Я еще люблю тебя (18+)

Путь в аэропорт занял немного времени, Чонгук невидящим взглядом смотрел в окно на мелькающие здания, Чимин молчал, изредка поглядывая на своего нечаянного пассажира. Если бы в Корее проводили конкурс на самое мрачное выражение лица, Гук занял бы первое место… — Ты зачем приехал-то? — Чимин не удержался и спросил Чонгука то, что интересовало его больше прочего: как тот опять появился в жизни Тэ. Точнее даже, нахрена. — Вообще, ты имеешь ввиду? — отозвался Чонгук, выныривая из не самых веселых размышлений. Картинка с Тэхёном и Джуном в одной постели не желала стираться из мозга. А голос Чимина отвлек немного, заставляя переключиться на разговор. — Именно. У тебя жена, бизнес в столице, а ты вдруг едешь сюда. Что за пожар? — усмехнулся Чимин. — Ты же семь лет не объявлялся, жил себе спокойно, гнездышко семейное вил. А тут вдруг вновь к братишке нежными чувствами воспылал. — Тэхён рассказывал, что сделал, чтобы зачать второго ребенка? — уточнил Чонгук, Чимин молча кивнул, тут же мрачнея, и Гук продолжил: — Я не узнал его, представляешь? Выпил, да и представить не мог, чтобы он, да в таком заведении, в таком виде… Зная его прошлое, стоило догадаться, что он и не такое выкинуть может, но тогда это был лишь образ. Шлюхой Тэ никогда не был. Короче, эта встреча все же разбередила воспоминания: я же думал — встретил очень похожего на него парня. И я решил найти Тэ, чтобы вернуть ему одну вещь, которая семь лет назад для нас очень много значила. Чтобы, наконец, поставить точку, лучше ведь поздно, чем никогда… — Какую же вещь? Чонгук полез в карман пиджака и вынул половинку кулона, которую раньше его любимый хён носил, не снимая. Чимин удивленно посмотрел на символ любви этих двоих, присвистнув: — А он сказал, что потерял его. — Нет. Он был у меня все это время. Я не вернул его тогда. Хотел отдать сейчас, поставить точку, отпустить Ви. Думал, у Тэ семья давно, и я один вспоминаю его, запрещая себе думать о том, что совершил огромную ошибку, не поговорив, не выяснив все сразу. Приехал и нашел его. Тэхён ехал в больницу. Я не знал, что Туён мой сын, разозлился жутко, когда увидел его. Мы ведь до расставания сильно ссорились из-за того, что я хотел ребенка, а Ви — нет. И тут вижу, что у него уже совсем взрослый мальчик… накричал на Тэ, даже ударил. В жизни себе этого не прощу… В конечном счете, мне нужно было знать, изменил ли он мне тогда, или нет, но то, что узнал в итоге, все с ног на голову перевернуло. Я боялся услышать, что ошибался, что зря порвал отношения. Но правда оказалось еще страшнее, потому что мне нужно было находиться рядом все это время, быть для них опорой, видеть, как растет мой сын, но я был уверен, что не сработало, препарат не дал нужного результата. А он был. Ребенок. Знаешь, хён, однажды мы расстались на семь дней, но даже за это время успели причинить друг другу огромную боль. А теперь это семь лет. И между нами факт моей свадьбы, мое предательство, новый мужик Ви, а самое страшное — убежденность Тэхёна, что я ему уже не нужен. Впервые не знаю, что делать. Понимаю только, что они — моя настоящая семья. Тэ, Туён, еще не родившийся малыш… А я потерял их, — Чонгук говорил, зная, что, если не выговорится, просто свихнется от всех этих мыслей. А Чимин всегда умел слушать и, что важно, слышать: — Любишь его? — вздыхая, спросил он. — А сам как думаешь? — горько усмехнулся Чонгук. — Я не думаю, Гуки. Я хочу знать, чего ты добиваешься: с детьми общаться хочешь, решил снова вспомнить, как оно с мужиком, или все еще любишь, хочешь все исправить и вернуть его? — хён не нежничал, говорил и спрашивал прямо, словно старший брат Тэ. Иногда их отношения именно так и выглядели. — Всегда, Чимин. Я любил его всегда, все это время. Врал себе, что забыл, что у меня все в порядке. Но на самом деле эти годы жил, как в тумане. Как будто не своей жизнью. Чужой дом, чужая жена… А с ним рядом словно дышать полной грудью начинаешь. У них это серьезно? — прошептал Гук. — У кого? — Чимин даже не понял сразу, о чем речь. Он все еще хотел развидеть то, чему стал свидетелем в спальне Тэ. Он и не думал, что их любимый хён Джун играет за обе команды. Почему Ви ничего не говорил? — У Тэхёна и Намджуна. — Джун и «серьезно»? Не смеши меня. Не понимаю, как Тэхён с ним связался в интимном смысле, они же братаны с нашего первого курса, Джун для Ви куратор, старший товарищ, собутыльник, но любовник? Я еще не выфегел, если честно. И мне ведь ничего не говорили, заразы, на работе вели себя, как всегда… Погоди, но тогда получается, что ночь ты провел с ним, а утром приехал хён Намджун, и Тэхён просто выставил тебя и остался с ним? И, судя по тому, что я видел, не просто остался… На Ви это совсем не похоже, хотя после того, что он творил, — пробормотал Пак, но тут же осекся. Чонгуку не обязательно знать, после скольких мужиков Чимин вытаскивал Тэ почти шесть лет назад. Чонгук до боли сжал руки в кулаки и процедил: — Именно. Черт, вот как мне перестать сходить с ума от ревности? — он стукнулся затылком о сиденье, но оно было мягким. — Мы давно не вместе, но ничего поделать с собой не могу. Готов убить его… — Тэхёна или Джуна? — хмыкнул Чимин. — Да обоих! — выпалил Чонгук, втягивая воздух и абсолютно беспомощно спрашивая: — Хён, что мне делать? Ты знаешь Тэ лучше, чем кто бы то ни было… Как доказать ему, что я ничего не забыл и хочу исправить все, что натворил? И о чем ты говорил? Ну, про то, что Ви что-то там творил? — Он тебя очень сильно любит, идиотина, — тихо ответил Чимин, подрулив к зданию аэропорта, — но у тебя беременная жена — это раз. Он в принципе не ищет отношений, не хочет нового предательства — это два. Хотя после сегодняшнего я вообще ничего не понимаю, я думал, он монахом заделался давно. Ну, а три — Тэхён давно не верит в то, что ты вообще его любил. Уж больно прытко ты женился тогда. А он тогда едва ребенка не потерял, знаешь? Увидел в газете фото, узнал в твоей жене девушку, которая лезла к нему в клубе, вбил себе в голову, что вы специально это все устроили, что ты «наигрался»… Знаешь, что я тебе скажу: уезжай пока и определись, чего хочешь. Что ты будешь делать со своей женой и ее беременностью. Чего ты ждешь от Тэхёна. Как будешь находить общий язык с сыном. Общаться вам он не запретит, если Туён захочет. Ви любит его, себе на горло наступит, если будет нужно. И если поймешь, что это у тебя насовсем: что больше не отпустишь его, не причинишь боли, готов быть отцом своим детям, готов вставать среди ночи, спать по три часа в сутки, сидеть дни напролет у больничной койки — тогда приезжай обратно и будь рядом. Ты же помнишь, он ненавидит сопливые фразы, судит людей по делам. Так покажи ему, что тебе не плевать на него, на сына. Покажи, что готов быть рядом. Но только в том случае, если на сто процентов уверен, что справишься. А если нет — лети в свой Сеул, мирись с женой, рожайте детишек, а сюда дорогу забудь. А Тэхён, может, уже найдет кого-нибудь, а то смотреть больно на то, как он себе даже шанса не дает стать счастливым с кем-то, кроме тебя. Пусть хоть с Джуном, хоть с Джином, хоть еще с кем… а то, что было, тебя не касается. Скажу лишь, что Ви чуть не пустил свою жизнь под откос, и я понятия не имею, как он вообще смог в один момент себя в руки взять. Ему было очень хреново. Он сказал потом, помог старый друг… Блин. Хён, что ли? Он же тогда работать с нами стал, — рассуждал вслух Чимин. — Так, все. Иди, приехали. — Спасибо, хён. Я вернусь. Не смогу не вернуться, — прошептал Чонгук, выходя из машины и на автопилоте беря затем билет на самолет в аэропорту. В голове навязчиво крутилась новая информация. Похоже, что бы кто не говорил, Ким Намджун в жизни Тэ — не просто друг по сексу. Они друг для друга нечто большее, раз даже Чимин ничего толком о них не знает. Ви терпеть не может выносить слишком личное напоказ. Даже перед лучшими друзьями. Выходит, этот чертов красавец-блондин — «слишком личное»? Ви любит его? *** Уже в аэропорту Сеула он вспомнил, что так и не включил телефон. А когда включил, на экране было смс от отца, где содержался адрес клиники, в которой наблюдалась Виен во время предыдущих неудачных беременностей, и просьба приехать. Чонгук взял такси и через полчаса уже был на месте, в коридоре встречая свою мать, которая тут же кинулась к нему, с ходу начиная говорить на повышенных тонах: — Где тебя носит, Чонгук? Почему выключил телефон? До тебя невозможно дозвониться. Какого черта ты забыл у этого мужчины? Разве он не ясно дал понять, что не хочет с тобой отношений? — выпалила мать, видя, как меняется лицо сына. Чонгук и так был бледным, осунувшимся, будто всю ночь не спал. От него несло табаком, будто он выкурил несколько сигарет, а в глазах после фразы про нежелание Тэхёна возобновлять отношения, отразились боль и горечь, словно кто-то содрал корку с едва затянувшейся раны… — У меня сын от «этого мужчины», мама. У него имя есть. И сегодня он мне на все двести процентов продемонстрировал, как сильно не хочет со мной отношений, — прошипел Чонгук, потому что боль и злость возвращались снова и душили, воображение не только воспроизводило изображение обнаженного Тэхёна в руках Джуна, а сгенерировало продолжение, ведь они явно не ограничились взаимной дрочкой… — … выкидыш, — донеслось до него. — Что? — прошептал Чонгук. — У Виен ночью произошел выкидыш. И ее врач хочет поговорить с вами обоими. Я приглашу врача, а ты иди к жене, — Госпожа Чон назвала ему номер палаты, Гук пошел туда, понимая, что ноги уже не держат, а голова ватная. Смешалось все — мама с ее навязчивой идеей осчастливить его браком с нелюбимой женщиной, Виен с изменой и беременностью, а теперь новым выкидышем, Тэхён, сын, будущий ребенок, чертов Намджун и мягкий рыжий кот, в шерсть которого хотелось сейчас зарыться и не думать. Хоть минуту не думать ни о чем. Он вошел, найдя Виен рыдающей на кровати. Слабый запах коньяка все еще неуловимо витал в воздухе, Чонгук сел на стоящий у окна табурет и оперся о подоконник, а женщина увидела, что больше не одна в палате. — Гук? — тихо позвала она. — Ты все же приехал… я думала, ты останешься с ним. — Вашими с мамой стараниями и при помощи моей феноменальной глупости мне там давно не рады. Можешь ликовать, он готов непонятно с кем переспать на моих глазах, лишь бы я не лез к нему. Он прав, это куда эффектнее, чем на тех фото, — прошептал Чонгук. — Что случилось? Ты напилась? Она не успела ответить, вошли лечащий врач женщины и мама, которая тут же села с теперь уже практически бывшей невесткой. Все понимали, что теперь развод неизбежен: ребенка больше нет, отношений былых нет, и ничего больше их не связывает вместе, а Гук только и может думать о своем бывшем… — Виен, Чонгук, — начал доктор, — я знаю, вы давно хотите детей, но также все мы знаем, что ваши резус-факторы крови сводят успешное зачатие и вынашивание практически к нулю. Самый большой риск выкидышей в таких случаях как раз на сроке два-два с половиной месяца… Чон прикинул, понимая, что по срокам все сходится. Черт возьми, это был его ребенок! Пусть от нее, от женщины, которую он почти ненавидел, но малыш в этом не виноват! Он прикрыл глаза, потому что напряжение прошлой ночи, утра, дня грозило вылиться непрошеными слезами: сил почти не осталось, он был выжат и практически раздавлен всем этим. Удивительно, но пить не хотелось. А вот затянуть галстук на шее потуже, предварительно привязав его конец к потолочной балке, казалось уже не такой плохой идеей. Как Тэхён тогда выдержал все это дерьмо с его женитьбой, незапланированным ребенком, разговор с его матерью, переезд? Он всегда был сильным, его хён. И ему повезло больше — он смог сберечь малыша, а Туён теперь стал его якорем. У Чонгука больше не было ни-че-го… — … и мои опасения подтвердились, — продолжила врач. — Плод не смог, как следует, закрепиться, и его жизненные функции стали замедляться, пока плод не погиб. Когда вы выпили, ребенка уже было не спасти. Алкоголь не оказал уже никакого влияния на плод, Виен. Но оказал на вас. У вас открылось сильное кровотечение, нам пришлось делать операцию. Вас мы спасли, но ваша матка, и так перенесшая несколько выкидышей на поздних сроках и бессчетное их количество на малых, изношена до предела. Это значит, вам не удастся забеременеть. Ни от вашего мужа, ни от другого мужчины. Эндометрий матки истончен, плодному яйцу просто некуда крепиться. Мне очень жаль. — Чонгук, — позвала госпожа Чон, — скажи что-нибудь? — А что тут скажешь? — прошептал Чонгук. — Да, я хотел детей. Еще пару месяцев назад хотел от тебя, Виен. Пока не вскрылась правда о том, кто приложил руку к моему расставанию с Тэхёном, пока не узнал, что ты изменяешь мне. И сейчас… мне жаль, что так вышло — ребенок не был виноват в наших проблемах. Но я убежден, что дети должны быть желанными, должны рождаться по любви, а не по расчету. Ребенка, которого я хотел безумно, вашей милостью, я не растил и даже не знал о нем. Я причинил много боли любимому человеку. Небеса все видят, Виен. Мы платим за нашу подлость, глупость, ложь, гордыню… Небеса наказывают меня за то, что бросил свою семью, тебя — за то, что ты ее разрушила своими действиями. Когда придешь в себя — пришли юриста. Я передам бумаги на развод. Пора прекращать этот балаган. Он и так тянулся непростительно долго. — Чонгук, как ты можешь…? — начала мать. — А разве я не правду сказал? Было бы лучше, чтобы ребенок родился и знал, что его родители ненавидят друг друга? Быть буфером между нами? Виен, мы уже разрушили все, что было у нас хорошего. Этот малыш бы ничего не исправил. Мне жаль. Жаль, что у тебя больше не может быть детей, правда. Жаль, что все у нас закончилось вот так. Жаль, что мы измучили друг друга в отношениях, в которой не было и сотой доли любви и понимания. Я понимаю, как сейчас тебе больно. Но простить уже не смогу. Прости, что даже поддержать не могу. Я не знаю, что сказать. Ничего внутри не осталось. Нечего дать тебе, — тихо ответил Чонгук, встал и ушел. — Похоже, сейчас это действительно конец… — пробормотала госпожа Чон, осознавая окончательно, что все кончено. Что нет ничего, что теперь мешало бы Чонгуку пытаться вернуть Тэхёна. — Ненавижу, — прошептала Виен. — Почему у него есть то, чего нет у меня? У него двое детей от моего мужа, а я даже одного не смогла выносить! Он заплатит. Заплатит… Госпожа Чон тоже тихо вышла, не слыша последних фраз. Пора было признать: она сломала им жизнь своим решением. И как исправить это, абсолютно не понимала…