Я еще люблю тебя (18+)

Одной фразой сын выбил воздух из легких Чонгука, который сам же туда вдоволь загнал своими объятиями. Почти физическая боль пронзила грудь там, где, технически, должно быть сердце, но сейчас внутри, кажется, не было ничего: словно кто-то просверлил дырку и забыл ее заштопать. Тэ давно не его парень, не «любимая женушка», как они часто шутили. У него своя жизнь, отношения… Разум все понимал: что семь лет прошло, что он сам был женат, что никто его и не должен был ждать все эти годы, что рассчитывать он может только на общение с детьми… но сердцу попробуй объясни. Болит от осознания, сколько потеряно. А Туён держал его за руку, вглядываясь Гуку в лицо, а потом неуверенно потянул за собой: — Пойдем к папе? Чонгук отстраненно кивнул, покрепче сжав ладошку ребенка, сквозь зубы выдавив: — Как думаешь, что он ответит? — в голове вихрем крутились мысли, главной из которых было понимание, что он опоздал безнадежно. На семь долгих лет опоздал любить, быть любимым, дарить тепло и заботу самому важному в его жизни человеку, и теперь ему точно светит уже ненавистная участь «воскресного папы». Или однажды его пошлют к чертям за ненадобностью, устав от его предъяв. И это сводило с ума… — Не знаю… — пробормотал Туён в ответ на вопрос Чонгука. — Но папа стал больше улыбаться, это точно. Я хочу, чтобы он был счастлив. — Я тоже, Туён, — шепчет мужчина, выруливая к кафе, у которого должен был ждать их Тэхён. — Желательно, со мной, — произносит он одними губами, но сердце пропускает удар, когда он видит их: Джун что-то говорит Тэ, тот улыбается открыто и искренне, так, как раньше улыбался ему, а потом мужчины трогательно обнимаются, и он не выдерживает, чувствуя себя лишним. Будто собрали холодильник, а он — болт, который оставили, забыли вкрутить. А конструкцию разбирать не хочется из-за столь мелкой детали, коль уж механизм работает. — Туён, я, наверное, пойду? — он посмотрел на сына растерянно. — Я позвоню и попрошу твоего папу, чтобы он позволил нам погулять вдвоем. И скажи, что я желаю ему счастья? — Уйдете так быстро? — Туён смотрел на него, и от этого взгляда щемило в груди сильнее прежнего. — Туён, я не думаю, что смогу держать себя в руках, видя их вместе, — Чонгук опустил голову. — Я не хочу снова обидеть его, понимаешь? Если останусь, мы снова поругаемся с папой, он будет волноваться, а я опять стану чувствовать себя не самым хорошим человеком. Поэтому сейчас мне лучше оставить их. Кажется, у них все хорошо. Прости меня, сынок, — Гук развернулся на каблуках туфель, уходя прочь. Позорно сбегая. Наверное, впервые в жизни он по-настоящему сдался. На выходе из парка он увидел старую скамью и просто рухнул на нее, пряча лицо в ладонях. Перед глазами вновь поплыли образы и воспоминания: вот Тэхён изгибается в руках Намджуна, вот говорит сыну, что любит его, вот — обнимает, отвечая на чертово предложение пожениться! Мысль напиться до розовых чертей показалась как никогда соблазнительной и единственно верной… *** Джун нашел Ви у входа в небольшое, но уютное кафе. Они часто встречались здесь, когда Тэ водил Туёна в парк аттракционов и звал с собой хёна. Оба с теплотой смотрели друг на друга мгновение, прежде чем крепко обняться, и Тэхён спросил: — Ну? Как прошло? — он искренне переживал за старшего, надеясь, что хоть у него еще есть шанс на счастливую семью. — В общем… — смущенно пробормотал Джун, — я не безнадежен. Курс лечения может дать позитивные результаты. Мне пройти его? — Ты спрашиваешь? — улыбнулся Тэхён, искренне радуясь за хёна. Все-таки своих детей не заменят ни лучший друг, ни его умный сынишка. — Разумеется! Для тебя это шанс создать семью не с тем, с кем удобно и комфортно. Не отказывайся от этого ни в коем случае! А то говоришь так, будто это на нашей дружбе крест поставит! Твою первую женитьбу она выдержала, что изменится, если ты найдешь себе в будущем того, кто сделает тебя по-настоящему счастливым? — Значит, предложение руки и сердца переносится на неопределенный срок? Хотя, может, я смогу уболтать тебя на третьего? — Джун не устоял перед солнечной улыбкой друга и тоже развеселился, понимая, что на него не в обиде, поддерживают и искренне рады появившейся на горизонте надежде. За это Намджун и любил Ви — умение вправить мозги, заставить высунуть башку из панциря… всем бы таких друзей! — Обсудим это лет через пять? — хохотнул Тэхён, и Джун, смеясь, заключил его в объятия, что со стороны выглядело так, будто Ви согласился выйти за него, а не отказал. — Привет, дядя Джун! — Туён подбежал к ним, обнимая обоих. — Мы пойдем есть мороженое? — Да, конечно. А Чонгук где? — Тэ посмотрел в сторону, откуда прибежал сын, но никого не обнаружил. — Он без присмотра тебя бросил что ли? — Нет, ты что, он за мной присматривал, все хорошо. Он просто привел меня сюда, увидел вас и ушел, — объяснил Туён. — Сказал, что желает вам счастья… — Туён? — покосился на него Тэхён, понимая, что тот, видимо, все разболтал, возможно, даже умышленно. «Ну и к лучшему. Может, хоть после этого он прекратит делать вид, что между нами не все кончено?» — подумалось ему, но внутри неприятно засвербило: словно что-то должно случиться. *** Напиться было откровенно херовой идеей, потому что легче не становилось. Чонгук, накачиваясь соджу на съемной квартире, уже устал от навязчивых образов перед глазами: то и дело всплывало воспоминание о том, что Джун, даже если ему откажут, в общем-то, не единственный партнер/поклонник Тэхёна, что были и другие… и становилось совсем невыносимо. Но последнее воспоминание тяготило больше всего, и никакой алкоголь не мог приглушить боль от осознания, что надежды на возвращение к прежним теплым отношениям с Тэ практически нет, что происходит то, чего он боялся больше всего — не иметь возможности воспитывать своих детей двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Почти допитая бутылка, сопровождаемая каким-то диким рыком, полетела в стену, разбиваясь на осколки и пачкая идеально белые обои, а сам Чонгук сполз на пол, до боли вцепляясь в свои волосы. Руки тянутся к телефону, набирают знакомый номер, после нескольких гудков Тэ берет трубку: — Чонгук? Смотрю, уже наигрался в отца? И пары часов не выдержал? — голос Тэхёна звучал устало и без издевок: блекло и равнодушно, что еще больше угнетало. Не готов был Чон стать для него пустым местом! — Тэ, что ты ответил? — прошептал он. — Я люблю тебя, знаешь? Только тебя одного… хотя, вряд ли это что-то значит для тебя. Что ты ответил ему? — А если я согласился? — усмехается Тэхён, но тут же голос становится серьезным. — Ты нажрался что ли? Проспись, а потом обговорим условия твоих встреч с сыном. Спасибо, хоть посреди парка его не бросил. Туён — парень смышленый, но ему семь всего, он не перестает быть маленьким ребенком. Не думаешь, что хочешь ответственности, к которой не совсем готов? — Тэхён, ты согласился? Не соглашайся… — как мантру повторяет Чонгук. — Да тебе-то что? — вскипает тот. — Все, что нас связывает сейчас, это дети, и тебя не должно волновать то, кто присутствует в моей жизни и постели. Хватит, Гук. Все уже давно кончено, понимаешь? Я не наступлю на одни и те же грабли снова. Мне хватило. Тогда ты у меня был первым и единственным, но все равно не обходилось без сцен. А что сейчас, когда у обоих за плечами достаточно причин злиться и ревновать? Я не смогу так, понимаешь? Протрезвей, потом поговорим спокойно. Тэхён бросает трубку, а Чонгук еще несколько минут тупо смотрит в телефон, гипнотизируя дисплей, будто сейчас на нем появится надпись, что все сказанное — ложь, что Тэхён все еще любит его. Но чуда не происходит, а слезы невольно бегут, и Гук смотрит вверх, чтобы они не бежали по щекам, застилая взгляд. И глаза натыкаются на торчащий из потолка крюк. Несколько минут Чонгук думает, зачем он там торчит. А вот как взял стул, снял ремень, связал петлю, приматывая ее к крепкому металлу, надел ее на шею и почти выбил стул у себя из-под ног, он потом не вспомнит… слишком напился. Супруги Чон вошли в квартиру, тихо переговариваясь: они прилетели обеденным рейсом по делам, но не нашли сына в недавно арендованном офисе, а трубку он не брал. Когда жена истошно заорала, Джихён даже не понял, в чем дело, пока глаза не заметили фигуру под потолком. Он тоже не вспомнит потом, как подскочил к сыну, стаскивая петлю с его шеи, а его самого — со стула, с которого он чудом не навернулся до этого, как кулаком заехал тому в скулу, сбивая ударом с ног, как под вопли матери тащил его в ванную и засовывал голову Чонгука под кран с холодной водой… Сын, немного придя в себя, просто сполз на кафельную плитку, опираясь на бортик ванны, спрятал лицо в коленях, подтянутых к груди, и затрясся в беззвучных рыданиях. — Гуки? — госпожа Чон, постаравшись взять себя в руки, зашла в ванную, откуда вылетел отец, присела к нему и мягко обняла, — что с тобой? Что ты делаешь? Что случилось? Не молчи, родной? — А то ты не знаешь, мам? Семь лет я прожил, как в тумане, без человека, которого люблю, — дрожащим голосом начал тот. — Семь лет не знал, что у меня есть сын от того мужчины, от которого я больше жизни его хотел. И теперь этот сын любит другого человека, рисует его на картинках, как второго папу, а Тэхён сегодня согласился заключить с ним брак. Тоже любит, наверное. Зачем все это теперь? Деньги, имидж, имя, статус, которыми ты так гордишься? Внешнее благополучие? Я без них задыхаюсь, мам. Я готов убить этого чертова Намджуна, который из всех своих баб и мужиков выбрал именно Тэ… Но в то же время рад, что у Ви были люди, которые не дали ему сойти с ума в одиночку, оставшись один на один с этим дерьмом, которое все мы тогда устроили. Только я не готов однажды услышать, как Туён зовет его папой, не могу видеть, как Тэ улыбается ему так, как когда-то улыбался мне. И, знаешь, что невыносимо? Что я сам виноват в этом. Вместо того, чтобы по-детски игнорить, назло жениться, я должен был из-под земли его достать: понять, почему он сбежал, бросая любимую работу и оборвав связи даже с самыми близкими друзьями, что на него ну вообще никак не похоже было, он не бежал от проблем никогда, должен был доверять ему… А теперь Тэ научился быть без меня, а я так и не научился полноценно жить без него… без них, — Чонгук шептал запальчиво, сбивчиво, и каждое слово этой пьяной исповеди ранило. Только теперь госпожа Чон осознала, как сильны были те чувства. Какую ошибку она совершила, помешав их счастью. — Хочешь, я сама поговорю с ним? — сейчас мама была готова на все, лишь бы не увидеть однажды, как ее ребенок болтается под потолком хладным трупом, даже найти общий язык с этим парнем… — А смысл? Он не будет слушать. Его и так жизнь потрепала, до меня еще, — вздохнул Чонгук, — с доверием у него туго. Я понятия не имею, как вернуть хоть тень былых отношений. И уже сомневаюсь, надо ли лезть к нему. Ему без меня лучше, спокойнее. Вот только… — Что? — Только не знаю, как убедить себя, что все в порядке, что смогу видеть его с другим мужиком, встречаться с сыном раз в неделю и не спятить от чертовой ревности, — Чонгук поднялся, умылся и вышел из ванной. Отец допивал соджу из бутылки, что осталась нетронутой им: — Ты что творишь? — прошипел он, и Чонгук увидел, что Джихёна трясет. — Что я пропустил в твоем воспитании? Как умудрился вырастить эгоиста? Сначала рискнул здоровьем любимого, накачав препаратом, очень опасным и серьезным. Потом выгнал в ночь, ни в чем не разобравшись, женился на другой, пока он ждал вашего сына и старался разгрести полученные от тебя проблемы… все эти годы он пашет, как проклятый, на свое имя, чтобы у Туёна было все хорошо, видимо, не устраивая особо личную жизнь. И спустя все эти годы разве Тэхён не заслужил быть счастливым? — Заслужил, конечно… — А он бы смог, если бы ты довел до конца то, что начал, а? А Туён, который едва привязался к тебе? Какой бы это был стресс в его состоянии? Ты об этом подумал? О нас с матерью? Сложно тебе, больно? А Тэхёну не больно? Я кое-что разузнал о диагнозе внука. Он умереть может, не дождавшись рождения брата, понимаешь? И твой любимый живет с этим осознанием, не подавая вида. Просыпается каждый день, работает, улыбается сыну, которого каждую минуту может потерять… Каково, а? Понятно, что он ищет поддержки близких друзей, семьи-то у него нет! И сейчас ваши запутанные отношения, прошлые обиды, ревность — это такая хрень, Гуки… Я понимаю. Я знаю, что ты его очень любишь. Но любить — не значит, посадить в золотую клетку, отогнав всех приятелей и потенциальных соперников. Любить — значит, доверять, ценить личное пространство, ценить выбор. Отпустить, если придется. А то, что у тебя — это помешательство, сын. Подумай об этом. Остуди голову, посмотри со стороны. Себя мучаешь, их мучаешь… — Пап… но если он согласится, что тогда? — Что «пап»? Я с ним говорил. И уверен, что есть у него к тебе чувства, просто он знает тебя, знает твой характер дурной и боится, что не справится с этим. Это же как третьего ребенка завести. Гук, ты ведь умный, взрослый, серьезный… ну что ж тебя так переклинивает-то, когда дело касается этого парня? Я же говорил: не дави, будь рядом, но не требуй всего и сразу. Что до того фотографа, Тэхён же не ты. Он не станет тебе назло, напоказ жениться. Того мужчину он уважает. А если уважает, значит, использовать не будет. Откажет, вот увидишь. А ты бери себя в руки, кончай дурить. Как бы он не брыкался, ты — отец его детей. Ты им нужен, Тэ ведь не железный, в конце концов, устанет бегать, устанет один на один со своими страхами. А уж когда второй родится… там не до гордости, лишь бы выспаться. Просто покажи, что способен переступить через прошлое и жить настоящим. Способен стать опорой, а не занозой в жопе, тогда и о соперниках можно будет забыть. Это будет трудно, сынок, еще как. Но разве оно того не стоит? — Джихён вздохнул. — Спустя столько лет не разберешь, кто из вас кого больнее ужалил. Кто-то это должен прекратить, Гуки. Или смирись, отступи, но потом не качай права, или перетерпи. Пусть родит нормально, пусть Туен поживет без стрессов, пусть сам Тэхён немного придет в себя, он же и так в лютом стрессе двадцать четыре на семь, и еще с ревностью твоей носись… я бы тоже тебя послал. Потому что пока ты не помогаешь, только бесишь его. Он тебя семь лет ждал. Может, сам того не понимал, но ждал. Иначе давно был бы с кем-то. А ты вот так через пару-тройку месяцев захотел все исправить? Гук молча обнял отца, а через несколько мгновений смог выдавить только одно: — Прости, пап… ты во многом прав. Я ведь не думал делать ничего подобного. Просто напился сильно. Больше не повторится, клянусь, — и в кармане завибрировал мобильный. Чон достал телефон, видя, что пришло смс от сына: «Господин Чонгук, не ревнуйте сильно! Папа отказал дяде Джуну!»