Я еще люблю тебя (18+)

Дверь хлопнула слишком громко, заставив вздрогнуть и Тэ, и Туёна. Оба растерянно посмотрели на ни в чем не повинный предмет мебели, а сын пробормотал: — Если он будет так делать, пусть лучше не приходит. Ты же хотел сказать, что дядю Джуна, как лучшего друга, любишь, да? — А как кого же еще? — пробормотал Тэхён. — Конечно. Ладно, поеду в больницу. Чувствую себя нормально, сам доберусь. — Лучше такси вызови, — попросил Туён. Неожиданно проверка его второго отца началась не так, как он хотел, но наглядно показала, насколько несдержанным и вспыльчивым мог быть Чонгук. — За руль не садись, хорошо? А Гук вылетел из дома, хлопнув дверью, но даже не обратив внимание на громкий звук, сел в машину, почти повернул ключ, чтобы уехать, но вместо этого упал на руль, глубоко и сдавленно дыша. Самое страшное, что Тэхён даже не мстил: просто сказал правду сыну — он же не видел, что Чонгук вошел, не мог назло это выдумать… Тогда, выходит, Ви все же нашел человека, который прочно обосновался не только в его постели, но и в жизни и сердце? Разве любовник, с которым нет ничего, кроме секса, бросит все и сорвется к тебе, когда ты заболел? Когда это даже не болезнь, а ожидание ребенка от другого мужчины? Значит, Чимин-хён был не прав? Чонгук перестал чувствовать пальцы, вцепившиеся в руль до онемения… Боль. Она будто топила его, перекрывала воздух, выбивала кислород из легких, гнала кровь по венам с каким-то противным скрипом: в висках шумело, а в сердце переплелись злость, ревность, раздражение и жгучее беспокойство за любимого. Будет ли он счастлив с этим Намджуном? Будет ли тот заботиться о его Ви? А о Туёне? Новая мысль о том, что его детей, возможно, станет растить другой, выбила почву из-под ног, перед глазами потемнело от злости на себя. Теперь он доподлинно понял, что чувствовал Тэхён, видя их с Виен фото в газетах. Понял, как это: когда любимый выбирает не тебя. Разве думал он, что все будет настолько сложно? Что придется не просто завоевывать доверие своего любимого и сына? Что придется бороться за Тэ с другим? С тем, кто не причинял боли и, наверное, был куда лучше его самого? Чонгук медленно вышел из машины, полной грудью вдыхая разгоряченный утренним солнцем воздух, вспоминая, что обещал отвезти Тэхёна в больницу, но понятия не имея, как сейчас спокойно с ним говорить. А тот вышел из дома, держа в руках мобильный и называя свой адрес. Вызывал такси. — Тэ, — прохрипел Чонгук, не зная, что еще сказать, как не сорваться, не наорать, не прижать его к себе, не поцеловать грубо, терзая любимые губы до терпкой крови? Некстати в памяти всплыла сцена, что он видел: два переплетенных тела, руки Джуна на… Этот чертов хён трогал Тэхёна везде так, как и он сам когда-то. А еще поцелуй: так целуются любовники, знающие друг друга от и до, ничего не смущающиеся. И дальше думать об этом было опасно потому, что руки сами сжимались в кулаки. В который раз стало страшно: вдруг, не сдержится, ударит? Скажет что-то, после чего Тэхён просто близко его к себе не подпустит? Но он был на грани. — Ты здесь еще? — как ни в чем не бывало, протянул тот. — Я думал, уехал уже. Вышел ты очень артистично, — немного язвительный тон сменился на серьезный: — Ты немного напугал Туёна. Я не задерживаю, сам доберусь. Такси приедет минут через двадцать. Езжай. — Тэхён, — прошипел Чонгук, — сядь в машину. — Прости? Я же сказал, такси сейчас приедет… — отмахнулся Тэ. — Сядь в машину! — вышло немного громче и резче, чем хотелось, и отрезвил только голос сына. Туён на миг замер на крыльце, а через секунду подлетел к Тэхёну, становясь впереди, словно желая защитить от Чонгука: — Почему вы кричите на папу? Вы же обещали! Пап, ты как? — мальчик обнял Ви, и взгляд ребенка не сулил второму отцу ничего хорошего. Как сквозь туман Чонгук слушал слова сына, но не мог отвести глаз от побледневшего Тэхёна. А потом на ватных ногах сделал шаг к ним и присел на корточки, глядя сыну в глаза. Было стыдно перед этим крохой, готовым в любой момент послать его ко всем чертям. — Туён, Тэ, простите. Я не хотел пугать или кричать, правда. И подслушивать тоже не хотел. Сунан ждет нас, будет лучше, если я сам отвезу папу в больницу. Тэ… пожалуйста, поедем со мной? Я буду держать себя в руках, обещаю. — Может, лучше такси подождем? — пробормотал Туён. Мирить родителей теперь уже не казалось такой хорошей идеей. Тэхён никогда не кричал на него или на кого-то еще при нем, поэтому хлопки дверьми и почти рык Чонгука на папу немного пугали, и уже не хотелось никуда отпускать его с этим человеком, взгляд которого сейчас был немного… безумным. — Туён, все нормально. Принеси папку с документами, она на кровати. У тети Сунан много пациентов, не хочу отнимать у нее все утро, — Тэхён потрепал сына по волосам, давая понять, что все в порядке. Тот нехотя поплелся назад в дом, надеясь, что если будет идти медленно, такси успеет приехать до того, как папа сядет в эту машину. Он обернулся у дверей, встречаясь взглядом с Чонгуком, и сейчас у того в глазах плескались стыд, вина и беспокойство. Он смотрел на сына, потом перевел взгляд на Тэ, и была в его глазах какая-то обреченность, что мальчику стало немного жаль отца. Может, он на самом деле так сильно любит папу, что ему тяжело сдерживать себя и не ревновать? Как бы сам Туён вел себя, если бы кто-то хотел отобрать его папу? Тоже бы кричал, наверное… — Говори, что хотел, — прошептал Тэхён, устало вздыхая. Еще день едва начался, а он уже вымотан этими разговорами и выяснениями отношений. А так хотелось тихого утра с сыном… — То, что ты сказал… Намджун… кто он для тебя? — прошептал Чонгук, не поднимая глаз, готовый просверлить дыру в своих дорогих ботинках. — Джун? — Тэхён, вспомнив веселого хёна, еще со школьных времен способного завалиться к нему ночью с попкорном, колой и старой комедией, тепло улыбнулся, вызвав у Чонгука новый приступ ревности с зародившейся где-то глубоко внутри паникой: его Ви не должен так улыбаться, думая о другом мужике, вашу мать! Но он улыбался и продолжал: — Джун — человек, который оказывался рядом почти всегда, когда мне было тяжело. Когда мне было шестнадцать, именно он помог мне после первой ссоры с отцом. А сейчас хён — человек, с которым на данном этапе жизни мне комфортно и хорошо. — Любишь его? — убитым голосом выдавил Чонгук из последних сил и тут же прикусил язык. Видит небо, он не хотел знать ответ. Одно дело подозревать, надумать, но если он скажет… — Да, Чонгук. Не так, как тебя. Там даже не любовь была, а безумие какое-то. Будто в омут с головой, не вынырнуть. Или в болото по самые уши… — усмехнулся Тэ. «Была. Больше нет?» — А с ним все проще. Та любовь разрушала, обратно собирала по кускам, латала, клеила, снова разбирала на запчасти… сломала, в конце концов. А с ним… все на самом деле легче, спокойнее и надежнее. Без накала. То, что нужно, когда тебе за тридцать, и уже не прикалывают юношеские пиздострадания, — он договорил, оглядываясь на дверь. Что-то подозрительно долго Туён ищет забытую им папку… Чонгук молчал, опустив голову и сжав кулаки так, что, кажется, проковырял ногтями кожу на ладонях. Каждое слово сводило с ума, било по больному, а ведь Тэхён даже не старался по-настоящему задеть. Просто ответил, как есть. — Гук, давай проясним ситуацию, — снова заговорил Тэхён. — Мы разошлись семь лет назад, и первые три года мне было не до личной жизни: переезд, беременность, работа, маленький Туён на руках. А потом… я же живой человек со своими потребностями и желаниями. Были интрижки-однодневки, были одни серьезные отношения с женщиной, и я почти женился. Но когда она узнала, как именно появился на свет Туён, обозвала извращенцем и свалила в туман. Я перестал пытаться. И однажды в баре ко мне подкатил очень клевый мужик, в котором я узнал старого друга. Джун тогда вернулся из Америки, он жил там несколько лет. Уехал до нашего знакомства, был в Корее набегами, поэтому ты его и не знаешь. Хотя я много раз говорил о нем вскользь. Мы посидели вечером, выпили, поговорили… оказались в койке той же ночью. А утром он устроился к нам в фирму штатным фотографом. Это было четыре года назад. Все случилось так просто и естественно, знаешь? Никаких сложностей, никакого обоюдного выноса мозга, ревности — секс, посиделки, фильмы на ночь, пикники… все, как у нормальных людей. Иногда можем переключаться на кого-то еще, свободные отношения. Намджун приезжает на выходные, гуляет с моим сыном, ходит с нами на аттракционы, в кино, зоопарки, таскает ему коллекционных роботов и по отношению к Туёну делает уйму вещей, которые, по большому счету, должен был делать ты, будь ты рядом. Сын к нему привязан. И я не собираюсь отказываться от всего этого ради твоего душевного спокойствия. Тебе было плевать, как я жил все эти годы. Мне плевать, как ты живешь сейчас. Это справедливо, не так ли? — Да, Ви, — Чонгук поднял на него пустые теперь глаза, увидел Туёна, стоящего с папкой документов, и продолжил: — Поехали? — Можно, я с вами все-таки? — Туён прижался к отцу, протягивая ему ключи от дома. Тот запер дверь, и они с сыном сели на заднее сидение. — Ты чего? — Тэхён обнял ребенка, целуя его в макушку, а тот покосился на Чонгука: — Что нам делать в выходной? Он пойдет с нами или пусть не приходит? Гук ждал ответа, как приговор, но ответа Тэхёна не разобрал, так как какой-то идиот начал сигналить на дороге. — Если ты все еще хочешь общаться с ним, пусть приходит. Снова повысить голос у него вряд ли получится: с нами же будет Джун, — улыбнулся Тэхён. — Да и я всегда могу сделать ему физическое замечание. Я же не женщина, в конце концов? — Ладно, — пробормотал Туён. — Попробуем снова. Он хороший, пока не злится. В кабинете Сунан Тэхён немного расслабился, но та все же заметила его напряжение. Когда Тэхён выложил все, как есть, получил подзатыльник, болючий укол в задницу, строгое назначение и персональное промывание мозгов в стиле: «Не нервничай сам, не позволяй нервничать Туёну, береги малыша, береги Туёна, береги себя, набери три недостающих кило, иначе тебя ждет палата в этом здании». В завершение, Сунан поставила ему капельницу и сказала лежать, а сама вышла из кабинета, видя, как Чонгук и Туён играют в игру на планшете. Мальчик, наконец, расслабился, Чонгук начал просить прощение, как только Тэхён зашел к врачу, пытаясь объяснить сыну, что не хотел их пугать, обижать и причинять им вред. Что очень их любит: — Вот поэтому мы и расстались. Стоило семь лет назад кому-то подойти к Тэхёну ближе, чем на пару метров, я просто терял контроль. Как будто все предохранители разом в голове перегорали. Думал, что это в прошлом, но, видимо, нет. Я буду стараться лучше, Туён, обещаю! — оправдываться было тяжело и стыдно, как и объяснить все это семилетнему ребенку, но тот посмотрел на него серьезно и сказал: — Эти выходные. Парк аттракционов. Приходите. Но не надо больше на папу кричать, ладно? Вы ведь не хотели так поступать, правда? — Конечно, не хотел. Никогда не хотел его обижать. Но так получается, хотя мы давно уже стали старше и сдержаннее. Твой папа точно стал. А мне стоит у него научиться выдержке. Я буду стараться, правда, Туён… — снова обещает Гук, проводя ладонью по волосам сына. — Договорились, — улыбнулся мальчик. — Только старайтесь, как следует. — Чон Чонгук! — раздалось над его головой. Рядом стояла разъяренная Сунан: — Туён, хороший мой, зайди к папе, ему скучно одному лежать под капельницей. И не смотри так испуганно, я просто ему витамины поставила. Он в порядке, через полчаса домой вас отпущу. — Ура! Я пошел, — Туён вернул Чонгуку планшет с незавершенной игрой и убежал к отцу, скрываясь в кабинете, из которого тут же послышался его веселый голос и тихий смех Тэхёна. — Итак, — Сунан вернулась к гневному тону, — какого черта это было? Ты приезжаешь к ним, а вечером Тэхён с угрозой выкидыша? Ты слушал, что я тебе говорила? Как это опасно? Хочешь общаться с сыном? Я понимаю. Но что ты сделать такого успел, раз его так накрыло, а? Мне уже не нравится идея доверять тебе заботу о них. — Не волнуйся, Джун позаботится, — горько отозвался Чонгук. — Вчера я не сделал ничего такого: просто приехал, чтобы увидеть Туёна. Мы не ссорились. Сегодня… сегодня я снова все испортил. Ты права. Это была плохая идея. От моей «заботы» становится только хуже, — Гук подозрительно шмыгнул носом, и Сунан присела рядом: — Что у вас случилось? — Он сказал, что любит Намджуна. — Тебе? — Сначала Туёну. А я сорвался. Наорал на него. И Туён это слышал… А потом и мне он ответил то же самое… Сунан вздохнула, молча вернулась в кабинет, дожидаясь, когда закончится капельница, и сказала Туёну: — Следи, чтобы он хорошо ел. Ему толстеть надо. — Сильно? — уточнил Туён. — Не очень. Но пусть ест почаще. Если будет нужно, корми с ложечки, — подмигнула женщина под недовольный взгляд Тэ. — Ладно, — кивнул Туён, косясь на отца и совсем не представляя его толстым. Но надо — значит, надо. Получив ценные указания по второму кругу, Тэхён и Туён вышли из кабинета, Чонгук встал, намереваясь предложить отвезти их домой, но сын, глядя куда-то мимо него, сорвался с места и с криком: — Дядя Джу-у-у-ун! — рванул к вошедшему в коридор мужчине, который тут же раскинул руки, подхватывая ребенка и играя с ним в «самолет» под его громкий смех и верещание, а потом крепко обнял мальчика: — Привет, боец! Всем привез подарки, даже коту, — на что Туён опять весело рассмеялся. Чонгук не знал, куда деться от ревности и боли, а Джун, наконец, поставил мальчика на пол, помня, что играть ему можно в меру, и уверенно подошел к Тэхёну, обнимая и будто не замечая стоящего рядом Чонгука: — Соскучился, — выдохнул он. — Домой? — Да, только в супермаркет заедем. Надо закупиться продуктами, соображу что-нибудь на ужин, если опять токсикоз не замучает… — тепло улыбнулся ему Тэ, отвечая на объятия. У Намджуна была какая-то скрытая суперсила — рядом с ним успокоится любая истеричка. Вот и Ви сейчас чувствовал, как в руках хёна отпускает сидящее внутри со вчерашнего дня напряжение. — Да мы и сами сообразим, верно? — отозвался Джун, подмигивая Туёну, тот согласно кивнул, а Чонгук мог лишь смотреть и повторять про себя, словно мантру: «Убери от него свои лапы!» Но Джун не убирал. А Тэхён посмотрел на напряженного Чонгука и сказал: — Спасибо, что помог ночью и утром, но сейчас можешь ехать. Я знаю, вы с отцом расширяете бизнес, значит, времени у тебя не так много. Не трать его попусту. Мы пойдем. Туён, попрощайся. — До свидания, господин Чонгук! — вежливо произнес сын. И они ушли. Выглядя при этом, как настоящая семья. Чонгук с тихим стоном сполз на больничный стул, впервые в жизни сомневаясь в своем решении и своих силах. Он не выдержит…