***
— Знаешь, Ваня, это буквально единственный день в году, в который я не хочу идти в школу, — Пятый пыхтит в трубку телефона, нехотя поднимаясь с кровати и натягивая штаны. — Позволь мне узнать причину по которой ты не хочешь переться в школу, Пятый, — в трубке что-то зашуршало − скорее всего Ваня переложила телефон в другую руку. — Лучше не надо, — Пятый кривится и смотрит в потолок, — сегодня будет вдвойне громче и мне придется отправить кучу бумаги в мусорку. — Это только если ты её туда отправишь. — Отправлю, знаешь ведь, — придерживая телефон плечом, Пятый застёгивает пуговицы на рубашке. — А ещё гора шоколада. — Положись на меня в этом деле. — Ваня отключается и Пятый понимает, что она уже наверняка стоит подле его крыльца. Когда он выходит из дома ему в лицо бьют холодные потоки воздуха, и он жмурится, будто его облили ледяной водой. — С 14-м февраляяя, — Ваня слащаво тянет последнюю фразу и обхватывает Пятого вокруг талии, — что такая красотка планирует делать сегодня? — Улыбка девушки сравнима с улыбкой Чеширского кота. Облизнув губы, Ваня установила зрительный контакт с Пятым. Через секунду тот отводит глаза. Это под стать признанию в проигрыше. — Эта "красотка" за сегодняшний день в школе планирует разбить десятки невинных девичьих сердец. — Это спектакль и пусть, Пятый узнал о нём мгновенье назад, он обязан отыграть свою роль невинной "красотки". — Какая вы, Миледи, хладнокровная, ваш покорный слуга принёс вам горького шоколада и чашку кофе, чтобы вы не злились на него. — Встав на колено и достав из кармана завёрнутую в фольгу шоколадку собственного приготовления, Ваня как ни в чём ни бывало протягивает её Пятому. — Примите ли вы мой подарок, о свет моих очей? — Пятый сдерживает смех, как может, но широкая улыбка всё никак не хочет уходить с его лица, а щёки его налиты краской. То ли от холода, то ли от смущения: кто знает? — Приму, о мой верный слуга, — аккуратно взяв шоколада в руки, Пятый ещё с секунду разглядывает обёртку — к ней прикреплена записка, одна из тех, что дарят чисто из вежливости, но Ваня уже всё спланировала. — Прочти, — глаза у девушки горят азартным огнём, и вся она преисполнена гордости. Как тут отказать? «Шоколад, это не цвет твоих глаз, Шоколад — это волосы твои. Эх, скажи мне, сможем ли мы остаться такими же, как сейчас? Или же ты хочешь просто съесть это шоколад, не заметив старания мои?» Пятый с секунду смотрит на стихи, прицепленные к шоколадной обёртке, а потом быстро вскидывает глаза на девушку. Подруга лучезарно улыбается. — Т-ты сама всё это… написала? — странное чувство поселилось внизу живота и Пятый невольно отводит взгляд в сторону. — Твои слова так же верны, как и тот факт, что ты засмущался, как школьница, — Ваня, изогнув бровь, смотрит на Пятого, превратившегося в предмет невинного смущения. — Прости, но цветы не покупала, ты не любишь те, которые обычно дарят, — сложив руки на груди и чуть наклонив голову, Ваня следит за фигурой Пятого. Одновременно пристально и непринуждённо. — Кактус − хороший цветок, — пытается перевести тему Пятый. — Я уже вижу, как ты пишешь конспект, а рядом с книгами у тебя красуется кактус. — смеётся Ваня, что заставляет и Пятого ещё шире улыбнуться. — Обожаю тебя, — он говорит это, словно просто затягивается очередной порцией кислорода. Смущения нет, лишь яркая улыбка на губах. — Пойдём "красотка" и прошу тебя, скушай шоколадку сейчас, а то твои ненаглядные поклонницы накинуться и на меня. — Засовывает руки в карманы и смотрит в небо, слыша, как Пятый раскрывает фольгу, не задевая прицепленную к ней записку. Отломив кусочек и положив его в рот, Пятый чувствует, как горечь и сладость сливаются воедино, оставляя приятный отпечаток на языке. На улице прохладно, так что шоколад не тает в пальцах, что вдвойне приятно. — Ваня, это очень вкусно, — похвала сама вырывается из его губ. Краем глаза он видит, как у девушки расширились глаза, а губы сами по себе сложились в довольной улыбке. Шоколад и вправду восхитителен. В нём чувствовалась забота, любовь и некая нежность. Такой шоколад нельзя купить за кругленькую сумму в престижных магазинах, этот вкус может передать лишь человек, стремящийся подарить тебе что-то действительно запоминающееся. У Вани это получается особенно хорошо. — Миледи, вы меня смущаете, — Ваня театрально подносит руку ко лбу и хитро улыбается. Пятый невольно вскидывает бровь на странное прозвище, продолжая наслаждаться шоколадкой. «Пусть зовёт, как хочет, сегодня можно. Ей можно», — думает он, соскабливает кусочек по сторонам, а после прикладывая получившуюся стружку к нёбу. День, начинающийся с Вани, можно сразу окрестить не таким уж и плохим. Сегодня 14-е февраля — день всех влюблённых, а также день психически больных. Второй факт лучше опустить.***
— Клаус, я клянусь тебе, если ты сейчас же не выйдешь из дома, я войду и побью тебя учебником. — У Бена дежавю, потому что сейчас он стоит напротив входной двери Клауса и колотит по ней, словно умалишенный. Клаус же чувствует то же самое дежавю, когда скатывается с кровати от громогласных криков Бена за дверью. Он не помнит, как добрался до двери и открыл её, мысли его освежил лишь ледяной воздух в лицо. — Клаус, ты снова проспал, мы опоздаем, если ты сейчас же не поторопишься, — бухтит Бен, смотря на растрёпанного после сна друга. — Ах, Бенни, я просто ценитель сна, вот и всё, — сонно потирая глаза, Клаус пытается сфокусироваться на Бенни. Это у него выходит далеко не с первого раза. — Знаешь, я тебе принёс кое-что, но тебе похоже на это плевать. Пойду в школу один, а ты иди, дрыхни дальше, — Бен складывает руки на груди и разворачивается во все сто восемьдесят на пятках. Настроен он более чем решительно и забирать свои слова назад не намерен. Клаусу это обстоятельство помогает здорово взбодриться. — Что ты принёс? — Чёртов любопытный ребёнок, благо, Бен стоит спиной к нему и может не сдерживать улыбку. — Оденься, приведи себя в порядок и может быть, я скажу тебе. — Но ребёнка нужно воспитывать, чтобы он стал порядочным гражданином и знал о банальном проявлении вежливости. — Ах ты… злостный манипулятор, — Клаус изгибает бровь и ухмыляется. — Вызов принят. Буквально через десять минут, Клаус стоял на пороге и нетерпеливо мялся на одном месте. Спросить, что же ему приготовил Бен не выходило. — Собрался? — спросил Бен, всё так же не оборачиваясь на друга. — Собрался, — поддакнул Клаус, засунув руки в карманы потрёпанной куртки и поправляя лямку сумки. — Ну так пошли, что стоишь, будто суперклеем приклеили? — на секунду Клаус забывает, как дышать от возмущения. Хочется нагло остановить Бена и задать вопрос, непосредственно касающийся чего-то интересного. Но Клаус не решается. День начался очень странным образом. Клаус даже не помнит, какое сегодня число. Бен, похоже, об этом догадывается.***
По мере приближения к школе, Ваня уже издалека заприметила толпу обожательниц, сохнущих по Пятому. Пятый тоже их приметил, доедая последние крошки шоколада и проверив записку в нагрудном кармане, он был уже готов отбиваться от поклонниц. Жаль, что топора рядом нет. — Не-не, мы пойдём окольными путями, через задний двор, — Ваня тянет друга, чуть ли не за шкирку, указывая направление. — М, я здесь ни разу не ходил, да и ты тоже, откуда знаешь об этом месте? — вырывается вопрос у Пятого. Достаточно конструктивный, но направленный скорее на то, чтобы отвлечься от факта толпы школьниц, ждущих своего "принца". — Клаус с Беном здесь часто ходят − вечно опаздывают и не хотят попасться на глаза охраннику. — Ваня поддерживает эту беседу. Говорить о том, что они ломают мечты многих школьниц, пробираясь через тайный ход, не хочется. Потому что вся ситуация полна абсурда с самого начала. — Хейзелу? Но он ведь такой милый, всё время пончики ест. Даже мне улыбается, а я, ты знаешь, не та личность, которой следует улыбаться. — Это не первый и не последний год, когда Пятый отшивает своих обожательниц. Сама концепция праздника его поражает − признание в любви с помощью какой-то бумажки и молочных шоколадок. Немыслимо, учитывая тот факт, что история этого праздника не так светла и прекрасна, какой её привыкли считать. — Да ладно тебе, ты, конечно, крутая "красотка", но взрослые не обязаны тебя бояться. — Они уже на месте. Дверь немного проржавела по краям, Пятый уверен, что если они попробуют её открыть, не обойдётся без мерзкого скрипа. — Хей, вы чего тут? — из неоткуда выплывает немного удивлённая физиономия Бена: это первый раз, когда он увидел Ваню и Пятого около запасного хода. Из-за его спины выглядывает парень с неугомонной шевелюрой. — Спасаемся от поклонниц Пятого, — улыбнулась Ваня и помахала Клауса в знак приветствия. — О, это дело святое, милости прошу, — как ни странно, когда Бен потянул за ручку, неприятного скрежета не возникло. Это слегка сбивало с толку, поскольку по незамысловатым расчётам Пятого, она должна была заскрипеть. Из-за ржавчины. — Не смотри так, мы с Клаус всегда здесь ходим, уже изловчились, — хихикнул Бен, придерживая дверь для друзей. — Клаус, ты чего такой грустный, не выспался что ли? — Вид у Клауса был немного сконфуженный и как всегда растрепанный, ничего необычного. Лишь одно в его поведении сегодня удивляло − он был крайне молчалив. — Нет, просто… — не договорив, Клаус запнулся и поглубже засунул руки в карманы куртки. — Ничего, просто Бенни меня разбудил, — в конце концов, Клаус решил соврать. Не будет же он говорить, что Бенни так и не дал ему то, ради чего он за рекордное время оделся и вышел из дома. Подняв глаза, он встречается взглядом с Пятым. На секунду ему кажется, что его нелепую ложь раскрыли. Пятый не из тех, кто любит много болтать, однако сообщить о том, что Клаус соврал, всё-таки может. Пятый смотрит ему в глаза, а потом разрывает их зрительный контакт. Клаусу хочется верить, что все его догадки были лишь паранойей.***
Когда они входят в школу, в нос бьёт запах шоколада. Он везде. Буквально в каждом уголке чувствуется этот запах. Он торчит из школьных шкафчиков вместе с двумя-тремя валентинками, его, в подарочных упаковках держат учителя и ученики. Некоторые уже поглощают приятное лакомство, другие лишь набираются духу, чтобы подарить его вместе с валентинкой. Пятый с Ваней на всю эту суматоху смотрят скептически, изогнув бровь, Бен вдыхает запах шоколада, а Клаус недоумевает какой сегодня день. « И так дорогие ученики. В связи с тем, что наша школа теперь пахнет не хуже, чем шоколадная фабрика Вилли-Вонки, а на уме у учеников лишь то, как оригинальней всучить валентинку своей второй половинке. Мы решили сделать этот день упрощённым, в этот день от вас будет мало пользы, лишь шоколад, да любовь на уме. Так что, сегодня учителя не будут давать вам тесты или самостоятельные, чтобы не ухудшать статистику». Вот такое вот объявление ждало друзей при входе в холл школы. Ученики, стоявшие рядом, радостно заулыбались, представив, как здорово они могут провести день. Лишь Пятый непроизвольно скривился. — Вот для чего всё это, я не понимаю… — он уже был готов начать свой монолог, по поводу глупости данного объявления, как вдруг… — Пятый, всё это очень хорошо, только похоже, тебя обнаружили, — Пятый затылком чувствует, как изогнулись брови Вани и поджались ее губы. Осознавать, что сейчас произойдёт то, о чём он думать не хотелось. — Пятый, вон он! — ДА, МЫ НАШЛИ ЕГО! — ОПЯТЬ ОН С ЭТОЙ ДЕВУШКОЙ ВМЕСТЕ, ОНИ ЧТО, ВСТРЕЧАЮТСЯ?! — МЫ ОБЯЗАНЫ ЭТО ВЫЯСНИТЬ! — ДА!!! Толпа. Нет, это волна обезумевших школьниц. На секунду у Пятого пропадает дар речи. — Пятый, тебе лучше бежать, — это Ваня. Её голос звучит отдалённо, Пятый не до конца осознаёт это, но уже со всех ног бежит к нужному кабинету. Школьницы бегут за ним. Какая идиллия. Они задели троицу, так что друзьям пришлось вжаться в стену, чтобы их не задавили. — Он выживет? — отчего-то задаёт вопрос Клаус. Вопрос, который все трое крутили в голове, но не осмеливались озвучить. — Он обязан, — выдаёт Ваня, понимая, как глупо это звучит. Она не замечает того, как срывается с места и бежит за этой сумасшедшей толпой. У неё есть идея, схожая с попыткой самоубийства.***
Когда уже давно встречаешься с кем-то, ваши привычки и потребности начинают делиться поровну. Вот и у Элиссон с Лютером в отношениях, всё дошло до того момента, когда можно смело говорить, что они могут даже не надевать кольца на безымянные пальцы. Всё очевидно. Им даже не нужно держаться за руки, чтобы все вокруг могли понять, что они вместе. Элиссон контролировала Лютера одним лишь взглядом, а то, как Лютер выражал ей свою привязанность, было очень приятно наблюдать. Как ни странно, их отношения не были постоянными поцелуями или держанием за руки. В школе они редко сталкивались на уроках и их увлечения были прямо так сказать противоположные. Однако, если они были вместе, они вели себя будто один организм, слаженный и без каких-либо изъянов. Идеальная картинка? Нет, они не были идеальной парой. Не в том смысле. Лютер очень часто вёл себя как ребёнок, он мог плохо контролировать себя или не понимать банальных намёков. Элиссон же, была достаточно требовательной. Иногда она могла обидеться на Лютера за то, что тот пропустил её концерт, не учитывая того факта, что у него было соревнование по боксу в тот же день. Элиссон иногда приходил объяснять Лютеру дословно, что она от него хочет. Никто не идеален. А если такой человек и был бы, он всех неимоверно бесил бы своей идеальностью. Элиссон и Лютер обычные, среднестатистические подростки, отношения которых, можно назвать хорошей дружбой. С поцелуями, объятиями и вечными смущениями со стороны обоих. Тема с 14-м февраля не прошла мимо них, лишь плавно задела. — Лютер, мы будем вместе готовить шоколадное печенье и смотреть фильм, — идя по школьному коридору, Элиссон смотрит на Лютера и невольно улыбается спектру эмоций на лице парня. Сначала удивление, затем смущение, а потом некая решимость. Будто им нужно пройти квест. — Х-хорошо, во сколько у тебя закончатся уроки? — Лютер чешет затылок и бегает глазами по всему коридору. Он такой милый, когда смущается. — В 14:15, я зайду за тобой, — Элиссон, как бы невзначай берёт Лютера за руку. Тот невольно вздрагивает. — Хорошо, что сегодня укороченный день, я очень этому рада, а ты? — Она непринуждённо изгибает бровь и смотрит Лютеру в глаза. — Я-я тоже очень рад, — шепчет он себе под нос. Весь он залит краской, а вокруг витает запах шоколада. Элиссон любит сладости, Лютер знает об этом, поэтому носит карамельки в карманах. Сейчас они приятно шуршат у него в рюкзаке. Хороший день − день влюблённых, невинный и добрый. Как и эта пара, пусть и немного другого рода.***
— Диего, ты выглядишь чертовски сонным, всё хорошо? — Лайла стоит около шкафчика Диего и перебирает свои и его валентинки. Шоколад она пока решила не трогать − можно принести домой и есть его под какой-нибудь фильм. — Да, я-я, просто… — Диего замялся, не зная, как получше всучить подарок Лайле, небольшая розочка в его портфеле долго не протянет. — Ты ведь знаешь, какой сегодня день? — лучше перейти сразу к делу, иначе он никогда не начнёт этот разговор. — 14-е февраля, ты не представляешь, но я вымолила у мамы, чтобы она сделала этот день чуть ли не выходным, поэтому я достойна похвалы, уважения и всего шоколада этого мира. — Всё, то время, что Лайла говорила, гордая улыбка не сходила с её лица. Она положила одну руку на грудь, будто отдавала честь, глаза были закрыты. Наверняка она вспоминала разговор с мамой. — Т-ты просто молодец, — ноги немеют, что выглядит очень забавно, будто Диего хочет признаться Лайле в любви, игнорируя тот факт, что они уже минимум года два в отношениях. Всё как в первый раз, с ней по-другому и быть не может. Как же он влюблён... Комок в горле. Ему нужно собраться. — Лайла, — теперь она смотрит на него. Ему в глаза, он должен действовать, но язык присох к нёбу. — Дай мне секунду. — Склонившись над своим портфелем, Диего начал аккуратно доставать шоколад собственного приготовления и немного помятую белую розу. — Я не знал, как лучше подарить тебе и ты, наверное, посмеёшься и скажешь, что это до жути стереотипно, но… — Диего сейчас наверняка красный, как вишнёвый сок. Он был готов ещё минут десять мямлить, но его прервали. Лайла. Она целует костяшку его руки, которой он держит прозрачный пакетик на верёвочке. Это выглядит так странно и неестественно на первый взгляд, что у Диего полностью отнимается язык и он забывает все знакомые ему слова. Он, кажется, ещё и дрожит. — Ты такой милый, — обхватив его лицо руками, она целует его глаза и нос, улыбаясь так, что Диего кажется, будто он сейчас ослепнет. Ведь эта улыбка под стать солнцу. — Ты сам приготовил? — задаёт девушка вопрос, не переставая покрывать его лицо мелкими поцелуями. — Сам… — шепчет он, уверенный, что ноги его не выдержат. Здесь действительно так жарко или ему только кажется? — Похоже, не только я постаралась на славу к этому дню, — когда она отрывается от него, на её лице игривый оскал. И зрачки расширены так, что не видно радужку. — Я-я люблю тебя, — единственно, что может выговорить Диего. — А я люблю шоколад, тебя и власть. Прости, что ты на втором месте милый, — хихикнула Лайла и пользуясь трансом Диего, берёт из его рук шоколад и розу. Цветок она поставила в свой шкафчик, стоящий неподалёку. Открыв бутылку, она поставила его в воду и заперла шкафчик на ключ. — Диего, это просто восхитительный шоколад, и я просто обожаю орехи и сухофрукты, они божественны. — Идя по школьному коридору и вдыхая запах шоколада, Диего думает, что по-настоящему счастлив. Подарок удался. Лайла улыбнулась. Цель достигнута. А в воздухе витает приторный запах шоколада.***
Пятый понимает, что пропал, когда оказался в центре всей этой толпы. Любой другой бы человек, не знающий сегодняшнюю дату, подумал бы, что они решили воздать дань богам. Если честно, являясь атеистом, Пятый уже готов помолиться кому бы то ни было. Может, это его спасёт. — Я ХОЧУ ПОЦЕЛОВАТЬ ЕГО В ЩЁКУ! — ЭЙ, ВСЕ ПО ОЧЕРЕДИ! — Я ПЕРВАЯ, ПОТОМУ ЧТО Я ЕГО ПЕРВАЯ УВИДЕЛА! — НУ И ЧТО?! ОН НЕ ТВОЯ СОБСТВЕННОСТЬ! — ДАЙТЕ МНЕ ПРИКОСНУТЬСЯ К НЕМУ!!! Крики девушек оглушают Пятого. Внезапно, кто-то дергает его за руку. Эти шершавые пальцы, он узнает из тысячи. Ваня. И никто иначе. Неким образом, они протаскиваются через эти девять кругов Ада, держась за руки, отпихивая более рьяных фанаток, заметивших, что их "идол" по непонятным причинам пропал из центра этого армагеддона. — ОНА ЕГО УТАЩИЛА! — ЭТА ДЕВУШКА, ОНИ ТОЧНО ПАРА! — ОСТАНОВИТЬ ИХ! — Я ЩАС ПРИКОНЧУ ЕЁ!!! Эти выкрики одновременно пугают и смешат своей абсурдностью. Девушки сплотились против одной, держащей Пятого за руку и ненамеренной его отпускать. — Ваня, у меня есть идея. Прости за это. — Ваня не успевает возразить или отшатнуться, когда… губы Пятого касаются уголка её губ. На секунду мир остановился. Толпа фанаток вмиг смолкла. Воцарилась гробовая тишина. — Бежим! — Пятый, всё также держа руку подруги, убегает с ней по коридору всё дальше и дальше от неконтролируемых фанаток. Когда друзья почувствовали себя на приличном от них расстоянии, они смогли выдохнуть. Теперь пришло осознание всей ситуации. — В-ваня, я-я, прости вышло хреново, просто я не знал… — слова всё никак не хотят складываться, все извинения мигом исчезают у него из головы. Рука. Он всё так же держит её за руку и это заставляет его окончательно замолчать. Всё это время он боялся поднять на подругу глаза. — Пятый, — он невольно поднимает глаза на Ваню. И… ничего. Она ярко улыбается, прикрыв глаза, так, что у Пятого всё сжимается в груди. — Ты, Пятый, должен мне это компенсировать, — ухмыльнувшись, она смотрит ему прямо в глаза, а у Пятого всё плывёт. — Прости, Ваня, я не знал как… — парень запинается и чувствует, как во рту сухо. Голова гудит и приходит стыд. — Да не парься, рада помочь тебе за кругленькую сумму, — видя потерянный взгляд Пятого, Ваня примирительно кивает, — моральный ущерб компенсируешь всем шоколадом, что тебе подарят, всё равно ты не любишь молочный. Пятый опешил. Смотря на подругу, он пытается понять, как и чем он заслужил такого восхитительного человека. — Ваня… — шепчет он, готовый, наверное, расплакаться прямо тут. От стыда и неимоверной привязанности к этому человеку. — "Красоткам" не полагается плакать в такой чудный день. И не надо делать вид, что тебе важен шоколад, который я у тебя конфискую. — Ваня улыбается так ярко и непринуждённо, что смущение само собой отходит на второй план. С ней всегда так: просто и хорошо. Всё также держась за руки, они идут вдоль школьного коридора. Подойдя к шкафчику Пятого, они видят кучу валентинок, валяющихся на полу и шоколадки, оставленные около него в аккуратных пакетиках. Ваня была рада такому количеству шоколада, а Пятый проверил бумажку с поздравлением в нагрудном кармане.***
— Как думаешь, они выжили? — облокотившись о парту, Клаус изгибает бровь и прикусывает губу. — Они будут вдвоём, а зная Ваню, она его просто так не оставит. — Бенни, привет, не помешала? — Элиссон поправляет прядь волосы и садиться рядом с Клаусом и Беном возле парты, за которой обычно сидят вчетвером. — Привет, нет, не помешала. Мы просто обсуждаем тот факт, что возможно мы больше никогда не увидим Ваню и Пятого. — Встретившись с недоумённым взглядом Элиссон, Бен набрал в лёгкие побольше воздуха, готовясь вкратце рассказать всё то, что произошло с утра. Всё, то время, когда Бен рассказывал историю, яро жестикулируя, Элиссон смотрела на него с благоговейным ужасом. — А потом Ваня побежала за ними и теперь мы с Клаусом готовы принять любую религию и поверить в любого Бога, что они выжили, — подытожил свою мысль Бен. — Ты знаешь какую-нибудь религию, где целыми днями ничего не нужно делать и при этом оставаться под покровительством кого бы то ни было, Элиссон? — Поинтересовался у подруги Клаус, впрочем, не сильно надеясь, что она предложит что-то конструктивное. — Сатанизм вполне подходит под твои параметры, — усмехнулась девушка, поправляя заплетённый в кудри локон. Клаус поперхнулся воздухом, а Бен был слишком обеспокоен состоянием Вани и Пятого, чтобы обращать внимание на подобную шутку. — Да ладно вам, ну не могла эта толпа быть настолько масштабной, чтобы вы действительно боялись, что Пятого с Ваней может задавить. Пятый редкостная егоза, из любой ямы найдёт выход, да и Ваня с ним, вместе они чуть ли непобедимы, — старается приободрить парней Элиссон. — Если бы ты видела их, забрала свои слова назад, — прошептал Бен, схватившись пальцами за волосы. — Да, эти девчонки сумасшедшие, Элиссон, — простонал Клаус, содрогаясь от воспоминаний о криках, издаваемых фанатками Пятого. — И насчёт Вани, они, я думаю, видят в ней потенциальную и самую опасную соперницу, будь их воля, они бы уже покалечили её. — На лице Бена нет и тени улыбки. Он знает, что такое переходящий все границы фанатизм, сравнимый с манией. Звук резко открывающейся двери, вырывает друзей из потока не совсем приятных мыслей. Быстро проскользнув в класс, двое улыбающихся подростков сразу же идут к небольшой компании. Один смущён до крайности, другая держит в руках несколько пакетов с шоколадом. — Ваня, Пятый, как хорошо, — у Бена прям от сердца отлегло. Устремив глаза на друзей, он жестом подзывает их сесть к ним, ставя со столом ещё один стул, чтобы они все вместе сели рядом. — Как вам удалось выбраться? — изумился Клаус. Вся сонливость, которая была в его организме до этого, испарилась вмиг. — Начнём с того, что Пятого чуть не задавили… — начала свою речь Ваня, заведомо отметив у себя в голове пропустить сцену с недо-поцелуем. Пятый ей за это благодарен.***
Когда часы бьют двенадцать часов, у Клауса окончательно лопается терпение. Набрав грудью, всю решимость, что имелась в его теле, он был готов задать Бену вопрос, который интересовал его с самого утра. Что хотел дать ему Бен. Пусть это будет самая последняя вещь на земле, Клаус хочет выяснить, что это такое, да как можно поскорее. Они выходят из кабинета. Одного из немногих, номер которых Клаус вечно забывал. — Бен, а что ты хотел дать в начале дня? — кончиками пальцев, Клаус ухватился за конец рубашки Бена. Тот удивлённо поднял брови. — А я тебе так и не отдал его? — в его глазах видно нескрываемое удивление и некая паника. — Вот я идиот, вся эта ситуация с Ваней и Пятым… совсем забыл… — Бен опускается на корточки над своим рюкзаком, не обращая внимания на людей, обходящих его. Похоже он и правда был очень сконфужен, раз это не может подождать до следующего кабинета. — Вот, — Бен протягивает Клауса аккуратно запакованный конверт и чешет затылок, — я хотел отдать тебе его в школе, но потом эти фанатки и Пятый. Я совсем забыл тебе вручить его. — Его? — приняв презент, Клаус несколько минут смотрел на него круглыми от удивления глазами, — неужели… — он разрывает обёртку тут же и видит, как идеальная, покрытая цукатами и сушёными яблоками плитка красуется у него на ладони. Она вдвое больше, чем обычные покупные, и явно сделана в домашних условиях. — Бен, это ты… сам сделал? — Клаусу сложно поверить, что такие идеальные плитки вообще могут существовать. Этот шоколад тяжёлый и все ингредиенты, скорее всего, более чем натуральны. У него нет слов. Он не замечает, как прижимается к Бену всем телом и смачно целует его в щёку, — спасибо, Бенни, спасибо приспасибо, я уверен, это шоколадка просто восхитительна. — Клаус игнорирует тот факт, что Бен залился краской и пребывает в некоем трансе после сделанного Клаусом. Последний же, уже принялся надкусывать эту гигантскую плитку, улыбаясь во все тридцать два зуба. Она и правда восхитительна, пряный вкус сухофруктов идеально сочетается с молочным шоколадом. Но эта сладость в меру, она не приторная, а наоборот, восхитительно-идеальная. — П-пойдём на урок, — первое, что сказал Бен, когда смог привести сердцебиение в норму, — а то опоздаем. — Он не смотрит на Клауса, потому что не хочет отчитывать его за то, как неаккуратно он ест. Сейчас в сердце творится ураган, а в голове каша. Сил на скептицизм попросту осталось.***
Когда день подходит к концу, ребята непроизвольно, по чистой случайности, встречаются у дверей школы. — О, Пятый, слышала на тебя ещё несколько раз нападали фанатки, — Лайла хитро улыбается, видя, как Пятый то ли злобно, то ли смущённо отводит глаза. — Точняк, эти сумасшедшие преследовали его даже после нескольких уроков. Даже туалет не спасал, — влился в разговор Бен, с дрожью вспоминая дано обстоятельство. — А вы знали, что это благодаря Лайле мы все сегодня учились упрощённо? — Диего, выпятив груди, гордо смотрит на свою девушку. — Ого, Лайла, ты просто ангел, когда вы с Диего не в ссоре, — улыбается Ваня, подмигивая Диего. — Это да, если этот оболтус, не делает ничего глупого, он выглядит очень милым, — скалится Лайла. — Ну, мой тоже иногда бывает глупым, только вот оболтусом его назвать никто не посмеет: такая гора мышц отпугивает обидчиков, — включается в разговор Элиссон, обхватывая локоть Лютера двумя руками. — Да кого я бил-то, это по части Пятого, — пробурчал Лютер, стараясь, впрочем, не встречаться с Пятым глазами. — Это я-то? Вы вообще видели, как Клаус себя в школе ведёт, рядом с ним я божий одуванчик — фыркнул Пятый, проигнорировав слова Лютера. Он вообще очень часто его игнорировал. Считал его ниже себя рангом, что обоих это вполне-таки устраивало. — Ну, курю я и что, все так делают, — развёл руки в стороны Клаус. На губах был размазан шоколад, но никто не позаботился ему об этом сообщить. — Никто так не делает! — хором сказали Ваня и Бен. Встретившись друг с другом взглядами, они непроизвольно засмеялись. — Это ведь вредно и невкусно, зачем вообще курить? — Лайла цокает языком и устремляет взгляд на Клауса. Будто и правда ждёт, когда он ответит на её вопрос. Но вопрос риторический. — Может быть, он так пытается выделиться, не мешай ему самовыражаться, — говорит Диего, защищая друга. — Лучше бы учился, хотя бы прок был, — усмехнулся Пятый. — Пятый, не всем интересны все эти твои книги, некоторые привыкли наслаждаться земными, более "грязными" подарками судьбы. — Ваня разводит руки в стороны, делая такое лицо, будто ей действительно жаль, что не все способны до конца понять всю прелесть чтения книг. В данной позиции есть доля правды, однако все видят в ней лишь шутку, вызвавшую усмешки. — Вот сказанула, так сказанула. Вижу, вы на пару читаете заумные книжки, — смеётся Элиссон, приобнимая Лютера. Тот вздрагивает и заливается краской. Милый большой ребёнок с кучей мышц. — А то, они у нас самые прошаренные в школе, ты не знала, что ли, мне мама говорила, что их оценки одни из лучших, так что нам следует относиться к ним с уважением. — Лайла нравоучительно поднимает указательный палец и говорит свою речь с прикрытыми глазами. При этом в уголках губ видна всё та же кошачья улыбка. Диего от её речи тихо смеётся в кулак, Бен и Клаус оживлённо смотрят на идущих рядом друзей, будто и не подозревали об их уме. Элиссон и Лютер качают головой, то ли от удивления, то ли для того, чтобы показать, что они и до этого знали об этой информации. — Это было очевидно, — сложил руки на груди Пятый и вскинул подбородок чуть ли не до небес. Под ногами приятно хрустит снег, в нагрудном кармане записка, а на душе приятные чувства. Эта беседа затянулась надолго, хотя бы потому, что Лайла, Диего и Пятый, начали активно спорить насчёт того насколько значим день Валентина и в чём состоит его истинная сущность и надобность. Если бы Ваня вовремя не остановила их, можно было бы предположить начало конца света. Элиссон тем временем, обговаривала с Беном, как лучше запекать печенье и какую муку лучше использовать. Клаус активно принимал участие и в том, и в том разговоре, доставляя частичку сумасбродности в каждое рассуждение. Когда же обсуждение 14-го февраля подошло к концу, Ваня, Диего и Бен, решили поделиться рецептами приготовления шоколада. Все трое использовали разные рецепты. Ваня с Беном готовили шоколад вручную, Диего же рассказывал, где нашёл сухофрукты. Лайла же с Пятым и Клаусом обсуждали чей шоколад лучше. Решили не спорить на эту тему, поскольку сравнить не представлялось возможным: сладости были вкусными, поэтому до этого времени трое уже съели приготовленный им шоколад. Элиссон внимательно слушала одну и другую сторону, мысленно записывая быстрый и безопасный рецепт приготовления домашнего шоколада и смотря на то, какими радостными были те, кто его получил. Лютер же витал то ли в облаках, то ли тоже вслушивался в ярые обсуждения и восхищённые отзывы тех, кому понравились сласти. Потом тема мягко перешла в русло «сколько кому шоколада и валентинок подарили». Оказалось, что фаворитами являются Элиссон и Пятый, что всех не очень-то и удивило. Элиссон пользовалась популярностью в школе, благодаря своему голосу и милому личику. Лютер, почти никак не реагировал на это, он считал, что такая прекрасная девушка как Элиссон должна иметь преданных поклонников. Если те не заходят за рамки дозволенного, он никак не будет реагировать. По крайней мере, не в негативную сторону. Пятый же был неким бэд-боем, по которым обычно сохнет куча девчонок, особенно если они похожи на актеров из американских фильмов про вампиров. Таким образом, вся компания чудом оказывается уже поблизости от дома Лайлы. Диего, как истинный джентльмен и просто её парень, высказал желание проводить её до самого дома. Вскоре и Лютер с Элиссон направились в дом девушки, предварительно отблагодарив Бена за рецепт печенья. Бен сиял от счастья и гордости за самого себя. Распрощались они с Беном и Клаусом на следующем перекрёстке, Пятый решил, что хочет послушать игру Вани, так что следующий путь они шли, яро обсуждая всевозможные идеи для игры. Сошлись они, как ни странно, на песне, написанной самой Ваней, что очень раззадорило девушку. Всю дорогу по пути до её дома, они обсуждали то, как сложно создавать что-то своё и сколько сил и стараний прикладывали музыканты прошлых столетий, чтобы создать шедевры, которые в наше время не знает только необразованный бездарь.***
Вечером, сидя у телевизора и поедая сладкие печенья, Элиссон благодарила Бога за то, что она знакома с Беном, ведь эти печенья получились вдвойне вкусными благодаря ванилину и кусочкам шоколада. Лайла с Диего затеяли хоть не спать всю ночь, но приготовить трёхслойный шоколадный пирог по рецепту, который рекомендовал Диего, Бен. В доме Бена пахло карамелью, потому что Клаусу захотелось леденцов на палочке, а магазины в час ночи в такой праздник закрыты. Только в доме Вани не готовили сласти. Пятый, сидя на полу её комнаты, слушал её игру, не скрывая улыбки. Они смогли исправить недочёты в её игре и даже сыграли в настольную игру. Оба выиграли по три раза каждый, решив сойтись на ничьей. А потом, когда время подходило к двум часам ночи, эти двое решили заварить чай и посмотреть документалку про космос. Занимательная вещь, надо признать, самое то, для дня святого Валентина. Умостившись на кровати девушки, они до пяти утра смотрели квантовые теории о раздвоении вселенной и теории вероятности, касающейся практически всего в этой, да и другой вселенной. Хороший конец, хорошего дня. Любите друг друга и старайтесь не объедаться шоколадом.