Шутка судьбы

      Все, что я помню из сражения за крепость, это боль и тяжесть рапиры в руке. Я не мог никого ранить, я не успевал в такт этого странного боевого танца. Но разве у меня был выбор? Я не мог отбросить клинок и сотни мыслей, которые вились в моей голове ежесекундно. Я не мог просто так умереть, как жалкая шавка. Этот бой был будто бесконечен. Моей надежды оставалось все меньше с каждым взмахом клинка, с каждым новым врагом и с каждой новой раной. Но вот я вдруг почувствовал взгляд на себе, а после сильную головную боль. Меня будто тянуло посмотреть куда-то в алую толпу. Я обернулся, пытаясь оставаться в сознании. Ноги подкашивались от усталости, а странная боль заставляла глаза закрываться. И вот в кровавой толпе промелькнул знакомый шлем, из-под которого виднелись оранжевые как огонь глаза. До сих пор не понимаю, как я смог рассмотреть это со стен крепости. Магия, вероятно. Когда наши взгляды встретились, странное ощущение пропало, будто его никогда и не было. Что бы это ни было, я посчитал это знаком. Знаком, означающим то, что я делаю все правильно. Я взмахнул рукой, надеясь, что она заметит. И…она заметила. Это заклинание, как я позже узнал, было направлено на очарование личности. Но, не сработав, оно понесло за собой не самый приятный эффект. Глупо было очаровывать магией того, кто и так очарован. Вскоре ворота крепости были сломаны. Мы стремительно проигрывали. И я никогда не думал, что буду получать такое удовольствие от того, что вот-вот все паладинское отребье вокруг прикончат эти жуткие твари в алых доспехах. Я чувствовал себя в безопасности, как если бы меня что-то защищало все это время. Ложное и глупое чувство, как я считаю. Но тогда я был уверен, что совсем скоро все наладится, что я смогу дать завоевать Легиону нашу крепость и спасти тех людей, которых я некогда назвал наивно друзьями. Мы стояли во внутреннем дворе, когда ворота были сломаны. Наша чародейка, измотанная боем, поравнялась со мной. Я взглянул на нее, и вдруг я понял, как нужно действовать. Мой план был прост — убивать всех, кто нападет, но не тронуть Генерала Алого Легиона, отдать ей крепость и попытаться после этого спасти всех остальных. Конечно же, я не стал ей этого говорить. Стоило лишь попросить мне верить, верить до самого конца и передать эту просьбу всем остальным. Только так я мог спасти их жизни. Тогда я все еще надеялся, что они не стали такими, как те идиоты-паладины. Раз за разом уходя от ударов солдат и прячась за спинами союзников, я выискивал взглядом тот самый силуэт. А потом я услышал крик: огромный солдат наступал на нашу чародейку, не позволяя ей произнести ни слова из заклинания. Я обязан был помочь тому, кто поверил мне. Кинувшись к ней, я едва ли успел прошептать заклинание сам, чтобы предотвратить его очередную атаку по ней. И вот он грохнулся на землю у ног чародейки замертво. Улыбнувшись ей, я было хотел сказать, что смогу защитить ее, но тут увидел, что она даже не смотрит на меня. Ее взгляд устремился куда-то за мое плечо…куда-то к воротам. Она медленно подняла руки, чертя в воздухе магические символы. И все, что я успел крикнуть, так это: «Стой!». Она доверилась мне как и обещала, остановившись. Я медленно обернулся, и мое сердце затрепетало. Медленными размеренными шагами из-за стен появилась та самая фигура в черно-алом доспехе. Она двигалась по полю боя так, как если бы вокруг не было всего этого ада и крови. Когти стальной перчатки плотно обхватывали рукоятку длинного меча. И вот она повернулась ко мне. Это был мой шанс. Моя рапира звонко ударилась о каменный пол, залитый кровью, когда я выпустил ее из рук. Она подступала все ближе и ближе. А я стоял там, безоружный и полный странной решимости. Я видел, как она поднимает меч, занося его для удара, но я не двинулся с места. «Постой! Я на твоей стороне! Я тебе не враг!» — единственное, что я смог в панике с натянутой улыбкой произнести. Она замешкалась на пару секунд, а после отвернулась, направившись к кому-то другому и кинув через плечо: «Не мешайся тогда.». И тогда я полностью уверился в том, что я прав. Я был обязан сохранить ей жизнь и в этом бою и во многих следующих. Это было моим долгом. Возбужденный тем, что все идет по моему плану, я забылся. И в своем забытье я не увидел предательства. Сначала я услышал крик: -Ах ты крыса! — закричал Аот, наш великий паладин со своей невозможно бравой и благородной целью. Тот самый, что только день назад спасал меня от смерти и вторил мне про дружбу. — Я говорил, что тебя стоило еще тогда прикончить! -Да доверься ты! — крикнул я ему, уже выходя из себя. Теперь я точно не мог себе позволить терпеть такие слова в своей адрес. Я был больше чем то, кем он меня клеймил. Я был намного лучше, чем он думал. — Не смей атаковать ее. Как вы думаете, послушал ли он меня? Нет. Он атаковал ее прямо у меня на глазах. Этот…этот подонок. Я был готов тогда нарушить все свои принципы, но вдруг генерал Алого Легиона отразила атаку, а после еще одну. И вот она уже не защищалась, а атаковала. Она была все ближе к нему, а ему было все труднее парировать ее удары. И вот ее меч наконец коснулся его доспехов, разрубая их в месте соприкосновения. Странное жестокое наслаждение этим зрелищем охватило все мои мысли. Я просто улыбался, наблюдая за тем, как Аот чертов Рейн корчится от боли перед ней. А после это заметил Гар, варвар. И мне пришлось вернуться в реальный мир из своих мыслей. Он упрямо шел ко мне, держа топор наперевес. Он точно видел мою улыбку и он ее неправильно понял. -Прости, Джулиан. — кратко сказал он, занося топор надо мной для удара древком. -Гар, стой! Нет! Просто дай мне шанс! Я пытаюсь вас спасти! — запаниковал я, пятясь. -Убей его, Гар! Он предатель! Он предатель, черт возьми! — заорал Аот, пришедший в себя и решивший, что ему позволено распоряжаться чьей-то судьбой. -Прости. — тихо повторил полуорк. А дальше все потемнело. Я умер.