Я еще люблю тебя (18+)

— Я буду с вами видеться, если папа никогда больше не будет из-за вас плакать! — выпалил Туён, смотря на Чонгука, и тот не выдержал и отвел взгляд, выдавив: — Тэхён плакал из-за меня? — Дважды — при мне. А может, и еще. Только я не видел. Папа говорит, что мужики не плачут, но, иногда, наверное, можно. Если очень плохо. А я не хочу, чтобы папе было плохо, — так же тихо отозвался мальчик. Тэхён, стоя на пороге грустно улыбнулся, глядя на сына. Все-то он понимает и его знает на все сто. Тогда, семь лет назад, он и мечтать не мог, что его отношения с собственным ребенком будут такими. Туён ему и сын, и самый близкий друг даже сейчас. Главное, не утратить это взаимопонимание и доверие с годами. И не потерять его, вырвать из лап болезни. Можно потерять родителей, друзей, даже любимого… Но этой потери Тэ не выдержит: — Туён, ты голодовку объявил? — спросил он, останавливаясь на пороге. — Ты сегодня не ел толком. Я уже начинаю волноваться, не рано ли Джин тебя выписал. Это ненормально, когда аппетита нет… — Я все съем! — Туён тут же рванул на кухню под смех Тэхёна: — Прям все? Серьезное заявление! Иди — руки вымой! — Тэ проводил сына довольным взглядом. Казалось, что вместе с ним в дом жизнь вернулась. Туён скрылся в ванной, а Ви поднял глаза на Чонгука: — Ты с нами или как? — Ты действительно плакал из-за меня дважды? — глупый вопрос, но он сорвался с губ быстрее, чем Гук успел согласиться на предложение. Дико хотелось хоть немного побыть вместе с ними, остаться на чертов ужин, впервые за семь лет попробовать еду, которую Тэхён готовит даже лучше мамы, и хоть на миг представить, что все в порядке и так будет всегда — они трое, а потом четверо, на кухне, и они друг друга любят… — Глупый вопрос, — озвучил Тэхён его же мысли. — Но если хочешь знать правду… я сбился со счета, Чонгук, в первый год. А потом отпустило. И то, что видел Туён, лишь отголосок прошлой боли и обиды. Это ничего не значит. Можешь прийти на кухню. Или уйти. Тэхён ушел вслед за Туёном, и из кухни послышались веселые голоса, а Чонгук все сидел в комнате сына, невидящими глазами разглядывая аккуратные рисунки, то и дело останавливаясь взглядом на изображении Намджуна рядом с ними и прокручивая в голове слова сына и своего любимого человека. Он понимал, что будет трудно, но не понимал насколько. И абсолютно не знал, что именно сделать, чтобы ещё такой маленький, но совсем взрослый мальчик хоть раз назвал его отцом, а не по имени… — Вы пойдете ужинать? — Туён заглянул в свою комнату, увидев Чонгука отстраненным и очень грустным. «Глупые взрослые, — подумал он, замирая в дверях. — Если обоим плохо не вместе, почему не хотят быть вместе? Точно глупые». — Да, извините, что заставляю ждать. Но, кажется, Тэхён не очень рад, что я здесь. Может, мне все же лучше в другой раз прийти? — спросил он сына, который, похоже, куда лучше знал и понимал Тэ. — Дядя Чимин говорит, что что-то важное лучше не откладывать на следующий раз, потому что следующего раза может и не быть, — серьезно произнес Туён, и Чонгук подумал, что тот вполне понимает, о чем говорит. Все же, болезнь сделала его куда взрослее. — Но если мы для вас не очень важны, можете уйти… — тут Гук окончательно растерялся. Да уж, мальчик способен выбить из колеи своими недетскими выводами и заключениями. — Туён, вы очень важны для меня. И ты, и Тэхён, и твой будущий братик или сестренка. Я очень хочу быть рядом с вами, но твой папа прав — я бросил вас, когда был нужен и ему, и тебе. Меня не было рядом с вами семь лет. Не знаю, нужен ли после всего этого вам. Тэхён за это время научился быть без меня, а ты и вовсе не знаешь меня. Но я готов для вас сделать все, что угодно… вот только твой папа ничего не просит… — И не попрошу, — услышали они. — Вы есть пойдете? Туён, правда, тебя выписали не для того, чтобы ты голодовку объявлял! — Тэхён, сложив руки на груди, строго смотрел на сына, но тот только улыбнулся. Папа никогда на него не кричал, и сейчас не будет, он просто волнуется. — Я не объявляю, пап! Я все съем и от слов своих не отказываюсь! — уверенно отозвался Туён. — Но я очень хочу, чтобы мы все вместе поужинали, — подмигнул мальчик Тэхёну, пока Чонгук не видел, улыбнулся, замечая растерянный взгляд папы. Ничего, взрослые глупые, но он-то не дурак! «Черт, они похожи куда больше, чем я думал», — горько прошептал Тэхён, возвращаясь на кухню вместе с Туёном и Чонгуком, который выглядел сейчас не менее потерянным, чем он сам. Оба не представляли, о чем говорить, но у Гука все же появилась пара идей. — Знаешь, — сказал он сыну, когда попробовал тушеную свинину с овощами, почти не острую и безумно вкусную — сочную и ароматную, — даже если твой папа меня не простит, я все равно буду приходить к вам ужинать. Я и забыл, как это вкусно… — А дядя Чимин как-то в шутку сказал тете Сунан, что если она не научится готовить так же вкусно, как папа, он с ней разведется и уйдет к папе. Дядя пошутил, а тетя всерьез обиделась, и на обед к нам не ходит и его не пускает. Но Чимин приходит тайком, — болтал Туён, то и дело осаждаемый строгим взглядом Тэ. Мол, «ешь нормально, жуй хорошо, нечего языком чесать». Но вслух он, конечно, этого не говорил, сын и так понимал тонкие намеки, в отличие от Чонгука, который напряженно следил за их переглядываниями. — Туён, я бы на твоем месте не выдавал такую сверхсекретную информацию. Если тетя Сунан нас запалит, дяде Чимину не поздоровится, а он мне дорог, знаешь ли, — хохотнул Тэхён. — Но если дядя Чимин будет жить с нами, будет весело! — Не сомневаюсь, — улыбается Тэ, вспоминая те славные деньки, когда они с Чимином делили комнату в общаге. И еще много всего из их прошлой жизни, в которой не было наглого первокурсника Чона Чонгука, и жизнь была не легче, но в чем-то проще. — Кстати, а когда Намджун вернется? Он обещал, что мы сходим на аттракционы, — продолжал Туён, косясь на Чонгука, видя, что тот сильнее, чем нужно, сжимает вилку и смотрит в тарелку, хотя там определенно нет ничего интересного. — С ним круто, сходим на горки и карусели или в комнату страха. Мне же можно будет? Джун надолго уехал? Он останется у нас? — последний вопрос был добивающим. Гук глубоко вдохнул, стараясь не психовать. — Только без меня. Мне от одного вида этих чертовых американских горок плохо… — пробормотал Тэхён, чувствуя, что это отвратительное чувство тошноты возвращается. — Он вернется в Пусан через пару дней, и сходим. Скорее всего, останется у нас: у нас с ним много работы, проще ему тут ночевать, чем переться ко мне и от меня через весь город. — Круто! Последний сезон «Пожарного патруля» досмотрим! — хлопнул в ладоши Туен. — Мне повезло с Джуном, взрослый, а мультики любит. — Так, а с каких пор он «Джун»? — Тэ только сейчас уловил, как Туен называет Намджуна. — Он разрешил. И вообще, он сказал… — тут Туён прикусил язык. — В общем, ладно, приедет — сам скажет! — Что за тайны мадридского двора у вас? — обреченно вздохнул Тэ, думая, что с друзьями ему, все-таки, повезло, как и с любовником. До Намджуна были интрижки, но никому не был нужен Туён, и это играло определяющую роль. А Джун с первой встречи легко и просто подружился с малышом и иногда Тэ казалось, что хён считает его практически своим… А Чонгук сидел, еле сдерживая себя. Как бы не наговорить Тэхёну… лишнего. Какого черта чужой мужик водит его сына на аттракционы и смотрит с ним мультики? Почему посторонние люди куда ближе к нему и ему, чем сам Гук?! Хотя, пока что это он — посторонний. И даже гребанный Намджун, при одной мысли о котором кулаки сжимаются сами собой, а сердце противно ноет, имеет больше прав проводить с Туёном время. Похоже, здесь на самом деле не просто секс… они близки. Намджун и Тэхён. И это сводило с ума. — Тебе нравятся американские горки? — наконец, выдавил он. — Ага, — отозвался Туён. — Мы с Джуном обожаем на них кататься, а папа терпеть не может. Намджун смеется, мол, вон какой сильный мужик, рожать не боится, а высоты боится… — Станешь постарше, я расскажу, почему я не очень люблю горки, — ответил Тэхён, а Чонгук заметил, что тот побледнел сильнее. — Я и тебя бы не отпускал, но, надеюсь, та ситуация больше не повторится. — Мы могли бы с тобой сходить, если Тэхён позволит, — осторожно попытался Чонгук. — Приедет Джун, и мы можем все вместе сходить! — радостно ответил Туён, и Чонгук понял, что у него начинает дергаться глаз. Опять этот Намджун! — Извините, — Тэхён поднялся из-за стола, понимая, что передышка была недолгой, и вкусный ужин собирается наружу. Было не очень весело, но пару недель такого состояния Сунан ему напророчила. И он надеялся, что не дольше. Тэ не был готов семь месяцев провести в обнимку с белым другом, даже не беря при этом в рот ни капли спиртного… Его довольно долго выворачивало в ванной, а потом он запихнул голову под прохладную воду, немного приходя в себя. Никто не говорил, что будет легко вынашивать ребенка, когда тебе почти тридцать четыре, твой старший сын болен, а бывший жует на кухне твой ужин и пытается вопреки всему сблизиться с Туёном и тобой… Тэхён вышел из ванной, возвращаясь на кухню, видя, как Туён убирает посуду в раковину, а Чонгук ему помогает. «Семейная идиллия», черт возьми… Сильный спазм накрыл резко, и Тэ едва устоял на ногах, цепляясь за стену, складываясь пополам и с шипением хватая воздух ртом. Он и забыл уже, какое это ощущение: будто внутри кто-то с силой растягивает тебе мышцы без обезболивающего, не давая ни мгновения передышки. — Папа! — Тэхён! — услышал он два одновременных вскрика, тарелки были со звоном опущены в раковину, но уцелели, а Туён и Чонгук тут же оказались рядом. Теплые сильные руки Гука осторожно обвили его за талию, и он испуганно прошептал: — Солнце, что с тобой? — Все нормально, — выдохнул Тэ и попытался ободряюще улыбнуться сыну. — Это бывает иногда, родной, не бойся. Твой братик растет… — Я тоже причинял тебе боль? — прошептал малыш, а Тэхён осторожно выпутался из рук Чонгука, склоняясь над сыном и мягко обнимая: — Оно того стоило, сынок. Не волнуйся, ладно? Все хорошо. — А если тебе станет хуже? — не сдавался Туён. — Я могу остаться… — тихо проговорил Чонгук. — В этом нет необходимости, — отрезал Тэхён. — Мы сейчас помоем посуду и пойдем спать, да, малыш? — Тэ, ты очень бледный, — осторожно проговорил Чонгук, понимая, что давить бесполезно. Нужно убедить. — Ты уверен, что с тобой все нормально, и не станет хуже? Тэхён уверен не был, это Чонгук понял по взгляду. — Пап, Намджуна и дяди Чимина нет в городе, а дядя Джин дежурит в больнице. Тетя Сунан у своих родителей. Кому мне позвонить, если что? — спросил Туён. — Эй, не придется никому звонить, — ответил Тэ уверенно, чтобы через мгновение вновь сложиться пополам от боли. В прошлый раз такого не было… Не так интенсивно болело. Надо сходить к Сунан, провериться… — Я остаюсь, — уверенно ответил Чонгук, после чего под удивленный взгляд Туёна осторожно подхватил Тэхёна на руки, в который раз думая, что он совсем легкий. Тэ всегда был стройным, но сейчас это не выглядело нормой. — Какого черта, Чонгук? — прошипел он, снова чувствуя легкую тошноту от мягкого, еле уловимого запаха парфюма, а Гук внес его в спальню и осторожно положил на кровать: — Мы помоем посуду, а ты лучше полежи, ладно? Если что, я вызову врача. Тэхён, не злись на меня, прошу тебя. Я просто хочу, чтобы с тобой и малышом все было в порядке, и ничего не стану просить взамен. Только позволь иногда видеть вас и быть рядом, когда тебе трудно. Я, правда, сделаю все, что скажешь и буду рядом столько, сколько потребуется. — А если я скажу, чтобы ты ушел? — шипит Тэхён, сворачиваясь на кровати. Спазм все не проходил, хоть сейчас боль была просто противной, ноющей, но привычной и терпимой. — Кроме этого, Ви. Я на кухню, Туён там, кажется, уже хозяйничает. Он очень самостоятельный, - улыбнулся Гук, вспоминая, как уверенно семилетний ребенок чувствует себя в быту. — Я не всегда буду рядом. Пусть учится сразу, иначе потом будет труднее, — прошептал Тэхён. — И откуда у тебя подобные мысли? — ответил Чонгук. — Береги себя, Ви. Ты часто об этом забываешь. — К чему это показное волнение? Думаешь расположить Туёна к себе таким способом? — усмехнулся Тэхён, не сдерживаясь. Не нужна ему эта забота. Скорее бы Джун вернулся. Можно будет большим котом свернуться у него под боком, получив немного тепла и покоя. — Думаю вернуть любимого человека, которого пока тошнит от одного моего вида, — ответил на усмешку Чонгук. — Интересная теория, не лишенная смысла. Это после твоего звонка началось, — пробурчал Тэхён, прикрывая глаза. Может, его реально от Чона тошнит? Чонгук накинул на него мягкий плед, на миг задерживая ладони на его плечах: — Я люблю тебя. Я знаю, что ты очень обижен, злишься, ненавидишь меня, никогда ни о чем не попросишь и не скажешь, если будет тяжело… Но я все равно буду рядом, как должен был все эти годы. Позволь хотя бы это? — Я не привык использовать людей, Чонгук. Даже с их согласия, — ответил Тэхён, борясь с желанием залезть под плед с головой. Этот день измотал его до предела. Не так он хотел провести первый вечер после выписки сына, но жизнь внесла коррективы. Коррективы сейчас вдвоем мыли посуду на его кухне, переговариваясь вполголоса. И с этим придется считаться. В конечном счете — смириться. Но Тэхён уже не был так уверен, что справится. Боль, что грызла душу, была сильнее, чем та, что выворачивала мышцы. Но придется терпеть. Как всю жизнь до этого. Стиснуть зубы до скрипа, а пальцы — до кровавых полос, но как-то пережить и это. Должно же когда-то все наладиться? Кажется, сейчас он в это совсем не верил…