Трек (часовая версия), что вдохновил меня на написание главы: https://youtu.be/UJ6ftpk3PR8
— Ну чего? — мягко прошептала Лейла, слыша урчание Лапты над ухом. Нехотя разлепив глаза, она отвернулась от проницательных жёлтых глаз и, поднеся руки к лицу, громко зашипела. Острая боль пронзила левую руку от кончиков замёрзших пальцев до плеча и прошлась по спине, заставив резко выдохнуть и полностью проснуться. Аккуратно поднявшись с кровати, Лейла в мгновение осушила стакан воды и присела у открытого окна. С гостиной уже доносились приглушённые голоса, в которых она узнала своих однокурсников, готовившихся к тесту по Травологии за час до урока. Ничего нового. Вчерашнее воскресенье быстро пронеслось перед глазами: ей до сих пор было стыдно за свою неаккуратность. Потому что работать официанткой, которой за один раз нужно успеть отнести как можно больше заказов, со сломанной опухшей кистью было проблематично. Кэрол нашла плотную повязку, и каждый час Лейле приходилось выходить на задний двор паба, чтобы воспользоваться магией и наложить чары заморозки. Медицинской магией она не владела, знала только основы, потому чары быстро сходили в самые неподходящие моменты и приходилось через слезящиеся глаза вежливо улыбаться, расставляя дрожащими руками кружки с пивом. К маленькой радости и её удивлению, клиенты, за исключением нескольких напряжённых переговорщиков, вошли в положение официантки и не торопили Лейлу. Ещё один плюс быть вежливой и в меру честной — люди в Лютном переулке тянулись к себе подобным. — Ты сегодня рассеянная какая-то. Осторожнее, — окликнула Лейлу Кэрол, взяв на себя чуть больше заказов, чем обычно. Улыбнувшись, она до боли прикусила губу и, отдав заказы поварам, вышла на улицу. Рано утром ей было совсем нехорошо: слишком много мыслей в слабом состоянии стягивали живот в узел и заставляли тело дрожать. В пабе Лейла смогла успокоиться, расслабиться, погрузившись в общение с клиентами и увлёкшись быстрым темпом работы, хотя всё равно иногда выпадала из реальности и вспоминала вчерашнее. Встретившись взглядом с одним из главных торговцев Горбина, которому, видимо, уже рассказали про их договор, она напомнила себе об обязанностях и до конца смены сосредоточилась на своей части сделки. Найти за один день обычной слежки человека, ворующего товар, было невозможно, так как описание Горбина: «Это должен быть странный тип. Может, не сильно, но ты точно заметишь. Повадки, манеры, дёргающиеся руки, излишняя осторожность или напряжённость — мне плевать, что из этого, но он точно чем-то отличается» было слишком широким. Таких каждый день приходило очень много, от того задание становилось сложнее. Но так как Лейле самой было любопытно узнать, что это за человек и какая вторая сторона Лютного переулка, день пролетел незаметно. В понедельник же рука немного посинела от перетянутой вчера повязки и опухла, а боль в руке отдавалась с новой силой. Лейла не могла шевелить запястьем, но по-прежнему не желала идти к мадам Помфри или жаловаться кому-либо, поскольку была виновата сама. Со стиснутыми зубами она положила руку на стол и стала аккуратно её разогревать, прежде чем перевязать, однако настолько сосредоточилась, что заметила вошедшую Фиону слишком поздно. — Вот твоя книга по Нумерологии, спасибо, а то… Это что? — мягкий тон резко сменился на недовольный, и, закрыв двери, она уселась рядом. Лейла хотела быстро спрятать руку за спину, но посмотрев на серьёзное лицо Фионы, поняла, какую глупость придумала. Поджав губы, она согласно кивнула и почувствовала на запястье тёплые мягкие пальцы. Фиона ещё пару минут аккуратно крутила её руку, всматриваясь в посиневшие пальцы и опухшую кисть, после чего тихо выдохнула и посмотрела прямо на Лейлу. — Не затягивай так сильно повязку, ты только хуже делаешь. Я сейчас вернусь, — не прошло и минуты, как она снова опустилась рядом с Лейлой и поставила на стол небольшой сундук. В нём лежали всевозможные зелья и мази: покупные, подаренные и приготовленные самой Фионой. На уроках Слизнорта она не была лучшей, но только из-за нехватки времени, которое давалось на приготовление зелий. За пределами кабинета она тратила несколько часов, однако конечный продукт всегда был идеальным. — Сначала выпей это. Знаю, ужасное на вкус, но ускорит процесс сращивания кости, — вода в стакане окрасилась в серый цвет грязи, и Фиона с укором посмотрела на Лейлу, заставив без сопротивления осушить стакан. Пока она сжимала челюсть и морщилась от горького привкуса, Фиона открыла голубую пробирку и взяла блестящую на свету слизь. — Джек слишком часто ломал конечности на квиддиче, поэтому грех за семь курсов не приобрести эту мазь. Она замораживает опухшее место лучше чар, расслабляет нервные клетки, и боль чувствуется чуть меньше. Я буду накладывать её два раза в день в течение всей недели, тогда всё должно пройти, — еле касаясь запястья, спокойно пояснила она и, накладывая мазь одной рукой, второй мягко сплела их с Лейлой пальцы. Та сдержалась, чтобы не вцепиться ногтями в её кожу, после чего опустила голову и прошептала: — Спасибо тебе. Мне уже стыдно от того, сколько раз я это говорила, — Фиона на секунду подняла глаза, после чего громко вздохнула. — Никогда нельзя извиняться за хорошее воспитание… Слушай, я всё понимаю, правда, стараюсь понять до сих пор, но — она остановилась и стала серьёзной. — Моё терпение тоже не вечно. Ты ошибаешься, если думаешь, что абсолютно всем всё равно, что лучший вариант — всегда хранить всё в себе. Мы с Кевином не глупые, думаешь, не видим твоей слабости в последнее время? То ранки и царапины, то на выходных Вилкост встречается в коридорах, хотя ты с ней занимаешься… Повезло, что только мы с Кевином: ни Хлоя, ни Джек с Джорджией, которые тебя на куски порвали бы. Сейчас вот это, — Фиона говорила ровным тоном, но в глазах плескалась невысказанная обида. — Я надеюсь, когда-нибудь ты всё-таки расскажешь нам, что происходит. Мы, в отличие от Джорджии, которая ничего дальше отдыха в горах не видит, обеспокоены. И это не потому, что все люди во всём ищут выгоду — мы лишь хотим, чтобы ты была в безопасности. На языке Дамблдора это называется забота, — она перевязала руку и, поджав губы, стала закрывать сундук. Лейла неотрывно смотрела ей в глаза и ощущала, как краснеет. В последнее время она испытывала чувство стыда слишком часто. Аккуратно накрыв руку Фионы своей, она неуверенно поёрзала на стуле и тихо заговорила: — Я уже давно не верю, что все люди такие. Точно не вы с Кевином. И я… очень сожалею, если как-то вас обидела, правда, я не хотела этого. Однако есть вещи, в которых я сама ещё не уверена, и подвергать опасности вас нельзя, — после затянувшейся тишины, Фиона выпрямилась и сузила глаза. — Неужели нельзя рассказать мне хотя бы что-то? — поинтересовалась она, щекой опираясь на руку. Лейла нервно облизала губы и наконец-то смирилась. — Ранки и царапины от тренировок. По вечерам я хожу в заброшенный класс и там практикуюсь, чтобы уметь защищаться. А слабость… я просто быстро устаю и из-за кошмаров мало сплю, но всё хорошо, правда… — Ну, конечно, сразу же сказать нельзя, — фыркнула Фиона и поставила на стол почти прозрачное закупоренное зелье. — По утрам разбавляй двумя каплями с водой и пей, организм придёт в норму и будет потреблять витамины. А насчёт кошмаров не переживай, нам всем они снятся. Джорджия тоже почти каждую ночь мучается, это нормально… Значит, это лишь малая часть проблем? — Да. Я постараюсь в ближайшее время найти вариант и рассказать вам, что смогу, — проглотив застоявшийся ком, выдавила из себя Лейла и слегка улыбнулась. — И дело не в вас, ни в коем случае, с вами двумя я забываю обо всех проблемах и действительно наслаждаюсь жизнью. В этом отчасти виновато моё прошлое, ну и я сама. Не зря же Дамблдор говорит, что страхи создаём мы сами, — пытаясь разрядить обстановку, пошутила она. — Просто это немного странно осознавать… Что кто-то интересуется моим состоянием из чистых побуждений. Ещё немного поговорив, они вышли из комнаты и спустились в гостиную. Фиона, хоть и обняла напоследок, отнеслась к ситуации более серьёзно: Лейла видела, как та не простила её до конца, от того и раздражалась. Злилась на себя, потому что снова начала ощущать что-то, кроме равнодушия, скуки, наигранной вежливости и настороженности. Она видела, что меняется и становится более простой, похожей на окружающих её людей. Лейла перенимала их манеру речи, образ жизни, отношение к определённым вещам, но не могла понять: плохо это или нет. — Майк, как можно было порвать новый свитер? Давай, сиди и жди, я всё быстро сделаю, — по гостиной разнёсся раздражённый голос Хлои, стоявшей у окна без повседневного макияжа. Быстро пробегая глазами по строкам учебника, она успевала ругаться и заплетать косу маленькой когтевранке. — Лейла, привет! Всё, Хлоя, она может меня заплести, не раздражайся, — просияла та и кинулась в объятия Лейле. — Марго, — улыбнулась она, чувствуя тепло ребёнка. Словив обеспокоенный взгляд Хлои, Лейла согласно кивнула. — Всё хорошо, я помогу. А что же ты тут делаешь, разве твои друзья, например, Кайя, уже не на завтраке? И ты, Майк, у тебя вроде форма Пуффендуя, или у меня ухудшилось зрение? — И вам доброе утро, мисс Харрисон, мы пришли к сестре. Соскучились, — вежливо улыбнулся Майк, играя с волосами Джека. Единственный первокурсник, приходящий послушать легенды, который отказывался обращаться к ней по имени. — Да, соскучились они, — фыркнула Хлоя, зашивая дырку. — Один свитер порвал, другая решила поэкспериментировать с причёской и пришла с мёдом в волосах. — Вы все семья? А я думала, кого же вы мне напоминаете… — Ага, только у наших мамы с папой шесть детей, — гордо произнесла Марго. — Бернард уже давно работает в Министерстве Северной Америки, мы вот втроём в Хогвартсе, а Тесса и Дилан — близняшки, родились в июне, так что им ещё далеко до школы, — в очередной раз удивлённо вскинув брови, Лейла взглянула на Хлою, кивавшую в такт словам. — Ого, — единственное, что она смогла выговорить. Некоторые вдвоём, как Кайя с Ахтой, не могли ужиться вместе, потому что старшую интересовали одни вечеринки и парни, а точнее один парень — Марволо, а младшая, которая любила чтение и говорить на психологические темы, призналась по секрету, что ей было скучно находиться рядом с сестрой. Лейла кивнула себе и поочерёдно посмотрела на Марго с Майком. Поймав улыбку второго, она сузила глаза и впервые решила заговорить с ним вне школьного двора: — О тебе много говорят. Правда ли, что самый красивый мальчик с первого курса позвал прогуляться вокруг озера нашу милую Кайю? — Кто вам рассказал? — воскликнул он и смущённо опустил голову, зардевшись, чем вызвал одобрительные смешки старших. — Настоящий мужчина, так держать, — оторвавшись от конспектов, посмеялся Джек, пожав ему руку. — Так, свитер твой как новый. Если ещё раз… — начала Хлоя. — Да, да, ты выпустишь на меня боггарта, я помню, — покивал Майк, с лёгкостью надевая его на рубашку. — Запоминайте, вот вам посылка от родителей. А это нужно отнести сейчас в совятню. Положите в коробку свои письма и закрепите чарами, — отдавая две коробки малышам, говорила Хлоя. — Крепко привяжите к лапке Рокли и сначала погладьте её, дайте немного печенья, прежде, чем отпустить к родителям. Всё понятно? — Слушаемся и повинуемся! — хором проговорили Марго с Майком и под заливистый смех выбежали из гостиной. Закатив глаза и усмехнувшись, Хлоя побежала к зеркалу, по дороге крася ресницы и наводя на голове порядок. — Всё, я больше не могу! Сдались мне эти листочки, пестики, тычинки! Мы идём кушать, — резко захлопнув учебник, фыркнул Джек и, закинув на плечо Джорджию, не обращая внимания на ее протесты, пошёл к выходу. — Я дважды повторять не буду! — донеслось за задвигающимся портретом, и никто не решился спорить, потому уже через пару минут когтевранцы были в Большом зале. Убедившись, что рукава мантии полностью опущены, Лейла отдала сумку Кевину и пошла в сторону гриффиндорского стола. «Началась неделя признаний?» — с насмешкой поинтересовался ветер, играющийся в волосах. «Раз уж на то пошло, почему бы не продолжить?» — ухмыльнулась она и присела рядом с строчащими домашнее задание однокурсниками. — Доброе утро, — Уизли и Поттер — лучшие друзья, синхронно оторвались от пергамента и с улыбкой посмотрели на ней. — И тебе привет, Лейла. Что-то хотела? — отступать больше было некуда. — Вообще, да, — протянула она и тихим спокойным голосом спросила: — Септимус, в твоей семье кого-то звали Роном? А у тебя, Флимонт, есть родственник по имени Гарри Поттер? Лейла держалась уверенно, сдержанно улыбалась и постукивала пальцем по скамейке. Однако внутри всё перевернулось. — М… нет, таких не было, а что? — так же синхронно ответили они, и Лейла заметила, как за учительским столом из кувшина вылетела вода, а горло резко пересохло. Мотнув головой, она поблагодарила однокурсников и, бросив на автомате: «Перепутала фамилии», присела возле Кевина. Весь понедельник Лейла провела в размышлениях о том, что её сны — это не шутка, не выдумки фантазии, а настоящее, Мерлин, будущее, которое она не была способна выкинуть из головы. — Она хранила верность прошлому, как хранят святыню, — Лейла резко замерла с пером в руках и медленно подняла голову на Дамблдора, до этого спокойно объясняющего новую тему. Весь класс синхронно переглянулся и оторвался от конспекта. — Её сердце, казалось, закрылось навсегда, и она сама не могла представить, решится ли когда-либо довериться другому человеку, сумеет ли кого-нибудь полюбить… — Сэр, вы увлеклись романами? — прыснула в кулак Блэк. — Время от времени перечитываю любимые, — Дамблдор улыбнулся и отошёл от окна. — Мистер Рамос, — Джек сглотнул и неуверенно почесал затылок. — Недавно вы говорили, что все предыдущие года Трансфигурация давалась вам хуже всего. Вы разбивали посуду, ломали перья, подрывали зелья в кружках, чуть не превратили своего соседа в кролика, а всё из-за давней ситуации, в которой вы абсолютно не виноваты, я прав? — Ну… да, есть такое, — он смутился, но добрая улыбка Дамблдора смогла придать ему уверенности. Между ними явно был какой-то секрет, который больше никто не знал, поскольку даже Джорджия — самая близкая подруга Джека, удивлённо приподняла бровь. — Прошлое бывает слишком тяжёлым для того, чтобы повсюду носить его с собой. Иногда о нём стоит забыть ради будущего… а теперь по поводу изменений иголок ежей… — в последний момент профессор взглянул на Фиону, которая наблюдала за Лейлой, и быстро отвернулся к доске. «Легилимент», — пронеслось в мыслях и стало понятно, что их утренний диалог был прослушан. Класс уже давно привык к странностям Дамблдора, однако в этот раз Лейла задумалась над сказанным, и спустя пару минут её лицо озарила короткая улыбка. Кивнув самой себе, она мелко, еле заметно приписала его слова сбоку листка, после чего спокойно выдохнула и полностью отвернулась от наблюдающего Марволо. В самый нужный момент Дамблдор смог её хотя бы немного успокоить. Зельеварение. Одно слово приносило слишком много противоречий и могло в любой момент как улучшить, так и ухудшить настроение. Лейла до сих пор любила эту науку и всегда выкладывалась на максимум, помня ссоры с Гонорией из-за одного неправильно разрезанного ингредиента. Однако иногда чересчур самовлюблённые и гордые напарники, как Блэк, который чуть не подорвал класс, или же вечные сплетни Слизнорта над ухом могли разом испортить всё удовольствие от процесса. Все шли на уроки, не подозревая, как распределятся пары на этот раз, что за зелье им дадут сварить и будет ли оно на оценку. Слизнорт же каждый раз не переставал удивлять и в один урок впихивал всё: странное распределение, сложные зелья, каверзные вопросы, увлечённый рассказ о новых слухах и, конечно же, приглашение очередного богатого слизеринца в Клуб Слизней. — Ребятки, добрый день, двери закрываем, затихаем! Вчера допоздна у нас было учительское собрание, поэтому, к великому сожалению, я не успел составить пары. Сегодня разрешаю вам распределиться самим! — по классу пробежали радостные крики, но Слизнорт хлопнул в ладоши и разрушил планы учеников. — Не забывайте про правила: в паре работают два разных факультета. На выбор даётся три зелья, страницы учебника на доске, весь урок в вашем распоряжении! Не успев дослушать, Лейла ощутила, как холодные руки аккуратно взяли её за талию и подтолкнули к дальнему столику. — Надеюсь, вы не против моей компании? — подстроившись рядом, коротко улыбнулся Лестрейндж и пригладил свои слегка кудрявые волосы. — Я вся ваша, — она усмехнулась и, мягко высвободившись из его рук, добавила: — Однако впредь прошу не трогать меня без надобности. — Слово дамы — закон, — шутливо склонив голову, он сверкнул карими глазами и открыл нужные страницы. — Итак. Я надеюсь, мы выбираем самое сложное зелье? — Огнезащитное, верно, — просмотрев варианты, заключила Лейла, и через пару минут на столе лежали все нужные ингредиенты. Приступив к готовке, она взялась за свою обычную часть работы — разрезать, раздробить и выжать соки из составляющих зелья, однако вскоре была остановлена Лестрейнджем. — Сегодня мы меняемся ролями, я занимаюсь составляющими, вы готовите. Не пытайтесь скрыть от меня плачевное состояние вашей руки. Что-то серьёзное? — не поднимая головы, спросил он и приподнял брови. — Сама виновата, невнимательность многому мешает, — уменьшая огонь, спокойно ответила Лейла и стала наблюдать за его тонкой работой с кипустовыми корнями. — Хотите сказать, что вам такое интересно? Или вам по приказу нужно узнать как можно больше информации обо мне? Видно, Лестрейндж тоже почувствовал пристальный взгляд Марволо, потому что бобы чуть не вылетели из-под ножа, и его рука слегка дрогнула. Лейла же стояла спиной, но на секунду ощутила непривычную лёгкость, словно гора с плеч упала. Так происходило только с ним. Коротко взглянув на неё из-под густых ресниц, Лестрейндж ни капли не смутился и продолжил: — Не представляю, о чём вы говорите. Однако вы должны понимать, что зачастую люди ведут себя естественно. Если бы я притворялся, то выглядел бы вот так, — он поднял голову и, столкнувшись взглядом с посматривающей на него с другого конца класса когтевранкой, склонил голову набок и очаровательно улыбнулся. Но улыбка была слишком приторной, а лицо с ямочками стало таким добрым, что у самой невольно свело скулы. Обернувшись и увидев блестящие от счастья глаза девушки, Лейла вскинула брови и продолжила работу. — Она во мне сейчас дыру прожжёт, — заключила она, после чего услышала рядом бархатный смех. — С чего вдруг? — Влюблённость. А потому и ревность, — неспешно ответила Лейла, помешивая зелье. — Откуда же такая уверенность? — саркастично протянул он, хотя оба хорошо знали ответ. — Неужели на личном опыте?.. — Ох, мистер, если хотите поговорить о любви, профессор Дамблдор или же Слизнорт с удовольствием согласятся, а мне хватает и просьб детей рассказать истории о любви. «Он взглянул в её глаза и осознал, что в мире перестало существовать абсолютно всё, кроме неё. И этот прекрасный взгляд голубых глаз, Мерлин, он готов был убить за один такой же», — цитируя строчки романа, протянула она и усмехнулась, дёрнув головой. — Какая же вы злая… — Люблю правду. А ещё не думала, что буду обсуждать со слизеринцем такую тему, только если… — она слегка приоткрыла рот в удивлении и резко выдохнула: — Неужели мистер Лестрейндж был когда-то влюблён? Малфой, что стоял за соседним столом, тихо прыснул от смеха и прикусил губу, еле сдерживая улыбку. — К счастью или сожалению, моё прекрасное сердце свободно. Пока что… — он хитро сощурился и мотнул головой. — Куда собираетесь после школы? — внезапно поинтересовался Лестрейндж после пары минут обсуждений поэтапного приготовления. — Не могу дать ответ, даже не знаю, какая направленность… — Какие предметы вас интересуют? Обычно, именно исходя из этого, ученики выбирают профессию, — наблюдая за паром, валящим из котла, задумчиво проговорил он. — История, Зельеварение и Защита от Тёмных Искусств. Однако я интересуюсь всем, на что хватает времени. Разве что обхожусь без Астрономии и Прорицаний… не верю в гадания, — пояснила Лейла. — Надеюсь, к концу года хоть что-то прояснится. Во всяком случае, думаю, дополнительное образование после школы не помешает. Ну, а вы… на кого вы пойдёте? — Я, честно, мало об этом думал. Есть цели и желания, но, если их раскрыть раньше времени, ничего не сбудется, — коротко улыбнувшись, он записал наблюдения и продолжил: — И всё же, меня больше тянет к зельям. Не хочу хвастаться, но это моя стихия. Потому, может быть, через год на одного зельевара будет больше, — прозвенел звонок, и весь класс синхронно выдохнул. — Сэр, мы готовы! Говоря о просьбах первокурсников, Лейла не соврала. Детей прибавилось: теперь перед ней сидела добрая половина первого и даже пару девочек со второго курсов. После трёх маленький дворик заполнялся так быстро, что мест для пришедших через пару минут после звонка не находилось. И спустя пару недель, когда все устои людей, эльфов, гномов и тёмного мага Саурона, о котором пришлось срезать информацию, были рассказаны, тема плавна перешла в русло любви. Слушающие, вдохновившись Дамблдором, один раз выпросили историю об отношениях, и вопросов посыпалось ещё больше. — Если все гномы одинаковые, как мужчины влюбляются в женщин. Вдруг она окажется вовсе не женского пола? — А что будет, если человек влюбится в эльфа? — Или наоборот? — А если в гнома? Смирившись, Лейла немного осмелела и вошла во вкус, хоть и продолжала тщательно отбирать информацию и наблюдать за эмоциями окружающих. Больше всего поражало, что никто, за исключением некоторых особ, не протестовал и не пытался выгнать детей со двора старших. Все однокурсники Лейлы, что собирались там, не упускали возможности послушать легенды, помечтать с прикрытыми глазами и высказать своё мнение о поступках героев. Как оказалось, даже седьмому курсу хотелось отдохнуть: не вспоминать ситуацию в мире, семейные и школьные проблемы, не бегать по консультациям, пытаясь угодить профессорам и выпросить балл повыше, а просто расслабиться и послушать завороженные вздохи детей. Нередко Лейла замечала тёплые взгляды старших, которые те бросали на эмоциональных и таких простых детей. Гриффиндорцы, предпочитавшие сидеть рядом с первокурсниками, спокойно их обнимали, гладили по волосам и подыгрывали, когда те с восторгом переглядывались с ними. Как выразилась Вилкост, которой однажды посчастливилось остановиться у дворовой арки и послушать рассказ, в тот момент происходила настоящая магия без палочки. «Связь поколений», — придумала ласковое название она. — Мисс Харрисон, вы делаете успехи. С каждым занятием всё лучше и лучше, если продолжите прислушиваться к моим советам, вытяните все заклинания на чистое «Превосходно». На сегодня всё, можете идти. Обязательно расскажу о ваших успехах Армандо, — по-доброму улыбнувшись, произнесла Вилкост и направилась к столу, чтобы весь оставшийся вечер проверять работы учеников. — Благодарю, профессор. Хорошего вечера, — устало закинув на плечо мантию, так как сил одеваться не было, Лейла опустила рукава и с приподнятыми уголками губ вышла из кабинета. Вилкост смогла найти подход к столь неординарной проблеме и дать действительно рабочие советы: как стоит держать палочку, куда смотреть, как контролировать всплеск магии, и благодарности Лейлы не было предела. Взглянув в окно и обнаружив сильный ливень, она поменяла направление и спокойным шагом направилась в библиотеку. До отбоя было целых два часа, из-за чего упустить шанс добить книгу из Запретной секции и вернуться к изучению драконов она не могла. Спускаясь по очередной лестнице, Лейла стала непрошеным свидетелем чужого разговора, однако подслушивать и разбирать чей-то шёпот не собиралась, поэтому завернула за угол и планировала быстро уйти. Пока не увидела, как посередине пустого коридора Эйвери вжал Джорджию в стену и яростно тряс её за плечи. Оба сверкали глазами и плевались фразами, которые напоминали шипение змеи. — Какие-то проблемы, мистер Эйвери? — скучающе осмотрев искажённые аристократичные черты лица, схожие со звериной мордой, холодно проговорила она и вскинула брови. Он резко выпрямился и убрал плотно сжатые пальцы с плеч Джорджии. — Личные разговоры — тет-а-тет, так сказать, — утихомирившись, тот поправил галстук и ухмыльнулся. — Джорджи?.. — она громко выдохнула и, в своей манере поправив доходящее до колен платье, наконец посмотрела на Лейлу с привычным недовольством. — Всё нормально, просто Эйвери нужно поучиться сдерживать свою агрессию, — фыркнув и поморщившись, Джорджия посмотрела на наручные часы и повеселела. — А сейчас, прошу меня простить, мне пора идти помогать пуффендуйкам выбрать наряд на свидание. До вечера, моя дорогая! Подбежав к Лейле, она быстро чмокнула её в щёку и скрылась в передвигающихся лестницах. Безразлично пожав плечами, та возобновила путь к библиотеке, пока снова не услышала голос Эйвери: — А вы у нас очередной префект? В любимчиках профессоров, дружите со всеми факультетами, сказочки читаете детям, теперь ещё и защитницей стали… — она не остановилась и тактично промолчала, не имея желания отвечать на колкости. — Вот только у каждого из нас есть свои скелеты в шкафу, и я уверен, если будете продолжать лезть в чужие дела, кости ваших окажутся в каждом углу этого замка. — Тогда не забудьте начать с себя, — сухо прошептала Лейла себе под нос и скрылась за поворотом. Помотав головой и заметив в дальнем углу Кевина с Фионой, она двинулась к ним. Профессор Бири часто задавал им дополнительные сочинения, тем самым повышая их и так хорошие экзаменационные баллы, и они привыкли корпеть над работой несколько часов подряд, лишь бы всё вышло идеально. Однако компании Лейлы они были рады, поэтому всегда разрешали сесть рядом и даже отрывались от эссе, чтобы поговорить. — Вы знаете, что между Эйвери и Джорджией? Не моё дело, но только что в коридоре шипели друг на друга и, казалось, вот-вот задушат, — присев рядом и положив чистый пергамент, тихо пояснила она. — Это не серьёзно, у них такие отношения уже с первого курса, — не поднимая головы, ответила Фиона. — Ссоры между семьями, разошлись во мнениях, наверное… Ну и оба стали друг друга всячески провоцировать. Дёрганья за косички переросли в словесные дуэли, и иногда они переходят границы со своими розыгрышами или оскорблениями. Но никто не вмешивается, они лишь иногда перебрасываются скверными словами, больше ничего. — И хоть Эйвери — образ истинного слизеринца, наша Джорджия не хуже. Со своими итальянскими корнями не уважать себя она просто не может, — кивнул Кевин, заставив остальных невольно улыбнуться и погрузиться в свои дела. Фиона немного отошла от разговора, произошедшего в понедельник, и не стала нервировать Лейлу, выжидающе наблюдая за каждым её действием. Она приходила по утрам и не поднимала ту тему, спокойно помогая с рукой, которая, как и здоровье, шла на поправку. В очередной раз Лейла была ей безумно благодарна. — Лейла, всё хорошо? — обеспокоенно покосилась на неё Хлоя во время завтрака. — Конечно, — на автомате выкинула та и еле заметно улыбнулась. Осознав, что читает одну страницу уже пять минут, Лейла, наконец, подняла глаза и приняла отрезанный Фионой кусок любимого ванильного пирога. Однако стоило поднести кусок ко рту, с плеч словно свалилась гора, и есть перехотелось. Вспомнилось, как с помощью этого пирога её чуть не убили, и Марволо, который затеял это, сейчас наблюдал за ней. После субботней ночи она не желала думать об ужасах Тайной комнаты ещё несколько дней: было слишком много дел и хотелось хотя бы немного прийти в себя, успокоиться. Однако со вчерашнего вечера Лейла так и не смогла сосредоточиться на уроках, потому что мыслей по этому поводу накопилось достаточно. Раньше она и не замечала на себе взгляды Марволо, не ощущала противоречий: сидя рядом с ним, Лейла чувствовала спокойствие. Только не своё, а магическое — его тёмная сила расслабляла ауру кольца. Настоящие же чувства, которые контролировала она сама, буквально выли от напряжения. Лейла не могла поверить, насколько Марволо оказался другим: сидеть с наследником Слизерина, который говорил со змеями и без какого-либо сожаления пытал её Непростительным, оказалось немного страшно. В семнадцать лет его планы убийства были изящнее, чем у прожившего три тысячелетия Владыки Трандуила, славившегося хладнокровием и жестокостью. На протяжении недели они не обменялись ни словом, потому что были погружены в свои заботы и мысли. Лейла слишком много думала и анализировала, из-за чего к концу дня голова просто раскалывалась. Её заботило кольцо — неизвестно, что Марволо сделал, принеся её в комнату, и с учётом его способностей, произойти могло что угодно. Воспоминания он видел не самые важные: хоть её крик в сознании однозначно побудил много вопросов, но трансгрессию из дома его отца она, при всём желании, объяснить не смогла бы, а запись в дневнике наглядно показала ему, что всё это время Лейла не врала. Это было единственное, что выводило её из себя. Из-за его гордости и паранойи пострадала именно Лейла — подверглась невыносимой боли и показала страх. Марволо был последним человеком, которому она хотела бы рассказать свои тайны, и, по иронии судьбы, он, конечно же, оказался первым. Живая, трепетная радуга тех чувств, которые пытались раскрыть в ней Фиона с Кевином, выцветала в душе, стоило противным мыслям навязчиво засесть в голове. Всё чаще каждой клеткой тела ощущая присутствие Марволо, вспыхивали угарные серые огоньки злости на всё и всех. Тлело в сердце чувство тяжкого недовольства, а сознание одиночества в этой серой безжизненной чепухе, грубо било её по щекам. Ведь одной проблемой стало больше. «Позитивно», — невесело ухмыльнулась Лейла, вполуха слушая Вилкост и выводя на пергаменте очередные круги. Презирала ли она Марволо? О да, если такой прекрасный актёр не смог распознать её правду и сам накрутил себя. Раздражалась ли из-за его тщеславия? Конечно, при самовлюблённых и чересчур уверенных людях сложнее оставаться спокойной. Боялась его самоуверенности, удивлялась навыкам в дуэлях, тяге к знаниям и выдержанному самообладанию, спокойствию. Но после двух дней напряжённых дум появилось ещё кое-что, что Лейла не могла не признать. На это и злилась, мечтая устранить слишком любознательного Марволо без палочки — тогда шансов выжить у него бы точно не осталось. Это было понимание. Моменты абсолютной ясности накатывали на Лейлу несколько раз в жизни, на несколько секунд. Всё заглушала тишина, и она не думала — чувствовала. Всё казалось таким настоящим, и мир казался таким юным, словно всё на свете, наконец, пришло в порядок. Эти мгновения невозможно удержать, и Лейла цеплялась за них, но они ускользали. Только на этом и держалась жизнь: эти мгновения возвращали в настоящее, и она понимала, что всё шло именно так, как и должно. И сейчас она неохотно, но признала, что понимала поступок Марволо. Оправдывать Лейла его не собиралась — он оказался диким и жестоким, но она не была даже на долю лучше. Если Марволо так боялся за сохранность своих секретов, не пришлось гадать, чтобы понять их важность. При любой возможности он желал устранить Лейлу как свидетельницу и «шпионку», потому что подвергать себя опасности не мог. И она не могла отрицать: на его месте Лейла бы поступила так же. Каждый, кто даже издалека видел её вместе с Гэндальфом и бежал распространять информацию об их новом жилье, умирал от её же руки. Лейла даже не задумывалась, не жалела тех, кто хотел причинить ей боль — потому что в плену таких было слишком много. Оттуда и урок: безопасность близкого человека и себя стояла на первом месте, и в бою человеческие слабости, как жалость или страх, были не позволительны. — Лейли, очнись и пой, урок закончился, — щёлкнув её по носу, посмеялась Джорджия и легко закинула сумку на плечо. Проморгавшись, Лейла услышала громкие шаги за дверью и поняла, что в кабинете остались лишь пару человек. Кевин с Фионой дописывали конспект, Джек с Джорджией обсуждали запланированную вечеринку, дожидаясь своих друзей, а у стола Вилкост активно кивала головой и перешёптывалась с Марволо. Неохотно встав, Лейла стала собирать учебники, когда внезапно услышала весёлый голос Джека: — Профессор, мы уже как месяц не можем на выходных погулять с Лейлой! Пожалуйста, пожалейте её, она же и так трудится не покладая рук, — она прикрыла глаза и прокляла всех известных орков, но быстро развернулась к ним лицом и сохранила спокойствие. — Ну… — пока Вилкост стояла в недоумении, Марволо хмыкнул и скрылся за дверью. — Идите гуляйте, я то здесь причём? — Да вот, она же все выходные у вас проводит. Учится упорнее всех, мы её даже по вечерам не застаём, видно, вы здесь её мучаете до ночи, — звонко посмеялась Джорджия, выжидающе уставившись на профессора. Лейла осторожно посмотрела на Вилкост и молила, чтобы та увидела надежду в её глазах. — Всё только в руках самой мисс Харрисон. Чем быстрее она выполнит задания, тем быстрее присоединится к вам. Кстати, мистер Рамос, вы отработали технику и прислушались к моим советам, касающимся дуэли? — Конечно, профессор… — неуверенно протянул Джек и, взяв Джорджию за плечо, быстро направился в сторону выхода. — До свидания. — Вы солгали? — Может быть, — крикнула Джорджия и рассмеялась, услышав раздражённое шиканье. — Мисс Харрисон, останьтесь на минутку, — Лейла даже не пыталась незаметно уйти, она положила сумку на парту и выждала момент, пока Кевин с Фионой скажут ей, что пошли к профессору Бири. Дверь захлопнулась, и Вилкост прислонилась к столу, сложив руки на груди. — Я прошу прощения, профессор. Это лучшее, что я смогла придумать, однако уже поняла, что совершила ошибку. Меньше всего я желала оклеветать вас! — размеренно проговорила Лейла, в конце резко повысив голос. — Я, конечно, уверена, что ничего плохого вы не замышляли, судя по словам ваших одноклассников… Да и таким маловероятно вы смогли бы подпортить мне авторитет, — она дёрнула уголком губ и опёрлась руками на стол. — Наполовину это правда — мы же с вами встречаемся раз в неделю. Однако я имею к этому отношение, поэтому хочу услышать настоящую причину, где же вы находитесь. Лейла поджала губы и посмотрела в окно, борясь с сомнением. Ущипнув себя за руку, она тихо выдохнула и сдержанно улыбнулась. — Вы же проверяете мои способности в бою по приказу Диппета? Ну вот, это напрямую связано с нашим разговором, потому что он позволил мне… — Лейла замешкалась, резко оборвав фразу. Стараясь уйти от прямого ответа, она услышала голос и замерла: — Так вы подрабатываете, милочка?.. Ох, не стоит волноваться, если что, Армандо мне ничего не говорил, — махнула рукой Вилкост и по-доброму взглянула ей в глаза. — Тогда… как? — единственное, что смогла произнести она. — Основываясь на своём опыте. Как же я сразу не догадалась! Я же тоже была подростком, а родители мои погибли молодыми, потому пришлось зарабатывать самой. Деньги нужны были как никогда. Мерлин, мисс, если вы думаете, что я стану кричать об этом на каждом углу, как мой любимый коллега Гораций, можете успокоиться, — Вилкост мягко посмеялась, и с души Лейлы будто камень упал. Казалось, прошло уже достаточно времени, но она так и не привыкла к простоте этой женщины за пределами урока. Вилкост присела за стол и с тёплой улыбкой прикрыла глаза: — Пришлось, конечно, не сладко. До сих пор помню, как еле успевала в три разные лавки. Но моей любимой оставалась «Волшебные похороны и бальзамирование». Немного прибыли делали маленькую меня на шаг ближе к мечтам… — Лавка же в Лютном переулке, верно? — О да, и в этом нет ничего зазорного. По крайней мере, для нынешнего преподавателя Защиты от Тёмных искусств. Оттуда и появилась тяга ко второй стороне магического мира: я умела за себя постоять, поэтому обзавелась небольшим уважением среди старших, нашла связи и подслушивала разговоры клиентов. Сначала страх, что меня поймают, что директор узнает, куда я без его ведома отправилась, завладел мной. А потом жизнь подняла с колен, и, быстро повзрослев, я поняла, что мне нравится Тёмная магия. Как говорится, своего врага нужно знать в лицо… Я не буду вас напрягать, рада, что вы всё же кое-как признались. Но если захотите поделиться, буду с удовольствием ждать вас на наших уроках по выходным, — подмигнув, Вилкост с головой окунулась в непроверенные работы учеников. Ошарашенная таким честным и лёгким рассказом, Лейла приоткрыла рот и, уже дойдя до двери, немного развернулась. — Мне тоже нравится Лютный переулок, — прошептала она и заметила на губах профессора заигравшую широкую улыбку. Придя в полюбившийся за короткое время дворик, Лейла была стиснута в крепких объятиях детей, которые наперебой кричали о вариантах новых историй. Мысль о том, что дуэли происходили в разные дни, ибо профессора пояснили, что: «В реальности никто не будет предупреждать вас о схватке за несколько дней», и на сегодня седьмой курс полностью свободен, грела душу, ведь спешить было некуда, оставалось много времени на прогулку и чтение. — Лейла, сегодня у меня день рождения! — радостно прокричала гриффиндорка, и остальные, всё же поздравив, досадно выдохнули и стали шептать ей на ухо свои предложения. — Значит… все мы понимаем, что это значит, — удивившись, как она могла допустить зарождение такой традиции, Лейла улыбнулась и махнула рукой: — Выбирай историю. — Расскажи про сторону зла, — словно заученная фраза сорвалась с языка гриффиндорки, и Лейла прикусила губу. — Может, даже там была любовь? — многозначительно поиграла бровями она и улыбнулась под поддерживающие кивки остальных. — И даже там, — задумчиво прошептала Лейла и выпрямилась, аккуратно коснувшись волос Кайи. — Всё началось… В библиотеке сегодня было необычайно тихо: в пятницу её занимали лишь пятые и седьмые курсы, готовящиеся к экзаменам, поэтому ученики спрятались в самых дальних уголках и погрузились в работу. Время шло медленно, Лейла изучала новый материал о драконах, запоминая каждую деталь, и параллельно листая последние страницы «От поющего Бархана до Катакомб Йиглавы: немного о проклятых и опасных местах». Огромная книга с одной стороны, маленькие, но толстые сборники о драконах с другой, по правую руку чернильница с раскачивающимся на ветру пером и несколько разных стопок пергамента, разложенных по всей её части стола — вот настоящие катакомбы. Бегая по строкам и быстро перелистывая страницы, чей шорох раздавался эхом по библиотеке, Лейла нетерпеливо постукивала пальцем по чёрному переплёту, в надежде выхватить столь долгожданные слова по типу: «После совершённого обряда природа и все живые существа вымерли, а душа волшебника навсегда осталась в чертогах Тёмной магии». Однако мнимые надежды разрушились так же быстро, как напротив неё сел Марволо. Она резко подняла закрывающиеся от усталости глаза и, столкнувшись с ним взглядом, осмотрелась, тем самым показывая, что в библиотеке полно свободных мест. Расслабленно усевшись напротив, Марволо взял чистый пергамент и раскрыл первую из большой стопки книгу. Спокойно поднял равнодушный взгляд и, заметив её немой вопрос, пояснил: — Работа в парах, неужели забыла?***
Спустя пару секунд раздумий глаза Харрисон прояснились, и она коротко кивнула, снова погрузившись в чтение. По очереди открывая нужные страницы с нужной информацией, Том ждал, пока она что-то скажет и начнёт работать. Однако спустя пять минут напряжённой тишины он не выдержал и заговорил первым: — Какую тему берём? — через секунду Харрисон резко перевернула страницу и слегка склонилась над книгой, быстро бегая взглядом по строкам. Том раздражённо выдохнул и открыл рот, чтобы повторить вопрос, но она приподняла указательный палец, тем самым сказав подождать. Поджав губы, он выразительно осмотрел её забитую листами и учебниками часть стола и открыл чернильницу, выведя в верхнем углу пергамента свои инициалы. Спустя пару минут рядом послышался разочарованный вздох, и Харрисон, явно чем-то недовольная, аккуратно закрыла книгу, отодвигая ту в сторону. — Выбери сам, — она устало протёрла глаза и осмотрела запас его книг. — Это парная работа, если не поняла. Я не собираюсь делать всё один, — спокойно ответил Том. — Если предложу что-то я, ты всё равно упрямо будешь стоять на своём, — сухо сказала она, подписывая пергамент. Том поджал губы и поднял на неё глаза. — Пожалуйста, давай без этой гордости, сделаем и разойдёмся. — Законы Голпалотта, — заключил он. — Я пишу первую часть — его воздействие на волшебный мир и названия законов, ты — их объяснение и красивый конец. Все нужные книги я взял. Пока Том записывал всё, что помнил и иногда сверялся с нужными страницами, Харрисон неспешно водила пальцем по абзацам, что-то себе помечая, и ждала своей очереди. Пару раз наблюдая за ней исподлобья, он натыкался на усталый и задумчивый взгляд серых глаз. Если сравнивать с тем, как она читала предыдущую книгу: хмурилась, быстро дышала и со скоростью света перелистывала страницы, закусывая губу, то нынешнее задание не доставляло ей никакого удовольствия или интереса. Когда Том передал ей пергамент, Харрисон обмакнула перо в чернильницу и, задумавшись буквально на секунду, стала аккуратно, но быстро выводить слова. Том был абсолютно уверен, что делает всё правильно. Он продумал план, и сейчас внутренний голос вырывался, кричал, что самое время начинать. Вот только подготовиться к разговору Том не смог: с Харрисон это было невозможно. Словно почувствовав его взгляд, она подняла бровь и развела руками: — Что не так? — склонив голову набок, равнодушно спросила она. — Ты избегала меня почти всю неделю, — с неким наслаждением заключил Том. — Это называется находиться в своих мыслях и стараться решить проблемы. У тебя то же самое, — спокойно ответила она, не отрываясь от пергамента. Помолчав, Том смерил её холодным взглядом и внезапно спросил: — Как рука? — Это действительно то, что тебя интересует? — Харрисон дописала абзац и невесело усмехнулась, приподняв одну бровь. — Нет, — признался Том и раздражённо выдохнул. Другие девки велись на такую нежность сразу же. Видимо, заинтересованности в диалоге у неё не было, поэтому помолчав, он размеренно продолжил: — Я предлагаю сделку… — О нет, спасибо, я откажусь, — хмыкнула она, сверкнув серыми глазами и вспомнив о прошлом договоре. — Помолчи и дослушай, — сухо обрубил Том, всё ещё видя на её губах усмешку. — Я знаю, что ты читаешь ту книгу, потому что ищешь определённое место. Её рука еле заметно дёрнулась, и последняя буква получилась корявой, но улыбка не спала с лица. Том же усмехнулся и стал тянуть за нужные ниточки, ласково шепча: — О да, Харрисон, я знаю, что именно ты ищешь… — однако, когда она начала тихо смеяться, улыбка быстро спала с его лица. Харрисон прикрыла рот рукой и попыталась успокоиться. — Ну тогда расскажи и мне заодно, — как ни в чём не бывало проговорила та и резко стала серьёзной. — Не действуют твои манипуляции, потому что я сама не знаю, что именно ищу. Как же ты об этом… — Хорошо, я без понятия, какое именно это место или вещь, — в голосе послышалось раздражение. — Но, если учесть, что ты тратишь на нахождение информации почти каждый вечер, можно понять, что это правда, и обмануть меня ты не сможешь. Поэтому у меня предложение: я сохраню твою тайну и помогу в поисках. Взамен ты должна сказать мне, о чём так заботишься и что ищешь, — Том закончил и впился взглядом в лицо Харрисон. На половине его речи она перестала моргать и резко замерла с пером в руках. — Тебе какая от этого выгода? — напрямую спросила та, прищурившись. — Безопасность выше всего, — размеренно пояснил он, постукивая пальцем по столу. — Хочу быть полностью уверен, что твои расследования не касаются меня и никак не помешают мне… — Мерлин, опять, — стукнув ладонью по столу, Харрисон громко выдохнула и понизила голос: — Тебе было недостаточно того вечера? Какое чудовище заставило тебя настолько не верить людям? Ты… — Приют, Харрисон, это называется приют, — нехотя ответил он, ведь скрывать это от неё не имело смысла: она и так знала. Ситуация уже раздражала его самого, потому что он никогда не докапывался до человека, сам узнавая о его делах за пару дней. Это не тот случай. Том еле сдерживался от ярости, терпя все её заскоки и неуважение к нему, и лишь крошечная часть сознания, которой руководил интерес, приводила мысли в порядок и успокаивала. — Не могу не спросить у тебя тот же вопрос. Ты же сама тут не ищешь дружбы, никому не открываешься и никому не веришь, — едко подметил он, пытаясь разглядеть в тумане что-то, кроме холода и презрения. — Непрошенное волшебство, — выпалила Харрисон, недовольно отводя взгляд и вставая. — Сядь. Я так и не закончил, — спустя минуту напряжённой тишины она смиренно прикрыла глаза и втянула побольше воздуха, медленно выдохнув. Дописав свою часть работы, Харрисон упёрлась взглядом в окно и терпеливо стала ждать. — Я слушаю, — пояснила она, поставив на стол локти и сплетя пальцы в замок. Смирилась и была по-настоящему спокойна или притворялась, Том понять не мог, но то, что послушно села на место, заставило подавить гордую улыбку. — Меня устроит и не самый красноречивый ответ, но честный. И, если всё понравится, я помогу. — Сейчас ты не в том положении, чтобы ставить условия, — чётко произнесла Харрисон и поджала губы, что-то обдумывая. — Ну да, я всего лишь могу навести шума, рассказать, что именно такая милая и стеснительная когтевранка читает в Запретной секции… — скривив губы, намекнул Том. — Значит, милой когтевранке поверят, если та расскажет о твоих грязных делишках и покажет свои воспоминания как доказательство, — она полностью развернулась к нему и склонила голову набок. Тому же просто хотелось её задушить. — Как сказал Эйвери, у всех нас есть скелеты в шкафу, и мы не исключение, Марволо. И всё же… — Харрисон протёрла глаза и устало выдохнула. — Если я скажу, ты оставишь меня в покое? — Это всё, что ты хочешь? — пряча удивление, спросил он. — Да. Я не вмешиваюсь в твои дела, ты забываешь о моих, не трогаешь меня, не пытаешься убить или покалечить с помощью своих дру… товарищей и не заставляешь их следить за каждым моим шагом… — Я понял, — сухо перебил её Том, ухмыльнувшись. — Настолько меня ненавидишь… — Презираю, — тут же ответила Харрисон и задумалась, не заметив, как сверкнули его глаза. «Терпение. Пару минут, и она станет тебе не нужна», — словно мантра, засело у Тома в голове. Видно было, что она колебалась: кусала губу и часто моргала. После чего оглянулась, и когда никого рядом не увидела, понизила голос. — Есть одна вещь — маленькая, не представляющая ценности даже маглам. Но её нужно уничтожить: и чем быстрее, тем лучше. Помимо сильной магии, которой нужно умело владеть, я должна найти место, где был самый сильный выброс магии, потому что уничтожить эту вещь можно только там. Но, конечно же, нет ни одного точного источника, даже не везде информация подтверждена… Что с тобой? — прежде чем успела сказать ещё что-то, Том быстро расслабил кулаки и мотнул головой, медленно втягивая воздух. — Продолжай. — Это всё, что я могу тебе сказать, — пожала плечами она. — В подробности тебе вдаваться не надо, а помочь… ты просто не сможешь, — с разочарованной усмешкой добавила Харрисон и начала складывать книги. Тома же немного трясло от осознания и распирало от злобы. Он стиснул зубы и молча взглянул на неё, спрятав кулаки под мантию. Она говорила о крестраже. — Эта… вещь, — замялся он, — Описывается в книгах? Раз ты не собираешься говорить, хотя бы так станет понятнее, — уже давно всё было понятно. — Если книга из Запретной секции, значит, магия Тёмная. Может, что-то сказано в «Волховании» или, например, «Смертоносной магии»? — Марволо, — Харрисон усмехнулась, прикрыв рот рукой: — С чего вдруг про это должно быть сказано в книге, если… — улыбка резко сошла с её лица, и рот приоткрылся в удивлении. Том сглотнул, пока она смотрела сквозь него, после чего Харрисон резко сорвалась с места и рванула к выходу без вещей. Не теряя ни секунды, он быстрым шагом направился за ней, тяжело дыша. Что это ведьма задумала?! Однако на удивление она не бежала из библиотеки: Том также резко завернул за стеллаж и понял, что они оказались в Запретной секции. — Как я раньше не догадалась, — Харрисон проходилась кончиками пальцев по старым переплётам и быстро скользила блестящими глазами по названиям, пока её рука не дрогнула, а на лице не расплылась еле заметная улыбка. Том незаметно выудил палочку и под рукавом мантии сжал ту до отрезвляющей боли в костяшках, когда заметил, на какой странице она открыла «Волхование». Бесцветный заголовок, который мерещился ему на уроках и во снах прошлые несколько лет.«Крестражи».
— Как ты можешь так спокойно… — Все два месяца я шла не в том направлении, искала совершенно не то, — игнорируя его слова и не обращая внимания на ходячие желваки, прошептала Харрисон, завороженно перечитывая нужные строки. — Эта вещь — она очень похожа на крестраж… — Твой? — потерянно моргая, он старался увести тему в другое русло. — Мерлин, нет… о, ужас, как ты мог о таком вообще подумать? И я лишь сказала, что качества схожи. Но это… это оно, — восторженно зашептала она и прикусила губу. Теперь Том даже не пытался скрыть удивления и непонимания. — Хочешь сказать, эти два месяца были пустой тратой времени? — осторожно поинтересовался он. — Не пустой, я много чего узнала. И сейчас, наконец, поняла, что именно нужно искать, — Харрисон развернулась к Тому и склонила голову набок, сузив глаза. — Не думала, что когда-нибудь скажу такое, но, спасибо. Без твоей подсказки я бы не додумалась. Правда, о них вообще почти нет информации, но… В общем, спасибо, мне пора — она положила книгу обратно и быстро ретировалась. Том остался смотреть ей вслед и только вечером, гуляя по коридорам, осознал главное. Харрисон была слишком искренней в тот момент и даже забыла про своё напускное спокойствие: её глаза буквально сияли от пришедшей идеи. На губах Тома заиграла удовлетворённая улыбка — она ничего о нём не знала. Пора было сдвигаться с места и начинать выполнять планы. — Добрый вечер, Милорд, — через десять минут после лёгкого касания Чёрной метки портрет в его гостиную отъехал, и на пороге показались вымотанные Пожиратели. Однако, несмотря на поздний вызов в субботний вечер, все оставались серьёзными и, сложив руки по бокам, напряглись. Закинув ногу на ногу, Том устало прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, чувствуя тепло камина. — Рад, что вы так быстро среагировали на вызов. Мы наконец-то можем начинать серьёзную работу, — ни один мускул на их лицах не дрогнул, однако глаза Блэка с Долоховым азартно сверкнули. Лестрейндж и Малфой из-за своих характеров не показали абсолютно ничего, продолжая стоять ровно и ожидать приказа. — Найдите, украдите, откопайте, мне всё равно — принесите мне информацию о нынешнем местонахождении школьных артефактов. — Вы имеете ввиду… — Да, Антонин, вещи основателей Хогвартса, — раздражённо отчеканил он, закатив глаза. — Но они же утеряны ещё… Простите, Милорд, — Долохов сконфузился и сжал челюсть, подрагивая от взгляда Тома. Тот лишь усмехнулся, не желая тратить на тупость свои силы. После пары вопросов и отчёта о прошедшей недели, Том махнул рукой и отпустил Пожирателей. Уже когда они почти подошли к портрету, он впился взглядом в спину Лестрейнджа, чувствуя его напряжение, и внезапно изменил планы. — Орион, — тот резко замер и прочистил горло, боясь стоять к нему спиной. — За свои розыгрыши и шутки над Харрисон теперь отвечаешь сам. Свободны. Все выходные этой ведьмы Харрисон не было в школе, и Том смог окончательно успокоиться, восстановиться. Однако даже в это время он злился, потому что думал о ней: злился на наглость и чрезмерное спокойствие, невольно сжимал кулаки при воспоминаниях, как та не подчинялась ему. Но больше всего не мог смириться со своим стремительно растущим любопытством: ещё ни один человек так его не интересовал.*
— Мисс Розье из Слизерина и мисс Харрисон из Когтеврана, прошу занять позиции. Том оторвался от учебника и услышал рядом шелест мантии. Пока он сидел у стола, отодвинутого к стене, и читал, лишь иногда поднимая глаза на дуэлянтов, Харрисон была неподалёку. Каждый раз она отказывалась стоять в толпе и с любопытством наблюдала за каждым боем издалека, ходя из стороны в сторону с руками за спиной. Когда та легко забралась на боевую арену, как её любили называть однокурсники, Том прикрыл книгу и выпрямился. Напротив неё под аплодисменты слизеринцев встала Розье. Показательно кинула мантию брату и расправила платье, игриво блеснув глазами. Заглянув ей в голову, он невольно усмехнулся: ненавидеть Харрисон за хорошую успеваемость, популярность среди детей и то, что Лестрейндж по-настоящему к ней добр — чистая женская логика. Поэтому он никогда не думал брать в свои ряды девушек — слишком эмоциональные создания. — Помните правила: никаких Непростительных и проклятий, — пробасил Дамблдор и отошёл в сторону. Девушки поклонились друг другу, и в воздух резко взмыли палочки, замерев в миллиметре от их лиц. — Я постараюсь не больно, — еле двигая губами, произнесла Розье. — Это просто игра, не переусердствуй, — спокойно ответила Харрисон и коротко улыбнулась, хотя в глазах было столь привычное равнодушие, и казалось, будто ей абсолютно всё равно. Обе должны были сделать пять шагов и после развернуться друг к другу лицом. Однако Розье резко прокрутилась на каблуках и выпустила из палочки жёлтый луч гораздо раньше: — Отключись! — выкрикнула она на весь зал. — Протего! — вмиг уверенно ответила Харрисон, и щитовые чары ослепили, разделив зал пополам. — Я думала, мы играем честно. — Петрификус Тоталус! — яростно взмахнула палочкой Розье, но красный луч, выпущенный невербально с противоположной стороны, вылетел почти в ту же секунду прямо на неё. Не узнать яркость «Оглохни» Том не смог. Бой перешёл на новый уровень, и теперь девушки боролись на Невербальных заклинаниях, однако хорошо разбирающимся в магии было несложно определить, какими щитами они уклонялись друг от друга. Розье справлялась так же, как и всегда — не плохо, но и не хорошо: порой самообладание уступало ярости, эмоциям, отчего заклинания приходилось произносить вслух. Хорошая техника, но не было в её движениях никакой точности, а руки, как и тело, захваченное азартом, подрагивали. Харрисон же… Том прищурился и слегка поддался вперёд, желая понять, почему её движения выглядели странно. — Инсендио! — под громкие крики по залу пролетело эхо от громкого взрыва. Центр дуэльного возвышения залили отблески танцующего оранжевого пламени и быстро устремились к ногам Харрисон, однако та еле заметно шевельнула губами и, произнеся: «Партис Темпорус», сделала узкий проход в огне. Краем глаза Том подметил, что Вилкост удивлённо подняла брови и что-то шепнула Флитвику. Тем временем атака переросла в очень опасный танец: глаза Розье готовы были убивать, и с обеих сторон заклинания стали лететь более опасные. Только спустя пару минут Том наконец-то понял, что его так смутило. Харрисон отличалась от других техникой: моментами её рука слишком крепко сжимала палочку, что выдавало её чрезмерные старания и напряжение. Но всё остальное время он не мог оторваться от неизведанного экземпляра: Харрисон вертела, поднимала в воздухе и перекидывала в другую руку, когда приходилось уклоняться, палочку так легко, что казалось, ею было слишком легко управлять, словно та ничего не весила. Самым приближённым к её технике был Долохов: он мог в любой момент бросить палочку и кинуться на соперника с кулаками или холодным оружием. Харрисон же не была бешеной: она сохраняла спокойствие, хотя некоторые Невербальные заклинания шептала, и уверенно шла на Розье, местами балансируя на одной ноге, отбивая атаку. Моментами палочка была готова вылететь из руки, но так лишь казалось, потому что в следующую секунду из её кончика со свистом вперёд летели яркие лучи. Том видел, как со скрежетом зубов Розье понимала, что скоро окажется на краю, поэтому с удовольствием гадал, как же она вывернется в этот раз. — Серпенсортия! — из-за испуганных криков Харрисон не расслышала заклинание и, выставив палочку, увидела перед собой длинную, шипящую змею. Коралловый аспид яркого красного цвета с чёрными кольцами метнул на секунду взгляд в сторону Тома, но он быстро закрыл сознание от разговоров с животным и стал наблюдать за происходящим. Короткая улыбка тронула его губы: он видел скрытый испуг и раздражение Харрисон. За последние недели увидеть четыре змеи было слишком весело для неё. Она продолжала неподвижно стоять и спокойно разглядывать озлобленную чешуйчатую, пока Розье медленно подходила ближе и удовлетворённо улыбалась. Дымчатые пряди, как показалось, опустились и прилипли к фарфоровым щекам, впервые мешая Харрисон сосредоточиться. Приподнявшись со скамейки, Том заметил, как коралловый аспид облизнулся и поднялся на уровень её лица — их взгляды соприкоснулись.***
Красные зрачки пронзили сознание, и неистовая боль разрядом пронзила тело. В голову впились сотни осколков, а в глазах на секунду потемнело. Четвёртая змея, и это уже было не смешно. Туман, окутывающий сознание, медленно расступался перед шипящим языком, и мысли резко стихли, стоило бархатному голосу коснуться слуха. «Миссс Розье поссставила мне цель — ранить и запугать вассс. Но хозяйке делать больно нельсся. Я её проучу», — сдерживая дрожь и балансируя на носочке, лишь бы не упасть прямо в толпу, Лейла старалась отговорить змею, но та её не слышала — она оскалилась и, сверкнув алыми глазами, развернулась к ошарашенной Розье. — Випера Эванеско, — слегка охрипшим голосом произнесла Лейла и, не теряя ни минуты, поняла, что представление нужно заканчивать. Змея была ядовитой, и легко простить по уши влюблённой в Лестрейнджа Розье такую нечестную игру она не желала. — Оглохни! — быстро среагировала та и с сумасшедшим блеском в глазах стала метать заклинаниями посильнее. — Обезъяз! Остолбеней! «Придержи меня ещё чуть-чуть, прошу», — прошептала Лейла воздуху, чувствуя, как валится с ног. — Экспеллиармус! — синхронно выкрикнули обе, однако в Розье не попало, и Лейла ощутила, как теряет тепло палочки. Когда та метнулась вправо, прямо в толпу, она резким движением подхватила её в полёте и, увернувшись от очередного заклинания, перестала контролировать спокойствие, когда Розье наслала порчу. — Сальвио гексиа, — сухо бросила Лейла и на последних силах выставила щит. — Экспеллиармус, — палочка Розье подлетела к потолку. — Инкарцеро, — верёвки быстро обвили её тело. — Левикорпус, — Розье пошатнулась и резко подлетела в воздух, зависнув вниз головой. На пару минут перед глазами всплыли знакомые силуэты, и в ушах зазвенело. «Ты скоро свалишься», — констатировал воздух, наматывая на палец её прядь. Очнувшись от аплодисментов, Лейла прикрыла глаза и устало выдохнула, быстро поставив Розье на землю и спустившись к ребятам. — Лейла, это было… — начал с восторгом Джек. — Не надо, пожалуйста, — услышав звонок, она вымученно улыбнулась и, аккуратно коснувшись ноющей кисти, поспешила покинуть зал. Выпросив под конец дня зелье энергии у Фионы, Лейла ещё полчаса говорила с ней в комнате и успокаивалась. Мягкий голос и грамотная речь подруги ласкали слух, диалог разбавлялся шутками и интересующими вопросами, поэтому после сложного дня, сидя напротив друг друга на подоконнике, они обе хорошо отдохнули. — О вас говорили… — О нас? — удивлённо повела бровью Лейла, поднося к губам чашку с зелёным чаем. — Ваш поединок с Розье. — Ну нет, мы не будем это вспоминать, — устало посмеялась она и прикрыла глаза. — Да ладно, всё же хорошо. Даже интереснее, чем у Реддла с Хлоей. Мало, кто пытался натравить на соперника ядовитую змею, а потом навести порчу. Хотя ничего из этого не запрещено, — пожала плечами Фиона, наблюдая за гуляющими у озера людьми. — Розье безумно зла и пытается убедить своих друзей, что ты жульничала, профессора долго шептались, потому что ты новенькая в дуэльном клубе и им сложно оценивать тебя с нуля, а гриффиндорки делают ставки, кто из вас говорил на Парселтанге без слов, — через пару секунд обе прыснули от смеха и откинули голову к стенке. — Ты сегодня опять ночью идёшь заниматься, — не спрашивала, а утверждала Фиона, и Лейла коротко кивнула. — Не думаю, что в заброшенном классе безопасно. Ты пробовала искать Выручай-комнату? — Не особо, мне и там нравится. А Выручай-комната может быть обычной легендой, её пока никто не нашёл. — Все легенды хотя бы немного правдивы, — протянула она и, сделав пару глотков, встала с подоконника, услышав колокол. — Так, ладно, мне пора к профессору Бири, встретимся сего… — Завтра, — поправила её Лейла и мягко улыбнулась. — Именно, — усмехнулась она и прикрыла двери. Поздним вечером того же дня Лейла аккуратно стянула с руки повязку, давая ей расслабиться, и, выйдя в коридор в одном платье, направилась в темноту коридоров. Спокойно дошла до кабинета, открыла замок и распахнула окно. Кончик носа из-за холодного ветра покраснел, но её это не беспокоило — так она не точно не уснёт. Помассировав запястье, Лейла тихо выдохнула и приступила к практике очередных заклинаний. Несмотря на трудный день, она не реагировала на ноющие руки и слабость в ногах, продолжая исследовать, улучшать навыки. Когда же из-за отсутствия сосредоточенности синий луч в очередной раз заискрился и рассыпался, Лейла услышала приглушённые шаги, приоткрылась дверь и в комнату проник свет, а в проёме показалась высокая толстая фигура. «Попалась».