7
31 октября 2020 г. в 23:53
— Что мне теперь с тобой таким делать? Я ведь всего лишь пошутил про захмелевшего Лань Ванцзи. Так нет же, вот пожалуйста — получите распишитесь.
Хангуан- цзюнь стоял перед Вэй Усянем, как всегда безмолвный и непроницаемый, но умудряясь держаться с достоинством даже будучи «немного не в себе». По выточенному профилю не всегда можно было угадать о чем думает Второй Господин Лань, но сейчас он казался как будто бы более… счастливее? Это выдавали совершенно непримечательные детали: слегка приподнятые уголки губ в полуулыбке, сглаженность заостренных черт и глубкозалегающих линий в области переносицы, даже взгляд перестал быть отстраненным и рассеянным.
Вэй Ин присвистнул, когда первое потрясение отошло на задний план. Все же, у него впервые появилась возможность не просто запечатлеть Лань Ванцзи в подобной ипостаси, но и сподвигнуть того на хмельные приключения. К тому же, он счел, что взрослое выражение лица у Второго Нефрита, возникло чисто из-за того, что тот хлебнул «Улыбки императора».
Лань Ванцзи не сводил пристальный взгляд, казалось, он опасался моргнуть, вдруг Вэй Ин исчезнет в перерыве между быстрым движением длинных ресниц?
— Так и будешь молчать? Значит, уважаемый Лань Ванцзи раньше просто прикидывался «паинькой»? — лукавил Вэй Усянь, расплываясь в улыбке.
— Вэй Ин… — прошептал Лань Чжань глубоким бархатистым голосом, дернувшись в его сторону. Руки Лань Ванцзи застыли в воздухе, когда он, казалось бы, готов был опустить их на плечи Вэй Усяня. Но он будто на мгновение опомнился, отвел голову в сторону и замер, боясь не только прикасаться, но и дышать, словно Вэй Ин был для него бесценным сокровищем.
Они стоя вплотную, настолько близко, что Вэй Усянь чувствовал тепло исходящее от Лань Ванцзи.
Это поведение, откровенно говоря, смущало.
— Я искал тебя…
Сердце Вэй Ина забилось маленькой птичкой, исполняя музыкальные трели, эхом переливающиеся в голове. Или это был звук не его собственного сердца, а сердце Лань Ванцзи?
Вэй Усянь прикоснулся ладонью к грудной клетке Лань Чжаня, чтобы подтвердить догадку. Внимание переключилось на запеченную рану, с кровоточащими краями, выглядывающую сквозь оплавленную ткань ханьфу. Клеймо обезображивало бледную кожу, в ней почти не проглядывались очертания печати ордена Вэнь. Некоторые особо глубокие участки оголяли обугленные кусочки мяса и розоватую надхрящницу ребер. Словно кто-то ожесточенно прикладывал раскаленное клеймо пытаясь прожечь не только кожу, но и добраться до внутренностей. Как он мог не заметить этого раньше?
Лань Ванцзи отпрянул от него, словно опаленный огнем.
— Больно? Как так вышло? Нужно перевязать.
— Больно не здесь… а внутри, — Лань Ванцзи провел скользящим движением вокруг раны, а потом сжал кулак, показывая одним лишь жестом, что рана пройдет — останется рубец, но то, что изводит, причиняя неизмеримую боль, скрыто там, где никому не видно — глубоко внутри, и никогда не затянется, не заживет, не превратится в поблекший шрам.
Вэй Усянь насильно усадил Лань Ванцзи. Полы белых одежд взметнулись в воздух. Хангуан- цзюнь не сопротивлялся, только безмятежность смягчила немного суровые черты, словно до него снизошла длань святыни.
Вэй Ин выудил из рукава маленькую склянку с лечебной мазью, которую частенько носил с собой, когда намечалась охота. Он стянул расшитое облаками ханьфу, обнажая острое плечо. Кусочки материи частично приклеились к ране, но как бы ни было болезненно их отдирать, на красивом лице не дрогнул ни один мускул. Обмакнув пальцы в черной мази, Вэй Ин заботливо дотрагивался до саднящих краев, продолжая разговаривать с Лань Чжанем словно с маленьким, шепча слова утешений, дуя на рану, убаюкивая и успокаивая. Хангуан- цзюнь прикрыл глаза и почти не шевелился, продолжая многозначительно молчать, только учащенное дыхание и подрагивающие веки, выдавали его волнение. Удивительно как адептам ордена Гусу удается оставаться безукоризненно идеальными в любой ситуации?
Сделав перевязку полосой от рукава белоснежной мантии, Вэй Усянь отстранился, вполне удовлетворенный своей работой.
— Всё готово. Только не придирайся к исполнению. Тебе стоит не попадаться на глаза Лань Цижэню, а то у старика случится сердечный приступ. Как мне кажется, ваш орден бывает чрезмерно строг, а заметив тебя в неподобающем состоянии, даже не представляю какое наказание за это придумают. Такие как ты всегда попадаются из-за какой-то ерунды. Не удивлюсь, если однажды кто-нибудь из адептов, не выдержав, подожжет Облачные Глубины, просто потому что так жить невыносимо, — подытожил Вэй Ин.
Ему стало даже жаль, что Лань Ванцзи завтра ничего не вспомнит, потому что он никогда не стремился к общению так, как сейчас: не отворачиваясь, без презрения, не обрывая бурный поток речей и нелепых идей, вздернутым подбородком, вглядываясь в Вэй Ина, словно может потерять его в любую секунду.
Хангуан- цзюнь вскочил на ноги и с каменным лицом скрылся в неизвестном направлении, будто завидел цель. Вэй Ин даже не успел опомниться.
«Куда это он? Сжечь резиденцию? Или доводить Лань Цижэня?»
Вэй Усянь решил последовать за ним. Мало ли что пришло в голову хмельному Лань Ванцзи, и как он может учудить. Уж если пропадать, то вместе под задорные фанфары. Дело затрудняло то, что он потерял Лань Ванцзи из виду. Обыскав тренировочный зал, павильон с комнатой отдыха и трапезной, покои послушников ордена Гусу Лань, храм, внутренний двор, он пришел к выводу, что, скорее всего, Второй Нефрит направился в библиотеку, возможно, чтобы заняться излюбленным занятием. И когда Вэй Ин, наконец-то, его нашел, то понял, что Лань Чжань времени зря не терял: в его руках красовался зажженный факел, вокруг библиотеки были разбросаны книги, пролиты чернила, рассыпаны свитки, некоторые из которых болтались на деревьях, как гирлянды. И казалось, еще чуть –чуть и самый примерный ученик Гусу подожжет библиотеку.
«А он оказывается та еще мятежная душа», усмехнулся Вэй Усянь, спеша угомонить бунтаря, во имя здоровья старика Лань Цижэня.
— Лань Чжань, брось факел! — со всей строгостью приказал Вэй Усянь, — Стой! Нет! О Боги! Не Туда!
Уголки бровей поползли вверх.
Лань Ванцзи бросил, как его и просили, но в окно библиотеки. Победоносная улыбка изменила плавный изгиб губ. Он был явно доволен собой. Когда Второй Господин Лань вообще научился выдавать подобные эмоции — стало для Вэй Ина загадкой.
— Хорошо горит… — только и донеся обрывок фразы до Вэй Усяня, который влетел в библиотеку вслед за факелом, в попытке всё исправить.
Он топтал огонь ногами, попутно шипя и ругаясь настолько красноречиво, что будь Лань Ванцзи в своем обычном состоянии — его мочки ушей не просто покраснели, а свернулись розочками.
Вэй Ин точно не мог припомнить, как удалось затушить пламя и сколько времени это заняло, потому что Лань Ванзци и не думал ему помогать, а продолжал стоять, как ни в чем не бывало, похоже надеясь на то, что Вэй Ин бросит эту затею и будет любоваться погребальным костром библиотеки вместе с ним. Что поделать — не все разбираются в романтике.
В конце концов, справившись с огнем, Вэй Ин устало прислонился к дереву, бесстрастно наблюдая за плавным колыханием свитков, свисающих лентами. Наверное, их тоже стоило убрать, но желание было убито напрочь. Подумаешь, серпантин из древних писаний! Облачным Глубинам как раз не хватало праздничной атмосферы.
Дышалось тяжело.
— Нет, Лань Чжань. Я завтра тебе точно припомню недостойное поведение. Смотри! Больше от меня ни на шаг, а то тогда уже уйду Я! — пригрозил Вэй Усянь.
Лань Чжань настороженно прислушался. Видимо, его внимание привлекло слово «уйду». Он медленно повернулся в сторону Вэй Усяня.
— Поймал!
Тяжелые ладони легли Вэй Ину на плечи, и как бы он не пытался: ни угрозами, ни сопротивлением, ни уговорами — Лань Чжань не сдвинулся ни на цунь.
«Уж если Лань Ванцзи хочется нежностей, сейчас он их получит!» веселье плескалось в Вэй Ине, будто и он тоже испил «Улыбку императора».
— Уважаемый Второй Господин Лань, да вы сегодня в ударе! А я и представить не мог, что вам настолько приятна моя компания, что совершенно не хочется отпускать. Надо было сразу так и сказать, — с хитринкой промолвил Вей Усянь, пытаясь вывести товарища из себя — раньше у него это отлично получалось. Но Второй Господин Лань, как воды в рот набрал и выжидал.
Посчитав, что своими действиями вызовет праведный гнев Лань Ванцзи, Вэй Ин провел подушечками пальцев по его рукам, с мягкостью пробегая от запястий вверх к плечам, обводя лицо: скулы, нос, ресницы, погладив губы.
И замер как парализованный.
Аромат сандалового дерева обволакивал и пьянил не хуже вина.
Дыхание сорвалось, выпорхнув птицей из грудной клетки.
Что он творит?
Настолько знакомые, но одновременно чужие глаза беззастенчиво смотрели на него с такой жаждой, такой вселенской печалью, будто испившие горечь мироздания до последней капли. Этот взгляд согревал и сжигал одновременно. Ветер блуждал лаская обостренное осязание. Свет и тень менялись местами каждую секунду, подчеркивая красоту длинной шеи, утонченного профиля и глаз, лучащихся подобно Солнцу.
Вэй Усянь шумно сглотнул, поддавшись наваждению, путая ладони в шлейфе из темных волос. Что-то томное и страшное ворочалось внутри, не давая отстраниться, обрывая сердцебиение.
Вуаль сотканная из звездного света затуманила взгляд Лань Ванцзи, он подался вперед, склонившись над Вэй Ином. Раздираемый сомнениями и желаниями, он провел руками по плечам — филигранно, без лишних движений, обрисовывая острия лопаток, трепетно пропуская шелк волос меж пальцев, и отпрянул, так и не решившись заходить далеко, будто и не было того пламени, сжигающего изнутри.
— Кхе-кхе.
Раздалось покашливание у них за спинами. Вэй Ин и Лань Чжань отскочили друг от друга, как застуканные любовники.
— Извини брат, что отвлекаю… — невозмутимо произнес Лань Сичэнь, прикрывая лукавую улыбку рукавом, и бросая загадочные взгляды с одного адепта на другого, — Я только отчасти представляю о каких намерениях касательно Вэй Усяня ты сегодня сообщил дяде, но хотел передать, что после вашего серьезного разговора, он слег в лазарет. Не волнуйся, судя по тому как громко он причитает, с ним всё будет в порядке, но тебе пока лучше не стоит с ним видеться для его же блага… Кхм… И тебе Вэй Усянь тоже.
Лань Сичэнь ретировался также незаметно, как и появился.
— Сейчас еще и слухи расползутся, — обреченно вздохнул Вэй Усянь, почесав затылок, — Почему меня это вообще волнует, а тебя нет?
Лань Ванцзи целомудренно отвернулся от него, удерживая запястье у сердца.
— Пойдем Лань Чжань, мне кажется тебе нужно поесть и проспаться. Пока ты не нашел новый способ, который ещё больше потрясет Лань Цижэня, ну или добьет — это уж тебе решать.
В глубине золотистого омута загорелись и притаились озорные огоньки, будто Лань Ванцзи вовсе не спать укладывали, а пригласили разделить трапезу перерастающую в интересное продолжение.
— Нет! Нет! С-п-а-т-ь! — Вэй Усянь посчитал своим первостепенным долгом уточнить и расставить точки над «i», пряча смятение под улыбкой.
Чужие чувства, почти пугали Вэй Ина, в какой-то момент, ему показалось, что из него чуть не вынули душу.