Я еще люблю тебя (18+)

— Он должен был прийти в себя еще полчаса назад, но не пришел. И это плохо. Чонгук просыпается от кошмара, чувствуя, как со лба градом стекает пот, и понимает, что до будильника остались какие-то три минуты. На кухне уже слышна возня. Мама приготовила завтрак, Туёну скоро пора в школу. Почти две недели Тэхён не приходит в себя, и с каждым днем меньше шансов, что это произойдет. Сунан снова нашла хороших врачей, отец тоже помог, но даже они разводили руками. Словно в том фильме про джедаев, врачи уже практически предположили, что Тэхён умирает потому, что не хочет жить. Ну что за бред, скажите на милость? Он рывком поднялся с кровати, тихо собираясь. В соседней комнате спал маленький Ханьюл, который часто плакал, и мама говорила, что это из-за того, что ему не хватает того, кто его выносил и произвел на свет. Что ж, Гук был с ней согласен. Ему этого человека тоже не хватало до ноющей боли в груди. За завтраком Туён сосредоточенно жевал полезную пищу, предписанную диетой, стараясь очевидно не морщиться. — Не вкусно, котенок? — новообретенная бабушка сидела рядом и выглядела так, будто не спала всю ночь. Все же забота о детях выматывала ее в уже совсем не молодые годы, да и атмосфера царила гнетущая. Туён не капризничал, не психовал, не истерил, просто постоянно говорил об Тэхёне. И госпожа Чон неожиданно для себя стала практически восхищаться этим парнем, который смог в этом мальчике воспитать мужчину… Который смог позаботиться о нем, когда оба остались совсем одни. И на смену ее глупой ненависти к Тэ пришло сожаление. Чувство вины за то, что разрушила отношения сына, что не видела внука. Что теперь всем больно и страшно… — Не очень. У папы лучше получалось, — на автомате ответил Туён. — Простите, бабушка, я не хотел вас обидеть. Вы хорошо готовите, просто немного непривычно. И я очень по нему скучаю. Господин Чонгук, а мы сегодня поедем к папе? — Да, родной, после уроков завезу тебя к Сокджину, он сделает анализы, и сразу к нему поедем, — Чонгук мягко чмокнул сына в макушку. — Сейчас тоже быстро позавтракаю и отвезу тебя в школу. Полдня на работе прошли как в тумане — Чонгук, наверное, пропустил мимо ушей половину того, что подчиненные говорили на планерке, просмотрел бумаги по строительству нового элитного жилого комплекса, осознавая, что, наверное, потеряет этот чертов бизнес, но не мог собраться. Считал минуты до момента, когда у Туёна закончатся уроки, и они поедут к Тэхёну. Джин их надолго не задержал, но всеми силами старался поднять ребенку настроение, а потом отвел Чонгука в сторону сказал: — Ему становится лучше. Медленнее, чем хотелось бы, но становится. Нужно молиться, чтобы этот засранец пришел в себя, потому что такой стресс сведет всю положительную динамику на нет. В любом случае, береги его, Чонгук. — А что мне еще остается? — Чонгук хлопнул мужчину по плечу: — Спасибо тебе. Когда следующий прием? — Жду через четыре дня, если все будет в порядке. Если нет — в любое время дня и ночи, ты же знаешь, — Джин обнял мальчика и кивнул Гуку. Тот в который раз поблагодарил небеса за то, что отняв у Тэ родных, они дали ему друзей, которые в самый важный момент были рядом и заботились о Ви и мальчиках, как могли. Когда они пришли в больницу к Тэ, Туён привычно уселся на знакомый диванчик в холле. Выглядел он очень подавленным. — Эй, малыш, ты чего? — присел рядом Чон, осторожно обнимая ребенка. Туён все еще казался ему слишком хрупким, будто стеклянным — тронь чуть сильнее, и рассыплется, будто не было. — Мне хуже? — пробормотал он. — Если да, папа расстроится. И вообще, получается, зря рисковал… — С чего ты взял? — Гук думал, как подобрать слова, чтобы в который раз убедить ребенка, что в случившемся с Тэ он не виноват. Ему повредили не операция и рождение малыша. А то, что Чонгук связал свою жизнь не с тем человеком. Если кто и виноват… — Ну, дядя Джин не стал при мне говорить. Вот я и подумал… — мальчик шмыгнул носом, а Чонгук обнял его покрепче: — Туён, не говори ерунды. Он, наоборот, говорил об улучшении. И мы договорились, когда придем на анализы еще раз. Сейчас важно наблюдать за тобой, вот и все. Не волнуйся, нужно обязательно надеяться, что все будет хорошо! Пойдем к папе, да? — Ага! — грустно улыбнулся Туён. — Он же очнется? — Я верю в это. Он не бросит тебя. И Ханьюла не бросит, — эх, если бы эта вера могла спасать… Тэ бы уже проснулся и поправился! Но как сложно было верить, если врачи сказали, что если Тэхён не придет в себя в эти сутки, в крайнем случае — в следующие — это чертов конец?! *** В палате, как обычно, удручающе пищали приборы, пахло хлоркой, и было немного душно. Чонгук распахнул окно, впуская свежий воздух и пение птиц, которые в избытке сидели на ветках, растущих вокруг больницы деревьев. Туён привычно залез на краешек кровати и осторожно взял Тэхёна за руку: — Пап… врачи не знают, слышишь ли ты нас сейчас, но я верю, что слышишь. Если слышишь — то возвращайся скорее к нам. Мы тебя уже давно ждем! Я, папа Чонгук и Ханьюл. Чонгук на миг перестал дышать, Туён не называл его отцом раньше. Ни разу. Господи, он бы прыгал до потолка от радости, если бы сейчас Тэхён был с ними! — Бабушка Чон хреново готовит. И я намеренно буду ругаться, чтобы у тебя была еще одна причина вернуться. И воспитывать меня. Воспитывай, сколько хочешь, только просыпайся, пожалуйста! Папа! — почти крикнул он, обнимая Тэхёна за ноги, потому что боялся давить на живот, и впервые расплакался в палате. — Папочка… пап… пожалуйста… не бросай нас! Папа Чонгук и бабушка с дедушкой хорошие, но ты нам нужен. Пап… пожалуйста! Вошедшая в палату Сунан, увидев эту картину, сама почти разревелась, но потом взяла себя в руки и осторожно отстранила Туёна и вывела из палаты. На негнущихся ногах Чонгук подошел к кровати и обессиленно рухнул на колени: — Ви… боже… эти две недели словно годы, знаешь? Я всегда знал, что люблю тебя. Даже когда меня не было рядом. Когда злился на тебя и пытался забыть… Но сейчас, когда каждую чертову секунду этих двух недель я тебя теряю… ты же Солнце. Для всех нас. Для меня, для мальчишек. Тебя не станет, и я просто не буду знать, что, черт возьми, делать. Что же с тобой, родной? Мы же здесь. Может, я тебе уже и ни к чему, но как же Туён и Ханьюл? Как же Чимин и Сунан? Джин и Джун? Чимин и Джун после работы едва ли не ночуют здесь, Сокджин почти поставил Туёна на ноги, все налаживается, слышишь? Все, кроме того, что тебя нет с нами рядом. Возвращайся, пожалуйста! Знаешь, если ты в итоге пошлешь меня и выберешь любого из них или кого-то еще, я пойму. Только приди в себя? Туён уже на грани, а я абсолютно не знаю, что делать, Ви. Из нас двоих именно ты всегда был сильным в итоге. Именно ты в итоге принимал самые важные решения и всю ответственность за них. За нас. Мне так страшно, родной. Что сказать сыну, если ты не очнешься? Как жить без тебя, зная, что тебя больше нет? Что я в этом виноват?! — Чонгук склонился над Тэхёном и поцеловал. Как он делал каждый божий день с тех пор, как тот был без сознания. — Вот же спящая красавица, — усмехнулся он горько. — Может, я неправильно целую, а? Да и принц из меня хреновый, Тэтэ. Но я так тебя люблю… мы все… Когда приборы зарябили, сердце пропустило удар в который раз. Вот оно — исход. Или Тэхён выкарабкается… или… — Врача!