Веснушка

«Обожаю» опаздывать на пары. Особенно, когда сладко-сладко спала в своей тёплой кровати, одна, чёрт возьми, но пришлось подрываться и бегать по холодной комнате, в попытках найти хоть что-то из вещей и хоть немного привести себя в порядок. Обожаю, блин, опаздывать на пары, когда за окном льёт дождь, а остаться дома вообще не вариант, потому что первую пару ведёт та самая миссис Доунсон, на лекциях которой я всегда сплю, но за присутствием моим она следит пристально, обещая написать на меня жалобу, если буду пропускать семинары так же часто, как смотрю розовые сны на лекциях. Сегодня семинар, естественно, а значит, начни с неба хоть метеориты падать — я должна быть в универе через двадцать минут. Что-то мне подсказывает, что выполнить это нереально, учитывая то, что я стою посреди ванной в одних трусах и во рту с зубной щёткой. Факт того, что автобус по утренним пробкам едет минут двадцать пять, я, конечно же, в расчёт не беру. Какой уже смысл? К счастью, когда я вышла из дома, дождь прекратился. Остались только огромные лужи повсюду и серое небо, что создавало на улице какой-то дискомфорт, словно вот-вот должно случиться что-то ужасное. Хотя, о чём это я, голос миссис Доунсон, который будет отчитывать меня перед всеми за опоздание — уже худшее, что может случиться. Потому что она делает это так, что ты моментально чувствуешь себя провинившимся ребёнком, на которого ругается мама. А ты стоишь и просто боишься поднять голову, чтобы не столкнуться с горящими злобой глазами. Не то чтобы я боялась взгляда миссис Доунсон… Но лишний раз смотреть на неё не хотелось. И да, в какой-то момент проскочила мысль, что, наверное, лучше остаться дома и получить потом выговор от декана, чем от этой сумасшедшей тётки, но… Но потом я вспомнила о том, что я отличница и вообще практически примерная ученица, поэтому я собралась за десять минут и вылетела из дома, решая, что добежать до универа будет быстрее, чем ехать на автобусе по пробкам. Плевать на лужи, плевать на то, что я буду сидеть с мокрыми ногами, плевать на всё, потому что потерпеть одну пару мокрых кед легче, чем крики «любимого» преподавателя. Я вылетела из дома, не забыв прихватить с собой пачку любимых ментоловых — до сих пор радуюсь, что могу теперь курить их, — и побежала в сторону университета, постоянно поправляя лямку рюкзака и закатывая глаза от странных взглядов прохожих. Может я спортом решила заняться, нет? Чего смотреть-то так? Через полторы минуты я поняла, что перед пробежкой нужно разминаться, а ещё через полминуты, что курить, вообще-то, вредно. К слову, как вспомнила о куреве, полезла в карман проверить, не забыла ли сигареты. Пробежала я буквально ещё метров тридцать, как услышала, что где-то слева от меня останавливается мотоцикл, а мужчина, сидевший на нём, призывает меня остановиться, нажимая на гудок. Прости, красавчик, но сейчас вообще не лучшее время для знакомства, правда. Я, конечно, не против наладить личную жизнь после разрыва, но пока в приоритете у меня не опоздать на пары. Мужчина что-то кричал мне в след, но ветер так нещадно бил в лицо, что я слышала буквально только обрывки фраз. — Веснушка, чтоб тебя! — донеслось до моего слуха и я резко остановилась, оборачиваясь. Ну здравствуйте, мистер Хилл. Я уж подумала, что это какой-то очередной, который: «давай подвезу тебя до постели», а это мой препод. Немного неловко… — Мистер Хилл? — улыбаюсь ему, потому что по-другому просто не получается. Этот мужчина внушает доверие и дарит какое-то необъяснимое спокойствие. — Доброе утро. — Точно доброе? — он смеётся, а я вдруг зависаю, замечая на его шее татуировку. Чёрт, он преподает у нас с самого первого курса, а я только сейчас рассмотрела этот шедевр на его шее. Судя по всему, это только часть татуировки, потому что отчётливо видно голову дракона, дышащего огнём. В воображении уже рисуются картинки полноценного рисунка, но его выкрик моего имени достаёт меня из лап воображения, и я вздрагиваю. — Что вы сказали? — Говорю утро точно доброе? По тебе не скажешь, — снова усмехается. — Вообще не точно, на самом деле. Конечно, не точно. О каком добром утре может идти речь, когда я бегу в белых кедах по лужам, выглядевшая, как бабушка Красной Шапочки после того, как она побывала в пасти волка? — Опаздываешь? — его голос звучит с такой очевидной и откровенной издёвкой, что мне хочется просто показать ему язык и побежать дальше, потому что пока я тут болтаю с ним, время до начала первой пары неумолимо тает. — Да, совсем немного, — тоже язвлю, не жалея ни о чём, потому что это единственный преподаватель, который поймёт, что я разговариваю так не из вредности или ненависти, а вообще просто так, потому что хочется. И самое приятное, что он совершенно не против такого общения. Знаете, вот он прям «свой в доску». Всех бы преподавателей таких, мы бы всем потоком на отличные оценки вышли. — Садись давай, — он кивает на сиденье позади себя и я на миг зависаю, снова, пытаясь понять, что вообще от меня хотят. Я же просто бежала на пары, что началось вообще? — Вы… — прерываюсь, понимая, наконец, что он от меня хочет. — Вы подбросите меня? — Нет, — говорит он, закатывая глаза, — по городу поедем кататься. Садись давай, Веснушка, времени мало. Я улыбнулась, а в голове проскочила мысль, что я вполне не против покататься с ним по городу… Странно, почему я вообще об этом думаю? Он же мой преподаватель, какого хрена, О’Нил? — Бояться не будешь? — усмехается брюнет, а я только качаю головой и перебрасываю ногу через сиденье. Рассказывать ему о том, что мой лучший друг Майкл катал меня на этой штуке с тринадцати лет, я, конечно же, не буду. И о том, что сама водить умею, тоже. — Обещаю громко не кричать, — я почувствовала, как покраснела, когда он тихо сказал: «Ну и зря». Обнимать своего преподавателя было довольно странно. Если не задумываться о том, что именно этот человек ведёт у меня по четыре лекции и три семинара в неделю, то, в принципе, ехать с ним даже приятно. Главное расслабиться и отдаться моменту, как меня всегда учил Майкл. Как сейчас помню: «Прекрати пищать, О’Нил, лучше закрой глаза и наслаждайся свободой». И я закрыла. Запах мистера Хилла сразу же врезался в нос, и я втянула воздух, стараясь не застонать от удовольствия: он пах чёртовым ментолом. Понимаете, да? Ментолом. То ли это гель для душа, то ли парфюм, но это было так приятно, что я забыла обо всём вокруг, инстинктивно прижимаясь ближе. Я, если честно, даже разочарованно вздохнула, когда через пару минут мы уже припарковались возле универа, потому что с этим запахом я готова была кататься до полуночи. — Спасибо, мистер Хилл, — я быстро кивнула ему и отвернулась, чтобы он не заметил, как по моей шее бегут мурашки. Из-за него. Какого. Хрена. Происходит? — Беги, Веснушка, — самый лучший преподаватель на свете. Я уже говорила? Я вбежала в аудиторию за минуту до начала пары! Если бы не мистер Хилл, стоять бы мне здесь же у двери минут через пятнадцать и выслушивать всё, по поводу того, какая же я безответственная. — Боже, Сара, что с тобой? — смеётся Стеф, осматривая меня с ног до головы. Да, видок тот ещё, наверняка она думает, что меня танком по пути переехало. Я даже боюсь смотреть в зеркало, чтобы не расплакаться от бессилия. Кстати! Я же решила обновить гардероб в честь нового этапа моей жизни! Но счастье, что сегодня я пришла в своих привычных рваных джинсах. Немного неловко было бы сидеть позади Аарона в коротком платье, и прижиматься близко, понимая, что от сильного ветра подол задирается всё сильнее… — Что, всё так плохо, да? — понимаю, что я не успела накраситься, только мазнула ресницы тушью пару раз. Расчесала волосы, но вряд ли на голове осталось всё в нормальном состоянии после моей двухминутной пробежки, а потом и после поездки на мотоцикле. Хорошо хоть одежда чистая… А то совсем неловко было бы. — Да нет, — улыбается моя кудрявая любовь. Я же знаю, что сейчас снова скажет, что я красотка. Она всегда врёт и не краснеет. Хотя, может и краснеет, на её смуглой коже этого не видно, и она, судя по всему, этим пользуется. — Видок, конечно, так себе, но ты какая-то слишком довольная, — она прищурилась. — Скажи честно, ты потрахалась с кем-то? Я подавилась воздухом от такого прямого вопроса. Стеф, ты серьёзно сейчас? Ну с кем я могла потрахаться? Если только с конспектами до четырёх утра. Всю ночь они имели меня, но я, простите, так и не кончила. Собственно, так я ей и сказала. — Ну и иди в задницу, тогда, — прошептала Стеф, потому что ручка двери уже повернулась и в аудиторию вошёл… мистер Хилл. — Доброе утро, ребята, — практически пропел он, как-то хитро улыбаясь. — Миссис Доунсон заболела, поэтому сегодня, и всю следующую неделю заменять её буду я. Можно ли называть преподавателя засранцем? Вряд ли, но я назвала. А как ещё? Он раньше не мог сказать, что первую пару будет вести? Ещё главное говорит беги, а то миссис Доунсон ругаться будет. Я бы не бежала сломя голову по ступенькам на третий, мать его, этаж, если бы знала, что этой противной женщины тут нет и не будет ещё ближайшую неделю. Сдаётся мне, что мистер Хилл заметил недовольство на моём лице, потому что на секунду задержал взгляд на мне, а потом подмигнул и вызвал первого студента для ответа на ранее поставленный вопрос, который я, конечно же, не услышала, потому что думала о том, что тот самый «лучший преподаватель в мире» оказался ещё и хитрым засранцем. Да. Отныне буду звать его так.

***

— Веснушка, ты меня на паре чуть взглядом дотла не спалила, — смеётся мистер Хилл, когда мы с остальными студентами покидаем аудиторию, а я прохожу мимо него, бросая очередной грозный — по моему мнению — взгляд. — Потому что вы обманули! Со стороны казалось, наверное, что я веду себя, как обиженный ребенок. Осталось только губу оттопырить и ножкой топнуть, чтобы показать ему, как сильно я обиделась. Вообще, конечно же, ни о какой обиде и речи не шло. Ну промолчал мужчина, решая проучить меня, чтобы лишний раз просыпалась по будильнику, а не отключала его, чтобы поспать ещё лишних пять минут. Я вообще не понимаю, почему себя так вела и веду с ним. Весь семинар бросала на него взгляды, прищуриваясь, а сейчас и вовсе строю из себя обиженного ребёнка. — Не выдумывай, Весн-у-ушка, — протянул Аарон так, как он делал это в моменты моего бунтарства или недовольства. Если я не готова отвечать не семинаре — что было, собственно, всего однажды, — то сразу: «Эх, Весну-у-ушка, садись уже». Встречает меня в курилке: «Бросай курить, Весну-у-ушка». Это прозвище уже настолько сильно ко мне приелось, что пару недель назад, когда мы со Стефани пришли в кафе, а бариста спросил наши имена, я чуть ли не представилась Веснушкой, вовремя одумавшись, к счастью. Аарон подмигнул мне и я вышла из аудитории вслед за Стефани, которая как-то странно на меня смотрела. — Чего ты? — я стала поправлять волосы и осматривать себя, думая, что чем-то испачкалась, судя по её взгляду. Но смотрела она так совершенно не поэтому… — Ты что, флиртуешь с мистером Хиллом? — пробормотала кудрявая, приподнимая бровь. — Что я делаю? Нет, серьёзно. Что я делаю? Флиртую? Если это какая-то шутка, то передайте моей подруге, что она не смешная. Потому что какого хрена? Я тут вообще-то, грущу из-за расставания и предательства любимого человека. Должна грустить. Вообще не важно! Я точно не флиртую с ним. Мы всегда общались не как преподаватель и студентка, а как хорошие знакомые. Да он вообще со всеми так общается, почему тогда только ко мне такие претензии? — Стеф, ты придумываешь. Он просто подвёз меня сегодня до универа, но не сказал, что на первой паре будет он, вот я и дурачусь, — я пожала плечами и постаралась сделать наиболее спокойный вид, хотя, если честно, при воспоминании о езде на мотоцикле со своим преподавателем, на губах, почему-то, стала расцветать улыбка. Дурацкая такая, знаете? — Он ещё и на мотоцикле тебя прокатил? — почти вскрикнула Стеф, хлопая глазами. К слову, недовольства на её лице я не заметила, что к лучшему. Потому что к лекции о том, что с преподавателями сближаться нельзя — я не готова. Да и не нужна мне эта лекция, я ведь не собираюсь с ним сближаться. И не флиртую. Я. Не. Флиртую. С. Мистером Хиллом. Наверное.