? Кривая улыбка расцветает на бледных губах. Что-то странное рождается в душе юного героя. Оно заставляет вмиг полюбить левую сторону, проникнуться практически родными чувствами к выбесившему сейчас Изуку. Наращивает силу и мощь внутри молодого тела. Тодороки активирует причуду на максимум: адский жар и лёд переплелись, волнами пошли по арене, создавая шикарное зрелище. Мидория тут же рванул ближе, активируя Творца на всю — адреналин играл в нем, когда сфера дышала пламенем и энергией, красиво переливаясь. Кислород вмиг пропал из воздуха, и на лицах двоих в этот момент сияла безумная гримаса из восторга, азарта и увлечения. Цементос судорожно ставил стены между двумя мощнейшими атаками, направленными друг на друга. Весь камень смело в пыль за миг, и две силы переплелись, чтобы взорваться — стены возводились и вновь падали под ужасным натиском. Взрыв сотряс трибуны, поднимая в воздух камень, лёд, ошметки арены, отрывая от земли конструкции и пуская вверх. Зрители едва держались на местах, вцепившись в кресла. Пыль огромным облаком поднялась вверх, и только через долгую минуту ожидания и возгласов можно было увидеть двух подростков. — Кто победил?! — завопил Сущий Мик, всматриваясь в экраны. Шото едва пошевелился, судорожно вцепляясь пальцами в траву. Мидория поднялся с колена. На цементе осталась полоска, свидетельствующая о том, как трость с металлическим концом стойко удержала хозяина в границе арены. Изуку, под оглушающую тишину осознания и клубы пыли, прошёл через арену к Шото, откидывая трость и нависая над — о Боже — плачущим Тодороки. Соулмейт, заметив бывшего соперника, неловко утёр влагу дрожащими руками и посмотрел на грязное, но сияющие лицо напротив. — Мидория… — выдохнул будущий герой. — Спасибо, — прошептал, принимая протянутую руку. — Всегда пожалуйста, Тодороки, — счастливо ответил подросток.И похолодел, увидев сквозь потрепанную одежду узор на ключице Шото.
***
Остальные поединки он предпочел провести в отдалении, как пришибленный. Помощь ему не требовалась. По крайней мере, физическая. Помогая дойти Шото до лазарета, он успел убедиться, что узор на спине соответствует его на ключице. Эта информация каждый раз вышибала из себя. И, честно, он уже откровенно не понимал что откуда и куда. А самое главное — каким образом. Ему бы по-хорошему подумать, а в голове гулял тупой свистящий ветер. Впрочем, Тенебрис обещал всё рассказать. Вот и еще один вопрос в копилочку. И — он обещает это самому себе — он вытрясет из Кретура ответы на все. В полуфинале они встречаются с Иидой — схватка ведётся больше на скорость, нежели на мощность. Они мечутся по арене, как бешеные, уворачиваясь от атак друг друга, и Мидория проверяет свой контроль в пространстве Творца. Ловкость тела поражает, а от быстроты кружится голова, но всё-таки Изуку достаточно легко успевает задеть уставшего Тенью Рунами с помощью Творца, и парень подстреленной птицей падает вниз, не успев даже увидеть, что именно произошло. Мидория тут же буквально подлетает, замахивается появившейся тростью в руках, и однокласснику остаётся только судорожно выставить руки. Деку останавливается в пару сантиметрах от локтей, лишь легонько боднув друга. Тот выдыхает, распластываясь по полу. — Сдаюсь, - выдыхает Иида, пытаясь отдышаться. Вполне логично в финале он встретил Бакуго. Стадион гудел от ожиданий, Цементос сглатывал, заготавливая больше стен. Полночь неодобрительно смотрела на подростков. Одноклассники обеспокоенно переглядывались. Бакуго казался до неузнаваемости серьёзным. Но на дне алых глаз Изуку смог увидеть застарелую ярость и ненависть. — Итак, Мидория Изуку против Кацуки Бакуго! Вы этого ждали! — стадион взревел, помня поединок Тодороки и Деку. — Ну что, Каччан? — позвал Изуку. — Повеселимся наконец? — Конечно, Деку, — с удовольствием выделил Кацуки. Мидория постарался приклеить к лицу улыбку. — В бой! Бакуго сорвался тут же, даже не медля — подлетел, чтобы спалить нахрен. Но соперник извернулся на месте, крутанулся и, обретя силу для удара благодаря замаху, зарядил в бок — подросток отлетел, кашляя и цепляясь за ударенное место. — Деку! — прорычал Бакуго, едва встав и зажимая место удара. — Ну давай, Каччан, — протянул Изуку, маня врага пальцем. Бакуго оскалился, выставляя руки вперёд: Мидория понял, что не успеет убежать и, чертыхаясь, крутанул в руке руну, поглощающую энергию — она ярким солнцем засияла в ладонях, и юноша поспешил забросить шарик вверх, чтобы он взорвался в воздухе точно такой же вспышкой. Дьявольский оскал тронул губы блондина, и он с удовольствием повторил маневр. В этот раз Мидория успел достать трость из подпространства, шепча вязь из рун и нанося на черное лакированное дерево, убегая от противника. Бакуго использовал взрывы, как ускорение, поэтому они дергались по всему полю, сталкиваясь причудами. В какой-то момент эмоция удовольствия на ненавистном лице слишком уж стала бесить Изуку, поэтому, не рассчитав силу, он, неожиданно схватившись за протянутую для удара руку, потянул Кацуки ближе, и Мидория с удовольствием зарядил лбом по носу соперника. Громкий хруст и вскрик усладили слух, и Изуку, согнув ногу в колене, ударил по солнечному сплетению, откидывая соперника на добрых полтора метра. Стадион взревел, а Сущий Мик застонал, прекрасно все слыша. С этого момента Кацуки будто с цепи сорвался — в буквальном смысле. Он лез кусаться, чуть не взорвал его лицо и не выжег глаза врагу. Деку успокаивал себя, проговаривая, что нужно подгадать момент, чтобы «проиграть» достаточно правдоподобно. По опыту отражая атаки, он сам наносил некоторые особо эффектные, подогревая публику и заставляя бренное тело врага поздороваться с цементом или кулаком — по его оценке, фурор произвели несколько ударов в печень, два раза разбитый нос, вывихнутая кисть и парочку особо болезненных ударов тростью и ногой куда-то в живот. Кацуки плевался кровью, Мидория видел содранные до мяса щеки и локти с коленями, кровоточащие царапины по всему телу и был невыносимо рад всему, что наблюдал. Такой момент для «проигрыша» вскоре выдался — на миг Изуку посмотрел прямо в камеру, уносясь куда-то далеко, и ослабил хватку на руке. Бакуго воспользовался этим, взрывая трость в руках удивлённого соперника. Она грустно разлетелась в щепки, и руку нещадно обожгло — Деку однозначно понадобится медицинская помощь. Не упуская момента внезапности, Кацуки схватился за кучерявые волосы и с силой приложил о твёрдый пол. Изуку мысленно сказал «Всё», обмякая. — Ну что, Деку, — рычал подросток. Кулак занесся, чтобы с оттяжкой опуститься на щеку лежащего. — Без своих дружков или фокусов не можешь победить? — юноша глотал желание заехать врагу в нос и все ответные слова, терпя побои. — Ты бесполезный! Тупой! Как был таким, так и остался, — лилось ядом из обкусанных кровавых губ. Алая жидкость заливала рот Мидории, и он неловко сплевывал её, когда мог. — И правильно, что все сбежали от тебя, кинули, как кидали в школе. А твоя мать? Она же тоже решила, что проще сдохнуть, нежели управиться с таким сыном, — Изуку кусал изнутри щеки и только силой воли держал себя на месте. Удар. Нет. Удар. Нельзя. Удар. Но за мать он потом ответит. Весь стадион замер, но шёпота, выдыхаемого прямо в лицо, никто не слышал — слишком лично даже для Бакуго выставлять такие слова и подробности на радость публике. А вот следующие слова и вовсе срывают крышу, разливаясь яростью, воспоминаниями и желчью в душе. — Ты гребаный мусор. «Ооо… Ты доигрался, сучонок.» Мидория резко переворачивается, хватая колючие волосы в ладонь. Лицо Кацуки впечатывается в цемент, оставляя кровавый отпечаток. И не важно, что лицо самого Изуку тоже похоже на кровавое месиво. Вокруг что-то кричат, но плевать. Он поднимается, таща за собой врага, и ему прилетает в печень, отчего он сгибается, тут же отвечая коленом по ребрам. С силой швыряет соперника о пол, и Бакуго вскакивает, посылая взрывы. Они спаливают брюки практически к чертям, а от рукавов не оставляют практически ничего. Творец горит в сердце, поднимается от нутра, и Изуку протягивает руку, чтобы по ошметкам собрать любимый предмет — чёрную трость. Она склеивается, восстанавливаясь, и Деку ударяет ею по полу, разнося ужасный визг и скрежет — Кацуки зажимает уши, а Изуку плевать, потому что порванные барабанные перепонки — это ничто по сравнению с холодной ненавистью внутри. Силой мысли притягивает врага к себе, и Руна, закрепленная на трость, с удовольствием подкидывает оппонента вверх. Сам стартанув за врагом, пока Каччан дезориентирован, он с ускорением падает, пяткой отправляет его назад, телом ударяя о цемент. От силы удара Бакуго подкидывает, и Мидория, приземлившись, едва стоящий от мощи, желающей высвободиться, берёт врага за шиворот, поднося к лицу, злостно шипя: — Единственный мусор здесь — это ты. И просто швыряет за пределы арены, вываливая едва дышашего противника на траву. Победитель определён, и Изуку, предпочтя просто отрубиться, а не выпускать Монстра наружу, валится на пол.***
Награждение проходит как в тумане: он помнит только Всемогущего, с горечью смотрящего на него, то, как всё тот же Всемогущий вызывается проводить парня до дома, желая помочь отказавшемуся от больницы подростку. Возможно, он даже называет адрес, но даже если и нет — ничего страшного. Прощания он не помнит.***
Приходит в себя он явно долго — сначала возвращаются ощущения, потом звуки, последними запахи. Он встаёт с кровати с удивительно кристальной головой и памятью о том, что произошло до «отруба». Первым же делом от костерит себя на чем свет стоит. Потом проклинает, вспоминая слова Шигараки и ВЗО. На кухню его выманивает запах обеда и вкусного ромашкового чая. — Доктор? — зовёт Изуку. — А, да, Мидория, привет. Сначала поешь, выпей таблетки, потом поговорим, — мужчина кивает на накрытый стол, и юноша принимает это как данность. Через полтора часа он уже чувствует себя живым, и они перемещаются в гостиную — небольшую комнатку с диванчиком и телевизором. Кретур довольно долго молчит, а Изуку не настаивает — не в том настроении. Просто, когда они сидят так уже около двадцати минут, зовёт знакомого: — Доктор Кретур?.. — Да, Мидория, прости, — он встряхивает головой. Потом кусает губы и, наконец, начинает. — Перед тем, как я начну, я хочу попросить прощения, — мужчина склоняется в поклоне. — За что, доктор? — уточняет Изуку. — За всё, — ровно проговаривает Тенебрис. — Это из-за меня у тебя два соулмейта, это я поселил в тебя Монстра, это я помогал ВЗО и втащил во всё это. Это я обманывал тебя всё это время насчёт твоих меток и их происхождения, обманывал, что у меня нет причуды, что твоя мать мертва, поддерживал эту ложь и не пытался помочь. Прости, — сдавленно произносит мужчина. Изуку рвет прямо на ковёр.Но против мокрого ветра смолит моя сигарета Она хочет побыстрее истлеть Я готов удивиться обнажённым ключицам И понять, что ты — враг себе