Я еще люблю тебя (18+)

Выйдя из спальни, Чонгук сразу же позвонил Сунан. Было еще не очень поздно, и женщина быстро взяла трубку: — Чонгук? Что-то случилось? — голос женщины не то, чтобы звучал встревожено, но все же было странно получить звонок от Чона в такое позднее время. Вряд ли он стал бы по пустякам беспокоить. — Нуна, прости, что в такое время звоню, но тут Тэ… — Чонгук рассказал о том, что Тэхёна мучают сильные боли, и теперь голос Сунан звучал еще более обеспокоенно: — Так не должно быть, Чонгук. Тошнота и болезненные спазмы такой частоты — плохой сигнал. В целом, нужно до минимума снизить физические и… эмоциональные нагрузки. И если ему станет хуже, понадобится госпитализация. Они с Туёном вдвоем? — Я останусь с ними, — уже абсолютно уверенным тоном отозвался Гук. Он не бросит Тэ в таком состоянии, не позволит ему выгнать себя. Эмоции эмоциями, но если Ви опять скрутит, он даже скорую вызвать не сможет, а Туёну могут не поверить операторы, даже если тот знает номер: подумают, что ребенок балуется. Эмоциональные нагрузки, конечно, вредны, но он же не собирается скандалить или как-то обижать… — Чимина нет, дочь еще не спит, мы можем приехать и остаться на ночь, это займет часа полтора, но… — начала Сунан, только Чонгук прервал: — Нуна, уже поздно, у тебя дочь маленькая, куда ты поедешь сейчас? Если что, я вызову скорую и позвоню, — Гук не хотел беспокоить женщину. — Надеюсь, что этого не дойдет. Но что делать до приезда скорой, если вдруг…? — Пусть лежит, а то с него станется подскочить и начать собираться в больницу. Перед родами в прошлый раз он Чимина едва до седых волос не довел, сообщив ему, как ни в чем не бывало, что рожает, за завтраком… — ободряюще проговорила Сунан. — Просто убеди его поспать, и не ссорьтесь, хорошо? Еще можно будет приложить к животу что-нибудь теплое. Пить много нельзя… Чонгук не смог сдержать горькую улыбку. Не Пак тогда должен был в панике искать ключи от машины, в ужасе от мысли, что может случиться, если они не доедут до больницы. Это он должен был ночевать в коридоре в ожидании завершения операции… и не пропустит ничего снова. Не позволит случиться ничему плохому ни с Тэхёном, ни с малышом, будет рядом. Они с Сунан договорили, а Туён вошел в гостиную, тихо проговорив: — Я посуду помыл и все убрал в холодильник, сходил в душ. Мне спать пора. С папой все хорошо? — Да, Туён, — Чонгук улыбнулся, потрепав сына по мягким волосам. — не волнуйся. Если что, тетя Сунан сказала, чтобы мы обратились к врачу. Похоже, твой братик или сестренка капризничает, но все будет в порядке. Тебе помочь? — Нет, — Туён тоже ответил на улыбку, — я справлюсь сам. Гостевая комната напротив папиной спальни, но, может… — Что, Туён? — Может, вы побудете с ним? Вдруг ему станет нехорошо ночью? — мальчик вздохнул и проговорил очень тихо: — Я бы очень хотел, чтобы с папой рядом был кто-то, кто будет любить его и заботиться о нем. Нет, я очень его люблю и стараюсь помогать, но было бы здорово, если бы он нашел кого-то, кто был бы для него, как тетя Сунан для дяди Чимина. Джун очень хороший, но папа лишь смеется, когда я говорю ему об этом, хотя дядя Намджун рядом с ним уже очень долгое время. Но, быть может, папа позволит вам позаботиться о нем… — прошептал мальчик. — И ты не будешь против, если я попытаюсь? Все-таки, я поступил с вами плохо в прошлом, и вы оба вправе злиться на меня, — Чонгук собрался с силами и посмотрел сыну в глаза, но не прочел там ни презрения, ни злости, отголосок вполне логичной обиды скользнул во взгляде и пропал, сменившись надеждой. — Папа сказал, что вы — неплохой человек. Что любил вас и был с вами счастлив. Дядя Чимин говорит, что он вас до сих пор любит. Только не говорите, что я сказал вам, — Туён потупил взгляд, а Гук присел с ним рядом: — Дядя Чимин и мне это говорил. Туён, я обещаю тебе, что сделаю все, чтобы вернуть доверие и любовь Тэхёна, а еще — сделаю все, чтобы наверстать то время, что меня не было рядом с ним и рядом с тобой. Если вы позволите, я останусь с вами. Насовсем. Потому что очень сильно вас люблю. Поверь мне, пожалуйста. И дай хоть маленький шанс доказать свои слова на деле? — Туён кивнул, прерывисто обнял его за шею, тут же отстраняясь и бормоча: — Я спать пойду, только зайду к папе. Вы точно останетесь? — Конечно, — Гук еще раз обнял сына. — Ладно, иди спать, а я зайду к папе, проверю, как он? — Давайте, я дам вам папину футболку тогда? У вас же нет с собой другой одежды? — мальчик говорил на ходу, убегая к сушилке с одеждой. — Нет, — смущенно отозвался Чонгук, все еще до конца не веря, что в семь, почти восемь, лет можно быть таким хозяйственным. А Туён принес ему одежду и полотенце: — Вы видели, где душ? Можете пойти, а я сам пока к папе схожу, хорошо? — Ладно, я быстро, — улыбнулся Гук снова, снова очень нежно, почти невесомо проведя по волосам сына, но тот не возмущался. Только кивнул и умчался в спальню отца. Тэхён лежал, прислушиваясь к приглушенным голосам, но не смог ничего разобрать. Туён тихонько вошел и сел на кровать: — Пап, все нормально? — Прости, что напугал, — Тэ хотел приподняться и привычно обнять сына, но тот сам придвинулся ближе, осторожно приобнимая и не позволяя вставать: — Тетя Сунан сказала, что тебе лучше пока лежать. Я выпил лекарства, которые нужно, пойду спать. А Чонгуку дал твою футболку, ничего? — мальчик осторожно жался к боку, и на душе сразу становилось светлее при мысли, что с его сыном все хорошо. — Он все еще здесь? — вздохнул Тэхён, до последнего надеясь, что Гук уйдет. — Ага. Он звонил тете. Она сказала, что лучше, если рядом будет кто-то, кто сможет позаботиться о тебе и вызвать врача, если что, — Туён снова сел на кровать, — он сейчас придет. — Туён, дай ему постельное белье и покажи, где гостевая комната, а потом ложись спать и не волнуйся, хорошо? — Тэхён легонько сжал ладошку сына, то ли поддерживая и успокаивая его, то ли сам ища у него поддержки и успокоения. — Папа, я его попросил, чтобы он с тобой остался, — отведя взгляд, выдал сын, и Тэхён еле сдержался, чтобы не подскочить на кровати: — Чего ты попросил? — прохрипел Тэ, поперхнувшись то ли от нового спазма, то ли от возмущения. — Если ночью тебе станет хуже, ты же не станешь никого будить и просить помощи. Знаю я тебя. А так — он просто будет тут. Или лучше мне остаться? — строго спросил Туён. Иногда папа забывал, что взрослый из них двоих это он, и «творил всякую дичь», как говорил Намджун. — Иди спать, родной, — вздохнул Тэхён. — Я в порядке сейчас, не бойся. А с твоим отцом мы сами разберемся, кто где ночует, хорошо? — Ладно. Не сердись, пап? — мальчик сделал большие глаза, как у кота из Шрека. Как на это злиться вообще? Веревки из него вьет, шантажист малолетний… — Рассердишься на тебя, — улыбнулся Тэхён. Его сын в умении делать виноватое, но раскаивающееся лицо обошел даже Чонгука. — Спокойной ночи. — И тебе! — Туён чмокнул его в щеку и ушел, сталкиваясь в дверях с Чонгуком. Тот пожелал мальчику спокойной ночи и прошел в комнату, которая погружалась теперь в вечерний полумрак. Тэхён, все еще бледный, лежал на кровати, сверля глазами потолок и думая, что впервые ему не комфортно в собственном доме. — Ви… — Чонгук присел рядом, — ты как? Точно не нужен врач? — Точно. Напротив комната для гостей. Иди спать, — отозвался Тэхён, но Чонгук лишь взял со стула тонкий плед, повесил полотенце на сушилку и лег рядом, прикрывая их обоих мягкой тканью: — Уснешь, и я уйду. — Всю ночь ждать придется. Черта с два я засну в твоем присутствии, — прошептал Тэ. — Не злись, — Чонгук придвинулся ближе, лег набок и осторожно, почти невесомо обнял Тэхёна за пояс: — но Туён же прав. Ты заботишься обо всех вокруг, но редко думаешь о себе. Сунан сказала, что если в течение еще двух-трех часов не будет приступов тошноты и боли, то все нормально. И эти два-три часа за тобой лучше присматривать. И вообще быть рядом ночью. — Зачем все это? — прошептал Тэхён. — Мы давно никто друг другу. Ты, правда, не понимаешь, что твои попытки подкатывать ко мне — это как вскрывать скальпелем затянувшуюся рану — больно и бессмысленно? Я уже давно смирился с тем, что между нами все кончено. Дважды в одну реку не войти, мы теперь чужие друг другу. И в моей жизни, и моей постели тебе давно не место. Чонгук до боли впился пальцами в скомканный плед: — Как отец твоих детей может быть совсем чужим, Тэ? Разве нам было плохо вместе раньше? — А чтобы сделать ребенка, много ума не надо, Чонгук. Ты поучаствовал в процессе создания, получил удовольствие, если я хоть что-то понимаю в сексе… — съязвил Тэхён, осторожно поворачиваясь и глядя Гуку в глаза. И в его взгляде не было ненависти, злости, обиды. Скорее, равнодушие с небольшой толикой горечи и раздражения. Когда переболело, но кто-то начинает расцарапывать подсохшую коросту, даже если она не зудит. — Если бы ты сказал мне, что ждешь ребенка… — прошептал Гук, но его тут же перебили, не дав договорить. Разве он не пытался сказать? Разве его не ткнули мордой в то, что Чону это не нужно по причине скорой свадьбы с замечательной, идеально подходящей ему по статусу и половой принадлежности девушке? — А не надо быть со мной из чувства долга, Чонгук! — не выдержал Тэ. — Если бы ты по-настоящему любил меня и хотел семью именно со мной, не женился бы сразу после ссоры, дал бы хоть один шанс поговорить с тобой нормально, доверял бы больше, в конце концов: хоть раз за те годы, что мы были вместе я давал повод сомневаться в своей верности, а? Ты так легко поверил, что я изменил тебе, Чонгук… мне даже показалось, что тебя устроила эта мысль, чтобы поскорее разорвать отношения. Я не хочу снова через такое проходить. И если бы сын не захотел познакомиться с тобой, на порог бы тебя не пустил, ясно? Но по отношению к своему ребенку быть эгоистом я не могу. Поэтому согласен терпеть твое присутствие рядом с ним. Но не с собой. — Я совершил ошибку, которая нам обоим дорого стоила, Тэ, — Чонгук прижался ближе, хотя в первый миг хотелось просто встать и уйти, — но разве я не могу просить тебя хоть о маленьком шансе все исправить? Как я докажу тебе, что больше не оставлю тебя, что буду рядом, буду заботиться? Я не прошу сейчас ничего: лишь разрешение поддерживать тебя, быть рядом с сыном. Иметь возможность день за днем делать все, чтобы ты снова смог довериться мне. Не потому, что задолжал тебе. Потому что люблю тебя, потому что ничего не забыл, потому что верю, что мы еще можем стать семьей. Однажды я уже потерял тебя из-за своей ревности… опоздал с разговорами, в итоге — сделал все, чтобы ты ненавидел меня. Но сейчас не отступлю, не потеряю вас. Тэ, Туён и этот малыш — и мои дети тоже, я сделаю все, лишь бы исправить прошлое… — Иди в другую комнату. Сейчас это все, что ты можешь сделать… — шепчет Тэ устало. Чонгук встает и уже на пороге слышит сдавленное шипение и приглушенное «черт!» Три часа еще не прошло. И Гук тут же набрал номер «Скорой Помощи», объясняя ситуацию, сжимая ладонь Тэхёна и слушая его сбитое от боли дыхание. Тэхёна вновь сложило пополам от очередного спазма, которых сейчас действительно было много, начинало тошнить, и когда Чонгук позвонил в больницу, он не протестовал, как и когда Чонгук сжал его ладонь в своей. Странно, но от этого простого прикосновения было немного легче вопреки всему…