Я еще люблю тебя (18+)

Чонгук вышел из палаты и на ватных ногах дополз до стула в коридоре, когда врачи буквально вытолкали его за дверь, так и не сказав, умирает Тэхён или приходит в себя. Через пару минут к нему под бок подлез Туён, и Чонгук подумал, что нужно отвезти его домой. Но за руль в таком состоянии садиться было категорически нельзя. — Пап… что там? — тихонько пробормотал Туён, и Чонгук покрепче обнял сына: — Пока не знаю, малыш. Давай, мы не будем раскисать, ладно? Тэхён — самый сильный человек из всех, кого я встречал. Не считая тебя, Туён. Я очень хочу верить, что все наладится. Он проснется, иначе быть не может… Чонгук замолчал, слушая взволнованное дыхание сына, и считал секунды. Каждую гребаную секунду, которую из палаты никто не выходил. И чем дольше врачи находились внутри, тем больше крепла вера, что с Тэхёном все будет хорошо. Зачем второй час сидеть с трупом? Значит, он жив, и если жив, значит — выберется. Туён помолчал немного, а потом осторожно спросил: — А если папа очнется, вы помиритесь? Ведь помиритесь же? — Я очень этого хочу, родной, — грустно улыбнулся Чонгук. — И буду стараться, чтобы Тэхён снова смог мне доверять, чтобы простил, наконец. Я без вас уже не смогу, мой хороший… — и он не врал. За то время, что он провел с сыновьями, Гук, кажется, привязался к своим мальчикам настолько, насколько это вообще возможно и сейчас просто не мог себя представить в роли «приходящего отца». Осталось только вернуть Тэ. А для этого Ви должен был быть в порядке… Телефонный звонок, раздавшийся в тихом больничном коридоре, заставил обоих вздрогнуть. — Бабушка? — спросил Туён. — Да, — Чонгук поднял трубку, — я забыл ей позвонить, потеряла нас, наверно. Мама? — Чонгук, милый, ты только не волнуйся… — начала женщина, которая сама не могла скрыть нахлынувшего на нее волнения. — Мама, что случилось? — напрягся Чонгук. — С маленьким что-то? Заболел? — Нет, с внуком все прекрасно, спит. Дело в том, что Виен сбежала из больницы! Пыталась попасть к нам в дом, я заперлась на все замки и вызвала полицию, но она уже уехала. Похоже, в клинику. И я видела у нее что-то похожее на пистолет… Как там Тэхён? — Все решается прямо сейчас, мама. Врачи в палате почти полтора часа, — Гук одновременно порадовался, что младший сын в порядке, и напрягся, услышав не самую приятную новость. У Виён был нервный срыв. Ее закрыли в спецучреждении. Она вряд ли могла сбежать. Скорее всего, бывший тесть Чонгука поспособствовал ее выходу из психиатрической клиники. — Держитесь там. Давай я пришлю кого-нибудь за Туёном? — предложила мама. — А ты предупреди охрану… — Поздно, мам. Она уже здесь. Вызови полицию сюда, я перезвоню, — Чонгук бросил трубку, видя, как к ним стремительно приближается его бывшая жена. Сейчас женщина не была похожа на себя прежнюю — этакую роковую брюнетку в брендовых шмотках, с дорогим макияжем и маникюром: лицо побледнело, почти пожелтело, волосы были встрепанными и будто давно не мылись, одежда на пару размеров больше, похоже, была с чужого плеча. Неужели, на самом деле сбежала? — Что ты тут делаешь, Виен? — как можно спокойнее спросил мужчина, прикрывая собой сына. Мало ли что ей может прийти в голову? А Туёну и так хватает переживаний, хоть бы не стало хуже из-за кучи стрессов… — Туён, иди в ординаторскую к Сунан, хорошо? — Нет! — взвизгнула Виен, вздергивая руку, в который был миниатюрный дамский пистолет. Настоящий. Ей его когда-то подарил отец для самообороны, вспомнил Гук. — Он никуда не пойдет! И ты тоже. У меня никогда больше не будет детей. У тебя уже двое! Где чертова справедливость, Гукки? Где? Я делала все, чтобы ты был со мной! Чтобы родить! А этот урод… — вспомнив о Тэхёне, женщина скривилась, покрепче сжав оружие. Рука мелко дрожала, но с такого расстояния сложно не попасть… — Виен, убери оружие, пожалуйста. Ты ничего этим уже не добьешься, ясно? Туён ни в чем не виноват. То, что у нас ничего не вышло, не его вина. И не вина Тэхёна. Это все я. Только я все испортил, ладно? — пытался говорить спокойно Чонгук, медленно поднимаясь со стула и заводя Туёна за спину на случай, если эта ненормальная начнет палить. — Туён, к ординаторской. Медленно, — прошептал он еле слышно, а сын легонько дернул его за рукав пиджака, давая понять, что услышал, и сделал два тихих шага назад. Было очень страшно, но он понимал, что если побежит, но эта страшная тетя выстрелит точно. Поэтому постарался не паниковать и делать, как говорит отец. Там скоро папа проснется, и если с ним что-то плохое случится, он расстроится… А дальше счет пошел для мальчика на мгновения. — Нет… если бы не Тэхён, ты бы вернулся. Ты не был бы с ним в ту ночь, когда я потеряла ребенка! Это все он! — Виен кричала, ее стало колотить сильнее, но даже в истерике она выбрала момент, отскочила в сторону и навела оружие на ребенка: — У меня нет, у тебя тоже не будет. Я до всех добе… — два выстрела грянули одновременно с тем, как Чонгук бросился ей навстречу, перехватывая чужие руки. — Папа! — истошно закричал Туён, а Чонгук повалил Виен на пол, стараясь пережать ее руку так сильно, чтобы та выпустила оружие, но женщина оказалась удивительно сильной, выворачиваясь из-под него. И только когда она ударила Чонгука по плечу, тот понял, что она зацепила его. Мужчина зашипел от боли, но успел прокричать: — Туён, убегай! И мальчик бросился в ординаторскую, которая была в паре метров, едва успев закрыть за собой дверь. Пуля прошила пустоту, и Чонгук успел снова перехватить руку спятившей бывшей жены, чувствуя нестерпимую боль в плече, отчего начала кружиться голова. — Я не остановлюсь, — хрипела сумасшедшая, снова дернувшись и опять ударяя по больному плечу, теперь уже головой — знала, куда бить. Чонгук на секунду отпустил ее и в следующий миг увидел перед носом дуло пистолета. — Я сначала убью мальчишку, потом твоего урода. А тебя не трону. Должен же кто-то ухаживать за могилами. Твой урод ведь сирота, верно? — Виен поднялась с пола, поворачиваясь к палате. — Нет, прошу тебя, — прошептал Чонгук. — Не надо, он и так не выживет, не ходи… — Стоять! Опустите оружие! — видимо, мама все-таки вызвала полицию, сразу же позвонив, и они приехали так быстро, как смогли. Как правило, один экипаж всегда дежурил рядом с больницей на экстренный случай. И вот он настал. — Я еще не закончила! — проорала женщина, вскидывая пистолет и целясь в стоящего впереди всех полицейского. — Не мешайте мне! — Опустите… — выстрел. Полицейский упал, и Чонгук, как во сне, наблюдал расползающуюся под ним красную лужу. Еще два выстрела, и прямо перед ним рухнула женщина, с которой он прожил семь лет. Которую, наверное, немного любил. Которая, возможно, убила его Тэ и чуть не убила их сына. — Мертва, — констатировал полицейский. — Врачей, два огнестрельных ранения! И Чонгук, уже теряя сознания от кровопотери, прошептал сам себе: — Все будет хорошо… Его забрали в свободную палату, ввели наркоз, чтобы извлечь пулю, полицейского спасти не удалось. Он был расстрелен в упор. Погиб на месте. А Туён, осторожно выглянув из ординаторской, смотрел на расползающиеся по полу красные пятна и в первый раз в жизни почувствовал ненависть. К уже мертвой женщине, которая дважды отняла у него семью. — И хорошо, что у вас нет детей, — прошептал он, глядя, как женщину накрывают простыней. — Вы никого не любили. Только себя. И, может, чуть-чуть — папу Чонгука. А больше — никого… — Господин полицейский, а с папой все хорошо? — С красавчиком с простреленным плечом? — подмигнул испуганный смертью коллеги мужчина не менее испуганному ребенку. — Рана пустяковая, кровь остановят — и будет как новенький, не переживай! — Спасибо! — выдохнул Туён, уговаривая себя больше не бояться. Папа скоро придет в себя, отец ранен легко, а этой сумасшедшей больше нет. Значит, как и успел сказать папа Чонгук, все будет хорошо. Сунан выбежала из палаты, как только все затихло. Услышав выстрелы и крики, она поняла, что к чему, а потому сразу заблокировала палату ключ-картой с той стороны, молясь, чтобы эта идиотка не начала стрелять сквозь дверь. Дверь была тонкой. Но этого не произошло, и сейчас врачи выходили из палаты. Сунан сразу бросилась к Туёну, обнимая: — Малыш, как ты? Где Чонгук? Чонгука забрали сбежавшиеся на выстрелы и крики медики, все произошло в какие-то минуты, а мальчик так и остался на пороге ординаторской, уверенный, что теперь с обоими родителями все будет хорошо. Он не может потерять их обоих сразу, правда?! — Отца забрали в палату. Та женщина, Виен… она стреляла. Попала в него, — наконец, всхлипнул он, повиснув на своей тете. — Тетя, что с папой Тэхёном? Он же не… — Туён, папа не умер, конечно, что ты такое говоришь? Он вышел из комы. Но все равно еще спит, очнется через час! Давай, я сделаю нам быстро сладкий чай и узнаю, что с Чонгуком, хорошо? Не реви, все живы, и теперь все точно будет в порядке. Ты же веришь мне, мой хороший? — Да, тетя Сунан. Спасибо вам, я уже больше не плачу! — улыбнулся Туён. Папа Тэхён жив! Полицейский сказал, что у Чонгука рана не серьезная. Поэтому можно просто посидеть и подождать, пока тетя все узнает. Сунан поставила чайник: — Посиди минуту, я сейчас! Господи, ну и денек… Врач вернулась быстро, обнимая ребенка: — Туён, все хорошо. Чонгуку повезло, рана не очень серьезная, но пару-тройку дней ему придется побыть здесь под наблюдением. Я тебя к нам заберу или к бабушке отвезти? — А можно, я попью чай и пойду к папе? — попросил Туён. — К какому? — А к какому можно? — Чонгук от наркоза отойдет через пару часов. А вот Тэхён скоро должен проснуться. Думаю, он будет рад видеть тебя, — решила Сунан. — А пока — пей чай и кушай, хорошо? И впервые за много дней Туён поел с аппетитом и искренне улыбнулся: — Я к папе! Приборы тихонько пищали, и если мальчик правильно понимал, пульс у папы был ровный, и дышал он спокойно — теперь на самом деле просто спал. Не прошло и пятнадцати минут, как веки его задрожали, и он хрипло прошептал: — Пить… Стакан воды предусмотрительно стоял на тумбочке, и Туён тут же смочил в нем ватку, осторожно промокая губы Тэхёна — подниматься и пить много ему пока нельзя. А тот, наконец, снова открыл глаза, избавляясь от рези в них, и увидел сына: — Туён… ты жив? — выдохнул он, не веря своим глазам. Та медсестра, она же сказала, что… что их нет. Нет больше… — Туён… — Пап, ты чего? Со мной все хорошо, с братиком тоже, он пока с бабушкой! Пап, не плачь, — прошептал мальчик, видя, как отец сдавленно всхлипывает. Впервые за очень долгое время. Второй раз на памяти Туёна. — Пап, все хорошо. Ты так нас напугал! Он осторожно взял отца за руку, и тот слабо сжал ее, стараясь успокоиться… — Туён, что случилось? — наконец, выдохнул он… — Много чего. Но все хорошо, слышишь? Я в порядке, дядя Джин говорит, иду на поправку. Братика тоже выписали из больницы, он такой маленький, но я уже держал его на руках… — лепетал Туён, и, слушая голос сына, Тэхён снова провалился в сон. Теперь уже здоровый.