Трек для атмосферы: https://youtu.be/Xzphld6GKRM
— Говорят, ты выпрашиваешь деньги у Диппета и шантажируешь его, — как ни в чём не бывало произнесла Фиона, ставя тарелку с куском ванильного пирога перед Лейлой. Подавившись кофе, Лейла хрипло закашлялась и спустя минуту напряжённой тишины… истерически рассмеялась. Так безудержно, что заслезились глаза, так тихо, что звонкий голос потонул в школьной суматохе, но так нагло и оскорбительно для седьмого курса, наблюдавшего за ней. Шептавшиеся до этого сокурсники быстро замолчали. Кто-то от недоумения, мол: «Она над нами смеётся?», а кто-то от пытливого взгляда холодных серых глаз, блестящих в утреннем свете презрением, чья обладательница продолжала смеяться, играя с их качелями сомнений. Правдой ли оказалось услышанное? — Чего она так весело реагирует? Её же секрет раскрыли, — смутился Уизли, покраснев и уткнувшись взглядом в тарелку. Каша перед глазами перестала казаться такой аппетитной. Когда два холодных неживых взгляда встретились, Абраксас физически ощутил, как сидящий рядом Том слегка напрягся. Обычно Харрисон игнорировала всё, что происходило за другими столами, порой даже то, что творилось у неё перед носом. Однако всё когда-то меняется: например, сегодня — она стала самой обсуждаемой персоной среди старших курсов. Улыбнувшись ещё шире, Харрисон замолчала и примкнула губами к кружке, но глаз от Тома не отвела. Он прикрыл газету и вопросительно приподнял бровь, вовсе не торопясь отворачиваться или уходить из зала. Разговаривая со своими друзьями, она после нескольких секунд поставила кружку на стол, еле заметно хлопнула в ладоши и подбородком опёрлась на сплетённые в замок пальцы. Медленно повернув голову в сторону размахивающей руками Пасагальи, Харрисон отвела взгляд и плавно влилась в разговор. — Молчи, Абраксас, — грубо отчеканил Том и резко раскрыл газету, погрузившись в чтение. Абраксас уткнулся в учебник по Трансфигурации и, слегка улыбнувшись, сузил глаза, в надежде быстрее собраться с мыслями. Том никогда не говорил об их отношениях с Харрисон, со стороны его товарищам казалось, что, находясь рядом, оба быстро начинали раздражаться, злиться и выгорать, однако причин такой ненависти или презрения никто не знал. Абраксас долго думал, действительно ли она как-то смогла узнать о крестражах, но всё время отгонял от себя подобные мысли — не верил. Да, Харрисон казалась смышлёной, но не настолько, чтобы узнать об этом быстрее, чем догадались они. Поэтому оставалось только ждать поручений Лорда и стараться выпытать из неё хоть какую-то информацию.***
О, Мерлин, как же Лейла была благодарна Распределяющей шляпе, которая отправила её на Когтевран! Зачастую ей было некомфортно находиться в столь приветливом, дружном и добром доме, потому что воспринимать такую поддержку как настоящее — без обмана, не получалось. Но сейчас Лейла на пару секунд лишилась самообладания: удивилась, поняв, что ни один ученик её факультета не слушал и не верил школьным слухам. Даже Джорджия — зачинщица любых вечеринок, одна из самых популярных девушек Хогвартса с огромными связями и длинным языком не слушала такие новости, морщась и уходя подальше от группы сплетниц. — Ты как, всё нормально? — спросила Хлоя, когда они подходили к теплицам. — Конечно, — уверенно ответила Лейла, заставив её кивнуть и улыбнуться. Никаких расспросов, насмешек, презрения — всего лишь один вопрос. Знала бы она, как многие этому были не рады, как чьи-то глаза злостно сверкали у окна кабинета Заклинаний, прожигая в Лейле дыру. Все те, про кого разносят сплетни, после становятся серыми, тихими мышками, которые возвращаются в комнату только после отбоя и убегают с уроков в туалет быстрее всех. «Исключений нет и не будет». Зайдя в кабинет истории, Лейла стала быстро бегать глазами по строкам и, перелистывая страницы, повторять материал для теста. Нужно было в срочном порядке с Травологии переключиться на следующий урок и другой факультет. Проходя между рядами, Лейла почувствовала, как из рук резко вырвали книгу и с грохотом швырнули на пол, от чего поднялся слой пыли. Рядом послышался шёпот и смешки. Неотрывно смотря на лежащую книгу ещё несколько секунд, Лейла с нечитаемым лицом подняла голову и поморщилась, словно от яркого солнца. Эйвери и Блэк стояли у парты, наблюдая за ней с гордо вскинутым подбородком и нескрываемой насмешкой. Отведя взгляд, она опустилась на корточки и спокойно стала поднимать учебник, когда после громкого голоса Блэка рядом с ней закружились десятки монет. Стараясь попасть к ней в руки, деньги под ободрительные смешки слизеринцев затанцевали, пискливо голося: «Возьми! Прими нас! Мы тебе нужны! Ты хочешь, хочешь нас!» Скучающе моргнув, Лейла вытянула палочку и невербальным «Ронеско» опустила монеты на пол, опустившись на своё место. Спокойно открыв футляр циркуля, она придвинула пергамент ближе к себе и, слегка надавив на стержень, стала вырисовывать круги. Эту привычку она переняла ещё от Гонории: та часто сидела перед листами с набросками одежды, рассматривала их на свету, в свете камина. Какой ценник ставить? Во сколько обойдётся ткань? Стоит ли разрезать рукава или просто удлинить? Думала, меняла, мерила на глаз, потирая висок и второй рукой медленно наводя круги на чистом листе. — Каждый снимает напряжение по-своему, — говорила она. — С каждым нарисованным кругом на душе становится легче, потому что рой вопросов медленно исчезает. Я убедила себя, что волнение об одной конкретной мысли уходит тогда, когда начинается новый оборот. Будто я уже всё решила, и она больше не является проблемой. Вот это настоящая магия. — Итак, класс, перед каждым из вас сейчас появится тест, выполняйте все задания по порядку и сдайте до конца урока. Удачи, — без капли энтузиазма произнёс профессор Бинс и углубился в изучение свежей газеты. Протерев глаза и убрав игрушку, Лейла достала перо и, ожидая свой лист, посмотрела на окно, по которому застучали капли дождя. Боковым зрением заметив тёмные огоньки, она взглянула на Марволо и беззвучно протянула: «Браво». Осмотрев рассыпанные по классу монеты, он нахмурил брови, но промолчал, и с каменным лицом приступил к работе.***
Выйдя в коридор и оказавшись рядом с Харрисон, Том прокашлялся и открыл рот, собираясь что-то сказать, но его резко перебили: — Не знаю, что ты там сказал Диппету про мои ночные походы, но это явно была столь нужная услада для сплетниц. Придумать что-то подобное действительно достойно уважения, — тихо, чтобы услышал только он, проговорила она, поправляя ремень сумки. — С чего ты решила, что я вообще что-то ему рассказал? И что слух пустил я? — холодно спросил Том, заметив очередных напомаженных девиц, что старались смеяться ещё громче, дабы он обратил на них внимание. Виски и так пульсировали от бессонницы, а их писклявые голоса только распаляли желание испытать Непростительное. Посмотрев на прикрытые глаза Харрисон, Том удостоверился, что она думает почти о том же. — С одной стороны, ты вроде умный и времени у тебя на такое нет, — выходя из замка и направляясь на общий урок Ухода за магическими существами, протянула она. — С другой, ты же так меня ненавидишь и хочешь отомстить, что это был бы идеальный вариант — рассказать Диппету, да ещё сделать посмешищем. — Я не занимаюсь таким. И сплетни мне не интересны, они не приносят никакой пользы, — подставив лицо холодному ветру, спокойно заявил Том. — А делать нужно именно… — …с пользой для себя, — понимающе кивнула Харрисон и усмехнулась. — С чего вдруг такое настроение? Неужели не тяготит жизнь? — едко поинтересовался он, улыбаясь своим мыслям. — Мне просто смешно. — Обоснуй. — Марволо, что тут можно обосновывать? — возведя глаза к небу, устало простонала она, укутываясь в голубой шарф. Во время уроков, когда повсюду любопытные уши и заинтересованные взгляды, играли в актёров оба. Харрисон, видимо, любила хоть какие-то разговоры, приносящие интерес больше, чем нудное обсуждение уроков, школьных отношений и итальянской моды. Тому же нравились загадки, и Харрисон он собирал по крупицам, стараясь понять, когда она притворяется, а когда честна рядом с ним. — Уже пятая девушка за неделю пытается подлить тебе Амортенцию, а трое сейчас безжалостно раздевали тебя глазами, — замедляясь, чтобы не подойти слишком близко к однокурсникам, ответила она и достала из сумки учебник. — Блэк наконец получил своё и с бывалым удовольствием не упустит шанса поиздеваться надо мной не только в словесной перепалке, но и пристыдить при остальных. У меня куча проблем, а я спала от силы часа три и всё утро слушала замечательный рассказ о том, как Джорджия выпросила у родителей новую помаду. Но самое интересное — люди настолько легкомысленны, что верят в самые абсурдные вещи, стоит только шепнуть им на ушко что-нибудь. Это смешно и даже грустно. — Ахта уже не первый раз играется с Амортенцией, — улыбнулся Том, смотря на гриффиндорку, что сейчас поправляла волосы и старалась незаметно проверить его состояние. — Какой же тогда? — Восьмой за последние два года. То зелье, то конфеты и печенье, то духи в подарок. Видимо, не поняла, что я не слепой, — вытащив учебник, подытожил он и услышал звонок. На очередном уроке Трансфигурации гляделки с Дамблдором стали казаться Тому устаревшей традицией, а если и не так, то просто неинтересной игрой. Этот старик всё время исподтишка наблюдал за любыми его действиями: выполнением заданий, приёмом пищи, он находил его взглядом даже в многочисленных коридорах, но никогда ничего, кроме заезженного «Добрый день, Том» и «Отлично, мистер Реддл» на уроке не говорил. Однако сейчас Тома не интересовал сам Дамблдор: он старался разглядеть какую-то связь между ним и Харрисон, сидящей рядом. Должна была быть какая-то зацепка — он был уверен. Заклинание, которое практиковала Харрисон в заброшенном классе, имело две стороны: благодаря ему можно было вызвать дух человека, который когда-то защитил тебя от смерти или, наоборот, пытался убить. Польза была в том, что если подстроить гнев убийцы под себя, защита заклинания лишь усилится. Образ, созданный Харрисон, вызвал у Тома удивление и даже какое-то смятение, ибо лицо Дамблдора в водовороте слегка отличалось от настоящего: будто он постарел на несколько десятков лет, а борода стала более седой и длинной. Хотелось бы верить, что Харрисон просто слаба, чтобы воспроизвести точный образ из воспоминаний, однако Том отбивался от такой мысли — с ней и у неё ничего никогда не происходило просто так. Дамблдор всё равно каким-то образом присутствовал в её жизни, сделал что-то, и ему оставалось понять: стоит презирать Харрисон ещё больше, держась подальше, или она также не в самых лучших отношениях со стариком. — Мистер Реддл, — раздался шёпот над ухом, заставив инстинктивно сильнее сжать палочку и резко повернуть голову. — Соизвольте вернуться в реальность и выполнить задание, — равнодушно проговорила Харрисон и приступила к своим делам. Проследив за тем, как чаша превратилась в нарисованного зайца, и тот, юркнув в чистый лист пергамента, стал бегать по всему периметру, Том проделал то же самое и отвернулся к окну, подперев голову рукой. Попытался успокоиться и не злиться, но загадка в виде Харрисон не поддавалась ему уже второй месяц — это вызывало омерзение. Только недавно он понял, что в Хогвартс-экспрессе вместе с остальными школьниками её не было, а два года назад, когда они встретились, выезд из Норвегии волшебникам был строго запрещён. Она успевала за программой и при этом имела пропуск в Запретную секцию. Знала что-то о ядах и пряталась от чужих глаз, разговаривая с портретами и профессором далеко не о погоде. Но Харрисон не читалась, как открытая книга, не клялась ему в вечном обожании и любви, не старалась стать главной в школе, но и никого не оскорбляла. Единственный человек, который называл его так, как всегда хотелось ему: не по поганой магловской фамилии и не именем, которым нарекают почти каждую бродягу. Марволо.***
Если быть честной, Лейла немного волновалась. Неприятное, липкое и ноющее чувство зародилось ещё во вторник утром, когда она раскрыла окно, села на подоконник и засмотрелась на блестящую гладь Чёрного озера. Лейла очень долго не могла уснуть, потому что размышляла, кто же всё-таки выдумал этот слух. Её не волновал факт его существования, ей не нравилось, что наполовину он был правдив. Ведь главная их с Диппетом тема для обсуждения была работа, а значит и деньги. И если кто-то что-то задумал, заподозрил, то Лейле будет очень плохо. Лишние уши никому не нужны. За то, что та наврала и по правде работала в Лютном переулке, по головке её точно не погладят. Она неуверенно поджала губы и, обняв себя, услышала странные звуки. Резко подняв голову, Лейла округлила глаза, неуверенно сглотнув. Вода в озере стала бурлить, слегка поднявшись над поверхностью. На секунду показались головы двух русалок, после чего холодный воздух разрядом прошёлся по телу и успокоил Лейлу. Вода резко плюхнулась обратно, обмыв берега и стоящие там валуны. — Мерлин, — запоздало прошептала она и, разочарованно простонав, откинулась к стенке. Вода нехотя выглянула из своей бездны, впервые за почти три сотни лет оголив душу, представ перед хозяйкой во всём величии. Стихия открылась окончательно, с самого утра отобрав у Лейлы часть силы и энергии. На секунду перед глазами всё закружилось и в ушах зазвенело, заставив её покачнуться и крепче ухватиться за подоконник. Проморгавшись, она поспешила отойти от окна и с сожалением поняла, что риск раскрыть себя стал ещё выше. «И не такое проходили», — озвучил ветер, и был прав. Заходя в кабинет Нумерологии, Лейла окончательно поняла, что силы медленно, но уверенно её покидали. Уже несколько сотен раз она успела проклясть своё слабое здоровье и нежданные подарки от Эру. Это было уже ненормально! В подвешенном состоянии она еле могла что-то сделать, что уж говорить о том, как приходилось сдерживаться, чтобы не разозлиться из-за мелочи или не уснуть прямо на парте. — Доброе утро, мисс Харрисон, — обворожительно улыбнулся Малфой, повернувшись ко входящей. — И вам, — слабо кивнув, ответила Лейла и присела за парту. Пока класс занимался своими делами, она взяла маленький листок и мелким почерком быстро наскребла на синдарине название мест, о которых нужно было узнать больше. Услышав над собой громкое покашливание, Лейла зажмурила глаза, сжала челюсть и, успокоившись, столкнулась с миловидным взглядом Блэка. Тот улыбнулся и протянул ей мешочек с деньгами. — Скажите, вам одиноко? — без тени сарказма спросила Лейла, склонив голову набок. — Ч… что? — ошарашенно вымолвил Блэк, вскинув брови от такого бестактного вопроса. — Обычно слухи интересны тем, кому нечем заняться, — беззаботно ответила она, смотря на его оскорблённое лицо. — Признаюсь, мне очень приятно: стать более обсуждаемой, чем вы… Это, безусловно, моё высшее достижение, — спереди послышался смешок, но Лейле больше нравилось наблюдать, как Блэк вытянулся, и в его глазах сверкнули молнии. — Обо мне говорят? — стараясь придать голосу холодности и уверенности, проговорил он и отвёл непонимающий взгляд. — Вы что, не знали?.. Ох, — устав от напрягающей тишины, она продолжила: — Ещё в конце сентября половина Хогвартса шепталась о вашей любви к мистеру Малфою. Извините, не хотела вмешивать вас, — искренне сжалилась Лейла, осмотрев севшего рядом Малфоя. — Говорили, некоторые до сих пор говорят, что вы всё время рядом с ним: ходите хвостом, казалось бы, даже копируете его привычки и мимику. «И не важно, что у аристократов она одна на всех», — пронеслось в голове. — Вас уже давно считают влюблённым, а вы об этом узнаете только сейчас? — Лейла даже не улыбнулась, ей стало обидно за Блэка, который вот-вот сорвётся на неё. — Однако я не поверила: у Слизерина слишком крепкая дружба и порой людей это сильно напрягает, поэтому такие истории появляются. Что это?.. правильно, зависть. Так что вы сами убедились, что слухи — вранье, — не удержавшись, она добавила: — Если вы, конечно, действительно не любите… — Замолчи, паршивая полукровка! — словно избалованный принц, не получивший в руки долгожданный эльфийский лук, воскликнул он, направив на Лейлу палочку. Громко дыша, тот покрылся румянцем, а глаза устрашающе заблестели. — Ещё одно слово, и я клянусь… — Что, неприятно, когда такое говорят? — Блэк, угомонись, — раздался спокойный голос Марволо, и слизеринец сконфузился. Ровно через секунду послышался звонок, и разговор был бесповоротно закончен. Лейла раскрыла записи и, слушая очередную историю о незадавшемся утре профессора, повернулась к окну. К несчастью, подавленные эмоции не умирают. Их заставили замолчать. Поэтому стоило дать Блэку высказаться, иначе его затронутая гордость, словно червь, съела бы его изнутри.***
Когда капли дождя перестали барабанить по окнам, Лейла плотно закуталась в зимнюю мантию и надела глубокий капюшон. Сжав в руке палочку, она открыла дверь и вышла на улицу, когда по коленкам ударил осенний холод. Узкие улочки были мрачными и пустыми, по дороге ей повстречалось лишь несколько волшебников, и то: все спрятались под шляпами и зонтами. Память у Лейлы была хорошая, однако понять, куда её тащили ноги, так и не удавалось. Будто наложили «Обливиэйт», и цель выхода на улицу стёрлась из памяти. Где-то рядом играла музыка и слышались голоса, однако природа здесь будто не поддавалась законам: ни одного следа магии, при этом всё неестественно тихо. Ветра не было, но дождь моросил под наклоном, чередой плыли белые облака, но где-то рядом гремел гром. Фыркнув из-за слетевшего капюшона, Лейла расправила плечи и резко остановилась. Медленно развернувшись к прилипшему к стеклу закрытой лавки плакату, которых уже давно не развешивали, она подошла ближе и сузила глаза. Крупным чёрным шрифтом сверху было напечатано:«Министерство пало — министр магии Руфус Скримджер мёртв».
«Что за нелепая ошибка? Нынешний министр — Леонард Спенсер-Мун», — нахмурив брови, подумала Лейла и сорвала листовку, всё же желая разглядеть подтёкшие буквы. Опустившись к двигающейся колдографии, Лейла округлила глаза и вытянулась. К горлу подступил холодящий все внутренности страх и непонимание, но она не смогла отвернуться. Ей в душу смотрели два наливающихся кровью красных глаза: точь-в-точь, как око Саурона. Тот огромный, мрачный, но не менее огненный глаз телесного тёмного мага, что преследовал её в плену во снах каждую ночь. Кольцо снимало волшебную ауру, взаимодействуя с тёмной магией становилось легче дышать, но оно никогда не контролировало настоящие эмоции. И сейчас от ужаса Лейла застыла, не смея пошевелиться. За свои прошлые века она повстречала много уродливых орков, гоблинов, видела их физиономии каждый день, но никогда не догадывалась, что настолько страшно могут выглядеть и люди. «Лорд Волдеморт» — гласила надпись. Кожа мужчины была невероятно бледной, настолько, что на лысой голове чётко можно было заметить тёмные вены. Бледные, безжизненные губы медленно дёргались и расплывались в оскале, выставляя напоказ неровные жёлтые зубы. Мужчина без носа и бровей холодно улыбался и буравил, убивал неживым надменным взглядом. Лейлу передёрнуло, и она поспешила опустить глаза на нижние строчки, разглядеть которые была едва возможно.«Если вы знаете разгуливающих на свободе маглорождённых, как можно быстрее сообщите нам!»
«1 августа 1997 год»
— Какой?! — рявкнула Лейла, пискнув и резко прикрыв рот рукой. Ноги ослабли, и она быстро прижалась к стеклу, стараясь успокоить нахлынувшую истерику и дрожь. Судорожно выдохнув, она подставила листовку под стекающие с крыши капли. На расстоянии вытянутой руки ещё раз осмотрев колдографию, она испуганно сглотнула и прошептала, задавая самой себе вопрос: — Волдеморт? — в бок резко ударил порыв ветра, и Лейла рухнула на землю, согнувшись пополам. Из рядом открытой лавки стали выбегать люди, громко крича и доставая палочки. Прогремел гром, в витрину ударила молния. Застонав от впивающегося в кожу стекла, Лейла до крови прикусила губу и увидела, как по улице несётся несколько чёрных теней. За секунду из тёмных силуэтов материализовались люди, и во все стороны заметались красные и зелёные вспышки. — Нет, прошу, пожалуйста, — заскулила Лейла, когда начала терять силы от потери крови, и картина перед глазами поплыла. Видела только, как перед носом остановились чьи-то ботинки, а затем громкое мужское: — Авада Кедавра!.. — Ай! — зашипев, Лейла проснулась в холодном поту и быстро приподнялась на локти. Приложив руку к пылающей щеке, она увидела на своей груди Лапту и недовольно скривилась: если бы не её когти, она бы продолжила мучиться во сне. Яркое солнце, тишина, её комната… Громко дыша, она вскочила с кровати и яростно схватила перо. Открыв дневник, Лейла, дрожащей рукой прикоснувшись к пергаменту, с краю подписала:1.08.1997 Potre Voldort Urufso Socertur Dorte Korpelimo (1.08.1997 Лорд Волдеморт Руфус Скримджер Контроль маглорождённых)
Зарывшись пальцами в волосы, она поджала ноги, пытаясь проглотить металлический привкус крови, и взмахом руки раскрыла окно, впустив холодный воздух. «Сделай это!» — приказала Лейла и в следующую секунду получила жёсткий удар по щеке. Судорожно выдохнув, она залпом осушила стакан воды и откинулась на спинку стула. — Лапта, что это было? — Лейла уже ощутила слабость, потому готова была на всё, даже потерять энергию из-за одной фразы, которая должна была пробиться в её сознание. «Пожалуйста, ответь», — зажмурилась она. «Это реальность. Настоящее будущее», — пронёсся мурчащий голос, и, прежде, чем она успела подумать, Лапта спрыгнула с кровати и указала на будильник. Десять минут до Зельеварения. — Поганый орк! — не удержалась Лейла и рыкнула, начав метаться по комнате, левитируя нужные книги и параллельно одеваясь. За ужасную лексику она отругает себя потом, а сейчас важно было успеть на урок и не испортить хорошее впечатление прилежной ученицы. «Быстро…» — без дальнейших слов ветер разгладил волосы, накинул мантию, и Лейла выбежала из комнаты, оставив ленивую Лапту греться на кровати. — Мистер Лестрейндж и… чудно, мисс Харрисон, вы появились в самый нужный момент, — еле выровняв дыхание, она кинула взгляд на вечно улыбающегося Слизнорта и захотела скривиться, но вовремя вежливо улыбнулась и кивнула. — Вторая парта у шкафа с ингредиентами. Ваше зелье… хм… Может, знаете, что за рецепт на сто третьей странице? — Противоядие по Третьему закону Голпалотта, — синхронно, словно читая по учебнику, выговорили они и направились к рабочему месту. Прежде, чем Лейла положила на стол ингредиенты, она услышала тихий спокойный голос: — Ты нарезаешь, я варю, — сказал Лестрейндж, на что она молча кивнула. Боковым зрением Лейла уловила, как он задумчиво взглянул на неё и, нахмурившись, приступил к нагреванию котла. Спустя пару минут, она поняла, что руки и у слизеринца слегка подрагивали, поэтому такое распределение было правильным решением. — Мисс Харрисон, — не выдержав, наконец заговорил он снова. — У вас здесь…, на щеке, длинная царапина. Что-то произошло? Уняв злость за невнимательность, Лейла медленно провела рукой по щеке и почувствовала жгучую боль. Скрипя зубами, та отмахнулась и помотала головой. — Позволите? — не успев ответить, она ощутила тепло палочки Лестрейнджа, а затем щекочущий холодок, быстро затянувший ранку. — Благодарю, — коротко кивнула Лейла и нервно обернулась к подходящему Слизнорту, чуть не разбив колбу. — Прекрасно, зелье превосходно! Многие, сдавая ЖАБА, ошибаются в теории этого противоядия, поэтому кто напомнит, что это такое? — При помощи этого зелья, сэр, можно спастись от воздействия какого-либо многосоставного яда, — уверенно начал Марволо, стоявший за соседним столом: — Так как закон Голпалотта гласит, что: «Противоядие от составного зелья не сводится к набору противоядий для отдельных его компонентов», то чёткого состава у этого зелья нет. Необходимо искать не противоядие к каждому элементу ядовитого зелья, а тот уникальный ингредиент, который алхимическим путём преобразует все эти элементы. — Молодец, Том! — с гордостью воскликнул Слизнорт и повернулся к Лестрейнджу с Лейлой. — Что же вы использовали? — Безоар, — без запинки ответил Лестрейндж и улыбнулся, наблюдая за влюблёнными глазами когтевранок. — Правильно, мой мальчик, хвалю! Мисс Харрисон, а вы что же всё время молчите и не отвечаете? Вы превосходно написали предыдущий тест и очень хорошо разбираетесь в моём предмете! — окрылённо начал он, заставляя Лейлу раскрыть сонные глаза. — Нет надобности, профессор. Среди нас уже есть человек, желающий ежедневно демонстрировать свои знания и отвечать на любые ваши вопросы, — прозвенел звонок, и она быстро вышла из душного кабинета, игнорируя пристальный и сердитый взгляд чёрных глаз. Потому что уже через пять минут Марволо будет сидеть рядом с ней на ЗОТИ и делать то же самое. Закончив занятия, Лейла блаженно выдохнула и пошла в сторону библиотеки, когда её нагнали Фиона с Кевином. — После уроков можешь ещё два часа отдыхать. Профессор Бири поставил нам дополнительную Травологию, поэтому эксперименты будем делать после неё, хорошо? — спросила Фиона, мягко улыбнувшись. — Да… да, без проблем, — запоздало ответила Лейла, еле заметно кивнув. У неё появилось время, чтобы прогуляться после и сделать домашнее задание днём, а не в час ночи. Направившись к школьному двору, чтобы выйти к озеру, Лейла почувствовала маленькую ладонь на своём запястье. — Извините, мисс?.. — неуклюже потоптавшись на месте, произнесла девочка и подняла голову. — Просто Лейла, — ответила она, увидев на маленькой, судя по всему, первокурснице когтевранский галстук. — Лейла… — зависнув, будто пробуя на вкус имя, протянула та и залепетала: — Я не могу найти свою старшую сестру, которая обычно этим занимается, а меня через полтора часа Майк пригласил прогуляться вокруг озера! А потом ещё и ужин… и, честно говоря, моя сестра вообще не умеет заплетать волосы, а у вас… то есть у тебя такая красивая косичка в волосах, ты можешь, пожалуйста, красиво заплести меня? — Ну, — вздохнув от столь информативной речи, Лейла наконец осознала смысл сказанного и коротко улыбнулась. — Да, конечно, я помогу. Пошли-ка сядем вот туда… Только веди себя прилично, старший курс не любит, когда нарушают их тишину и так в столь маленьком дворике. Расслабленно выдохнув, девочка подхватила её под руку и прошествовала к свободной скамейке, гордо вскинув подбородок. Наблюдательность взрослых нервировала Лейлу, многие сверстники казались пустыми, несдержанными, из-за своей эмоциональности наступая на одни и те же грабли, но дети — они были её слабостью. Как бы плохо ни было со здоровьем, сколько бы сложностей ни предстояло пройти, она всегда с умилением смотрела на проходящих по коридору первокурсников. На лицах вечная улыбка, в глазах озорные огоньки, а в голове полная каша. Отчасти, Лейла немного завидовала: им было позволено ошибаться, нарушать правила, плакать и вовсе не скрывать эмоции, запрыгивая под крыло родителей. Дети живут мечтами, и ничто в мире их не пугает, а в присутствии ребенка все становятся немного лучше, чем обычно. Показав возмущавшимся слизеринцам, что всё под контролем, Лейла присела на скамейку. — Давай расчёску… Почему же ты не пользуешься магией, есть же лёгкие заклинания для ухода за собой? — аккуратно проводя зубцами по золотым, пахнущим ромашками волосам, поинтересовалась она. — Да, есть, но магия не всегда полезна, — процитировала та Дамблдора. — Применение таких чар на волосах плохо скажется на их состоянии, поэтому мы с подругами стараемся не пользоваться палочкой. — Как тебя зовут? — Кайя, — помолчав, она повертела головой и продолжила: — Представляешь, Майк — пуффендуец, самый красивый и умный мальчик среди первого курса позвал на прогулку именно меня! При всех, а девочки сразу стали завидовать… Хотя не знаю, как я ему понравилась такой — всё время с растрёпанными волосами, потому что моя сестра хорошо заплетать не умеет. Всё вылезает уже после первого урока! — возмущаясь, Кайя перебирала ткань мантии и, выполняя указания Лейлы, медленно поворачивалась. — Я поняла, — сдерживая смех, умилилась та. — Что ты хочешь, косичку? — А ты умеешь что-то ещё? — после кивка глаза Кайи загорелись от восхищения. Осмотрев волосы Лейлы, та широко улыбнулась и прошептала, чтобы не мешать старшим: — Я доверюсь тебе. Сделай то, что, по-твоему, мне подходит. Изучив её ямочки и густые ресницы, из-под которых виднелись карие, словно шоколад, глаза, Лейла одобрительно кивнула и развернула её спиной к себе. Под мантию закрался бодрящий ветерок, и она наконец расслабилась. Лейла уже второй месяц не была во дворе, не отдыхала на свежем воздухе, не наблюдала краем глаза за спокойными, слегка уставшими слизеринцами и веселящимися пуффендуйцами с гриффиндорцами. И сейчас внутри разливалось приятное тепло: за три дня она почти избавилась от косых взглядов и разговоров за спиной — уже радовало. «Кто здраво мыслит, перестанет верить слухам», — рассуждала Лейла, пока снова не услышала голос Кайи. — Расскажи, пожалуйста, сказку, — тихо, но уверенно проговорила она, постукивая по скамейке пальцами. — Сестре всё некогда, да и злиться она быстро начинает, если я упрашиваю её. А мама всегда рассказывала сказки или рассказы, когда заплетала меня. У моих подруг тоже так, это вроде как традиция, наших родителей так воспитали. Хоть я уже взрослая, всё равно люблю слушать такое: в мире и так всё в серых красках, нужно иногда согревать душу и мечтать. Лейла удивлённо вскинула бровь и приподняла уголок рта. Она была согласна с утверждением, но не осознавала, что о таком задумываются и дети. Поэтому Распределяющая шляпа точно не ошиблась, отправив Кайю на Когтевран. — Сказки Барда Бидля? — закручивая длинные пряди волос, как вариант предложила она. — Скучно, я их все прочитала и наизусть знаю, — спокойно ответила Кайя, заставив Лейлу в очередной раз удивиться. — Сборник магловских произведений? — Тоже прочитала. Слишком предсказуемые события. — Может, «Призрак Оперы» — это… — Французский роман Гастона Леру? Впечатляющий, но вызвал мало эмоций и переживаний за главных героев, — разочарованно выдохнула Кайя, получив от Лейлы невидимый второй значок Когтеврана. Осенний ветер появился в самый нужный момент и подкинул Лейле очень сомнительный, но интересный вариант. — Кайя, — покусывая губу и обдумывая дальнейшие слова, произнесла она. — Ты… что-нибудь знаешь о мифологии Средиземья? Рискованно? Да. Опасно? Может быть. Но если её мира здесь не существует, значит, можно немного наврать? — Впервые слышу такое, — аккуратно, чтобы не испортить причёску, развернулась Кайя и с нескрываемым интересом уставилась на Лейлу. — О, Ахта, где ты была всё это время?! Я нашла тебе замену, теперь Лейла мне будет делать причёски! А ещё она сейчас расскажет мне сказку! Под всеобщее внимание Ахта затормозила и, переведя взгляд с сестры на однокурсницу, наконец расплылась в улыбке и подошла к Лейле. — Мерлин, огромное спасибо! Я плохо делаю такие вещи. Она точно тебя не заставляла? — прошептала та на ухо. — Нет, — слабо улыбнулась Лейла, стараясь не замечать давящей тишины. — Всё в порядке, мне не сложно, а ей приятно, — увидев огромную благодарность в глазах Ахты, та понимающе кивнула и вернулась к своему делу. — А нам можно? — присели рядом заинтересованные гриффиндорцы. — Мы тоже хотим услышать сказки. Какие только? Барда Бидля? — Не-а, — восторженно проговорила Кайя, понизив голос. — Про мифологию Средиземья! Сглотнув неприятный ком, Лейла бесшумно выдохнула и пожалела, что открыла рот. «Не волнуйся, они правда ничего не знают, я проверил. И даже если попытаются, ничего не найдут», — предупредил воздух и скрыл подступивший к её щекам румянец. — На самом деле, — спрятав волнение, спокойно начала Лейла. — По Средиземью написаны легенды, а не сказки. Древняя мифология повествует о прекрасной земле. Если наша планета — Земля, то там это Арда, если мы в Англии, то описанные действия происходят в Средиземье. — Какие странные названия… — Не перебивайте меня, — с укором отчеканила она, но быстро смягчилась. — Мне просто нужно сконцентрироваться, чтобы вспомнить, о чём я читала пару лет назад, — красиво солгала та и продолжила: — Средиземье — это волшебство природы. Закройте глаза и представьте: звонкие, чистые ручья, огромные пустыни, старые леса и высокие, безжалостные горы. Там обитают не только люди: гоблины, тролли, гномы, даже эльфы… — Лейла настороженно осмотрелась, стараясь увидеть в лицах гриффиндорцев и подключившихся пуффендуйцев что-нибудь, что дало бы понять их эмоции. Поняли, о чём она? Знали о таком мире? Однако вместо этого она увидела, что даже Слизерин притих, с нескрываемой насмешкой слушая её рассказ. — Но сейчас не об этом. Я расскажу вам о легенде четырёх стихий…***
Попрощавшись с Кевином и Фионой, которые устало поплелись в гостиную, Лейла резко вскочила из-за стола и направилась в дальнюю секцию. Времени у неё было очень мало, вероятно, почти не оставалось, но опускать руки и терять надежду она не желала. В голове, словно приевшаяся пластинка, на протяжении двух дней крутилась одна и та же мысль: «Руфус Скримджер». Уже второй вечер она искала книги, связанные с хронологией родившихся волшебников и историей их фамилий. Дабы убедиться, что её сны о будущем реальны, она была обязана найти самое малое — род Скримджеров. Гонория всегда говорила, что в Министерство обычно брали полукровных или чистокровных, особенно, если это касалось высших постов. И, видимо, если маглорождённых в будущем разыскивали, ничего не изменилось. Помогли эти знания? Нет. Из-за это лишь стало чуть легче найти нужную книгу, потому что хронология волшебных фамилий прописана была до мельчайших деталей. За один вечер она изучила огромный том, просмотрев больше сотни страниц с родами, начинающимися на «С». Ничего — абсолютно. — Давай, пожалуйста, — выдёргивая с полок книги, Лейла бегло вычитывала название или содержание и разочарованно ставила их на место. Книги о родах были разбросаны по всей библиотеке и найти продолжение первой части, которую она старательно удерживала подмышкой, было почти невозможно. Мадам Пинс, как назло, видно не было, да и лишних подозрений Лейле получить не хотелось. — От кого бегаешь? — она вздрогнула и чуть не выронила из рук книгу. Громко выдохнув, Лейла прикрыла глаза и облокотилась на стеллаж. Не успела. — От тебя, — призналась она, заметив промелькнувшее удовлетворение в глазах Марволо. — И что же такого я тебе сделал? — скрестив руки и вскинув подбородок, с насмешкой спросил он. — Запретная секция не здесь, — огрызнулась Лейла, хотя из-за слишком холодного и спокойного голоса получилось, как подтверждение и так известного факта. Равнодушно посмотрев на её старания спрятать книгу, Марволо резко выхватил её и открыл содержание. — Боюсь тебя огорчить, но моей фамилии здесь ты не найдёшь. Я думал, ты уже это поняла, — разочарованно проговорил Том и склонил голову, осмотрев сосредоточенную Харрисон. — Не твою, — устало выдохнула она и протянула руку, в надежде забрать книгу. Лицо Тома озарила холодная улыбка. — Чью? — прижав сборник фамилий к груди, спокойно спросил он. — Не скажешь, больше его не увидишь. Закусив губу и потупив взгляд, Лейла замолчала. Книгу надо было ещё несколько раз перечитать и перепроверить, без неё она не продвинется даже на шаг ближе к цели. — Скримджер, — после затянувшейся паузы, прошептала Лейла и отвернулась, продолжив поиски. — В библиотеке всего таких четыре части, вряд ли ты их быстро найдёшь, — задумавшись, сделал вывод Марволо, заставив её замереть и почувствовать, как к горлу подступает раздражение. — Видимо, ты это уже поняла, — усмехнулся он и спустя пару минут продолжил: — Я помогу. Лейла невесело хмыкнула и закатила глаза. — Не смешно. — Я похож на того, кто веселится? — Иногда… — задумалась Лейла, но быстро опомнилась. — Но не сейчас. — Я помогаю тебе найти информацию, ты отвечаешь на мои вопросы, — спокойно проговорил Марволо, и, повернувшись, она поняла, что это было сказано на полном серьёзе. — Нет, — почти сразу ответила Лейла и увидела его вздувшуюся на шее вену. — Это не вопрос и даже не предложение — у тебя нет выбора, — не разрывая зрительного контакта, выплюнул тот. — Иначе не видать тебе книги, и, возможно, кто-то из твоих дружков немного пострадает. Она смотрела на него с каменным лицом, испытывая всё большую неприязнь из-за того, что слизеринец откровенно развлекался и без стеснения угрожал. В его глаза плескалось раздражение и призрение, но именно абсолютное безразличие к сказанному не на шутку встревожило Лейлу. Она понимала — Марволо исполнит свои обещания. — Зачем тебе это? — Просто интерес. — Один… один вопрос, — забирая книгу, Лейла соприкоснулась с холодными пальцами и ощутила отвратительную, выворачивающую наизнанку дрожь. — Ты не в том положении, чтобы ставить условия, — серьёзно произнёс Марволо и замолчал, дождавшись, пока шаги сзади стихнут. Оба стояли неподвижно, молчали и буравили друг друга взглядом. — Информация будет к завтрашнему вечеру, а я должен быть уверен, что ты не обманешь. Ты выполняешь свою часть первой. Сегодня в полдвенадцатого в твоём заброшенном классе, тренируйся, сколько влезет. Мне нет смысла на тебя докладывать… Пока что, по крайней мере, — ни один мускул на его лице не дрогнул, и, развернувшись, он прошествовал за свой любимый стол. «Я так понял, если он согласился на твоё условие, тебе пора бежать», — прошелестел ветер. «Ты абсолютно прав», — подумала Лейла и, наложив Дезиллюминационные чары, вышла из гостиной после отбоя. Как ни странно, Марволо не соврал: в коридоре Диппета или кого-то из учителей не оказалось, шагов за дверью не слышалось, место оставалось скрытым от чужих глаз. Расслабившись, Лейла отзанималась ещё полтора часа, медленно осваивая новое заклинание, и вскоре почувствовала неестественную лёгкость. — Не думал, что придёшь, — устало протерев глаза, Марволо закрыл дверь и присел на парту, став наблюдать за уборкой класса. Пожав плечами, Лейла расставила всё по местам и остановилась у открытого окна. — Ну? Том тряхнул головой, стараясь побороть сонливость и, сцепив пальцы в замок, невольно подметил, что всю последнюю неделю Харрисон выглядела ещё более усталой и даже жалкой, нежели обычно. Однако сейчас его это волновало меньше всего, он пришёл удовлетворить свой интерес. — Отвечай честно, я ненавижу ложь. Конкретно… Насколько много ты знаешь о Тёмной магии и связано ли это с Дамблдором и тем днём, когда ты оказалась в доме моего отца? Что он ещё мог спросить: кто она такая? Слишком широко. Какие у неё проблемы, и что её так заботит? Не соврёт, но скажет совершенно ненужное. Откуда знает о крестражах? Он с поличным признается и выдаст себя сам. Помолчав несколько минут, Харрисон развернулась к Тому и присела на подоконник. — Сложно сказать конкретное число… — Харрисон! — Не перебивай меня, — резко произнесла та. — Но прочитала я много. Даже очень. Самые запомнившиеся книги: «Волхование», «Расширенный курс Защиты от Тёмных искусств», «Ворожба по числам и словам», «Тайны наитемнейшего искусства», — совершенно спокойно говорила она, загибая пальцы. — На какие темы? Только о самой защите и её магии? — поинтересовался Том, скрыв своё удивление. — Нет, я читала всё, что было доступно. Но три любимые темы: Тёмные искусства, История — с точки зрения тёмных волшебников, и Зельеварение, — поглаживая палочку, коротко улыбнулась та, но быстро собралась. — И нет, это не относится ни к Дамблдору, ни к нашей несчастной встрече. Харрисон не врала — Том это прекрасно видел и потому быстро отпустил её. Появилось ещё больше вопросов, которые, словно рой пчёл, мешали расслабиться и уснуть после тяжёлого дня в роли старосты. Он заинтересовался, но не самой Харрисон, а источником её знаний. Не каждый чистокровный имел доступ к таким по-настоящему ужасным книгам, что уж говорить о полукровках. Том ещё полчаса неподвижно сидел на кровати и, прожигая взглядом стену, вспоминал эту «несчастную встречу». Ненависть и злость пробирали его каждый, чёрт возьми, день, стоило только понять, что Харрисон в любой момент подойдёт к директору и вся его жизнь подойдёт под откос. Том также не забыл, как она язвила, грубила, не отвечала на вопросы и приказывала. Никто не имел права указывать ему. Харрисон знала слишком много, причём не только о нём — о темах, в которых всегда разбирался только он. Жаль, что, потратив полтора месяца, узнал он хотя бы что-то слишком поздно.***
Пятница. Одно слово, а сколько радости оно приносило седьмому курсу. Сидя на последнем уроке — Алхимии, половина класса уже представляла весёлые выходные в компании друзей, а вторая мечтала поскорее оказаться в кровати и выспаться на неделю вперёд. Походы в Хогсмид в целях безопасности запретили, чем вызвали детские слёзы и разочарование у взрослых, однако ученики уже давно научились хорошо отдыхать в пределах замка, поэтому уже готовились к новым вечеринкам. Лейла старалась слушать профессора и детально записывала конспект, однако мыслями была далеко от реальности. Ей безумно хотелось запереться в своей комнате со стопкой книг на несколько дней, а может, и недель. Ни с кем не говорить, никого не раздражать своим присутствием, не делать вид, что всё прекрасно. Только тишина и книги. Почувствовав очередное покалывание в висках, Лейла зажмурилась и медленно, беззвучно выдохнула. В кабинете было очень душно, и впервые за долгое время у неё так сильно разболелась голова. «Перетрудилась», — подумала она, чувствуя, как бледнеет. — Извините, профессор, можно выйти? — подняв руку, тихо спросила Лейла. — Допишите второй абзац и тогда можете идти, — сухо произнёс он и продолжил урок. Подрагивающей рукой начеркав последние строчки, Лейла непроизвольно дёрнула рукой и палочка, лежавшая на краю стола, упала на пол, подкатившись к другой парте. Прищурив глаза, дабы сосредоточиться, она потянулась к ней и услышала голос Джорджии, сидевшей спереди. — Лейли, сегодня вечеринка в честь дня рождения Кевина! — резко развернувшись к ней, радостно прошептала Джорджия, и её глаза застыли в страхе. — Мистер Долохов!.. — Какого боггарта?! — воскликнул он, в мгновение встав. В глазах его читался испуг, смешанный со злостью. — Мисс Пасагалья пролила на меня мои же чернила! — Для этого есть очищающее заклятие, — хмыкнул рядом сидящий Марволо, и, как только громкие крики стали невыносимыми, Лейла вышла из кабинета, направившись к туалету. Ледяная вода из-под крана и расслабляющий ветер постепенно успокаивали её, хотя по телу на протяжении всего дня бегали мурашки и руки немного подрагивали. Помимо усталости, Лейле было просто стыдно, ведь узнала о дне рождения Кевина она только сегодня. Поэтому ни подарка, ни утренних поздравлений он от неё не получил, и она поскорее надеялась уйти на работу, чтобы не попадаться никому на глаза, наконец получить зарплату и подарить Кевину хоть что-то. Однако даже не это было самым страшным. Ближе к закрытию библиотеки перед ней на стул опустился злой и раздражённый Марволо. Только теперь первой заговорила Лейла. — Ты действительно ненормальный?! — прошипела она, впившись в него стеклянными глазами. — Красный помутневший взгляд и чёрная сыпь на коже Долохова! Как ты вообще умудрился сделать этот яд, все его ингредиенты запрещены. Ни одного, ты слышишь, ни одного нет в этой школе! — Прекрасно, Харрисон, тебе десять очков за правильный ответ дать? — сверкая молниями, в тон ей ответил Марволо. — Вечно твоя подружка Пасагалья всё портит. Если ты ещё не поняла, «Сладостное безумие» предназначалось тебе. В горле последние несколько часов стоял огромный, отвратительный ком, в ушах звенела неестественная тишина, пока Лейла до крови закусывала губу. Металлический привкус вернул её в реальность, ветер грубо ударил по щеке, но, кажется, она не заметила. Марволо — настоящий убийца, который не побоялся провернуть такое в школе уже дважды. Только по сравнению с этим ядом, первый был микстурой. Лейла отлично знала состав «Сладостного безумия» и понимала, что далеко не все Тёмные волшебники могли его сварить. От этого немой вопрос, как это сделал он, поедал её изнутри. Том сидел на завтраке и буравил взглядом когтевранский стол. Он ждал, знал, что это происходило каждое утро, потому хотелось быстрее понять, что всё под контролем. Когда же Харрисон поднесла ко рту ложку и проглотила кусок своего любимого ванильного пирога, Том позволил себе короткую улыбку. Дальше ему вовсе не пришлось напрягаться: добавить в чернильницу Долохова пару капель яда и заставить Харрисон помучиться от головной боли, надавив на сознание. Долохов опрокинет чернила, те соприкоснутся с её кожей, и уже в течение десяти минут Харрисон умрёт в туалете. Один стручок ванили равен пятнадцати граммам ванильного сахара, который, при взаимодействии с ядом, проникающим в кровь, быстро лишает рассудка и убивает. «Эльфы-домовики всегда делают еду как можно слаще, чтобы жизнь в Хогвартсе детям казалась райской. Дети любят сладкое. Довольны они — довольны их родители», — думал Том, наблюдая за бледной Харрисон. После смерти яд испаряется, поэтому обнаружить в крови его было бы невозможно. Долохову повезло, он не принимал сахар, поэтому и выжил, но Тому на это было абсолютно плевать, сейчас он еле сдерживался, чтобы не задушить Харрисон своими руками прямо перед всеми. Она опять осталась жива. — Теперь понятно, почему от тебя так веет Тёмной магией… — Харрисон хотела ещё что-то добавить, но быстро поджала губы и вышла из библиотеки, не оборачиваясь. Ей стало понятно, ему — нет.***
Отблагодарив братьев Барло за первую в своей жизни зарплату, Лейла попрощалась и, накинув капюшон, пошла в сторону Лютного переулка. Пришлось ускориться, дабы не промокнуть под моросящим дождём, поэтому уже через пять минут она открыла двери и со сдержанной улыбкой зашла в Белую виверну. — Привет, — надевая фартук, поздоровалась Лейла и осмотрела заполненный зал. — О, Лейла, раньше даже пришла, — улыбнулась Кэрол, одной рукой выписывая счёт и второй размешивая напиток. — У тебя ещё десять минут до смены, но если хочешь, можешь начинать сейчас. Сегодня в Министерстве было собрание, поэтому будет много клиентов, все хотят обсудить новые законы. — Поняла, — настроив радиоприёмник и прибавив звука, чтобы голоса слились с мелодией, она подхватила заполненный кружками пива поднос и направилась к ближайшему столу. — Смотрите, кто к нам идёт. А мы уже заскучали, маленькая ведьма, — весело пробасил волшебник, заставив товарищей улыбнуться. — Рада вас всех видеть, — рассмеялась Лейла, быстро расставив кружки и достав блокнот. — Желаете перекусить? — Да! — Желаем! — Ещё как! Итак, три порции крыльев, каждому по жареной картошке и свежего, горячего хлеба с маслом. — Прекрасный выбор, мистер Рондаль, — убирая соседний стол и складывая на поднос пустые кружки, ответила она, улыбаясь. Не как в школе, где нужно тщательно следить за собой и своими словами, а искренне. Буквально за четыре недели Лютный переулок стал отдушиной Лейлы — самым любимым местом. Ей нравилась непринуждённая атмосфера столь неординарного паба, нравилось искать подход к клиентам, узнавать что-то новое из Тёмной магии и просто жизни взрослых волшебников. После того случая с Кляксой многие узнали о Лейле и стали чаще заглядывать в виверну, дабы познакомиться и проверить её на знания. Она слишком быстро привыкла к работе с требовательной, но весёлой Кэрол, к новому прозвищу «Маленькая ведьма» и многочисленным клиентам, прихоти которых уже успела изучить. — Сколько раз я уже говорил тебе звать меня по имени, я вроде не старик ещё! — даже в месте мрачных, пугающих волшебников находились и такие простые люди, как мистер Рондаль со своей компанией, что собирались вместе каждую субботу, дабы за кружкой пива обсудить рабочие будни и мировые новости. Мужчины были прямолинейны и готовы поддержать разговор на любую тему. — Забыл что ли, Хогвартс учит детишек с миром на «вы» обращаться! — подхватил его друг, разом осушив половину кружки. — Как дела в школе? — протянул мистер Рондаль, когда Лейла отнесла грязную посуду с листком заказа и стала обслуживать рядом сидящих. — Прекрасно, три дня обо мне ходил очень интересный слух, однако ум и логика всё же победили и про него быстро забыли… — Ах, кто посмел обидеть нашу ведьму? — воскликнул Абрам, которому Лейла помогла в первый день. — Да, расскажи, о чём сейчас школьники болтают. — Якобы Лейла Харрисон выпрашивает у Диппета деньги и шантажирует его, — направившись к кухне, чтобы забрать готовые блюда, она услышала, как половина отдыхающих, в том числе Кэрол за барной стойкой прыснули от смеха, начав задыхаться от нехватки воздуха. — Армандо, что же ты скрываешь? Может, ты носишь подштанники, или у тебя боггарт в виде выпадающих зубов? «Ну что, нас`ы ученики, очередной год в с`коле волс`эбства Хогвартс`?!» — продолжая хохотать, скопировал хриплый голос директора мистер Рондаль. Вот одна из причин, почему этот паб так манил Лейлу. Здесь собирались те, кто не притворялись. Не выдавливали улыбок, не общались, если не хотели, и были настоящими. Каждый со своими тараканами и секретами, но уважением и честностью к остальным. Пока одни отдыхали, другие заключали сделки. Кто-то приходил со своим товаром, обычно такие старались сесть в самое непримечательное место, чтобы подождать своего собеседника и настроиться. Другие торговались ядами и отравами из соседней лавки Шайверетча, дважды даже сам он заходил на огонёк, и Лейле удалось с ним познакомиться. Ну а третьи находились в пабе на постоянной основе — каждые выходные Лейла наблюдала за удачными сделками товара из «Горбина и Бэркеса». Именно они в первую очередь напряглись, когда услышали о её скромных знаниях об артефактах. Зачастую те старались незаметно наблюдать за реакцией Лейлы, когда она подходила к столу и расставляла выпивку. Ждали, пока она засмотрится на тёмную вещицу, попытается украсть и сбежать вместе с ней. Но ничего не происходило, у таких клиентов Лейла лишь сдержанно принимала заказ и, расставляя блюда, сразу же уходила. — Лейла, знаешь, что это такое? — спросила мисс Дарма, указав на камень в центре стола и с любопытством взглянув на Лейлу. Она и близко не стояла со специалистами, которые здесь сидели, однако пришло время в очередной раз поблагодарить Гонорию, которая рассказала ей немало вещей об артефактах, некоторые даже смогла у себя найти и показать. — Тёмный Безоар… — взглянув на камень, сообщила Лейла и прищурилась. — Красные и серебристые вкрапления… Неужели совместили изумрудное зелье и скорлупу глизня? — Именно, — гордо вскинул голову продавец. — Лишает рассудка, развязывает язык и медленно убивает. Не страшно тебе, девочка? — Это не страшно, это интересно… Приятного аппетита. И такое происходило уже не первый раз, что начинало медленно раздражать. Лейла не лезла в чужие дела, только если клиенты сами о чём-то спрашивали, и когда старались её запугать, становилось неприятно. Дорабатывая последние часы воскресенья, Лейла буквально порхала между столами, получив заслуженные деньги за первый месяц. Радость от того, что она сделала это сама, так ещё и нашла контакт с клиентами, распаляла её изнутри. Поэтому собирая заказы, параллельно улыбаясь и подпевая радиоприёмнику, Лейла пропустила зашедших гостей вперёд и спустя пару минут подошла к их столику. — Добрый вечер, готовы сделать заказ? — сдержанно спросила она, доставая блокнот. После минутного решения, забрав у пожилых мужчин меню, Лейла хотела отойти, но резко остановилась. — Это тебя прозвали маленькой ведьмой? — выпалил седоволосый мужчина, с любопытством оглядев её. — Вы правы, — усмехнулась она и удалилась. Когда заказ был готов, Кэрол быстро подхватила вторую тарелку и проследовала за Лейлой. — О, здравствуй, Кэрол, как поживаешь? — Не болею, вижу, вы тоже живы, — усмехнулась та и, освободив руки, придержала Лейлу за локоть. — Знакомься: Горбин и Карактак Бэркес, думаю, знаешь… — Конечно, знаю, — Лейла попыталась скрыть удивление и сильное воодушевление, ибо глазеть на клиентов было неправильно. — Очень рада знакомству. Глаза невольно метнулись к центру стола, где появилось несколько завёрнутых в упаковочную бумагу предметов. Отведя взгляд, Лейла услышала хриплый смешок, а затем бумажный шелест. — Можешь посмотреть, — ухмыльнулся Горбин. — Обычные вещички не пользуются спросом, лежали на полках больше недели. — Неужто обычное? — нахмурилась Лейла, осматривая выкрашенное в красный цвет длинное и стальное перо. — Милочка, в этом переулке никогда ничего не бывает обычным. Всё самое убогое продаётся в Косом, — подставив перо под свет лампы, Горбин кивнул ей, мол: «Приглядись», и заулыбался. — Оно не перекрашено, это зелье с наложенными чарами — новейшая разработка. Перо не нуждается в чернилах, они уже заложены в нём. Аккуратно взявшись за ствол пера, она ещё раз осмотрела его на свету, проведя кончиком пальца по мягкому опахалу. — За сколько продаёте? — произнесла Лейла совершенно серьёзно. — Сорок пять галеонов, — тут же ответил Горбин, наблюдая за её лицом. Поджав губы, Лейла с сожалением положила его обратно и грустно улыбнулась. — Ясно. Приятного… — Всё с тобой понятно, новенькая, — басисто рассмеялся Карактак. — Здесь так не работает. Нужно уметь торговаться. — Она школьница? — Горбин обратился к Кэрол и после короткого кивка задумчиво взглянул на Лейлу. — Мои поставщики лестно отзываются о тебе. Говорят, не лезешь в дела, но и разбираешься немного. Потому… двадцать пять галеонов и перо твоё. — Идёт, — сразу же отозвалась Лейла, боясь, что второго шанса не будет, а упускать такой идеальный подарок для Кевина она не могла. Да, всё равно дорого — простое перо в Косом переулке стоило четыре галеона, но из-за того, что она так и не поздравила друга, и чувствовала себя неловко, Лейла готова была отдать такую сумму. — М-да… Ведьма, тебе ещё учиться и учиться… Если не умеешь торговаться, в жизни худо будет… Эти слова крутились в голове у Лейлы всю ночь. Она не верила, что жадный Горбин так легко снизил цену, не требуя ничего взамен. Однако подумать о смысле такого поступка Лейла не успела. — Вставай! Быстро вставай, иначе нас сейчас убьют!