ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть вторая. КИРИОН

В Эмин-Арнен сначала не придали особого значения отсутствию Кириона на завтраке и даже на обеде, решив, что юноша отлучился по поручению Принца. Но понимая, что скрывать его отъезд уже бессмысленно, за ужином Фарамир объявил, что Кирион уехал по приказу Короля в Харондор. За столами воцарилась мертвая тишина. Побелевшая Эрендис взглянула на свекра. — Вы знали? И ничего не сказали мне? — Кирион не хотел никого расстраивать прежде времени. — Но Вы знали? — Да, в свой день рождения он рассказал мне… — вздохнул Дед. — И Вы позволили ему уехать?! — Что я мог сделать? — Не отпускать его! — Увы, Король решил… — Мне не интересно, что решил Король! Он погубил моего мужа, а теперь губит моего сына... Неужели того, что Эарнил подорвал здоровье, исполняя приказы Элессара, и умер, недостаточно?.. И Вы, Вы потеряли сына, и теперь не вступились за внука? — Если бы была хоть какая-то надежда, то я бы немедленно поехал к Королю, но он упрям, и это ни к чему бы не привело… — Вы даже не попытались!.. Вы могли оставить его в Эмин-Арнен… Не пошел бы он на нас войной!.. Кирион ни в чем не виноват, и Элессар не посмел бы брать его силой, чтобы выслать из страны. — Женщина встала из-за стола и вышла. Амариэ заплакала. Эарвэн, которой было неловко перед супругом, громко вздохнула. Расстроенной Фириэль было жаль и Деда, и брата, и мачеху, и она не знала, как и кому помочь. Эрендис спустилась вниз и приказала подать повозку. Прежде чем кто-либо из домочадцев заметил, несчастная разгневанная женщина уехала в Столицу. Ехать пришлось через Осгилиат, так как по ночам переправа не работала, и в Минас-Тирит она приехала только утром. Оставив повозку в Шестом Ярусе, она стремительно направилась в Цитадель. Король с семьей заканчивал трапезу, когда ему сообщили, что его хочет видеть леди Эрендис. Судя по раннему часу ее визита Элессар догадался, что та узнала о том, что он отсылает Кириона, и согласился принять ее. Он вышел из своих покоев и предложил ей пройти в приемный Зал. — Что Вам угодно, леди Эрендис? — спросил он. — Где мой сын? — едва сдерживая гнев и слезы, спросила она. — Он уехал из Эмин-Арнен? От глаз женщины не укрылось легкое удовлетворение, промелькнувшее на его лице. — Да, и он должен вернуться, — сказала она. — Леди Эрендис, Ваш сын — сын, внук и правнук блюстителей Гондора... Он отправился к границам нашей страны, чтобы, испытав тяготы службы и возмужав, он смог стать гондорским блюстителем, — со значением произнес Элессар. Она слушала его с возрастающим раздражением. — Мне не нужен гондорский блюститель… Мне нужен мой сын! — Леди Эрендис, семьи, волей судьбы принадлежащие высшей знати, не принадлежат себе… Ваш сын… — Это мой сын, и я не отдам его никакому Гондору. — Леди Эрендис, мне жаль, что чувство долга перед страной говорит в Вас меньше, чем материнская привязанность… — Замолчите… Не надо мне рассказывать сказки, в которые Вы сами не верите… Немедленно верните мне сына! — Это невозможно. — Что значит “невозможно”? Вы не хозяин в своей стране? — Лорд Кирион уехал. Когда настанет время, он вернется и… — Когда он вернется? — Когда настанет время… — Я не знаю, зачем Вам это нужно… Но если он не вернется живым и здоровым… Я прокляну Вас… Вас и весь ваш род… Вы не можете не знать, что нет ничего страшнее справедливого проклятия матери. — Леди Эрендис, Вы забываетесь… Я хотел бы объяснить Ваши слова тем, что Вы все еще ослеплены горем… Но со дня смерти вашего супруга прошло уже больше семи лет. Пора бы Вам уже взять себя в руки и… — Замолчите… Что Вы знаете о горе и боли?.. Вы не теряли любимого человека… А я теряла и я знаю, что это значит… Я не могу потерять сына… Верните мне его... — Леди Эрендис, это невозможно… Не гневите меня. — О… Как же Вы себя любите… — Покиньте дворец, иначе я прикажу страже вас вывести. — Вы настолько меня боитесь, что готовы бросить гвардейцев на слабую женщину? — Вы не слабая женщина, леди Эрендис, вы сильная и дерзкая… — И я не смирюсь, пока Кирион не вернется! — Вам придется смириться, или Вы будете наказаны. — Я не боюсь никакого наказания. — Довольно. Уведите ее. К Эрендис подошло два гвардейца. — Леди Эрендис. Пожалуйста, просим Вас добровольно подчиниться. — Если Кирион в ближайшее время не вернется… Я все сказала... Она презрительно взглянула на Элессара и вышла из зала. К Королю подошла Эльвинг. — Что случилось, отец? Я никогда прежде не видела леди Эрендис в таком состоянии. — Она — несчастная вдова, так и не научившаяся жить после смерти супруга. — Все же она была слишком не в себе… Не случилось ли что-то серьезное в Эмин-Арнен?.. — Ничего достойного твоего внимания. — Но все же, что так взволновало ее, что она поспешила к Вам, отец? — Она преувеличивает случившееся. И я ничем не могу помочь ей. — Может быть, я смогу ей помочь?.. — Не думаю. Не переживай, дитя мое. Мне нужно заняться делами. — Элессар поцеловал дочь и скрылся в кабинете. Эльвинг ненадолго задумалась, а потом решительно направилась к Дому Блюстителей. Слуга с поклоном пропустил ее внутрь. — Я хочу увидеть леди Эрендис… — Я доложу о Вас. Через несколько минут слуга вернулся и с поклоном предложил принцессе пройти. Эльвинг поднялась к покоям женщины и вошла. Эрендис, не вставая, кивнула ей. — Вы хотели видеть меня, миледи? — холодно спросила она. — Да, леди Эрендис… Я видела, что Вы очень взволнованы, и хотела спросить, не могу ли я чем-нибудь помочь Вам… — Благодарю за участие, но не думаю, что Вы сможете мне помочь. — Все же… Что-то явно случилось… — Случилось? — Женщина усмехнулась. — Ваш отец решил лишить меня самого дорогого, что есть у меня после смерти мужа… Эльвинг вопросительно, но сочувственно взглянула на нее. — Самое дорогое для Вас — это Ваши дети… — Вы догадливы, леди Эльвинг. Вашему отцу оказалось мало смерти моего Эарнила, и он отправил в этот проклятый Харондор Кириона. — Эрендис сжала подлокотники кресла. — В Харондор?! Но зачем? Надолго?.. — Вы спрашиваете это у меня, леди? Я обнаружила это вчера вечером. Когда Кирион уже был не в одном десятке миль от дома… — Женщина взглянула на нее. — Ваш отец отказался его вернуть. — Взгляд ее был почти неприязненным. — Правда?.. Признаться, зная судьбу вашей семьи, я не ожидала подобного… — Я тоже. В дверь постучали. Появился Фэамир. — Мама, что случилось?! — Он заметил принцессу и поклонился ей. — Элессар отправил Кириона в Харондор. — Что?.. Надолго? Почему?! Мы даже не попрощались... — Глаза мальчика наполнились слезами. — Потому, что наш Король черств и безжалостен, как я могла еще раз сегодня убедиться. — Леди Эрендис, я понимаю Ваши чувства… Но все же Вы не правы… — возразила принцесса. — Я права. Я просила вернуть мне сына… Как можно было отправить его в Харондор, который несколько раз сыграл роковую роль в жизни его отца и привел его к гибели… Это — бессмысленная жестокость. — Отец не мог сделать это просто так. Он чем-то руководствовался, и я уверена, его намерения были благими… Хотя я согласна, что место лорда Кириона — рядом с Вами и принцем Фарамиром, особенно учитывая, что лорд Эарнил оставил вас. — Лорд Эарнил не оставил нас… Его довели, и он заболел и умер. — Я поговорю с отцом, миледи. И, надеюсь, он сможет найти иное решение, и лорд Кирион вернется к вам. Эрендис пронзила ее взглядом. «А вдруг у нее получится?.. Надо использовать любую возможность». — Что ж, леди Эльвинг, если у Вас получится вернуть его, я буду весьма признательна Вам, — заставила себя произнести она. — Я немедленно поговорю с ним, леди Эрендис. — Принцесса поднялась и оставила их. Она торопилась во Дворец настолько быстро, насколько могла. Девушка постучала в покои отца и, не дожидаясь ответа, вошла. — Что ты хотела, дочь моя? — По ее взволнованному виду он догадался, что беседа не будет легкой. — Это правда, что Вы отослали лорда Кириона в Харондор? — Да. — Но почему? Он так нужен семье!.. После смерти лорда-Блюстителя он… — Эльвинг. Я отправил его, чтобы он, став настоящим воином и командиром, мог стать достойным гондорским блюстителем. Как и его отец прежде. — В Харондоре опасно. Кочевники, южане, умбарцы… Болезни, в конце концов! — Жизнь не бывает легкой. Если ему суждено вернуться, он благополучно вернется. — А если нет? Это разобьет сердце его матери и Деда. После преждевременной смерти отца он стал их главной опорой и… радостью. — Дочь моя. Гондору нужен хороший Блюститель. Лорд Кирион — не единственный ребенок у леди Эрендис и даже не единственный сын… Как и не единственный наследник у принца Фарамира. Разумеется, я надеюсь, что он благополучно вернется, но я не вижу причин, из-за которых нужно идти на поводу у слабости его матери. — Проявите снисхождение, отец. Для милосердия не нужны причины или целесообразность. Покажите, что Вы добры и снисходительны. — Нет, Эльвинг. Я принял решение и не собираюсь его менять. — Отец… Тогда... верните его ради меня. Элессар внимательно взглянул на нее. — Отец, я люблю его… Это не каприз и не мимолетное увлечение. Если с ним что-нибудь произойдет… Я не перенесу этого. — Эльвинг… — Услышьте меня, отец. Я люблю его и только его. И не выйду замуж ни за кого другого. Если он погибнет, с ним умрет и моя душа. — Он незаурядный молодой человек… Но его семья. Его прадед сошел с ума, его дед, несмотря на множество несомненных достоинств, изменял супруге, что привело к серьезному скандалу, последствия которого в Доме Хурина не улеглись до сих пор… Лорд Кирион — не лучшая партия для тебя… — Я выйду замуж за лорда Кириона или не выйду никогда, — твердо ответила она. — И если Вы не вернете его, я поеду в Харондор и не успокоюсь, пока не найду его. Король помолчал. — Что ж, дочь моя. Узнай, зачем я отправил лорда Кириона в Харондор. Она внимательно смотрела на него. — Я хочу испытать его. И если он с честью преодолеет испытания, он получит не только блюстительство... — Элессар помолчал. — Он получит твою руку и станет моим зятем, — торжественно закончил он. Принцесса недоверчиво улыбнулась. — Лорду Кириону всего двадцать пять. Слишком мало, чтобы стать блюстителем или жениться. Через три года ему исполнится двадцать восемь. И если он достойно преодолеет выпавшие ему трудности, а твои чувства к нему останутся неизменными… — он пристально взглянул на дочь. — Но ты должна ждать и терпеть. Твоя мать ждала меня сорок лет. Тебе же нужно подождать всего три года. — Для меня три года больше, чем для нее сорок… И она ждала Вас, будучи обрученной с Вами. Если бы я была невестой лорда Кириона… — Если ты не доверяешь ему, то как ты собираешься выйти за него замуж?.. — Я доверяю ему! — Тогда в чем же дело? — Почему его отправили так неожиданно?.. Он не попрощался ни с матерью, ни с братом… — Ты видела, в каком состоянии до сих пор пребывает его мать? Она своими истериками и скандалами не дала бы ему спокойно уехать… Принц Фарамир, как мудрый человек, отпустил его, не оповестив остальных членов семьи. — А его младший брат? — Лорд Кирион оставлял его и уходил в море. К тому же в последнее время Фэамир не жил вместе с братом, и он уже достаточно взрослый. Надо уметь превозмогать разлуку и ждать… — многозначительно произнес он, взглянув на дочь. Эльвинг кивнула. — Мне нужно работать. — Разумеется, отец, — ответила дочь и оставила его. Шло время. Через месяц Кирион получил ответ от Принца. Услышав, что для него есть письмо, юноша схватил его, узнал почерк Деда и, едва поблагодарив, убежал к себе. — От девицы, что ли? — провожая его глазами, хмыкнул Комендант. — Он же, вроде бы, радовался, что не женат. — Думаю, с его внешностью у него от девиц нет прохода, — произнес Келегорм, — но одна-то может и нравится… — Тогда ему должно быть хорошо у нас, — заявил Анборн. — У нас тут на много миль ни одной барышни. — Есть местные, за рекой. — Зачем бы ему местные… А у нас в крепости их нет. Теперь Кирион получал письма каждые две недели и отправлял ответ с каждой почтой. Когда повозка уходила, он начинал считать дни до ее следующего прибытия. В начале весны помимо письма ему привезли два небольших сундука. Воины помогли ему отнести их в его комнатки. В одном сундуке оказалась лампа и большой сосуд с маслом, а в другом — книги. «Как же иногда немного нужно для счастья… — Кирион поставил лампу на стол и налил в чаши масла. — Отныне можно не сидеть по вечерам с остальными офицерами, слушая болтовню и бесконечные шуточки господина Коменданта, а читать у себя». Он вытащил новую «порцию» книг и положил их на полку. Теперь его жизнь стала чуть менее тоскливой, холода отступили, степь покрылась ковром из травы и цветов. — «Прошло три месяца… Это одна двенадцатая…» Но в конце апреля Кирион почувствовал недомогание. Сначала он не обратил на это особого внимания, но скоро боль в животе усилилась и стала почти нестерпимой. — Мастер Келегорм, капитан Хурин не вылезает из уборной, займитесь им, — заметил Комендант. Спустя полчаса юноша лежал в особой комнате на попечении главного лекаря и его помощников. Его лихорадило, спазмы не отпускали, мучила рвота. Один из лекарей попробовал дать ему лекарство, но «Хурина» снова вырвало. — Вливай по одной-две ложки в минуту, — велел Келегорм. — Как он? — спросил Комендант, взирая на землистое лицо скорчившегося от боли юноши. — Похоже на харондорскую лихорадку. Помучается дня три-четыре. — Слышишь? Хурин? Этим все болеют, когда сюда приезжают, и обычно выздоравливают… — Анборн попробовал подбодрить юношу, — на моей памяти всего два человека померло. Или все-таки три?.. Келегорм на мгновение воздел глаза к небу. — Господин Комендант, мы справимся. — Разумеется. На следующий день юноше не стало легче. Он лежал в полузабытьи, поджав колени к подбородку, и почти ни на что не реагировал. — Мастер Келегорм… Почту привезли. Письмо для господина помощника Коменданта… Главный лекарь взял письмо и подошел к постели. — Господин капитан?.. Капитан Хурин? — Келегорм на мгновение задумался. — Вам письмо, милорд. Кирион повернул голову и наконец протянул руку. «Вот на что ты отзываешься, мальчик… «Капитан Хурин» — усмехнулся лекарь. Юноша сломал печать на письме, развернул его, но едва начав читать в изнеможении закрыл глаза. Келегорм немного подождал и, когда пальцы Кириона разжались, аккуратно забрал бумагу. Соблазн был велик, и лекарь пробежал ее глазами. «Мой дорогой Кирион, — прочитал он, — твой любящий Дед, Эмин-Арнен, десятого апреля семьдесят третьего года», — значилось в конце. Лекарь взглянул на юношу, свернул письмо и аккуратно положил его тому под подушку. Спустя примерно час юноша застонал и открыл глаза. — Лорд Кирион… — позвал его Келегорм. Тот посмотрел на него своими огромными страдающими глазами. — Худо? — участливо спросил врач и погладил его по голове.. — Да… — внезапно его лицо исказилось от боли. — Таз? — понял Келегорм. После очередного приступа рвоты обессиленный Кирион упал на постель. — Письмо? — вдруг вспомнил он. — У Вас под подушкой, милорд. Прочесть вам? — Н-нет. Я сам… — Хорошо, — ответил лекарь и вышел. — Ну, как он? — спросил за ужином Комендант. — Думаю, через неделю оклемается, — ответил Келегорм. — Тяжело переносит. — Да, я видел… Но я так и думал, что он тяжело харондорской лихорадкой переболеет. Слишком хрупкий. — Хрупкие бывают по-своему выносливыми, — заметил Эарнур, — а физически он развит хорошо. — Ничего, дней через десять вернется к своим обязанностям, — пообещал Лекарь. — Кстати, на «милорда», он откликается намного быстрее чем на «капитана». — Что Вы хотите этим сказать, мастер Келегорм? — То же, что и раньше. Никакой он не капитан Хурин. Мальчик из знатной семьи. Из очень знатной. — Вы и семью назовете?.. — полюбопытствовал Финрод. — Думаю, что да. Столь ожидаемые и вожделенные письма ему приходят из Эмин-Арнен. От принца Фарамира Итилиенского. — Вы хотите сказать?.. — спросил Анборн. — Да, это его внук и наследник — лорд Кирион. Сын покойного блюстителя Эарнила. — Вы уверены? — Да. Я назвал его лордом Кирионом, и он отозвался. Комендант засопел. — Нам его прислали как капитана Хурина, сына Мардила. Значит, так мы и должны именовать его. А кто он на самом деле... — На самом деле, я рад, что мы теперь знаем, кто он, — не выдержал Финрод. — По крайней мере, мы теперь будем осторожнее упоминать его родных. — Возможно, Финрод прав, — задумчиво произнес Эарнур. — Для нас все же лучше знать, с кем мы имеем дело. — Что ж. Знаем — и знаем. А мальчик понял, что Вам известно его происхождение? — заявил Анборн. — Думаю, что в нынешнем состоянии — нет. — Вот и хорошо. Продолжаем называть его капитаном Хурином и делаем вид, что нам ничего не известно, — со значением произнес Комендант. Через два дня болезнь отступила, и ослабевший Кирион начал выздоравливать. Он лежал и, когда хватало сил, читал. Единственное, что огорчало его, это то, что из-за болезни он не отправил Деду ответ, и теперь переживал, что тот будет волноваться. Неожиданно после обеда верхом на отличной лошади в крепость въехала дама в сопровождении четырех провожатых. Изумленные воины немедленно сообщили об этом Коменданту. Женщины не появлялись в крепости годами, и теперь все пришло в оживление. — Таки твоя явилась? Я ж запретил! — возмущенно спросил Комендант у Эарнура. — Мериль сидит дома! И она отродясь не ездила верхом. Я понятия не имею, кто это. Комендант в сопровождении друга отправился вниз. Увидев его, женщина спешилась. Анборн, никогда прежде не видевший подобной красавицы, подошел и довольно неуклюже поклонился. Дама протянула руку, и он поцеловал ее. — Чем могу служить?.. — наконец произнес он, пораженный обликом незнакомки. — Я ищу своего сына. Мне сказали, что он служит офицером в этой крепости… Комендант растерялся. — Вашего сына? — Он взглянул на даму. — Миледи, — сообразил он. — Да, лорда Кириона, сына блюстителя Эарнила. Не зная, что отвечать, Анборн бросил взгляд на Эарнура, но тот только слегка развел руками. — Простите, миледи, но у нас нет офицера по имени Кирион. — Комендант покраснел до ушей. — Я знаю, что он служит под чужим именем… — нетерпеливо произнесла дама. — Он должен был приехать сюда в январе. — Вы, наверное, ищете капитана Хурина? — радостно произнес один из солдат. — Наверное, — согласилась Эрендис, — где он? — Он хворал и сейчас у лекарей. — Он болен?! Где он? — Глаза женщины тревожно сверкнули. — Отведите меня к нему! Немедленно! — Разумеется, миледи, — поклонился подошедший Келегорм. Через несколько минут Эрендис ворвалась к Кириону. Тот повернул голову. — Мама?! — ахнул он. — Мальчик мой. — Женщина бросилась и обняла его. Ошеломленный юноша прижался к ней, а мать гладила его по голове и целовала. — Бедный… Что это за напасть?.. — Какая-то местная болезнь… Говорят, что все, кто приезжает сюда надолго, болеют ей. Не переживайте, мне уже намного лучше. Эрендис снова поцеловала его. Через какое-то время Кирион начал засыпать, но тут же проснулся, ища мать глазами. — Я здесь и не снюсь тебе. Он улыбнулся, поцеловал ей руку и теперь не отпускал. — Спи, малыш… В офицерской трапезной Анборн держал очередной совет. — Что будем делать? — хмуро спросил Комендант у своих офицеров. — А разве мы можем что-то сделать?.. — поинтересовался Келегорм. — Знатная дама у нас в крепости!.. — Она не к нам приехала, а к сыну. Думаю, все остальное ее не беспокоит, — заметил главный лекарь. — Но ее же нужно кормить… И не нашим же пшеном. Также она наверняка захочет мыться! Вы ее волосы видели? Ей не три ушата, ей три бочки потребуется! — Значит, увеличим запасы воды. Не будет же она три года тут вместе с ним сидеть. — А может быть, она приехала за ним, они благополучно вернутся домой, а нам вернут Телемнара? — с надеждой предположил Анборн. — Ничего не имею против мальчишки, но ему тут не место… — Я бы не рассчитывал на это, — заметил Эарнур. — Наверное… Полагаю, надо пригласить ее на ужин… — Она останется с сыном, — сказал Келегорм. — Вот когда он поправится, тогда и она придет на ужин. У нас есть пара-тройка дней, чтобы подготовиться. (C) 2020 murzwin