***
Гарри завершил работу над кинжалами: он разобрался с рунами, промочил в яде василиска, и, убрав их в футляры, спрятал в своём кабинете, заперев тайник защитными чарами. Поттер не мог допустить, чтобы операция, к которой он готовился не одну неделю, сорвалась. Поттер не хотел думать, анализировать план и прокручивать его в голове. Это сделало бы лишь хуже, как и многочисленные тренировки: его форма не улучшилась бы за такой короткий период времени. Он только перенапряжет свои мышцы. Гарри уже около часа слонялся по дому, не зная, чем себя занять. Такого давно с ним не было. Тедди спал, и юноше не хотелось его будить. Гермиона проводила время с мамой. Джинни, как и Невилл, сбежали из мэнора: каждого из них ждал партнёр. Луна гуляла вместе с Малфоем. Заняты были всё, кроме самого Гарри, но он просто не знал, как подступиться к Снейпу. Было трудно представить ситуацию, в которой Поттер зовёт Снейпа на свидание, не получив Аваду в лоб. К тому же, куда звать такого человека, как Северус? В ресторан? Так их и дома кормят не хуже. В кино, в театр? Такое зельевару вряд ли будет интересно, а на большее у Гарри не хватало фантазии. Магические развлечения он не учитывал: слишком опасно, а в маггловских он бывал редко, чтобы рекомендовать что-то Снейпу. Гарри хотелось поговорить с Северусом. Узнать этого человека лучше. Спустя ещё полчаса бессмысленного скитания по мэнору, парень всё же решился заглянуть к Северусу.***
Гарри постучал в дверь своего молодого человека. Услышав негромкое разрешение, он открыл дверь. — Привет, — неуверенно поздоровался Поттер. — Виделись сегодня. — Сильно занят? — Да, — не отрываясь от книги, подтвердил Снейп. — И не можешь отвлечься? — Могу, — Северус отложил книгу, подняв голову. — Ты хотел чего-то конкретного? — Конкретно хотел позвать тебя погулять, — ухмыльнулся Поттер. — Так не говорят, неуч, — скривился Северус. — Я говорю. Ну, что? — вновь спросил Поттер. — Согласен. Куда отправимся? — К магглам. Встретимся в саду через полчаса? — спросил Гарри, уже открыв дверь, чтобы выйти. — Полчаса? Ты тридцать минут будешь выбирать рубашку под цвет глаз? — усмехнулся Снейп. — Нет, зайду к Тедди. Так что? — Хорошо. Одна минута уже прошла, у тебя осталось двадцать девять. — Какой же ты всё-таки!.. — пробормотал Гарри. — Какой? На вопрос Снейпа Гарри промолчал. Время шло, а гриффиндорцу действительно хотелось проведать Тедди перед уходом. Зайдя в комнату сына, он убедился, что малыш всё ещё спит крепким сном. С выбором наряда Поттер не заморачивался, поступив, как и сказал Снейп. Он надел изумрудную рубашку, чёрные брюки и пальто кофейного цвета. Всё-таки хорошо, что у него много разной одежды: можно раздражать Снейпа, долго собираясь.***
Через назначенное время и Гарри, и Северус были уже на месте. — Куда отправимся? Вместо ответа Гарри взял Снейпа за руку, и переместил их на небольшую улочку. — Поттер, нужно предупреждать! — Прости, — спокойно ответил юноша. — Где мы? — В Бирмингеме. Хороший город, большой. Вероятность того, что мы попадёмся Пожирателям, очень мала. Я не хочу прятаться. — Как по-гриффиндорски, — язвительно ответил зельевар. Гарри на это лишь промолчал, начав движение. Он уже бывал в этом месте, поэтому примерно знал, куда они могут пойти. На улице был сильный ветер, но при этом светило солнце. Пара быстро затерялась в толпе туристов и местных жителей. — Вопрос-ответ? — предложил Поттер. Зельевар согласился: он слишком много хотел узнать о Гарри. — Ты первый, — уступил гриффиндорец. — Всегда хотел узнать: ты когда-нибудь встречался с Прюэтт? — Нет. А было похоже? — Иногда. Гарри рассмеялся: — Мы старались. — Так это было специально? — удивился Северус. — Не знаю, по-моему, нет. Мы дурачились. Так, моя очередь. С чего началась твоя одержимость зельеварением? — Это не одержимость. Сложно объяснить… Меня всегда восхищала возможность из чего-то бесценного, и порой довольно простого, сотворить что-то уникальное. Ну, и на курсе я всегда был лучшим на зельях, что прибавило любви к этой науке. К тому же я наследник Принц по линии матери, а у них это — родовой дар. — О-о-о… — удивлённо протянул Гарри. — Погоди, это не я тупой, а ты гениален, верно? — Нет, не совсем, — неуверенно сказал Северус. — К тому же, в зельях ты не так уж и глуп. — Ой, не надо! Ты много раз говорил, что я идиот. Выходит, это не все ученики — идиоты, а просто ты гениален? — Нет! — Смотри, если ты начнёшь заниматься артефакторикой, ты многое поймёшь? Вероятно, нет. Но это не значит, что ты глуп. У тебя просто нет предрасположенности к этой науке. У Поттеров, например, артефакторика — родовой дар. Каждое поколение создавало новые артефакты. Не все её понимают, но ведь это не означает, что эти люди — идиоты. Согласен? — Да. — С зельями так же? — Нет, зельеварение — это другая наука, там нужны другие навыки. — На начальных стадиях, возможно, там нужно уметь определять ингредиенты и смешивать их в нужных пропорциях. Но дальше? Ведь для высших зелий необходимо уметь вплетать свою энергию, правильно? — Да. — А это может уже не каждый. То есть дети, не понимающие зелья, не являются идиотами? — Ты прав, Гарри. Ты это хотел услышать? — Да! — улыбнувшись, ответил Поттер, взяв холодную ладонь Северуса в свою руку. — Кстати, ты сказал, что все Поттеры создавали артефакты. Твой отец тоже? — Конечно. Отец начал ещё в школе. Он создал карту Мародёров. И, разумеется, на этом он не остановился. Хоть он и успел немного, но в сейфах лежит несколько его изобретений, довольно полезных. Давно хотел спросить, Северус, почему ты так преподавал? — Как? — удивился зельевар. — Отвратительно! — честно ответил Гарри. — Некоторые дети ведь понимали… — Кто? Гермиона и Драко? Первая зубрила все учебники, чтобы хоть как-то помочь мне и Рону, и не дать тебе нас завалить. Ну, и у неё пунктик насчёт оценок. А Драко с детства дополнительно занимался всеми школьными предметами. Да и ты его крёстный, это тоже сыграло свою роль. Почему, Северус? — Я не знаю. Я не люблю преподавать, не люблю детей. Я же не по своей воле выбрал эту работу. Я всегда хотел заниматься исследованиями. У меня столько набросков, записей, я изобрёл много зелий, но все они лишь в теории. Сам понимаешь, зарплата учителя не позволяет покупать дорогостоящие ингредиенты. Я в последние месяцы размышлял над всем этим, и понял, что просто срывался на детях. Особенно на тебя. Из-за твоих родителей. Я всё знаю, Гарри. Если ты завёл этот разговор только ради того, чтобы пристыдить меня, то не надо! Я и сам всё знаю! — зло прокричал Снейп, так, что некоторые прохожие обратили на них внимание. — Ты снова это делаешь. Продолжаешь срываться, чтобы скрыть свои истинные чувства. Хватит. Мы уже говорили об этом, не пытайся быть ледяным. Хотя бы рядом со мной. Не копи в себе эмоции, — улыбнулся Гарри. — Хочешь кофе? Зельевар удивлённо посмотрел на юношу. Это была самая резкая смена темы, которую он когда-либо видел. Северус решил не продолжать разговор, поэтому согласился зайти в кофейню.***
Гарри с Северусом заказали кофе с собой, и, получив заказ, продолжили прогулку. — Как ты можешь пить это? — удивился Северус, заметив, что Поттер выбрал эспрессо. — Мне нравится кофе, — ответил Гарри. — Мне тоже, но я предпочитаю сладкий, с молоком. — Тебе нравится не кофе. Каждый, кто пьёт его таким, почти не ощущает вкус самого напитка. Всё перебивает сахар. Тебе нравится сладкий молочно-кофейный коктейль. Я предпочитаю чистый кофе. Не знаю, с чем это связано… Возможно, потому что в детстве не смог его попробовать, и мысленно окрестил его вкуснейшим напитком, — пояснил Поттер. — Кстати, твоя очередь. — Мы всё ещё играем в вопрос-ответ? — Ага, — подтвердил гриффиндорец. Ветер усилился, и Гарри спрятал переплетённые с Северусом ладони в свой карман. — Хорошо. Это будет личный вопрос. — Слушаю. — Про ориентацию. Как ты понял, что ты гей? — Я бисексуален. На каникулы я поехал отдыхать на острова, там познакомился с новыми людьми. Мы сдружились, и я понял, что к мужчинам тянет больше, чем к девушкам. А уже позже узнал от ребят, что ориентация — своеобразный показатель силы волшебника. А ты? Ты же тоже очень сильный волшебник… — Нет, женщины меня вообще не привлекают, я гей. Полагаю, это никак не связано с моей магической силой. К тому же, я полукровка. — Ты же знаешь, что это не влияет на магическую силу. На образование, родовые дары, восприимчивость к определённой магии — да. Но сила волшебника зависит от него самого. — Я-то знаю. Когда ты стал таким образованным? — с улыбкой спросил Северус. — Недавно. Моя очередь? — Твоя. — Почему тебе нравится Гоголь? Ты говорил, что любишь его. Чем зацепил? — Слогом, идеями, характером. Мне кажется, что мы похожи, и я говорю не только о внешности. Он такой… Странный! Гоголь — гениальный сатирик, бичевавший «пошлость пошлого человека». Он предельно обнажал общественные противоречия той действительности. Он удивительно сочетал повседневность с мистикой. А юмор? Его юмор состоит в противоположности идеала. Гоголь писал: «Юмор составляет могущественнейшее орудие духа отрицания, разрушающего старое и подготовляющего новое». Может показаться странным, что я так ценю юмор, но это так. Вообще, сложно объяснить, особенно если ты не читал его книг. — Я читал. — Правда? — Да, после того, как ты сказал, что он тебе интересен, я прочёл немного. — Что именно? — «Мёртвые Души» и «Майская Ночь». Интересно, но если говорить про русских авторов, то мне нравится Достоевский. Его я считаю гением. — А из английской литературы? — Чарльз Диккенс, Конан Дойл, Оскар Уайльд, Джозеф Конрад, Вальтер Скотт. Их много, всех не перечислить! — Гарри выкинул бумажный стаканчик, сильнее закутавшись в шарф. — Можно спросить? — Конечно, Северус. Спрашивай, не спрашивая, — улыбнулся Гарри. — Как ты относишься к разнице в возрасте? — Ох… Вообще, или в нашем случае? — А есть разница? — Да. В общем плане: не очень. Если рассматривать обычных людей, то шестнадцатилетний подросток, встречающийся с ровесником своих родителей… Не знаю. Звучит аморально, — пожал плечами Поттер. — В нашем случае — нет. Я не чувствую себя подростком. Мне кажется, что я эмоционально старше своего физического возраста. Порой мне хочется с кем-то обсудить свои мысли, но мои ровесники меня не понимают, они на многие вещи смотрят иначе. Я чувствую себя лет на двадцать пять, а это уже и не является разницей. А ты? Каково встречаться с ребёнком? — Я не считаю тебя ребёнком, Гарри. Иначе бы не смог позволить себе что-то чувствовать. Ты мыслишь как взрослый. Мне нормально. — Это классно. Мне нравится тебя понимать, — улыбнулся Гарольд. — Северус, у тебя есть родственники? — Живых — нет. Я последний представитель Принцев. Да и Снейпов тоже. — Это грустно? — А грустно быть последним Поттером, Блэком, Певереллом? — Иногда — да. — Вот и мне тоже. Война забрала многих. Какое-то время шли молча. Гарри обдумывал слова Северуса, а тот в свою очередь никак не мог выбросить из головы слова юноши. Он прочёл книгу его любимого автора. Никто не поступал так. Поттер же говорил об этом, как о чём-то неважном. Северусу это казалось таким милым, что хотелось обнять Гарри и никогда не отпускать. — Северус, что ты думаешь об этой войне? — прервал размышления Снейпа Поттер. — А что о ней думать? Хочу, чтобы она быстрее закончилась. А ты, Гарри? Ты боишься его? Тебе страшно от мысли, что ты можешь погибнуть? — Тома, как личность, я не боюсь. Меня пугают его поступки. В моём представлении сотворить такое с собой — аморально. А смерть? Ну, я стараюсь не думать об этом. Страха смерти как такового нет, но я боюсь потерять то, что имею. Боюсь, что больше не встречусь с Тедди, Невиллом, Луной, Джин, Герми, да и с Драко тоже. И тебя, Северус… Я боюсь потерять тебя. — Спасибо, — счастливо улыбнулся Снейп. — Мне такого не говорили. Никогда. Гарри обнял Снейпа, делясь с ним своим теплом. — Опиши себя тремя словами, — попросил юноша. Северус долгое время молчал, прежде чем прошептать: — Можно четыре слова? — Конечно. — Желчный. Дефективный. Трусливый. Заброшенный. — Ты чего, Сев? Хороший мой, ты совсем не такой. — Не надо, Гарри. Я сказал это не для того, чтобы ты жалел меня. Мы же обещали говорить правду. — Ох, Северус, — Гарри сильнее обнял Снейпа. Гарри думал о Северусе. Ему хотелось понять: почему у этого человека такая низкая самооценка? Погрузившись в себя, Гарри вздрогнул от неожиданности, когда губы Северуса коснулись его губ. Робкий, боязливый, трепетный поцелуй. Он не ожидал, что Северус сделает первый шаг в их отношениях. Гарри столько не решался, а Северус смог. Какой же он трусливый? Этот поцелуй Гарри никогда бы не решился описать, как «мокрый». Он был нежным, мягким и утверждающим. Двое мужчин крепче прижались друг к другу, прячась от холода этого мира.