Трек для атмосферы: https://youtu.be/qTjX2KuM7Vs
***
— Ты должна найти решение в себе самой — почувствовать, что будет правильно. Научись доверять себе и увидишь, как изменится жизнь. Вспомнив наставление Гонории, Лейла аккуратно опустила водяной блок и устало, но довольно улыбнулась. Ведь внутри уверенно зарождалось чувство, что всё идёт своим чередом. Уже вторую неделю, если не считать двух дней, проведённых в лазарете, никто не приходил в её заброшенный класс, и, казалось, Лейле это было на руку. Она полюбила это место и, немного расслабившись, стала владеть палочкой намного лучше. «Какая ирония», — каждый раз устало усмехалась Лейла, возвращаясь в гостиную и валясь с ног. Боевые, Тёмные и Непростительные заклятия, которые, к счастью, убивали лишь наколдованную Гонорией иллюзию человека, она усвоила очень быстро, но, когда речь заходила об элементарных бытовых, световых чарах, левитационной и медицинской магии, была вынуждена практиковаться всю ночь. И вот, спустя долгое время четыре заклинания подряд Лейла выполнила чисто, с лёгкостью и сосредоточенностью. Ей пришлось открыть окно и проветриться, дабы румянец, выдающий её радость, сошёл с щёк. Убрав кабинет, она закрыла дверь и как можно тише направилась в башню. В замке была глубокая ночь, и коридоры тонули во тьме, освещаемой немногочисленными свечами на картинах. Некоторые портреты очень любили слушать успокаивающий храп соседей в час ночи и сидеть с книжкой в руках. Вежливо пожелав им хорошего сна, Лейла завернула за угол и наткнулась на двух слизеринцев. Блэк с Долоховым оттолкнулись от стенки и, играя с палочками, с натянутой улыбкой двинулись ей навстречу. — Не ожидала вас встретить в столь поздний час, джентльмены, — слегка вскинув брови, спокойно проговорила она, однако казалось, будто те вовсе не слышали её. Как бы ни хотелось спать, не почувствовать исходящую от них угрозу было невозможно. Огонь, горящий в их глазах, затмил зрачки и готов был расплавить всё вокруг. — Не кажется, что из-за тебя слишком много проблем? — у обоих были причины люто ненавидеть Лейлу. Блэк не мог смириться, что на уроках истории последнее слово оставалось за ней, а Долохов при встрече проклинал её взглядом, ведь в постели мучительно извивался из-за действия яда он из-за неё. — Извините, — надоевшая маска вежливости быстро дала трещину и разлетелась на осколки, стоило только Блэку заговорить. Медленно, еле заметно вытягивая палочку из-под кармана мантии, сухо начала Лейла: — Но я бы хотела оставить этот занимательный разговор на… — Протего! — Долохов быстро среагировал на невербальное заклинание и пустил жёлтый луч. — Остолбеней! — пригнувшись, Лейла приняла игру и кинула ответное заклинание. — Петрификус Тоталус! — мантия хлестнула по щеке, но она вовремя увернулась и смогла отбить луч Блэка. — Не волнуйся, мы позаботились и наложили заглушающие чары, — прошипел он, захлёбываясь в своей ненависти. — Депульсо! — Депульсо! — в унисон крикнули они, и Лейла отлетела к стене, с силой стукнувшись головой. Быстро собравшись, та откашлялась от поднявшейся пыли и сделала несколько шагов вперёд, отбив красную вспышку Блэка. После чего поняла — Долохова на прежнем месте не было. Оставшийся противник оскалился и перешёл в невербальную атаку, заставив Лейлу напрячься всем телом. Стараясь сместить Блэка, она отбивала ослепляющие искры, порой даже не понимая, что за заклинание в неё полетело. Прижавшись к стенке, она ощутила несильное покалывание в левой части груди. В ухе зазвенело, и левый глаз дёрнулся — рядом кто-то был, и почувствовать его оказалось легче, чем простого и безобидного человека. Долохов — только от дружков Марволо веяло Тёмной магией, хотя с ним не сравнится ни один ученик Хогвартса. Лейла на секунду замерла, и когда увидела красный, летящий прямо на неё луч, ощутила разряд тока, а затем лёгкость на душе. Отпрыгнув в сторону, она столкнулась с твёрдой грудью и, быстро сняв чары, с размаху ударила Долохова кулаком в челюсть. Рукопашный бой в выживании помогал ей гораздо больше, чем палочка. Освирепев, Долохов поймал руку Лейлы и до хруста сжал её запястье. Он хищно оскалился и резко впился в её кожу концом палочки. — Эрокто! — от мощного электрического разряда Лейла стиснула зубы и взвизгнула. Когда Долохов замахнулся для нового заклинания, она закусила губу и, чувствуя дрожь в ногах, невербально толкнула его в стену. — Экспеллиармус! — яростно выкрикнул Блэк, заставив её резко пригнуться и почувствовать натянувшуюся на талии цепочку. — Ты должна знать своё место, сук… — Делетриус! — не дав оскорбить себя, перебила Лейла, но тот легко отмахнулся, приподняв бровь в удивлении. — Вздумала расщепить меня? Хочешь Тёмной магии, крыса, я тебе её устрою, — прошипел тот, и с конца коридора сорвались ответные заклятия. Искры и лучи, одни за одним вылетающие из двух палочек слизеринцев, кружили голову и ослепляли. Ещё чуть-чуть, и Лейла бы лишилась костей вместе с сознанием. Однако полоса удачи снова задержалась ненадолго. На секунду Лейла затормозила, споткнувшись, и палочка быстро оказалась у ног Долохова. Сплюнув кровь, он пнул ту в другой конец коридора и, словно хищник на охоте, стал медленно приближаться к Лейле. Первое, что пришло в голову — быстро юркнуть за угол, однако Блэк опередил её. — Брахиабиндо, — издеваясь, слащаво проговорил он, и тугие, словно кнуты, верёвки связали её ноги, руки и прикрыли рот. Долохов в то же мгновение оказался рядом с товарищем и, подняв её тело вверх, весело заулыбался. Лейла испугалась: о такой Тёмной магии в Хогвартсе профессора даже не упоминали, а слизеринцы только ей и пользовались. Она оказалась в западне: вися в воздухе, без палочки выбраться из жёстких толстых верёвок было невозможно. В живот ударило сильное заклинание, и дыхание спёрло, выбив из лёгких оставшийся воздух. Лейла закашлялась и почувствовала в горле металлический привкус. — Мы должны поставить тебя на место, — тихо начал Долохов, резким взмахом палочки полоснув её щёку. — Как это сделать, позволено решить нам самим… — Поэтому мы сделаем всё, чтобы ты — никчёмная девчонка, усвоила несколько вещей, — Блэк расплылся в улыбке и с помощью магии стал медленно разрезать её платье, начав снизу. Лейла тихо выдохнула — они не должны увидеть кольцо. — Никогда не лезь в чужие дела и пойми — ты тут не главная. — И кто же главный? — хрипло рассмеялась она, судорожно роясь в мыслях и чувствуя тёплую струйку, стекающую по лицу. Опасно? Да. Но Гэндальф растил её не трусливой, и она никогда такой не была. Так что же мешало сейчас? Неужели та, которая гнила в плену уродливых тварей, испугалась прислуг семнадцатилетнего парня? — Я не намерена бегать за вашим Марволо, как остальной Хогвартс… — Ты ошибаешься. Ты будешь это делать, — Блэк вышел на свет, и лицо его исказила сумасшедшая улыбка. — Круцио! Лейла поджала губы и до побеления костяшек сжала кулаки. Никто из них не имеет права указывать ей, что делать. Коридор заполнил хриплый крик, и через секунду воздух вокруг неё сжался, блекло засветившись. Тугие верёвки ослабли, упав на землю, и Лейла резко вытянула руки, с рыком вытолкнув воздух вперёд. Луч Блэка почти долетел до её груди, когда в ушах завизжал вырвавшийся на свободу ветер и, рикошетом отправив пыточное заклятие слизеринцу в живот, отбросил его к стенке. Лейла опустилась и уверенно встала на ноги. Тело горело, а глаза накрыла пелена ярости — эльфы умели мстить. Гэндальф говорил рисковать в крайних случаях, и сейчас он был именно таким, она доверяла себе. Стараясь подтянуть к себе палочку, дабы не начинать нечестный бой, Лейла в поднявшейся пыли заметила движение, после чего с двух сторон в неё полетели тёмные заклятия. Рассвирепев, она с рыком принялась отбиваться: кончики пальцев поледенели, однако ладони горели изнутри. Воздух игрался — он звонко смеялся, тонкими ручками смахивая с себя тёмные проклятия, точно надоедливые перья. Рассматривал ошеломлённые лица новых знакомых и беспрекословно поддавался уверенным движениям хозяйки. Они наконец воссоединились. Когда Лейла стала слабеть, воздух также радушно подлетел к нападавшим, закружил их в танце и, подняв над землёй, стукнул лбами. «Я тебе не говорила это делать», — сухо подметила она. «Хочу, чтобы они больше никогда не подходили к моей хозяйке», — не страшась её раздражения, ветер легко встряхнул Блэка с Долоховым, мягко опустил их на дрожащие от страха ноги и крепко обнял. Обнял до бледности и нехватки воздуха, так, что оба с вращающимися глазницами схватились за горло, а затем с удовольствием пощекотал, заставив их кровь просочиться сквозь ткань и испортить дорогие брюки с рубашками. — Сука, — прошипел Блэк и яростно вскинул палочку, которую также быстро забрал смеявшийся ветер. Развернув ладони тыльной стороной к стенкам, Лейла впечатала обоих в кирпичи и, стукнув головой, опустила на землю. Долохов не сдавался и, пошатываясь, встал, направив на неё палочку. — Экспеллиармус, — холодно отчеканила Лейла, когда ярость и жажда мести уступили место рассудительности. Удерживая одной рукой извивающегося на полу Блэка, она уверенно посмотрела в глаза Долохову и прошептала: — Обливиэйт.***
Засмотревшись на грязь под ногами, Лейла вздохнула и зашла в палатку. Сердце приятно укололо, и стало понятно, что в атмосфере витала Тёмная магия. Задумчиво взглянув на сидящих вокруг радиоприёмника трёх подростков, она встала рядом и пощёлкала пальцем. Но ни рыжий небритый парень, ни веснушчатая хрупкая девушка, ни потрёпанный жизнью брюнет в круглых очках не среагировали. Присев напротив, Лейла осознала, что все они настороженно вслушивались в радио. Девушка кусала губу, сжимая руку рыжего, а третий сидел и смотрел куда-то сквозь пространство. — Нужно дослушать, самые важные новости в конце, — сказал рыжий и сжал челюсть, стараясь скрыть беспокойство. — Как вас зовут? — почти перебила его Лейла, но никто даже не шевельнулся. Лишь через мгновение послышались хриплые голоса: — Гермиона Грейнджер. — Рон Уизли. — Гарри… Гарри Поттер, — прошептал тот, и Лейлу будто окатило ледяной водой. Да, это опять сон, но фамилий она спутать не могла. Хоть она не была с ними близка, Септимус Уизли и Флимонт Поттер являлись её одноклассниками, и имена она точно запомнила правильно — иначе они бы не были записаны в дневнике. Судорожно стараясь унять дрожь, Лейла ещё тише спросила: — Рон, что ты знаешь о Септимусе Уизли? — аккуратно поинтересовалась она, однако ответа не последовало. Подождав ещё пару минут, Лейла обратилась к его другу. — Гарри, кем тебе приходится Флимонт Поттер? — никакой реакции. Позже их стеклянные глаза оживились, и они лишь прибавили громкости радиоприёмнику. «Сегодня понедельник, девятнадцатое октября тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Группа людей в чёрных мантиях называет себя Пожирателями Смерти и берёт на себя ответственность за несколько нападений. Их лидер заявил, что действует во имя чистоты крови, и называет себя Лордом Волдемортом. Он, как и Министерство Магии, требуют рассказать любую известную информацию о скрывающихся маглорождённых и не прошедших регистрацию волшебниках. Список погибших: Лана Рокет Гройс…» И снова щёку обожгло пощёчиной. Лейлу ударили, беззвучно высмеяли и унизили. Она сидела, судорожно соображая, почему ей отвечали через раз, почему, Мерлин, её преследовали неизвестные Пожиратели со своим Лордом, о которых в книгах даже упоминаний не было, и за какие грехи ей снились отрывки из будущего?! Лейла сжала челюсть и кулаки. Она никогда не намеревалась становиться главным героем, дабы бороться со злом и пытаться исправить неисправное. За сотни лет понимаешь, что всё течёт своим чередом и влиять на это — лишь осложнять жизнь. Может даже не одну. С дрожащих губ сорвался нервный смешок: она даже в своём мире ужиться не смогла. — …нет, Гермиона, не надо меня успокаивать! — рявкнул Поттер, резко встав и вытянув Лейлу из мыслей. — Сколько уже можно! В Министерстве сошли с ума, раз поддерживают его. Может, они уже все стали Пожирателями и ноги целуют Волан-де-Морту! — а затем молнии, сильный ветер, и синий луч, летящий прямо в грудь Лейле. Она резко раскрыла глаза и уставилась в потолок своей комнаты. Хрипло дыша, она прижалась коленками к ломающейся изнутри груди, пододвинулась к дремлющей Лапте и судорожно выдохнула, скрипя зубами и глотая боль. Ощущения были слишком реальными.«Доброго времени суток, Гонория!
БылаОчень надеюсь, что Вы в безопасности. Лейла».
Шипя и прикрывая рот рукой, лишь бы не закричать от боли, она аккуратно затянула запёкшийся порез на щеке и, перечитав черновик, быстро переписала текст на чистый лист. Сегодняшнее раннее утро было совершенно другим — замок, особенно старшие курсы, уже давно не спали и сидели на завтраке, восторженно болтая. Многие, в особенности девушки, были на трибунах и наблюдали за тренировкой команд. — Открытие чемпионата по квиддичу, я так долго этого ждал. Ставлю на пуффендуйцев! — радостно щебетал проходящий мимо парень, когда Лейла первым делом отправилась к Дамблдору, дабы вручить письмо. Сегодня будет намного сложнее вылезти в Хогсмид незаметно, хоть и под чарами. В Хогвартсе слишком много любопытных глаз. Пересекая один из главных коридоров, Лейла уже хотела спускаться вниз, но её резко подхватили под локти и повели в другом направлении. — Доброе утро, Лейли! — улыбнулись Джорджия, оказавшаяся сбоку. — Готова к игре? — восторженно поинтересовался Джек, приложив ладони к румяным щекам, на одной из которых красовался гриффиндорский, а на другой пуффендуйский герб. — Я её ждала, наверное, больше, чем ты, — улыбнулась Лейла и, заставив его рассмеяться, невзначай поинтересовалась. — Куда мы? — Посидим немного в гостиной, потом тепло оденемся и пойдём на матч. Нужно занять лучшие места и вас, дамы, разрисовать. Ты за кого болеешь? — За всех, — не задумываясь бросила она, нервно сглатывая — время шло. Заметив идущих рядом Фиону с Кевином, Лейла решила действовать: — Ох, и вам доброе утро! Подойдя к ним и обняв, она понизила голос и прошептала с мольбой в голосе: — Пожалуйста, прикройте меня, — отстранившись, Лейла заметила у обоих понимающую улыбку и радостно выдохнула, благодаря без слов. Развернувшись к остальным, она уверенно продолжила: — Тогда мне следует сходить в совятню сейчас. Потом времени не будет, верно, Джек? Я хочу, чтобы моё лицо было разрисовано полностью! — Не нужно доверять ему своё прекрасное личико, я тобой займусь! — воскликнула Джорджия, и когда те стали спорить, Лейла ещё раз благодарно улыбнулась Фионе с Кевином и быстро зашагала обратно. В конце коридора послышалось: «Лейла, мы тебя не отпускали!», и она резко сорвалась на бег, понимая, что однокурсники действительно могли быстро нагнать её. Спустившись по лестнице, Лейла всё ещё нервно оглядывалась и не переставала ускоряться. Поняв, что знакомых голосов не слышно, она вылетела за угол и столкнулась с высокой фигурой. Почти рухнув на пол, Лейла почувствовала холодные руки на плечах и замерла. — За кого будете болеть, мисс Харрисон? — сонно проморгавшись, улыбнулся Лестрейндж. — Надеюсь, за лучших? — Не я выбираю победителей, они сами ими становятся, — аккуратно отстранившись, спокойно ответила она и позволила слабую улыбку, завидев остальных слизеринцев. — А я просто поддерживаю трудолюбие. — В таком случае, могу ли я составить вам компанию на матче и помочь разобраться в правилах игры? Или вы сбегаете? — приподняв бровь, с сарказмом поинтересовался он. — Если захотите, вы обязательно меня найдёте, — встретившись взглядом с заинтересованным Марволо, проговорила Лейла и прошла чуть вперёд, снова сорвавшись на бег.***
— Идите без меня, — сухо сказал Том и быстрым шагом двинулся за Харрисон. Повсюду слонялись ученики, потому она не могла на ходу скрыться под чарами, тем самым давая шанс наконец поймать себя с поличным. Подходя ближе к выходу из замка, ведущему прямиком к Хогсмиду, где людей становилось меньше, Том прекрасно понимал, что мгновением позже Харрисон уже будет не в поле зрения. Быстро нагнав ту у дверей, когда в руках блеснула палочка, и ноги стали невидимыми, Том грубо сжал её локоть и скрыл чарами обоих. Харрисон испуганно вздрогнула, но потом скривилась в презрении и раздражении. — Сейчас не время для выяснения отношений, я… — Я сейчас же отведу тебя к директору и скажу, что каждые выходные ты куда-то сбегаешь. Игра окончена, — выплюнул он с наслаждением. В блестящих глазах к раздражению прибавилось непонимание, и когда Харрисон на секунду замерла, выдернув локоть, губы сжались в тонкую линию. — Диппет всё знает. Помнишь, мы встретились в его кабинете? Именно из-за этого он меня так поздно ждал, — неотрывно следя за выражением Тома, она резко метнулась к дороге в Хогсмид. Однако тот быстро схватил её за руку и снова развернул к себе. — Марволо, — холодно произнесла Харрисон, стараясь отделаться от его хватки. — Если я из-за тебя опоздаю… — То что? — с нескрываемой насмешкой спросил он, и спустя минуту предложил: — Если ты мне сейчас честно ответишь, где пропадаешь, и не попытаешься сбежать, когда я пойду с тобой, я тебя не задержу. Если же наоборот… — Хорошо, — устало прикрыв глаза, она успокоилась и направилась вперёд. — Пошли, — видимо, у Харрисон действительно было мало времени. Удивлённо вскинув брови, Том пристроился рядом и также быстро зашагал по мокрому снегу. Спустя пару минут Харрисон снова подала голос: — Чары точно работают на двоих? — ровным тоном поинтересовалась она. — Точно. Что, не доверяешь? — Нет, — холодно ответила Харрисон, прибавив скорости. — Я жду, — раздражённо напомнил Том после затянувшейся паузы. — И помни, я ненавижу… — Ненавидишь ложь, не надо напоминать это каждый раз, — спокойно, словно ничего не произошло, заговорила она. — Не ты один её не любишь, хотя каждый день сам врёшь, смотря окружающим прямо в глаза. — Что? — он нахмурил брови и сделал вид, будто не понимает, о чём речь. — Я работаю, Марволо, — как всегда проигнорировав вопрос, ответила та с замедлением. — Деньги всем нужны, особенно на последнем году обучения. Где их ещё взять, как не на подработке? Диппет знает, он долго сомневался, но всё же разрешил устроиться куда-нибудь в Косом Переулке. Теперь успокоился? — То есть слухи были правдивы? — с насмешкой поинтересовался он, не отставая. — Мерлин, думай, что хочешь, — Харрисон закатила глаза и равнодушно пожала плечами. — Если это всё, можешь возвращаться. У тебя нет разрешения на перемещение в камине. — Где он? — оценивая ситуацию, спросил Том. — Я не соглашалась отвечать на такие вопросы. — А я не спрашивал твоего согласия, — спокойно бросил он, заметив, как потемнели серые глаза. Всё-таки выводить её из себя было весьма приятно. — Тогда и я не буду. Это ведь ты научил Блэка с Долоховым Тёмной магии? Ты послал их вчера? — не спрашивая, а утверждая, проговорила Харрисон, замотавшись шарфом. — Догадливая, — улыбнулся Том и сжал кулаки, продолжив спокойным тоном: — Они ей пользовались? — После того, как я хотела расщепить Блэка, они только ей и пользовались, — выделила она, переложив дымчатые волосы на одну сторону. На последующие вопросы о том, как ей удалось покалечить его самых сильных подчинённых, Харрисон не отвечала, изредка бросая на Тома равнодушный взгляд, тем самым заинтересовывая и одновременно раздражая его ещё больше.***
— Ну и во сколько ты возвращаешься? — равнодушно глядя, как Лейла заходила в камин, поинтересовался Марволо. В спешке взяв летучий порох в руку, она улыбнулась уголком рта и прошептала: — Когда старосты уже в кроватках, — заметив, как слегка потемнели его глаза, она сдержала смешок и быстро произнесла: — Косая Аллея! Уже знакомая кондитерская встретила её чудесными запахами и радостными криками детей, стоящих в очереди с монетами в руках. Лёгкий кивок женщине за прилавком, которая уже давно запомнила Лейлу, и она с улыбкой побежала в лавку Старьёвщика. Как только та оказалась в помещении, сняла мантию и поздоровалась с мистером Барло, в лавку зашёл первый покупатель. Отдал на пробу чистую, опрятную, но немного поношенную мантию и несколько гриффиндорских свитеров, из которых его сын уже вырос. Осмотрел лавку и купил два тонких пера вместе с котлом. По сравнению с работой в пабе здесь Лейле не нужно было особо напрягаться. Привычку убираться Гонория вбила ей в голову с самых первых дней знакомства, проверять вещи, которые сдавали, не составляло труда, а заводить знакомства и вежливо общаться с клиентами ей нравилось. Вдобавок Лейла получала крепкий ароматный кофе и слушала интересные рассказы из жизни братьев Барло. Они хвалили её, говорили, что прибыль стала чуть больше, людям нравилась новая работница лавки. А Лейла просто смущённо улыбалась, продолжая изучать людей и отдаваться работе по максимуму. Распрощавшись с владельцами лавки, Лейла быстро добралась до Белой виверны и с улыбкой зашла в помещение. По жилам растеклось тепло, и стало намного легче. Она старалась приходить быстрее и быстрее, беря на себя заказы ещё перед началом смены. Пока Лейла надевала фартук и настраивала радиоприёмник, в голове крутилось несколько мыслей: стоило ли писать Гонории, и что потребует Горбин взамен на скидку? Осмотревшись, она поняла, что хоть и клиенты могли бы ей помочь, доверять им в полной мере было нельзя. Лейла говорила только проверенные вещи и лишь изредка интересовалась чем-то, даже если любопытство распирало изнутри. Поэтому поговорить о столь важной информации можно было только с Гонорией. С Горбином же было немного сложнее. Да, он наверняка понимал, что ещё не окончившей школу доверять ценные дела или раскрывать секреты его бизнеса не стоило, но тогда что он?.. — Наша ведьмочка пришла! — размышления прервал басистый голос мистера Рондаля, и все четверо мужчин за круглым столом обернулись на подходящую Лейлу. — Знакомься, наши прекрасные жёны. Рональды, Бруты, Корлиты и Луэры — казалось, такие разные по внешности, манерам и характеру пары, но сплочённые и дружелюбные по отношению друг к другу. Лейла давно знала, что у клиентов были жёны, у мистера Рональда и Луэра росли взрослые сыновья, а миссис Корлит два года назад родила прекрасную дочку, фото которой её муж держал внутри подвески и один раз показал Лейле. — У вас волшебные глаза, — заинтересованно разглядывая её, произнесла миссис Брут и мягко улыбнулась, поглаживая мужа по руке. — Благодарю, — сдержанно проговорила Лейла и зарделась под их громкий смех. — Чего желаете?... Подстроившись под ритм песни, что крутили по радио последний месяц, она увлеклась работой: в спешке разносила заказы, не мешая отдыхающим и не задевая чужие кружки, по просьбам рекомендовала свои любимые — то есть дорогие блюда, успевала приветствовать давних клиентов и обмениваться вежливостями с новыми. Так же проходило и воскресенье: днём народу было меньше, большинство передавали новости и, читая газеты, заказывали крепкий кофе с выпечкой. Ближе к вечеру собирался полный зал, сдававшиеся комнаты, которые находились над пабом, освобождались, а атмосфера разряжалась шутками и звоном пивных кружек. Кэрол еле успевала отдавать заказы у барной стойки, а свободные места тут же занимались новыми посетителями, потому время летело с неимоверной скоростью. Пожелав приятного аппетита молчаливым волшебникам, проводившим сделку, Лейла удалилась и, почувствовав прохладу открывшейся двери, обернулась. Излюбленный жест: Горбин с Карактаком улыбнулись Кэрол и задержались в поклоне чуть дольше обычного. — Значит, как обычно, — усмехнулась та и поставила на стойку две кружки, вмиг наполнив их вишнёвым сливочным пивом. Попытавшись естественно улыбнуться, Лейла забрала напитки и аккуратно поставила их перед гостями. — Добрый вечер, чего желаете? — спокойно произнесла она, выудив из кармана блокнот. — Привет, маленькая ведьма, — улыбнулся Карактак и отхлебнул пива. — Для начала сядь рядом, — потребовал Горбин, сохраняя на лице пугающую ухмылку. Достав из кармана маленькую коробочку, он подтолкнул её в руки к Лейле и закрылся свежей газетой, оставив на виду узкие равнодушные глаза. — Не припоминаешь, когда я дал тебе отличную скидку на хорошее, даже очень хорошее перо? — с улыбкой спросил он. — И что же мне нужно сделать взамен? — Быстро смекает, мне она нравится, — усмехнулся Карактак, тоже предавшись чтению. — Сделай вид, будто с интересом рассматриваешь вещицу, — приказал Горбин, и Лейла с искренним любопытством стала изучать хрупкую подвеску. — Не отвлекайся, это для виду. Я тут заметил, что в последнее время у приказчиков, с которыми мои люди ведут сделки и торгуются, возникли проблемы. После того, как выкупили мой товар, на следующий день он пропадает, а о своих вчерашних действиях они не помнят. И вот сейчас… Не смотри на меня, продолжай глядеть на побрякушку и умно кивать. Так вот, в последние недели я стал замечать, что и с моими продавцами творится что-то неладное. Ещё день после сделок ходили растерянными. Однако один из них всё же смог как-то увернуться от этого гада и рассказать мне о случившемся. Я не знаю, кто он и как такое проворачивает, но этот человек подбирает выкупленные у нас артефакты и выискивает информацию о моих поставщиках. Приказчиков у меня, конечно, много, и сеть продаж огромна, но терять столь важных сотрудников и товар я не намерен. — Ваши сделки происходят здесь, верно? — осведомилась Лейла и получила медленный кивок. — Поэтому ты можешь нам очень помочь, — перелистнув страницу, расслабленно ответил Горбин. — Я не прошу бросаться в бой, Диппет уж точно не одобрит такое поведение, мисс ведьмочка. Но раз о тебе так лестно отзываются, ты можешь пошустрить своими чудесными глазками, последить за клиентами… За теми, кто здесь ошивается во время наших сделок. Если что-то увидишь, сразу доложи мне. Только не стоит быть подозрительной, веди себя… — Естественно, — закончила мысль она и, задумавшись, сдержанно улыбнулась. — Я это умею. Сделаю всё, что смогу. * Горбин снова вернулся в лавку и устало прикрыл глаза, расположившись на диване, пока его сотрудник принимал клиентов. Всё как обычно: поздороваться, посверлить глазами, дабы оценить, сколько с этого человека можно содрать денег, и оставить последнее слово за собой, не поддаваясь провокациям и не снижая цены. Наблюдая за бродящими по лавке покупателями и продвигающейся очередью, Горбин услышал колокольчик, оповещающий, что кто-то из своих зашёл через чёрный ход. Когда шаги за стенкой стали громче и затихли в паре метрах от дивана, он с неохотой развернулся, и лицо его озарила удивлённая, но спокойная улыбка. — Рад, что ты вернулся, Реддл.***
— Стоять, — Лейла вздрогнула и, развернувшись, встретилась с суровыми Джеком и Джорджией. Поднявшись с дивана, он заложил руки за спину и, прищурившись, сухо спросил: — И где же ты была? Неужели все два дня в совятне просидела? Так много времени понадобилось, чтобы отправить письмо? — И не ври, тебя не было на матче, — рассерженно фыркнула Джорджия, поставив руки по бокам. — Вчера я весь день провела у Вилкост, а в субботу встретила Слизнорта и не смогла отвертеться. Однако на матче я была, — прочистив горло, спокойно возразила Лейла. — Ах, значит так? — насупилась Джорджия, раскрасневшись от злости. — Хорошо… ладно! Пусть будет так. Тогда ответь: кто в итоге выиграл? — Пуффендуй. Почти всю игру лидировали гриффиндорцы, однако в последнюю минуту ловец противников поднял снитч. Джек так громко закричал, что Хлоя чуть не упала с трибуны, — отрапортовала Лейла, отправив обоих в замешательство. И спустя время добавила: — Я опоздала и была на последних рядах, когда вы заняли самые лучшие места. Однако в следующий раз я хочу всё-таки попасть к вам. Игра была замечательна. — Полностью согласен!.. — Подожди, Джек! — сказала Джорджия и прищурилась. — Что было после матча? — Конечно же… вечеринка, — после еле заметного кивка Кевина выпрямилась она. — Ну вот там тебя точно не было! Присутствовали все факультеты, и никто не видел тебя. «Интересно, Марволо тоже так развлекается?» — пронеслось в голове, и губы растянулись в миловидной улыбке. — Я не люблю такие вещи, Джорджи. Но опять же, я была. Уверена, ты просто не проходила между стеллажей нашей библиотеки, — Лейла указала пальцем наверх, где на втором этаже располагались старые шкафы, забитые книгами. — Наверное, ты не заметила меня за целующимися парочками. — Как думаете, сегодня будет каша с курагой? — тихо спросила Фиона, тем самым обратив на себя внимание. Под вопросительные взгляды Джека и Джорджии она встала и, взяв сумку, сообщила: — Это даже не намёк, я прямо говорю, что хочу кушать, и нам следует поторопиться. Когда эмоциональное повествование Джека о самых ярких моментах с матча подошло к концу, они оказались в Большом зале и принялись завтракать. Лейла наконец вынырнула из мыслей и благодарно посмотрела на Фиону с Кевином, сидевших напротив. — Если бы не ваш листок с указаниями исхода игры, меня бы растерзали ещё в гостиной. Спасибо. В сотый раз уже, наверное, — она поджала губы и опустила голову. — Всё в порядке, только следующий матч пропускать нельзя. Джек играет, если не придёшь, он тебя никогда не простит, — посмеялся Кевин, но быстро стал серьёзным. — Мы тут немного подумали, посмотрели и сделали вывод, что тот улей нам подложил Кэрбот. — С чего такие заявления? — напряглась Лейла. — Он последние дни слишком весёлый. Всё время улыбается и шутит. Плюсом весь Слизерин был на праздновании победы пуффендуйцев, и он не исключение. Непонятно, что мы ему такого сделали, но… — А на вечеринке было накурено? — серьёзно спросила она. — Ну, запах табака или чего-то крепче? — Он всегда есть, но в тот раз намного сильнее, — растрепав волосы, задумался Кевин. — Тогда это не он, — встретившись с испуганным и одновременно ненавидящим взглядом Блэка, Лейла позволила себе улыбку. — Отец Кэрбота… У него же свой бизнес, он продаёт табак. Тот сам постоянно хвастается, хотя заслуги не его. Однако он уже совершеннолетний, потому и на вечеринках наживает целое состояние, дорого продавая и табак, и… — Травку, да, — спокойно закончила Фиона и усмехнулась, поймав её удивлённый взгляд. — Я видела, как пуффендуйцев тошнило, и они видели галлюцинации. Приняли меня за Флитвика. Но причём тут это? — Кевин, помнишь то столкновение в коридоре? Кэрбот там тоже был. Он сказал, что не всматривается в лица развлекающихся учеников. Я почти полностью уверена, что он не соврал. Потому что Кэрбот следит за теми, кому уже дурно. Кто натанцевался, напился, не имеет значения, он предлагает свой товар им, ведь они захотят попробовать весь ассортимент. Поэтому он занимался бизнесом, и как-то населить камин пчёлами просто не успел бы. К тому же, слизеринцы слишком хитрые, чтобы так легко демонстрировать свою радость после удавшегося розыгрыша. Когда ближе подсела голосящая про очередную сумку Джорджия, все трое синхронно потупили взгляд и не без улыбки занялись своими делами. Рядом с ними Лейле стало так легко, что на пару минут она позволила себе забыть. Забыть свирепую битву, странный сон, поручение Горбина и то, что Марволо узнал её тайну. Позволила себе выкинуть из головы проблему с кольцом, которое выделялось под платьем, стоило ей резко развернуться корпусом, разочарование из-за отсутствия какой-либо информации о Руфусе Скримджере и новых местах, и мысли об ухудшении здоровья. Последнее отдалось неприятной дрожью: с утра, перед сном и несколько раз на дню Лейла становилась очень слабой, ноги отказывались уверенно стоять на земле, кончики пальцев холодели, а живот неприятно стягивало узлом. В такие моменты она старалась перестать чувствовать эмоции вообще, ведь если хоть что-то её неосознанно разозлит или встревожит — дремлющие силы поддадутся воле хозяйки. С друзьями же жизнь на мгновение становилась легче. — Ну, как тебе книга? — Лейла, до этого слышавшая приближающиеся шаги, перевела взгляд на появившихся рядом Кевина с Фионой и устало улыбнулась. Ещё в среду в библиотеке он дочитал купленный сборник о магических животных и со словами: «Очень интересно, но всё же мне больше хотелось узнать о растениях, а не драконах, которым посвящена половина книги», передал его заинтересовавшейся Лейле. У Гонории она узнала о драконах только в рамках школьной программы, да и сама не горела желанием вспоминать о существах Средиземья, однако в тот день любопытство взяло верх. — Очень интересно, уже два вечера подряд не могу остановиться, — усмехнулась та и прикрыла книгу, удобнее сев на камень у озера. Проветриться перед отбоем и почитать в сумерках книгу оказалось очень хорошей идеей. — Зато теперь мы знаем, что тебе интересно, — посмеялся Кевин, но голос его дрогнул. Нахмурившись, Лейла зажгла на конце палочки свет и рассмотрела лица друзей. — Мерлин, вы чего?.. — она запнулась и прикусила губу, смотря на их мокрые, красные глаза. Фиона тихо шмыгнула носом и положила голову на плечо Кевину, поджав губы. — Я думал, ты не заметишь, — признался Кевин и невесело усмехнулся. — Он теперь тоже знает про мою маму, — Лейла помрачнела, и все трое на минуту погрузились в тишину. — Я не могу понять, почему ты мне ничего сразу не сказала? Я должен был присутствовать на похоронах! Я имел на это полное право! — выдавив из себя спокойный тон, прошептал Кевин, и по усталому лицу Фионы стало понятно, что разговор зашёл в то русло уже не первый раз. — Фионе тоже надо было побыть одной, как бы ваши семьи хорошо не дружили. Думаешь, ей было бы легче, стой ты с ней рядом и также плача? — риторично спросила Лейла, подходя к наблюдавшему за водяной гладью Кевину. Аккуратно положив руку ему на плечи, она прошептала: — Думаешь, твоя подруга смогла бы сказать об этом накануне твоего дня рождения? Фиона о тебе заботилась. Кевин устало выдохнул и, проглотив слёзы, прижался к Лейле как можно ближе. Она протянула руку к Фионе и попыталась беззаботно улыбнуться. Спустя мгновение трое когтевранцев в обнимку стояли у озера и тихо дышали друг другу в шею, не желая отпускать.***
— Вы, конечно, оба хороши. Могли бы что-то другое придумать, а не лишать факультет призовых очков, — фыркнула Паркинсон и покачала головой, словно мать, ругающая сыновей за шалости. — Как вы вообще до такого додумались? — спросила Блэк у брата, под смешки парней отпив из его бокала огневиски. — Я же на Трансфигурации в паре с Пасагальей. Мы делали работу в библиотеке, после чего я специально подложил в её книгу перо и свою тетрадь. Ну, а там дело за малым: во время вечеринки подбросить в камин трансфигурированный улей и полить зельем, чтобы увеличился в размерах. Утречко у них выдалось весёлым, горка была единственным вариантом для спасения, и пока они катались, я под чарами зашёл к нашим друзьям в гостиную. — То есть даже цель визита придумал? — поинтересовался Кэрбот, забавляясь. — Ах, почему сразу придумал? Причины важнее не было, я должен был забрать свои вещи! — театрально обиделся Блэк. — Спасибо за товар и идею, Фрэнк, без тебя бы я не справился. — Да мы до конца дело так и не довели, — отмахнулся Эйвери, размешивая карты. — Я вот добился своего и отомстил давней знакомой. Пасагалья снова столкнулась со своим страхом высоты, вы же видели, как её трясло… Однако ты, Орион, желаемого не получил. Фрэнк разом осушил стакан и, стараясь казаться увлечённым беседой, стал постукивать пальцами по креслу. Он так и никому не сказал, с каким нетерпением вставал в тот день, и что придумывал план весь месяц. Не упомянул, с каким азартом издалека наблюдал за летящими с башни когтевранками, как выбил из рук Пасагальи палочку и, спасибо урокам Вилкост, увеличил валун на конце горки. Сначала Блэк неохотно верил ему, отказывался от придуманного плана, но после весомого аргумента: «Каждого из нас преследует своя цель», тот успокоился и принялся мстить. Фрэнк понятия не имел, что некоторым слизеринцам сделала эта Харрисон, однако помимо мести Пасагалье, он смог помочь ему. Потому уже вторую неделю держался из последних сил и ждал — ждал его реакции. — И какие цели преследовал ты, Блэк? — равнодушно спросил Реддл и устало опустился в кресло напротив Малфоя, начав шахматную партию. Сделав вид, будто увлечён картами, Фрэнк навис над столом и боковым зрением ощутил на себе удивлённый взгляд старосты, из-за чего чуть не потерял самообладание. В груди быстро разрасталась гордость и радость за содеянное, а Блэк лишь шире улыбнулся. — Хотел обеспечить нашей новенькой максимально бодрое утро. После чего зашёл в гостиную, пчёлы же не нападают на «хозяина», — усмехнулся тот, вскинув подбородок. — Зашёл в её комнату, в надежде отыскать что-то стоящее… — И что же ты желал увидеть? — насмешливо вскинула бровь Блэк. — Пропуск в библиотеку? Котёл для Зельеварения? Или хотел примерить одно из её платьев? — Умолкни, — раздражённо выплюнул он, угрюмо посмотрев на сестру. — Не кажется ли тебе странным: приехала из Норвегии, где уровень обучения не лучше магловского, стала любимицей Вилкост, к которой никто и близко подобраться не мог все предыдущие года. Каким-то образом Харрисон не напрягается, чтобы нагнать школьную программу, так ещё успевает сказочки рассказывать, да и в библиотеке с книжкой посидеть, — Фрэнку не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто понимающе хмыкнул. — Орион, сколько уже можно, отстань ты от Харрисон, — скинув карту, устало проговорил Лестрейндж. — Ууу, — завёлся Блэк, невесело блеснув глазами. — Собственный охранник? Что, Роберт, первая любовь? — Оставь свои шутки, — спокойно ответил он, удобнее усаживаясь в кресле. — Кто к тебе из однокурсников обращается на «Вы»? Вот именно, никто. Харрисон же скрашивает нудные учебные дни, хотя наверняка льстит, но уважает собеседников, даже тебя, — Долохов с усмешкой взял карту и на секунду задержал взгляд на Блэке. — К тому же, она единственный интересный человек среди старших курсов. Да ладно вам, многие здесь друг друга с рождения знают, а с другими факультетами стало скучно уже после третьего курса. Скажешь, что я не прав? — Для примера вспомни хотя бы Пасагалью, — подал голос Малфой. — Я до сих пор удивляюсь, как она со своей безответственностью, легкомысленностью и эмоциональностью попала на Когтевран. Вспомни наших нежных пуффендуйцев, которые верят, что мы можем их в любой момент проклясть, а про гриффиндорцев я вовсе не буду говорить. Харрисон же не лезет со своей дружбой, не говорит чушь, но и не боится сказать своё мнение. — Согласна, — подала голос Блэк, положив голову на плечо Малфоя и продолжив читать журнал. — Работали мы с ней один раз на Зельеварении, и в библиотеке она поделилась книгой для эссе. Конечно, я её толком не знаю, но манеры и юмор у неё прекрасны. А ты, братец, позоришь наш факультет. Немыслимо, чтобы кто-то так горевал, просто потому что написал тест по истории хуже какой-то когтевранки… — Ты что-то нашёл? — внезапно спросил Реддл, заставив Фрэнка напрячься. — В комнате? — после слабого кивка Блэк фыркнул и еле заметно помотал головой. — Нет, на неё были наложены опознавательные чары. Только если зайти во второй раз, ну или с разрешением Харрисон, я бы увидел что-то, кроме иллюзии незаселённой спальни. Реддл поджал губы и быстро кивнул, погрузившись в игру. — Но ты же не будешь сдаваться, Орион? — тут же поинтересовался Фрэнк, не смотря в сторону старосты. — Конечно, не буду! Нужен новый план, и ты мне в этом поможешь. У тебя хорошо получается, Фрэнк. «Ты даже не представляешь, на что я готов», — Фрэнк улыбнулся своим мыслям и скинул карты, сдерживая радость. Реддл мельком взглянул на него и ухмыльнулся. Он наконец-то его заметил.***
Тема перешла в другое русло, однако перед глазами Тома до сих пор мелькали воспоминания среды. Следя за ходом игры, он откинулся на спинку кресла и еле сдержался от улыбки. Расписание в тот день было самым коротким: после обеда им осталось отсидеть один урок Трансфигурации и спокойно закончить учебный день. Перемена затягивалась, многие уже стояли у входа в кабинет, сверяя домашнее задание и стараясь за пару минут вспомнить материал прошлого урока. Том стоял чуть вдалеке от толпы, сверяя списки и вычёркивая дурацкие фамилии родителей первокурсников, которым он уже послал письма с информацией об обновлениях правил. Скрипя зубами, он всё-таки согласился, что работа старосты отнимала много сил и портила настроение, особенно если Диппет решал завалить его документами с самого утра. Почти дописав дату, Том вздрогнул от громкого крика и дёрнул рукой, размазав чернила. Сжав челюсть, он неохотно поднял взгляд и замер в удивлении. Не всем с лёгкостью давалось трансфигурировать ящерицу из кружек, он это знал, но не думал, что кто-то так сильно ошибётся с расчётами и превратит безобидное животное в шипящую змею. Слушая истерические крики девушек, которые отпрянули от неё первыми, и наблюдая за ошарашенным Кэрботом, Том невольно усмехнулся. Змеи — его любимые животные: с ними он начал говорить ещё в приюте, чем вызвал волну новых оскорблений и шёпота по типу: «Его надо в психушку, он странный». Они были его самыми преданными слушателями — с ними он говорил о планах по захвату мира, об эмоциях, иногда требующих свободы, и людях. Насколько те глупы, неинтересны и слабы. Потому сейчас ситуация казалась ему забавной, и Том с трудом сохранил спокойный вид, вместо того, чтобы погладить змею. Когда парни отмерли, они подошли ближе и стали веселиться, кидаясь в неё заклинаниями: щекоча, строя на полу лабиринты, больше распаляя её злость. Серая змея зашипела ещё громче, проговаривая: «Ещё чуть-чуть, и один из вас умрёт», и кинулась на веселящегося Рамоса. Однако тот быстро среагировал и отошёл назад, под общие смешки и свисты откинув её лёгким заклинанием. Когда Тому стало скучно, в конце коридора он ненароком услышал знакомый тихий смех Круз. Неспешно развернув голову, он наткнулся на сонную святую троицу: Круз, Уайт и Харрисон. Когда последняя улыбнулась и наткнулась взглядом на шипящую змею, лицо её еле заметно вытянулось. Глаза слегка расширились, а улыбка медленно сползла. В следующую секунду Харрисон замерла и пошатнулась, резко прижавшись плечом к стене. Она сделала вид, что споткнулась, после чего судорожно выдохнула, и глаза её расширились. Натянуто улыбнувшись, Харрисон отмахнулась от помощи и быстро скрылась за поворотом, потупив взгляд. Первые пару минут, пока Круз не уничтожила змею, Том приходил в себя и не мог поверить. Но потом глаза засияли, и уголки рта невольно приподнялись. Он позволил себе поднять глаза и улыбнуться Пасагалье, хотя мысли были совершенно о другой. Харрисон боялась змей. Тряхнув головой, дабы отогнать наваждение, он ещё раз осмотрелся, на случай если показалось, и, нигде её не найдя, направился к Долохову. Том никогда не делал поспешных выводов, любил думать и анализировать, и ему всегда хватало пары минут, чтобы полностью убедиться в своих домыслах. Однако, когда речь заходила о Харрисон, он ошибался уже не первый раз, и промахнуться сейчас просто не мог. Прозвенел звонок, и она последней зашла в класс, мягко улыбаясь и что-то шепча Круз на ухо. Как только Харрисон поймала взгляд Тома, уголки рта дёрнулись вниз, и лицо её потеряло какие-либо эмоции. Серые глаза блеснули привычным холодом, не показывая её внутреннего состояния, пока сама она не захочет этого, и, в спешке достав циркуль, та сосредоточилась на словах Дамблдора. Смысла в рисовании чёртовых кругов он так и не нашёл, но это было не самым раздражающим: со дня, когда Блэк и Долохов должны были преподать ей урок, она стала смотреть на него по-другому. Том не думал, что такое возможно, но чёртово равнодушие Харрисон, распаляющее его изнутри, переросло в ледяную непробиваемую глыбу льда, и в глазах появилось открытое презрение. Стоило посмотреть в её сторону, она чувствовала это и еле заметно поджимала губы, таким образом выражая… что? Этого Том не понимал, от того злился ещё больше. Когда Дамблдор неспешно прогуливался по классу, проверяя домашнее задание и разрешая сдавшим вспомнить пример трансфигурации с прошлого урока, сидевший перед Томом Долохов резко взмахнул палочкой. Его соседка свалилась со стула, и класс затаил дыхание, не решаясь кричать при профессоре. Рука Харрисон дрогнула и медленно опустилась на стол. На этот раз чёрная змейка завернулась в кольцо и уставилась прямо на неё, неспешно высовывая шипящий язык. Зрачки Харрисон сузились, и вторая рука, еле заметная под мантией, сжала край парты до побеления костяшек. Она отвела наигранно спокойный взгляд от змеи, будто тот приносил ей боль и, дрогнувшей рукой нацелив на неё палочку, уверенно прошептала: — Випера Эванеско, — змея растворилась в маленьком чёрном облаке, оставив под собой сгусток пепла. Харрисон закусила губу и вернулась к рисованию, пока Том отвернулся к окну и коротко улыбнулся. Он не ошибся.***
Лейла тихо промычала и потёрла ноющие виски, не решаясь раскрыть глаза. Последние воспоминания были очень размытыми: субботний вечер подошёл к концу, она ушла с работы и вернулась в Хогвартс. Дорога из Хогсмида подмёрзла, но Лейла всё-таки не упала и дошла до входа в замок. В дверях та почувствовала лёгкость, словно с неё сошли чары, после чего в нос ударил дурманящий запах горького миндаля и редиса, а потом…темнота. «Неужели приснилось?» — подумала Лейла, и воздух грубо потряс её за плечи, вмиг опровергая все домыслы. В горле образовался неприятный ком, а тело покрылось мурашками. Огромная мрачная комната с холодным полом и непонятно откуда стекающей водой. Длинный коридор, с двух сторон которого расположились высокие статуи змеиных голов с торчащими языками. На секунду Лейле показалось, что они шевелятся, но после сильно ущипнула себя за локоть и резко встала. Настороженность, что сопровождала её каждый день, возросла и теперь колючими пальцами царапала грудь. «Успокойся», — приказала она самой себе и нервно сглотнула, когда не нашла в мантии палочки. Резко приложив руку к талии, тихо выдохнула, ощутив цепочку, и развернулась. — Мерлин, — вздрогнув, протянула она севшим голосом и задрала голову. Перед ней растянулась каменная скульптура мужского лица. Лейлой завладел интерес: она сделала пару шагов назад и быстро проморгалась, узнав его. — Салазар Слизерин, — даже бесцветным, вырезанным из камня она не могла не узнать одного из основателей Хогвартса. В учебниках слишком часто встречались его портреты: лысая голова, большие глаза и длинная вьющаяся борода. На лбу у него залегла морщина, а рот был слегка приоткрыт. Спустя мгновение Лейла заметила, что комната на этом не заканчивалась: Салазар был окружён дорожкой и кирпичными стенами, из арок которых виднелись узкие, похожие на канализационные проходы и грязные лужи. Как бы смешно не звучало, но это не было похожим на башню Слизерина. Ведь ни окон, ни спален, ни дверей — ничего не было. «Где мы?» «Если бы я знал…» В одной из дальних луж забурлила вода, и Лейла постаралась утихомирить нарастающее беспокойство. Резко послышался громкий всплеск и басистый рык — она прикрыла рот рукой, не в силах кричать. Из, казалось, мелкой лужи выросла гигантская змея: толстая чешуя отливала тёмно-зелёным, и длинное, жилистое тело возвысилось над комнатой, заставив засомневаться, кто всё-таки больше. Даже на расстоянии Лейла с ненормальной дрожью в теле видела, как огромная слюнявая пасть раскрывалась всё шире и шире, предоставляя вид на заточенные клыки и длинный шипящий язык. С самого детства она боялась змей. Когда начали развиваться стихии, они постоянно приползали к Лейле, долго смотрели на неё, и так глубоко, так проницательно, что она просто не знала, чего от них ожидать. Другие животные ласкались и от них веяло безопасностью. Однако змеи смотрели на неё непроницаемым взглядом, будто на пустое место, и молчали. Их голоса даже не пытались пробиться в сознание Лейлы, отчего становилось не по себе. За последнюю неделю она повстречалась с ними уже два раза, и Василиск стал последней каплей. Животный страх сковал тело, сердце пропустило удар, когда зверь оскалился и направился в её сторону. На дрожащих ногах она ринулась в сторону, дабы вжаться в стену и перестать дышать, чтобы не привлечь внимания. Но шаги по лужам громким эхом раздались по комнате, и Василиск лишь быстрее заскользил по воде. Добравшись до углубления в стене, Лейла хотела развернуться спиной, но поскользнулась и зацепилась рукавом об острый выступ, через секунду ощутив горячую струйку крови. Судорожно пытаясь отцепить рукав от выступа, Лейла не успела спрятать руку за стену и в следующее мгновение пронзительно закричала. Сильное тело Василиска оказалось настолько близко, что тараном выгнуло кисть в другую сторону и выломало хрустнувшую кость. Рядом промелькнул змей и, перебросив Лейлу в воздухе, кинул ту в каменную скульптуру. Закашлявшись от поднявшейся пыли, она ощутила сильное головокружение и попыталась убежать в сторону, но была намертво прижата к стене хвостом чудовища. Сумасшедшая боль пронзила всё тело: кисть пульсировала и при самом малом движении заставляла Лейлу кусать губы и сдерживать вой. Когда Василиск перестал шипеть и начал медленно снижаться, спускаясь мордой на уровень её лица, она сама вжалась в неровную, режущую спину стену и зажмурилась. «Нельзя смотреть ему в глаза», — беспрерывно повторяла Лейла, судорожно глотая воздух. Страх — могущественный и жестокий, он разбил самообладание на осколки, сломал равнодушие и спокойствие и сейчас выжимал из неё остатки гордости. Лейлу обдало резким, вонючим дыханием, после чего в ушах зазвенело. Виски сжало так сильно, что хотелось разорвать себя на части, лишь бы не чувствовать этого напряжения. Она не могла пошевелиться: тело трясло от страха, а голова отказывалась работать. Грудь высоко вздымалась и спустя пару минут… ничего не произошло. Дыхание Василиска слышалось где-то рядом, чуть дальше уха, но оно не опаляло лицо, даже не касалось Лейлы. Медленно, нехотя она раскрыла глаза и беззвучно выдохнула — в паре миллиметров от кожи находился огромный жёлтый глаз, готовый вот-вот выпасть из глазницы. В груди неприятно кольнуло, и когда их взгляды соприкоснулись, казалось, оба перестали дышать. Зрачок Василиска резко сузился, став еле заметным. Его хватка немного ослабла, а жёлтый глаз растерянно забегал по сторонам. И тогда Лейла ощутила столь знакомое ненавистное чувство: как сводит мышцы, и чей-то голос пробивается в сознание. — Нет… Нет! Молчи, ничего не говори, пожалуйста, — молила она Василиска, задыхаясь. Если он скажет ей хоть слово, она обессиленно упадёт на пол и не встанет ещё несколько дней. Если не умрёт раньше. Зверь зашипел и резко отлетел от её лица, снова возвысившись над ней — разозлился или обиделся, было абсолютно всё равно. Снова зажмурившись, Лейла затаила дыхание и стала ждать. Подбородка мягко коснулись холодные пальцы, и когда она резко раскрыла глаза, по телу пробежал табун мурашек. Марволо смотрел на неё с лёгкой усмешкой, но в глазах бурлила целая жизнь: от презрения до необъяснимого удовольствия.***
— Т…ты, — не спрашивая, а утверждая, прошептала Харрисон, дрожа как осиновый лист. Мерлин, как он был рад видеть в её глазах неподдельный страх. Впервые она выглядела слабой, беспомощной, сжимающей больную руку, с которой стекала кровь. — Не думал, что когтевранцы такие слабоумные. Спрятаться за стеной — серьёзно? Так ещё и повредить руку, причём самой, — наблюдая за серыми, побелевшими глазами, разочарованно произнёс Том и большим пальцем аккуратно провёл по её щеке, убирая прилипшую прядь. Приказав Василиску отпустить её, он неотрывно следил за её выражением лица. После сказанных на Парселтанге слов глаза Харрисон расширились и стали стеклянными. — Ты наследник Салазара Слизерина? — Том усмехнулся и даже удивлённо приподнял бровь. — Неужели это интересует тебя больше всего? — саркастично протянул он, играя с её палочкой. Наклонившись, чтобы её выхватить, Харрисон ощутила, как сильно его пальцы сжали подбородок, и зашипела. — Она тебе не понадобится. Поднимайся. Лёгким движением своей палочки Том поставил её на ноги и стал медленно ходить вокруг, рассматривая мокрое платье, порванный рукав и испуганное лицо. — Мы сыграем в игру. Я задаю вопрос, ты на него честно отвечаешь. Если я чувствую, что ты лжёшь, в тебя летит заклятие. Какое, пока не придумал, — спокойно пояснил он и улыбнулся. — Зачем ты это делаешь? — Замолчи, — раздражённо выплюнул он. — Не собираюсь объясняться по сотому кругу. Итак, первый вопрос: точно ли ты полукровка? — Да, — сразу ответила Харрисон, хотя казалось, что она вложила своё значение в ответ. — Ты победила Блэка и Долохова в одиночку? — Да. — Что ты знаешь обо мне? Какую нарыла информацию? — Хватит! — Том замер, не понимая, откуда взялась такая храбрость. — Замолчи, просто замолчи и перестань лезть ко мне! Всё, что я знаю, осталось в том доме, я не искала ничего о тебе, как ты не можешь понять! У тебя паранойя? Тебя по голове ударила Джорджия? Может, амортенция или что-то похуже работает? Почему ты не можешь понять… — Харрисон, я не слепой! — подойдя слишком близко к её лицу, прошипел Том, тряся ту за плечи и не в силах больше сдерживаться. — Ты полная идиотка, если думаешь, что я верю в твою отрепетированную ложь уже битый месяц. Ты дура, если думаешь, что имеешь права хамить, перебивать и ставить мои слова под сомнение! Да кто ты вообще такая, а? Всё время ты вставляла мне палки в колёса, в тот день исчезла и вернулась спустя два года. Думаешь, мне было жутко весело ждать, пока не придут авроры вместе с тобой и не упекут меня в Азкабан? Ох, наивная… И сейчас мы раз и навсегда решим, что правда, а что ложь. — Что ты… — Круцио! Будто знала, Харрисон облокотилась на стенку и с силой прикусила губу, сжав кулаки до побеления костяшек. — Я хочу слышать, как ты кричишь, — спокойно заявил Том и резко прибавил силы. От кончиков пальцев растекалось тепло, и красный луч, более резко вылетевший из палочки, ударил ту прямо в грудь. Не устояв на ногах, Харрисон простонала и рухнула на пол, согнувшись пополам. Кровь из раны хлынула сильнее, окрашивая воду в бардовый цвет, а на её лице выступила испарина. Тело трясло, и глаза бешено вращались в глазницах. Но она молчала: впилась ногтями в землю и до крови закусила губы, смотря ему в глаза. Позади слышались всплески воды, однако до Василиска Тому тогда не было никакого дела. — Легилименс! — озлобленно рявкнул он, погружаясь в сознание Харрисон. Но буквально через секунду его выбросило обратно. Том не на шутку взбесился, ведь она была на грани смерти и всё равно продолжала удерживать защитный блок. Он попробовал ещё два раза и, только усилив мощь Круциатуса, смог дотронуться до поверхности её воспоминаний. По-прежнему не было никаких картинок, и когда Том уже отчаялся, его сознание пронзил душераздирающий крик. Этот голос он не мог перепутать: детский, более эмоциональный, но он принадлежал Харрисон. Она кричала так истошно и громко, что казалось, у него сейчас выбьет перепонки. Задыхаясь, захлёбываясь в слезах, Харрисон не умолкала ни на минуту: — Нет… нет! Прошу, не делайте этого! — в ответ прозвучал басистый, ухающий голос, и Том не разобрал ни слова. — Я буду слушаться, буду молчать, только не трогайте меня! Пожалуйста! Нет! Нет!.. Реальная Харрисон завыла и притихла. Перед глазами Тома появилась картинка: Она гуляла по Косому Переулку и, завернув за угол, сжалась от боли. После чего стала задыхаться: в глазах поплыло, руки поледенели и стали искриться, словно медленно исчезать. Когда перестало хватать воздуха, Харрисон затянуло в водоворот и через минуту выкинуло на скрипучие половицы. Том не смог не узнать одну из комнат отцовского дома: дорогая мебель, уродливый ковёр и тлеющие угли в камине. События стали ускоряться, словно Харрисон снова пыталась блокировать доступ. Она быстро спустилась по лестнице и спряталась за стенкой, желая незаметно выйти из дома. Тогда Том услышал свой голос. Негромкий, приторно ласковый. Увидел себя со стороны: как горели огнём глаза, и вздувалась вена на шее. Как белели костяшки, и вздымалась грудь. — Авада Кедавра! Два лежащих трупа. Он заметил Харрисон. Та попыталась убежать, подставила стол, дабы он не смог пройти в комнату, но план провалился. А затем его пылающие от злобы глаза, смертельный луч и… перемещение. Картинка резко сменилась. Скорость увеличилась, и Том с новой силой нацелил на Харрисон палочку, потому что боялся, что не успеет досмотреть. Она сидела в своей спальне: с помощью Люмоса освещала стол и иногда поглядывала на кошку, лежащую на кровати. Перед глазами появился дневник: тёмно-коричневый в слегка потрёпанном переплёте. Видно, что в нём много писали, но, когда Харрисон листала страницы, не было видно ни одного слова. Обмакнув перо в чернильницу, она стала быстро заполнять страницу неизвестными Тому буквами, после чего в сознании послышался её диктующий голос: — Знаю, что нельзя жаловаться. Но я ужасно устала от него. Марволо злится на меня — я же без понятия, почему. Говорит, что я что-то знаю о нём, видимо, важное или секретное. Всё, что знаю — он убил свою семью, и многие слизеринцы его боятся. Разве это так страшно знать? Он думает, что я расскажу его тайну, но не знает, что я даже со своими справиться не могу… Тома окатило ледяной водой, и он вынырнул из воспоминаний, не заметив, как уже давно опустил палочку. Высушив себя, он медленно направился к притихшей Харрисон. Её плечи слегка подрагивали, но глаза были закрыты, а рука по-прежнему прижата к груди. Нервно сглотнув, он опустился на корточки и прощупал пульс — жива. Исхода сегодняшней пытки Том не знал — готов был и убить, а разобраться с трупом не составило бы проблем. Он не сожалел о содеянном — Харрисон получила по заслугам. Но теперь он чувствовал раздражение и злость на себя. Все эти воспоминания значили одно: именно Том всё время ошибался, убеждая себя, что слишком хорошо знал людей и их эмоции. Когда те честны и когда врут. Со скрипом в зубах он понял, что она не врала. Ни про то, что непонятно как оказалась в доме отца, ни про знания о его планах. Выходило, что ей действительно было плевать на него. Если бы Харрисон сейчас открыла глаза, Том бы точно не смог спрятать своей растерянности, потому что впервые не знал, что делать. Задумавшись, он не сразу заметил, как та тяжело и отрывисто дышала. Её пробивала сильная дрожь. Как бы ни хотелось признавать, Харрисон снова его удивила: в первые разы его Пожиратели кричали, как девчонки, корчась от боли от двухминутной пытки. Она же даже в таком положении, когда уже показала страх, не открыла слабую сторону и терпела, хотя от перенапряжения могла сойти с ума. Том поморщился и мрачно выдохнул. Может, оставить здесь и запереть? Навсегда? Или хотя бы на пару дней? Он высушил Харрисон, убрал кровавые разводы на одежде и, уменьшив боль, нехотя взял ту на руки. Пытаться утихомирить судороги в Тайной комнате не самая лучшая идея. Том ожидал, что проникнуть в когтевранскую башню в три часа ночи будет легко, но не настолько. Никакой вечеринки, ни одного ученика в гостиной, ни одной помехи. Даже искать комнату долго не пришлось — под дверью её соседок старые половицы уже прогнулись, что свидетельствовало о длительном проживании там. К его разочарованию, комната действительно была зачарована, и даже то, что он зашёл с хозяйкой, не разрушило иллюзии. На всякий случай закрыв двери заклинанием, Том уложил Харрисон на чистую, непокрытую пылью кровать, у изголовья которой спала кошка Райс, и снял мантию. Закатав рукава, он проверил Дезиллюминационные чары и, с безразличием осмотревшись, выудил из кармана палочку. Даже перед встречей в Тайной комнате Том знал, что, если та выживет, нести её в Больничное крыло будет слишком подозрительно, ведь она только недавно оттуда выписалась. Знал ли он, что притащит Харрисон в комнату и станет снимать боль после пытки? Нет. Том и до сих пор не собирался лечить её, он не мадам Помфри. Ноющее запястье — не его проблема, пусть помнит о своей невнимательности. Накладывать заклятие забвения он тоже не хотел, потому что страх в глазах Харрисон был райским наслаждением, и забывать такое она не должна. Отчасти Том сейчас сидел и, смотря на спящую ведьму, лечил её тело из-за чувства вины. Потому что Харрисон оказалась меньшей его проблемой, но отмучилась больше, чем, к примеру, надоедливый старик Дамблдор, которому он и сделать ничего не мог. Потому что она заставила его чувствовать: ненормальную ненависть с яростью, интерес, удивление и восхищение. Восхищение кем-то, кроме себя. — Это только твоя вина, — устало фыркнул Том и, накрыв Харрисон одеялом, удалился. Ведь даже себе он никогда не признается, что виноват. Всю следующую неделю оба старательно избегали друг друга. Нет, не прятались, стоило второму пройти рядом — просто молчали и по возможности держались на расстоянии. Удивительно, но никто ничего не заметил: Харрисон вела себя так, словно ничего не произошло, только почти не улыбалась, ссылаясь на плохое самочувствие. Перевязанную руку под мантией никто, кроме её дружков не видел, и что она им сказала, как соврала, Том не знал, да и ему было всё равно. Когда они сидели вместе, та при любом его движении отодвигалась на край парты и продолжала задумчиво смотреть в пространство. Иногда Тома это забавляло — наконец-то она узнала своё место. Но чаще всего он быстро об этом забывал, потому что его заботило другое. Всю неделю тот ходил в своих мыслях и анализировал больше обычного. Теперь можно было начать работу над планами полным ходом: подключить Пожирателей, меньше бояться самому. Но и интересовало его кое-что ещё: для полной подстраховки было необходимо узнать, что так целенаправленно Харрисон искала в книгах. Спросить напрямую — бред. Проследить — ничего не даст. Потому в пятницу, завидев дымчатую макушку на своём любимом месте, Том мрачно выдохнул и, очаровательно улыбнувшись Пинс, положил книги на стол. Харрисон резко подняла усталые глаза и, столкнувшись с ним взглядом, осмотрелась, тем самым показывая, что в библиотеке полно свободных мест. Расслабленно усевшись напротив, он взял чистый пергамент и раскрыл первую книгу. Спокойно поднял равнодушный взгляд и пояснил: — Работа в парах, неужели забыла?