Сквозь пространство и время

      У судьбы свои причуды и игры правила которых, известны одним лишь богам.       Старейшина Илин и юный Лань Ванцзи не спеша шли бок о бок, бесцельно плутая по извилистым тропам. Второму Нефриту не хотелось оставлять незваных гостей без присмотра. Сначала, он думал отвести их к Лань Цижэню, но по слухам, дяде нездоровилось, а травмировать его еще больше, когда можно справиться самостоятельно, совершенно не стоило, поэтому визит Основателя Темного Пути, одним лишь присутствием порочащим честь Облачных Глубин, остался без должного внимания.       Они молчали в компании друг друга. Старейшина Илин погруженный в свои думы, словно одновременно присутствовал в двух мирах: в резиденции Гусу с Лань Ванцзи, о чем он и мечтать не мог, и в гнетущих видениях, всплывающих из зыбучих песков памяти и пытающихся утащить его за собой. Лишь поддержка Лань Чжаня тоненькой паутинкой удерживала его, не позволяя провалиться в мир грез и кошмаров.       Ребенок беззаботно прицепился к рукаву Старейшины, будто тот и не был темным заклинателем, воскрешающим армады мертвецов.       Они случайно вышли к Небесным Вратам — месту, с которого началось это, мягко говоря, «необычное утро».       В этот же момент из-за угла, вывернул Вэй Усянь, увлеченно болтающий и тянущий за собой упирающегося Хангуан- цзюна. Он интуитивно стал подмечать, что всё-таки с Лань Ванцзи явно что-то не так, и дело вовсе не в вине. Возможно, всему причиной сломанный талисман, который непредсказуемым образом оказал свое влияние.       И вот они увидели друг друга: будущие воплощения «прошлые», юные воплощения «будущие».       Всё затихло, ожидая развязки немой сцены. Тишина поглотила звуки, натянутой тетивой звеня в воздухе.       Они вглядывались в такие знакомые, родные, но одновременно далекие образы, изменившиеся с годами под бременем ответственности. Пережитые утраты накладывали свои незримые оковы, тугими звеньями увенчивая души, и это можно было распознать только окунувшись в отражения глаз. И в тоже время, наоборот, впечатляло то, какими юными и беззаботными они когда-то были, еще не познавшие лишений и разочарований, предвзятости окружающих и ложности мнимых ценностей.       Слух, осязание, обоняние и зрение — все чувства обострились до предела. Так бы они, наверное, и стояли, замершие, словно каменные изваяния, как вдруг из кустов выскочил Вэнь Нин громыхая цепями, а следом за ним Цзян Чэн, присоединяясь ко всеобщему негодованию.       Конечно же, этого было мало. Потому что беда приходит не одна, а в компании мелких проблем, переживаний и непониманием как быть дальше.       Сверху по лесенке, с близлежащего склона спустились заплутавшие Цзян Яньли и Цзинь Лин, приметив столпотворение еще издалека, и решив уточнить дорогу.       И тут началась словесная перепалка, приводя в хаос многострадальные Облачные Глубины.        — Я, конечно, верил, что стану великим, но чтобы настолько… — присвистнул Вэй Усянь, очерчивая взглядом прекрасного Старейшину Илин, что стоял совершенно безоружный, но при этом излучал силу и уверенность, будто находился под защитой невидимой армии.       — Хмм… — с любопытством промычал Хангуан- цзюнь.       — Вэй Усянь, ты заплатишь за всё! — выкрикнул Цзинь Линь натягивая тетиву, лихорадочно переводя прицел с Вэй Ина на Старейшину Илин, озадачившись вопросом почему их вообще двое и в кого следует стрелять.       — Вэй Ин! — нахмурился Лань Ванцзи, узрев взъерошенный облик своего будущего воплощения, который был неприемлем в высшем обществе: съехавшее ханьфу с одного плеча, оборванные рукава, блаженное выражение лица. Как будто он только что выбрался с сеновала.       — О… Я тебе потом та-а-к-о-о-е о тебе самом расскажу, Лань Чжань. Ты больше никогда не сможешь спать спокойно, - хитро улыбаясь произнес Вэй Ин, заставляя краснеть Лань Ванцзи из обеих временных линий.       — Сестрица! Как ты сюда попала? — воскликнул Цзян Чэн, готовый от потрясения опереться на плечо Вэнь Нина, совершенно забыв о том что, только недавно «играл с ним в догонялки».       Вэнь Нин просто водил головой, переводя взгляд от Старейшины Илин к юному Вэй Усяню и обратно, не зная кому, по старой привычке, следует поклонится в первую очередь.       — Нет. Ты заплатишь! Я на полном серьезе тебе это говорю! — продолжал бесноваться Цзинь Лин, пока не увидел своего внезапно помолодевшего дядю, который уже бежал навстречу к девушке с возгласом «сестрица», видимо, чтобы оградить ее от излишнего мужского внимания. — Дядя? «Сестрица»? Что???       Глаза Цзинь Лина округлились от удивления, готовые вывалиться из орбит. Он уже забыл про Вэй Ина и свои угрозы, вглядываясь и запоминая черты лица прекрасной незнакомки.       Цзян Яньли скромно улыбалась, потупив взор, благоразумно не встревая в балаган, считая что это просто реалистичный сон.       — Вэй Ин! — с нежностью промолвил Хангуан- цзюн протягивая руки навстречу Старейшине, при это не забывая волочить за собой еще и юного Вэй Ина, видимо решив собрать под своим крылом и обласкать сразу всех Вэй Усяней, которые попадутся ему на пути.       — Лань Чжань! — в тон ему ответил Старейшина Илин, сделав несколько шагов вперед и тоже протягивая руки для объятий. Разве что ангелы не запели серенады. От чего всем резко стало неловко на этом празднике жизни: они стали переступать с ноги на ногу, периодически покашливая и с интересом созерцая деревья пристыженными взглядами.       — Папа и папа! — заливисто смеясь, воскликнул маленький А-Юань, заглядывая в лица то Старейшины Илина, то Хангуан- цзюна, то юных Лань Ванцзи и Вэй Усяня. Хоть кому-то было весело.       — Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! — подытожил Цзян Фэнмянь, подоспевший как раз вовремя, чтобы стать участником разыгравшейся сцены.       Раздался звонкий хлопок, прервавший всеобщую неразбериху, и словно во всеуслышание оглашающий прибытие новых гостей. Скользящие взгляды устремились на Небесные Врата, в проеме, которых возникло два статных силуэта, ступающих плечом к плечу — друг подле друга. Омываемые золотистым светом, мягко очерчивающим конуры, — они были подобны снизошедшим небожителям, и казалось, что солнечные лучи растекаются вперед них, освещая терновый путь по дороге к звездам.       Ослепительный свет потух, будто подвластный порыву ветра.       Белые и черные мантии стелились по воздуху. Алые и бело-голубые ленты переплетались непокорные воздушным потока.       Умиротворение, нежность, мудрость и … тихое счастье озоряли их лица, смягчая выразительные черты. Они переглянулись, посылая друг другу теплые взгляды, из которых, будто бы выжгли тоску и ранящее чувство вины. Светлая грусть промелькнула в затаенной улыбке, расползающейся лучиками от уголков глаз.       Эти двое завораживали: слова для них были будто не нужны, чтобы достичь взаимопонимания — они читали друг друга, откликаясь на жесты, движения и взгляды, вобрав и приняв незыблемую связь, крепко переплетающую тонкие нити судеб. Они были словно живое воплощение непреклонности, непоколебимости и неизменности, обрамляющих тихое чувство, о котором не кричат — лишь шепчут в минуту слабости.       — Так вот оно что! Вот как все было… эх ностальгия… — прервал тишину Вэй Усянь из далеко-далекого будущего, — а ведь я долго не мог понять, почему этот день будто бы стерся из памяти.        В перерожденном, более хрупком теле, так или иначе прослеживались ужимки «прежнего» Вэй Ина, и чем дольше к нему приглядывались окружающие, тем яснее он приобретал очертания и облик прежнего самого себя, хоть и с другой внешностью.       — Нет. Вы видели? Их уже трое… — схватившись за голову произнес Цзинь Лин, отказываясь верить в происходящее.       Остальные выжидали, продолжая держать минуту молчания.       Лань Ванцзи из отдаленного будущего внимательно осмотрел собравшихся, переводя золотистый взор, будто бы читающий помыслы, от одного участника событий к другому, чуть дольше задержавшись на Вэй Усяне и Старейшине Илин.       — По-моему, тогда в другой жизни, я разбил амулет, который «случайно» прихватил из хранилища, — продолжал рассуждать Вэй Усянь, как ни в чем не бывало, словно пытаясь объяснить происходящее не только самому себе, но и другим.       — Да-да! Подтверждаю! Так все и было, — бодро поддержал молодой Вэй Ин — главный виновник неразберихи.       — На нем было что-нибудь написано? — поинтересовался Лань Ванцзи. С годами он немало изменился, хоть и оставался по-прежнему отстраненным от сует. И неудивительно, было время, когда Лань Ванцзи был готов отдать половину своей жизни, лишь бы только на мгновение увидеть человека, которого не сумел уберечь. Но когда это время прошло, вместе с ним рухнула ледяная стена, холодом овевающая не только каждого, кто смел к нему приблизиться, но и его самого.       — «Прозрение»? «Прощение»? «Прорицание»? — да какая разница, — хлопнул в ладоши переродившийся Вэй Усянь, — Всё подходит по смыслу.       — Если не ошибаюсь было начертано «прозрение», но надпись была не достаточно четкой, я мог и перепутать, — признался юный Вэй Ин.       — Что бы ни было — это приоткрыло тонкую завесу для путников из разных временных линий, — промолвил юный Лань Чжань, ошеломленный открытием.       — Это редкий предмет, который использовали, чтобы предсказывать события, взывая к будущим потомкам или с помощью заклинаний призывая конкретных личностей. Но никто и не мог предположить, что может случится, если с амулетом обращаться без должного почтения, — с толикой строгости разъяснил Лань Ванцзи.       — Как видите результат на лицо, — посмеивался Вэй Ин даже будучи в другом обличье, не изменяя себе. Ситуация казалась забавной, ведь только он умел так изысканно попадать в разного рода истории.       — К сожалению — эти знания опасны. И не известно, как они скажутся на будущем.       Они переглянулись, молча решая что-то меж собой, взвешивая «за» и «против», учитывая риски, которые приведут к неизвестности.       — Тогда нам ничего не остается — нужно всё исправить. Не волнуйтесь, никто ничего не вспомнит: ни вы, ни кто-либо другой в Гусу, а если и вспомнит, то сочтет увлекательным сном, — вздохнул Вэй Ин.       Собравшиеся только пожали плечами, согласные с тем, что задержались и пора возвращаться домой.       Вот только. Как прощаться, когда казалось только-только обрел желаемое? Будь то мать, заслуженное уважение отца или человек, встречу с которым искал?       Все стояли, словно приросшие к земле, в безмолвном прощании. Цзинь Лин, скрестив руки на груди, исподтишка поглядывал на Яньли, пытаясь сохранить светлый облик в сердце. Хангуан- цзюнь не сводил глаз со Старейшины Илин, желая что-то сказать. Старейшина, в свою очередь, готов был пасть на колени и просить прощения у сестры, отца, брата, племянника, возлюбленного, сожалея о том, что никогда не сумеет искупить. Вэнь Нину хотелось извиниться перед Яньли за то что был причастен к гибели ее мужа. Фэнмянь обводил взглядом своих детей, радуясь тому, что всё же они продолжают жить, преодолевая потери, с которыми пришлось столкнуться. Яньли мягко улыбалась, смахивая набежавшие слезы. Вэй Ин, Лань Чжань, Цзян Чэн, в чью временную линию попали остальные, наблюдая за ними, даже и не могли предположить что же их ждет в дальнейшем.       Первый не выдержал и сорвался с места Цзинь Лин, потому что осознал, что никогда себе не простит, если хоть на мгновение не почувствует себя в объятьях матери. Яньли нежно обвила сына руками, как будто бы успокаивая, шепча что-то ему на ухо, от чего мальчик смутился, но не отпрянул. Старейшина Илин поклонился приемному отцу и, не поднимая головы, молил о прощении. Пока Фэнмянь не протянул ему раскрытую ладонь, совсем как тогда, когда нашел его еще ребенком на улице: оголодавшим, исхудавшим, но не унывающим не смотря ни на что. Хангуан- цзюнь за пару шагов преодолел разделяющее их расстояние, опуская руки на плечи Старейшине Илин так, будто хотел его встряхнуть, и тихим голосом, который мог слышать только Вэй Ин, попросил его ещё раз вернуться с ним Гусу, и если он не захочет, то путешествовать вместе. Искренняя просьба пробирала до глубины души. Тут еще и подоспела Яньли, которая заключила в большие объятия всех: и отца, и брата, и сына, и даже ухватила Хангуан- цзюна за краешек рукава, чтобы тот от них не посмел убежать. Юный Вэй Ин похлопал по спине одиноко стоящего Вэнь Нина, подталкивая его к общей компании — пусть тоже порадуется со всеми.        Тонкая мелодия флейты заиграла в воздухе, ее объяли и подхватили переливы гуциня. Музыка постепенно нарастала, превращаясь из легкого ветерка в бушующий ураган, грянувший и подчиняющий устройство мира своей гармонии, на гребне волны проносясь над Облачными Глубинами, изменяя происходящее. Флейта и гуцинь вторили друг другу, вихрем звуков кружа и унося с собой печаль в небеса.       «Гости из будущего» на секунду замерли, а потом словно околдованные последовали на звук, проходя сквозь портал Небесных Врат: сначала Яньли с Цзинь Лином и Фэнмянем, затем Хангуан- цзюнь со Старейшиной Илин и А-Юанем. Они подобно призракам растворялись в пространстве, оседая моросью и туманом, и их обретенные воспоминания таяли вместе с ними, навсегда оставаясь в коридорах времени, только теплое чувство притаилось где-то грубоко внутри, оберегая сердца.       Доиграв мелодию, за ними последовал и Лань Ванцзи из далекого будущего, даже не обернувшись, видимо, оставив все сожаления в прошлом.       Вэй Усянь отправился за ним, но замешкался и погодя оглянулся, лучезарно улыбаясь их юным воплощениям так, как мог улыбаться только он, и махнул рукой на прощание, прежде чем превратиться в прозрачную дымку.       Лишь задорный голос раздался из омута вечности:       — Увидимся в будущем!