***
Драко хорошо знал, кому принадлежит этот звонкий мечтательный голос. С Лавгуд они общались слишком мало, встречались всего два раза, но юноша уже успел привязаться к этой девушке. Прав был отец, когда учил его: никому доверять нельзя, тем более привязываться к людям. Если не привязываешься, то не потеряешь человека, не будет больно. Теперь Драко проклинал себя за самонадеянность: он всегда думал, что с ним такого не случится. Луна подошла к Драко, что продолжал смотреть на Лавгуд в полном молчании. Он отметил про себя, что голос блондинки не являлся злым или разочарованным. — Привет! Прости, что опоздала. Меня задержали на прорицании. Ты уже начал? — как ни в чём не бывало, поздоровалась Луна. Драко уставился на Лавгуд, возвращаясь в реальность. — Луна, прости меня, что послал. Я сорвался. Я не хотел, просто… — Малфой знал, что должен извиниться, но сделать это было тяжело. Он никогда ни перед кем не извинялся, только перед родителями и крёстным. — О-о-о, Драко, я не злюсь. Я же понимаю, что ты не специально. Перед глазами слизеринца пролетали моменты этих двух дней, когда он был уверен, что все узнали о его неудаче и истерике. Вот Полумна игнорирует его, даже не смотрит в его сторону. Потом вся компания громко над ним смеётся; Поттер с Луной что-то обсуждают, кидая многозначительные взгляды на Малфоя… — Не злишься? — переспросил Драко, надеясь, что ему не послышалось. — Нет, всё в порядке! А теперь давай займёмся гербологией! У тебя получилось? — Нет, я не могу сдвинуться с мёртвой точки! — Драко взял себя в руки, и перестать думать о реакции рейвенкловки. — Ты просто не можешь сосредоточиться, тебе мешают мозгошмыги! Так бывает. Может, вместе попробуем? — прежде, чем Малфой успел произвести хоть слово, Лавгуд уже аккуратно взяла его за руку, переплетая их пальцы. Удивительно, но обычной реакции Малфоя не последовало, он не отдёрнул руку. Это было сложно объяснить: ни Драко, ни родители не знали, почему у наследника Малфой такая странная реакция на прикосновения. Обычно ему становилось противно. Ощущение было такое, словно его сейчас вывернет наизнанку. С Луной было по-другому. Её прикосновение было мягким, словно коснулась мама. Было приятно. Тело Драко покрылось мурашками, словно его ударили током. Юноша сосредоточился на задаче — помочь небольшой травинке. По команде Луны слизеринец принялся направлять свою энергию на бедное растение, в какой-то момент магия рейвенкловки влилась в поток энергии, направляя силу Малфоя в нужном направлении. Спустя мгновение перед Драко появился живой зелёненький колосок. Поняв, что это благодаря ему и Луне растение продолжает жить, слизеринец в шоке уставился сначала на свои руки, потом на девушку. Блондинка лишь улыбнулась, своей мягкой необыкновенной улыбкой, жестами предлагая Малфою попробовать самостоятельно. На удивление, у него получилось. С трудом, и новое растение не стало вмиг абсолютно здоровым, но выпрямилось и слегка позеленело. У Драко получилось, и теперь всё его мастерство в этом деле зависело лишь от усердия и опыта. Юноша, обрадованный успехом, напрочь забыл о Луне, он продолжил тренироваться на всех растениях, которым повезло оказаться в поле его зрения. До конца занятия ребята работали по схеме: Малфой лечит растения, а Лавгуд иногда подходит к «его» растениям, вылечивая их полностью. К концу занятия Драко хорошо натренировался, так что его последние работы не пришлось подправлять.***
Спустя несколько дней все снова собрались за столом во время обеда. Атмосфера за столом изменилась, хотя никаких явных перемен не произошло. Драко успокоился и теперь спокойно разговаривал с Луной во время трапез, Невилл болтал с Джинни, а Гермиона пыталась достучаться до Гарри. Гарри с самого начала трапезы пустил свои мысли в свободное плавание, поглощая сытный обед. Целое утро его преследовали странные чувства. Казалось, что он упускает что-то важное, но никак не мог понять что именно. Поттер даже не до конца был уверен, что это связано с крестражами. Поэтому за столом он позволил себе отвлечься от разговора с друзьями. Когда состояние Гарри заметили все друзья, а не только Грейнджер, они принялись звать друга по имени, но Поттер не реагировал. Она приняла попытку уговорить гриффиндорцев оставить Гарольда в покое. Спустя некоторое время ребята всё-таки сдались и замолчали, продолжая кидать на него взволнованные взгляды. В этот самый момент в голове Гарри происходила борьба, ловец пытался поймать снитч. Он гонялся за ним уже около недели и никак не мог выйти на нужную скорость, но сегодня ловцу улыбнулась удача. Снитч пойман. В это самое время Гарри закашлялся, подавившись своим чаем. В его голове всплыли события четырёхлетней давности. Конец второго курса, поход с Роном в тайную комнату. Бледная маленькая Джинни, огромный василиск. Голос, холодный и надменный, Тома Реддла. Именно там он узнал, что Том Реддл и Волан-де-Морт это один и тот же человек, там он его впервые увидел.«Волан-де-Морт — это моё прошлое, настоящее и будущее».
«Надеюсь, ты не думал, что я оставлю себе поганое маггловское имя отца? Нет. Я выбрал себе новое имя, я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира».
Эти фразы сами всплыли у Гарри в воспоминаниях, юноша вспомнил их странный сумбурный разговор, драку с василиском, раненное плечо и слёзы феникса. Смех Реддла и чёрный дневник. Тот самый дневник, который он нашёл на мокром полу туалета Плаксы Миртл, тот дневник, что показывал Поттеру события пятидесятилетней давности, исключения Хагрида. Как только Гарри уничтожил эту книжечку матового чёрного цвета, Джинни ожила, пока Том растворялся в пространстве. Откашлявшись, Поттер посмотрел на лица за столом, каждое из которых было обращено в его сторону. — Герм, что Регулус говорил о книге? Про крестраж, — прохрипел Гарри, пытаясь восстановить дыхание. — Чёрная книга, Гарри. Каким-то образом связанная с Люциусом Малфоем. Мы собирались позже вытащить его из Азкабана и расспросить, помнишь? — Нет-нет, не надо пока его доставать, в этом нет необходимости! — Гарри никак не мог прийти в себя, после того, что он смог узнать. — Джинни, Гермиона, вы должны помнить, я рассказывал, — Гарри отодвинул стул подальше от стола, захватив кружку с кофе. — Вспомните конец второго курса, наш с Роном поход в Тайную комнату. Там был дневник Тома Реддла, чёрная книга, из-за которой Джин стала одержима, — Гарри прервался, делая глоток напитка, но спустя полминуты продолжил снова. — Этот дневник подкинул Люциус, я точно это знаю. Когда я рассказал об этом Малфою, он сказал что-то вроде «вам никто не поверит, попробуйте доказать, Поттер». Он тогда ещё проклял меня, но Добби спас. Я его тогда освободил. Я провёл параллель между дневником и медальном, у них одна и та же защитная реакция, они выпускали молодого Реддла для защиты. Мерлин! — Боже мой, Гарри! Как ты только смог до такого додуматься, это же было четыре года назад! — удивилась Гермиона, сжимая чашку с чаем в руках. — И что теперь? Его нужно уничтожить, где он? Он у Дамблдора? — разволновалась Джинни. Она смутно помнила события того года, но никогда никому бы не пожелала оказаться одержимой Волан-де-Мортом. — Нет, я уничтожил его тогда. Иначе Том не исчез бы, поэтому крестраж точно уничтожен. У ребят было ещё много вопросов, но они оставили Гарри в покое, увидев, что он снова погружается в свои мысли.***
До конца трапезы Гарольд всё внимательно обдумывал, чтобы точно убедиться в правильности своих суждений. Повторив про себя все возможные доводы, и ещё раз убедившись в своей правоте, Поттер решил наведаться к своему крестнику в гости. В конце концов, он пообещал, что будет уделять ему как можно больше времени, и его постоянные занятия не должны этому мешать. Хоть Люпины его и не приглашали, Гарри был уверен, что они не будут против его присутствия. Быстро надев самую удобную одежду, зауженные джинсы и свободное худи с кедами, Гарри аппарировал во двор дома Люпинов. Дома были только Тедди и Дора, которые были очень рады его присутствию. Тедди хоть и успел забыть Гарри, за время его отсутствия, быстро вспомнил, как только Поттер взял его и волчонка на руки. Ближе к вечеру домой пришёл Ремус, и их вечер закончился так же, как и в прошлый раз. Тедди, спящий на его коленках, чашка горячего травяного чая в руке, тихие разговоры с Ремусом и Тонкс. Уходя, Гарри понял, что чувствует себя лучше, чем после хорошего продолжительного сна. У каждого свой способ отдыха, кому-то, как его друзьям нравится немного выпить, поиграть в несколько игр и завалиться спать дружной кучей. У Гарри было по-другому, наверное, это связано с тем, что он вырос без семьи. Ему хотелось не только весёлых вечеринок, но и семейного тепла и уюта. Ребята же напротив, только вырвались из-под опеки родственников, и гуляют по полной программе.***
Чувства — это всегда больно. Кто бы что не говорил, но чувства приносят больше боли, чем счастья. Так, по крайней мере, считал Северус, а он почти никогда не ошибался. В зельеварении ему не было равных, да и в Защите от Тёмных искусств он занимал не последнее место. Северус привык полагаться на свой разум и логику. Осознание своих чувств к Поттеру было подобно смертному приговору. Он стал чувствовать себя уязвимо, будто выбили почву из-под ног и у него не получается стоять, а летать он, увы, ещё не научился. Теперь-то Снейп понимал все эти глупые поступки людей, которые преследовали его на протяжении всей жизни. В действительности готов совершить любую глупость, лишь бы получить одобрение, похвалу или улыбку от «своего» человека. С Северусом было по-другому, он находил в себе силы сопротивляться своим желаниям, одёргивал себя каждый раз, когда замечал, что залипает на мальчишке. Как до сих пор его странного поведения не заметили? Северус часто задавал себе этот вопрос. Видимо, несмотря на приобретённые умения, силу, власть, гордыню и знания, наблюдать эти дети до сих пор не научились. Наверное, это приходит с опытом, а Северус более шестнадцати лет работал шпионом. Он в совершенстве научился контролировать не только эмоции, но и мысли. С Поттером всё пошло наперекосяк, он не давал возможности сосредоточиться на нужной работе. Снейп не мог спокойно читать книгу, если знал, что Гарри находится где-то поблизости. Временами Северус почти сдаётся, его посещают мысли попытаться изменить ситуацию. Если не признаться в чувствах, для этого он никогда не будет готов, то хотя бы улучшить их отношения, возможно, начать общаться без попыток прожечь друг друга взглядом. Мужчина почему-то думал, что у них получится. Потом минутная слабость уходила, оставляя место холодному разуму, и Северус вновь соглашался с ранее принятым решением. Ему самому будет легче, если они будут держать дистанцию.***
Джинни решила устроить себе пару выходных и отдохнуть от занятий. Точнее это не она решила, а лорд Прюэтт завалил её письмами, с просьбой посетить мэнор. В принципе, Джинни была не против. Дедушка стал для неё близким человеком. Прюэтт-мэнор хорошо защищён, там ей не грозит опасность, поэтому причин отказываться не было. Если раньше гриффиндорка всегда отрицательно отвечала на подобные просьбы, боясь пропустить уроки, теперь же, после объяснений Гарри, она не боялась ненадолго отлучиться. К тому же, пара дней отдыха — только бонус! Джинни предполагала, что сегодня вечером в комнате Гарри соберётся вся их компания, всё-таки раскрытие трёх крестражей — значимое событие. Тем не менее она решила уделить это время своей семье, понимая, что ребята не обидятся. Информацию и новые планы узнает, только чуть позже. Прюэтт всегда знала, что ей очень повезло с дедушкой, он не требовал от неё быть «подобающей». Он не будет ругаться или читать нотации, если Джинни придёт домой в обычной одежде, а не при полном параде. Поэтому девушка отправлялась в Прюэтт-мэнор в обычных зауженных джинсах с завышенной талией, немного укороченном свитшоте и кроссовках. Хоть лорд Прюэтт и не понимал такой странной маггловской моды, ничего против не имел, лишь бы наряд не был излишне откровенным. Собрав в сумочку пару сменных комплектов одежды, девушка пошла искать кого-нибудь из компании. Хорошо зная своих друзей, гриффиндорка отправилась в библиотеку и оказалась права. Невилл с Гермионой, как обычно, читали на диванчиках, что-то выписывали на лист пергамента. Предупредив обоих гриффиндорцев, Джинни аппарировала к себе домой с помощью Снэкки. Было непривычно называть Прюэтт-мэнор домом, всё-таки прошло мало времени, но Прюэтт нравилось, что у неё вновь есть дом.