Музыка для атмосферы: https://youtu.be/dUQaP5lK1RY
— Мерлин… — раздался тихий и хриплый голос в темноте. Будильник привычно зазвенел в полвосьмого утра: за дверью доносились тихие голоса, за окном громко выл ветер. Лапта в ногах неспешно зевнула и свернулась в клубок, а Лейла тихо выдохнула и зажмурилась. Снова. Ночью она снова проснулась от кошмара. На этот раз Лейла оказалась в поместье Малфоев — место, в котором появлялась уже не первый раз, но только сегодня удосужилась спросить название. Рассмотрев территорию огромного замка и узнав, что Пожиратели Смерти вместе с Лордом использовали его как своё пристанище, где проводились собрания, она ни капли не удивилась. Масштабы и защита были на высоте. Год выяснить не удалось — не ответили, однако Абраксаса Лейла во сне не увидела, что её очень порадовало — пусть умрёт от старости, но не увидит, что происходит в его поместье. Вместо этого она снова встретила Беллатрису, Грейнджер, Уизли и Поттера. Последний был в ужасном состоянии: опухшее лицо с кровоподтёками, разбитой губой и сломанными очками, все три подростка выглядели потрёпанными и грязными, намного хуже, чем при первой встрече. Как бы Лейла ни старалась понять, что происходило, ничего не получалось: узнала лишь, что Грейнджер, Поттера и Уизли поймали егери и привели прямиком к Беллатрисе. Когда речь зашла о гриффиндорском мече — реликвии факультета, и Лестрейндж с силой ударила Поттера по лицу, взвыв от недовольства, что из её банковского сейфа его выкрали, Лейла пропустила удар. — Чем меч так ценен для вас? Он ведь появляется только, когда нужен… — Это крестраж, — стеклянный взгляд Беллатрисы оживился, и она вовсе забыла про гостью-призрака. Однако у Лейлы по спине прошёлся табун мурашек, а на шее словно затянулась колючая верёвка. В ушах зазвенело от повышенных тонов, на которых они разговаривали и утверждали, что ничего не крали, а в голове до сих пор крутилось слово, на дававшее спокойно жить на протяжении последнего месяца. Беллатриса создала крестраж? Неужели она была способна на уродование своей души? Лейлу передёрнуло, и она со страхом в глазах уставилась на безумную волшебницу, ножом режущую руку Грейнджер. По помещению раздавались душераздирающие крики, стягивающие живот в узел, и Лейла замерла в ужасе, когда подошла ближе и увидела кровавую руку Грейнджер с чётко вырезанной надписью «Грязнокровка». Она, не моргая, уставилась на Беллатрису, что довольно скалилась, облизываясь, словно волчица перед нападением, и сжимала в руке острый окровавленный нож. — Вы… — но стоило Лейле задать вопрос, в зал залетели Поттер с Уизли, нацелив палочки на Пожирателей, и ослепляющий луч «Остолбеней» полетел прямо в неё. Проснувшись в холодном поту и громко дыша, Лейла положила руки на талию, желая успокоить дрожащее тело, и хрипло прокашлялась. Голова раскалывалась, покрытые мурашками руки тряслись, её бросало то в жар, то в холод — такая бурная реакция ей не нравилась. Да, сон был ужасным, но она видела вещи и похуже. Из гостиной доносились приглушённые смешки и голоса, а посмотрев на время, Лейла осознала, что легла буквально полчаса назад. Чувствуя неконтролируемую дрожь, она кое-как поднялась на локти и, нахмурившись, поманила к себе перо с дневником. Веки наливались свинцом, хотя спать не хотелось, а виски пульсировали, готовые вот-вот взорваться. — Что происходит? — спустя пару минут прошептала ошарашенно Лейла. Крепко сжатое перо готово было сломаться, но руки всё равно продолжали трястись, и текст с кляксой в центре получился корявым, пошёл по наклонной. «Главное, что записала», — подумала она и протёрла глаза, накрываясь одеялом. Перейдя на другой конец дневника, Лейла устало прошлась взглядом по записям и невесело хмыкнула, тут же поморщившись. Один раз она, просидев час над страницей Розье, сын которого постоянно фигурировал во снах и был одним из приспешников Волдеморта, зациклилась на мыслях и не заметила, как под его именем начеркала «Он», обвела в несколько толстых кругов и поставила кучу вопросительных знаков. Было забавно думать, что именно она смогла бы что-то разгадать, изменить будущее лишь с малой частью информации, которую имела. Однако Лейла всё же перечитала все страницы и поставила это слово рядом с именами тех, кто хотя бы как-то мог относиться к такому будущему. Ненавистники маглорождённых, жестокие убийцы или послушные, запуганные псы. Усмехнувшись, она тут же поставила жирный знак восклицания рядом с персоной Эйвери, которого терпеть не могла, и Долохова с Блэком. Уже позже в списке оказались и девушки, как Блэк с Розье, и даже в их подчинении и верности Лейла была уверена больше, чем в Марволо, хотя общалась с ним очень редко. Так как ставила эти знаки вопроса она забавы ради, уверенной в выбранных людях не была — пока очередь не дошла до него. Лейла даже посмеялась: Марволо был слишком гордым, чтобы подчиниться кому-то, и, слава Мерлину, как Волдеморт он точно не выглядел. Вернув дневник на место, она попыталась справиться со слабостью и пообещала себе успокоиться, чтобы наутро быть бодрой. Вот только ничего не изменилось. Ворочаясь всю ночь, ощущая стекающую испарину на лбу, а затем холод, пробирающий до костей, и безумную слабость в теле, Лейла запаниковала и разозлилась. Чувствовала себя ничего нестоящей слабачкой, не способной контролировать здоровье. Уверяя себя, что всё в полном порядке, она попыталась подняться с кровати, но перед глазами всё резко закружилось, и та рухнула обратно на подушку. Пить зелье энергии в данной ситуации было бесполезно, ведь оно снабжало тело лишь малой долей сил, поэтому дёрнув пальцем и раскрыв окно, Лейла обратилась к сонному воздуху. «Ты можешь что-нибудь сделать? Или хотя бы сказать, что со мной происходит?» — спустя пару минут тишины проникший в сознание голос отдался неприятным эхом: «Я могу продержать тебя на ногах с фальшивым чувством спокойствия хоть весь день…» «Отлично…» «Но я не буду», — тот хмыкнул и поморщился при виде кошки, которую недолюбливал из-за постоянного присутствия в комнате. «По твоей вине чуть не пропало кольцо! А если бы его подобрал кто-то из слабоумных и жадных людишек, всё… пиши пропало! Один такой поддастся магии, наденет его, и нас найдут даже здесь, смогут вычислить на раз два. Ты этого хотела?» — сухо спросил он. «Нет», — уверенно ответила Лейла и проглотила неприятный ком, осушив только наполнившийся стакан воды. Почувствовала, как горят щёки, и приложила к ним ледяные ладони, прикрыв глаза от стыда. «Так что в своём ужасном состоянии виновата ты сама», — подлетев к кровати, обдал холодом воздух и немного смягчился. «Если ты ещё не поняла, отсутствие кольца на твоём теле послужило лихорадкой и слабостью. Многие не могли прожить с ним и дня, а ты уже третье столетие носишь его не снимая. Конечно, даже несколько минут без него повлияют на здоровье. Пока что ты от него зависима», — равнодушно произнёс он и, предугадав желание хозяйки, открыл двери комнаты. Лейла как можно быстрее взяла палочку с тумбочки и, приложив конец к горлу, более громко произнесла: — Фиона, — благодаря «Сонорусу» её услышали, и как только открылась соседняя дверь, в проёме показалась бодрая Фиона. — Доброе утро, звала? — ещё не переодевшись и не накрасив длинные ресницы, мягко спросила она и, подойдя ближе, округлила глаза. — Святой Мерлин, ты почему такая бледная? — Ну я всегда такая, — натянуто улыбнулась Лейла, попытавшись разрядить обстановку. — Ты не могла бы дать мне зелье? Для энергии и сил? А то… — Кевин! — рявкнула Фиона и наклонилась к её лицу, приложив щёку ко лбу. — Зачем?.. — тут же запротестовала Лейла и попыталась быстро встать, но долго устоять на дрожащих локтях не смогла. — Лучше скажи мне сразу, что с тобой. Ты ведь понимаешь, что минутой позже я всё равно об этом узнаю, — сухо бросила Фиона и, притянув к себе полотенце, быстро сбегала в ванную, намочив то водой. Положив его на лоб Лейле, она выразительно взглянула на неё, недобро сверкнув глазами. — Небольшая слабость и… лихорадка… но это всё! И я уверена, что, если ты дашь мне немного зелья, я полежу пару минут и… — Ты будто не знаешь, что всё это так быстро не проходит, — спустив одеяло до талии, перебила её Фиона. — Ты и так уже принимаешь зелье энергии флаконами, которое вообще нежелательно в раннем возрасте пить. Нельзя ими злоупотреблять, а я даже не профессиональный зельевар. К тому же, нужное зелье у меня закончилось. — Звала? Привет, Лейла, — в комнату зашёл сонный Кевин в пижаме и, почесав затылок, мягко улыбнулся. Лейла попыталась улыбнуться в ответ и показать, что всё отлично, но Фиона загородила её. — Да, извини, что так рано, — она еле слышно смутилась, вспомнив, что стоит в сорочке, но быстро опомнилась и продолжила: — Лейлу нужно отнести к мадам Помфри, она очень слаба, ты посмотри. — А что происходит? — вышли уже готовые к предстоящему дню Хлоя с Джорджией, и Лейла прикрыла глаза, отворачиваясь к стене и жалея, что вообще открыла рот. — Ой, а чего Лейли такая бледная? — мягко спросила Джорджия, подходя ближе. — Я нормальная! — не выдерживая, сухо сказала она и резко вскочила с кровати, подходя к зеркалу. «Ошибаешься», — насмешливо пропел ветер, когда её ноги вмиг подкосились, а перед глазами всё поплыло. От своей безысходности хотелось спрятаться под кроватью и разрыдаться, но Лейла до отрезвляющей боли закусила щёку и сдержалась. Она успела рассмотреть себя в зеркале: и правда, хоть изнутри её душил пожар, щёки горели, а сорочка прилипла к спине, кожа стала на тон бледнее, словно лопающийся фарфор. — Так, ладно, пошли в лазарет. Возьми её мантию и обувь, — почувствовав под коленками и на талии тёплые руки Кевина, Лейла коротко помотала головой и попыталась высвободиться. — Пожалуйста, Фиона, — она со скрытой мольбой в глазах посмотрела на подругу и размеренно проговорила: — Я отлежусь пару часов, как раз до обеда, и, если мне не станет лучше, обещаю… — Мы поведём тебя к мадам Помфри, — закончила Джорджия, пытаясь делать серьёзный вид, будто ругает ребёнка за проказы. — Да. Сделаете, что захотите. Правда, — подтвердила Лейла, не разрывая зрительного контакта с Фионой. Та колебалась: кусала губы и щурилась, постукивая пальцем по изголовью кровати. Был бы это кто-то другой, Лейла поступила бы по-своему, однако Фиона с Кевином сделали для неё слишком много. — Два урока. Два часа, — обозначила та и кивнула Кевину, который аккуратно положил её обратно на кровать. — Четыре, — отчеканила Лейла и тут же добавила, понимая, что так мало времени ей не хватит: — Обед в час дня, после него я как раз успею на самые важные уроки. Пожалуйста. — Будь по-твоему, но, если что-то случится, это только твоя вина. Пошли, — внимательно осмотрев её дрожащие руки, нехотя сказала Фиона и вытолкнула всех из комнаты, бросив предостерегающий взгляд и скрывшись за дверью. Прислушиваясь к каждой пульсирующей клетке, Лейла свернулась в клубок и пролежала в одной позе до звука колокола, оповещающего о начале урока. Честно говоря, ей было не особо важно — пропустит она уроки или нет, хотя делать этого очень не хотелось. Лейлу волновала лишь работа, которая ждала её уже следующим утром, и пропускать ту из-за пустяков было низко. Первой мыслью стало решение проверить тумбу. Проскрипев, как старик Слизнорт, нагибающийся за вечно падающим блокнотом, она открыла ящик и дрогнувшей рукой взяла флакон с зельем энергии. Спустя пару секунд в кожу словно впились острые зубы, и, зашипев, Лейла недовольно поджала губы, покосившись на отлетевший к углу воздух. «Ты мне ещё нотации почитай», — бросила она и, почувствовав, как ломит спину, снова откинулась на подушку. Всё-таки ухудшать состояние зельем было ни к чему. И как бы ни хотелось просить у воздуха помощи, Лейла понимала, что тот не всемогущ: сбить температуру в теле или остановить борьбу организма с отсутствием магии его никто не учил, да и не в праве он был это делать. Хмыкнув, она вспомнила, как после попыток овладеть нераскрывшимися стихиями падала в обморок и просыпалась лишь через сутки, вылёживая в кровати ещё неделю. С той раздирающей болью нынешнее состояние даже сравнивать не стоило — сказки детские. Покрутив пальцами, она подморозила полотенце на лбу, которое уже стало тёплым, откинула одеяло и уставилась в потолок, медленно засыпая. Договориться с воздухом не получилось, да и поздно та сообразила, что не о чём: жар не спадал, и казалось, если Лейла сейчас встанет и пойдёт на уроки, начнёт бредить. Дыхание сбивалось и постоянно хотелось пить, а по всему телу без остановки бегали мурашки, дотрагиваясь даже до кончиков пальцев. Тихо сглотнув, она свернулась в клубок и провалилась в сон.***
Свернув свежий выпуск газеты, Роберт положил её в сумку и вместе с товарищами отправился к кабинету Нумерологии. В подвешенном состоянии, когда все нелюбимые предметы прошли ещё до обеда и теперь осталось выдержать последние часы, чтобы закончить рабочую неделю, он вышел из Большого зала и посмотрел на компанию слизеринцев. Взглядом найдя Малфоя с Долоховым и Блэком, он незаметно пристроился рядом с последним и тихо проговорил: — Если будешь так показательно дрожать, я лично тебя грохну, — смотря вперёд с гордо поднятым подбородком, бросил Роберт и на секунду презрительно скривил лицо. Тот поджал губы и резко убрал трясущиеся руки в карманы, искусно нацепив короткую улыбку. — Я стоял под проклятой струёй горячей воды, как ты и советовал, больше получаса. Как видишь, не особо помогло, — хрипло усмехнулся Блэк. Сегодняшняя ночная пытка от Реддла напомнила самую первую: никто не издал ни звука, корчась на коленях, однако внутренности готовы были разорваться, и, выйдя за пределы его гостиной, понадобилось ещё десять минут, чтобы отдышаться. Хоть облажались лишь Блэк с Долоховым, за мелочи получили все четверо. Реддл ещё с начала года был нервным и более жестоким, чем предыдущие года, но вчера словно сорвался с цепи: пришёл на собрание, осушил стакан огневиски и выразительно уставился на них. Постоянно перебивал, нервно усмехался и ходил из стороны в сторону, сверкая глазами. Роберт готов был поклясться, что чувствовал, как его волосы вставали дыбом. Он быстро сглотнул и краем глаза взглянул в сторону: Реддл спокойно шёл отдельно от толпы слизеринцев и расслабленно перелистывал страницу книги. Конечно, он не рассказал им причину столь внезапного порыва злости, да и никто не хотел злить его ещё больше: по дороге в подземелье Долохов и так чуть не свалился с лестницы несколько раз из-за дрожи в коленях. Говорить, а не мямлить они точно не смогли бы. Роберт не спал всю ночь: во-первых, из-за судорог в теле, во-вторых, из-за плохого предчувствия. Письма от родителей становились короче и короче — его мать никогда такого себе не позволяла, рассказывая абсолютно всё о происходящем в их поместье. Сейчас же всё обходилось решающей фразой: «Поговорим на каникулах. У нас будет много времени». Он привык, приезжая в декабре домой, запираться в своей комнате со стопкой огромных книг и не участвовать в скучных разговорах о высшем обществе. Поэтому такое положение дел ему абсолютно не нравилось. День тянулся невероятно медленно, и буквально одно слово могло стать поводом для его раздражения. По меньшей мере десять девушек на этой неделе незаметно намекнули ему об отсутствии партнёра на Святочный бал, а он лишь мило улыбался и, отворачиваясь, брезгливо морщился. Немного оторвавшись от однокурсников и выбрав более короткую дорогу до кабинета, Роберт с товарищами сверяли ответы последнего теста и резко вывернули из-за угла, чуть не врезавшись в группу когтевранцев. Нацепив вежливую улыбку, он стал искать среди толпы взволнованных учеников Харрисон, которую не видел весь день, и, когда заметил дымчатые волосы, до боли сжал челюсти. Словно пряча от чужих глаз, её дружки завернули ту в мантию и оставили открытым лишь сонное лицо с горящими щеками. Вот только злило Роберта не это: Харрисон снова оказалась в руках Уайта и аккуратно прижималась к его груди, тяжело дыша через приоткрытый рот. Руки под мантией зачесались и сжались в кулаки. В его грудь врезалась Пасагалья, но он не обратил на неё никакого внимания. — Ух ты, всем привет. Привет, Том… — Что ты с ней, чёрт возьми, сделал?! — рыкнул Роберт, готовый вот-вот убить Уайта. Их процессия недовольно забурчала, останавливаясь, но ему было плевать. Харрисон поморщилась и сдавленно выдохнула, прижимаясь к нему ещё ближе. — Я? Ничего, — сухо ответил Уайт, намереваясь продолжить путь. — Тогда какого боггарта… — он попытался совладать с собой: — Она буквально горит у тебя на руках?! — скрипя зубами, прошипел Роберт, почувствовав толчок в бок. Резко дёрнув головой в сторону Малфоя, он увидел, как тот еле заметно помотал головой, предостерегая от порыва эмоций. — Если ты не заметил, она от меня не убегает, так что подумай и сделай вывод, — совершенно спокойно произнёс Уайт, раздражённо сверкнув глазами.***
— Что произошло? — поинтересовался Том, рассматривая красное лицо Харрисон. Метнув взгляд на удерживающие её руки Уайта, он беззвучно клацнул челюстью и приподнял брови. — Ой, Том, — в нос ударил приторный аромат духов, и рядом появилась Пасагалья. — Мы так волнуемся, Лейлу с самого утра трясёт… — Замолчи, Джорджия, — резко обрубила Круз, сверкнув глазами. — Простая лихорадка, о которой не обязательно трепаться всей школе. Пошли уже, — раздражённо сказала та и двинулась вперёд, закрыв собой Харрисон. Простояв пару секунд, Том оглядел Пожирателей и быстрым шагом двинулся в другую сторону, скрываясь в маленьком, вовсе не используемом учениками дворе. Закрывшись книгой, он вдохнул ледяной воздух и впился ногтями в обложку. Радовало, что не одному ему было отвратительно после вчерашнего вечера: Харрисон выглядела не лучшим образом. Обычно фарфоровое лицо покраснело, щёки горели, на лбу выступила испарина, алые губы засохли, а видневшиеся из-под мантии пальцы, замершие на груди Уайта, еле заметно дрожали. Он до сих пор был зол на неё, раздражался весь день из-за любого шума и готовился снова объяснить строптивой ведьме, как ей следовало себя вести. И поэтому Том обязан был радоваться, что ей уже и так плохо. Вот только вместо этого в горле поселился неприятный ком: только он имел право отомстить Харрисон, запугав или сделав больно. Ведь, хоть и процесс продвигался медленно, с каждым днём она неосознанно подчинялась ему всё больше. Заболеть из-за Тома Харрисон не могла, ибо он ничего с ней не сделал: не пытал и не проклинал, даже не бил, поэтому единственным желаемым вариантом был страх — настолько испугалась его, что видела Тома в кошмарах. Однако, поджав губы, он признался самому себе, что вчера не видел в её серых глазах ни одного признака испуга, и с учётом убийств, которые она совершила, Том понимал, что не ошибся. Раздражённо фыркнув, он захлопнул книгу и уставился на дерево, после чего вспомнил, над чем ломал голову последние дни. Узнав, сколько человек эта ведьма убила, Том готов был лопнуть от интереса, ожидая продолжения истории, но быстро понял, что разговор перетёк в другое русло и решил додуматься сам. Со своими достаточно слабыми навыками владения палочкой Харрисон уж точно не могла победить столько волшебников, разве что, если они не являлись детьми. Эту идею Том сразу же отбросил, невесело хмыкнув: как бы та ни умела искусно притворяться, младших она любила, и порой ему казалось, что это её слабое место, которым можно воспользоваться в любое время. Однако вторая мысль понравилась ему больше: конечно, как Том сразу не догадался, что Харрисон жила в Норвегии, где уже долгое время происходила война! Последние года на территорию охотно заглядывали последователи Грин-де-Вальда, чтобы заманить бедных волшебников, не готовых лишиться жизни из-за маглов, на свою сторону, пока сопротивляющиеся маги были вынуждены остаться на родине, поскольку трансгрессировать в другие страны они не могли. Стратегия Грин-де-Вальда: «Пока не согласишься встать на мою сторону, выехать из разгромленной страны не сможешь» работала на слабовольных и трусливых волшебниках безупречно. Но с учётом того, что думала по поводу подчинения кому-то Харрисон, всё это время она оставалась в Норвегии и боролась за жизнь с маглами. Убивала простецов, которые и затеяли войну. Том коротко улыбнулся и, приятно удивившись, вскинул брови. Хоть и раздражало, что она лишила жизни сотни людишек, пока он убил лишь трёх маглов, он прекрасно понимал, что у него всё ещё впереди. Пару месяцев до окончания школы, после чего всё встанет на свои места… Громкий колокол вывел его из мыслей, и Том, закинув сумку на плечо, двинулся в кабинет. «Настоящая ведьма», — пронеслось в голове, когда вспомнилось, как Харрисон дралась за кольцо.***
Вечер пятницы Лейла провела в Больничном крыле, выслушивая несчастные вздохи мадам Помфри, что каждые полчаса меняла ей повязку и заставляла пить воду. Она чувствовала, как её поднимали с кровати и укутывали в мантию, несли на руках, спускаясь по лестницам, перешёптывались и даже разговаривали на повышенных тонах. Лейла чувствовала, как под сорочку задувал ветер в коридоре, как голова болела от школьного гама, и как в один момент стало так легко дышать, что она почти раскрыла глаза. Однако, отогнав интерес, она не протестовала, понимая, что не способна на разборки. Как только в нос ударил резкий запах зелий, Лейла услышала знакомый голос мадам Помфри и, выпив жидкую массу, снова заснула. Впервые за долгое время, несмотря на слабость, она спала долго и крепко: без кошмаров и внезапных пробуждений посреди ночи. На пару минут проснулась Лейла уже ближе к вечеру, когда надо было сходить в уборную и выпить ещё одно зелье, после чего целительница вернулась к койке с гостями и под общие просьбы разрешила Фионе с Кевином и Джорджией остаться на две минуты. Словно угадав, Фиона протянула ей пижамный костюм, в котором было определённо комфортнее и теплее, и договорилась зайти завтра. Услышав, что мадам Помфри на этот раз точно не выпустит её раньше воскресенья, она поджала губы и попыталась уговорить её дать разрешение сходить в совятню. Когда выяснилось, что Хлоя придёт проведать Лейлу после отбоя, целительница расцвела при имени старосты и согласилась, чтобы именно та сопроводила её в совятню. Как бы ни хотелось признавать, но Лейле стоило отоспаться хотя бы два дня, поэтому она смирилась и пообещала сегодня отправить письма на работу. Проспав ещё четыре часа, после которых жар спал и стало чуть легче, хотя ещё оставались дрожь и головокружение, Лейла села за стол у окна и хорошо обдумала, что нужно написать. Потратив на приготовления минут десять, она взглянула на стрелки часов, которые уже показывали за десять, и зажмурилась, услышав радостный смех Джека, что стоял над мадам Помфри и ждал осмотра. Пролежав в Больничном крыле неделю со сломанной шеей и рёбрами, он не переставал веселиться и улыбаться, видимо, уже поднадоев целительнице таким видом. — Тебе что, так нравится в лазарете отлёживаться? — пробурчала она, осторожно сгибая его шею. Лейла усмехнулась и вернулась к письмам. Закусив губу и сжав перо сильнее, чтобы рука не дрожала так заметно, она красиво и коротко, как положено этикету, написала, что по состоянию здоровья не сможет присутствовать в магазине на выходных, и запечатала конверт, указав адрес «Лавки Старьёвщика». Завернув рукава, Лейла ещё раз как следует подумала, после чего пересилила себя и написала совсем по-другому: «Прости, Кэрол, не думаю, что смогу выплатить компенсацию за разбитые тарелки, если буду носить их на дрожащих руках. До воскресенья заперли в Больничном крыле, сбежать не получится. Очень стыдно за слабое здоровье, надеюсь, ни ты, ни мистер Рондаль не проклянёте меня. На следующих выходных отработаю за двоих.*
— Ох, Мерлин, а вы откуда всё знаете? Пролежав в сладкой полудрёме половину субботы, Лейла выпила несколько очень горьких настоек, радушно приняла Хлою, Фиону и Кевина в лазарете, полностью отданному под её распоряжение, поскольку остальные койки были свободны, забрала пару учебников вместе с выпрошенной у мадам Помфри книги для «больной» ученицы и немного поговорила о пропущенных предметах. После обеда прибежал и взволнованный Флитвик и, поговорив с мадам Помфри о состоянии Лейлы, ещё пару минут посидел рядом. — Что-то здоровье у вас совсем слабенькое, дорогуша. Нужно себя беречь, — констатировал он, тепло улыбнувшись. «Кольцо тоже», — фыркнул воздух. Лейла лишь выдавила вежливую улыбку и сказала, что будет над этим работать, сдерживаясь от насмешки. Потому что понимала, что на самом деле всем всё равно, что с ней и как она. Стоило Флитвику попрощаться и двинуться к дверям, как тишину разрезало громкое эхо звонких голосов, и спустя минуту в лазарет ввалились первокурсники. Майк чуть не снёс профессора, после чего неловко извинился и первым рванул к Лейле. За ним появились Кайя с Марго. — Лейла! Ты как?! — Мы так волновались! — Но вчера нас уже не выпускали из башен, когда мы узнали о твоём состоянии! — Мы принесли тебе ванильного пирога, — почти перебивая друг друга, воскликнули они, и мадам Помфри, читавшая газету в углу, недовольно зашипела. Те быстро сконфузились и под тихий смех Лейлы зарделись. — Простите, — шёпотом крикнула Кайя и аккуратно развернула плёнку, ставя на тумбу тарелку с кусочком всё ещё тёплого пирога. Окружив койку, дети присели на край и с улыбками уставились на Лейлу. Она приподнялась на локти и, протерев глаза, не сдержалась от улыбки. — Спасибо большое, но для начала я хочу узнать, кто вам рассказал, где я нахожусь, — приподняв бровь, она внимательно посмотрела им в глаза. — Да так, это не… — Джорджия, — ляпнул Майк под проницательным взглядом и тут же получил по затылку от сестры. — Она просила не говорить! — Так, всё, успокойтесь, я же просто спросила, — усмехнулась Лейла. — Вы больше никому не говорили? — Нет! Честное слово! — подтвердила Кайя и, не сдержавшись, заключила её в объятия. — Так, молодые люди, я сейчас выгоню вас! — встала мадам Помфри, громко закрыв газету. — Всё нормально, извините, мы будем тише, — улыбнулась Лейла и, не сопротивляясь, зарылась в блондинистые локоны когтевранки. Не прошло и секунды, как они обнимались уже вчетвером: те о чём-то шептались и, посмеиваясь, щекотали дыханием шею, пока Лейла прикрыла глаза и расслабилась. Под рассказы детей об их сложных буднях и домашних заданиях, она неторопливо наслаждалась любимой сладостью, запивая её горячим зелёным чаем, и не могла перестать улыбаться. Небольшой отдых шёл на пользу. В воскресенье Лейла выспалась и, делая уроки, больше двух часов отсидела с Кевином и Фионой около радиоприёмника. Результаты и какие-либо выводы учёных с научной конференции сделают только через пару недель: каждому участнику пришлют письмо либо с поздравлениями и готовностью предоставить помощь в развитии эксперимента, либо с благодарностью за участие, после чего всю информацию разместят в газетах при первой возможности. Поэтому Фиона с Кевином сидели с тетрадями и, обговаривая интересные работы, записывали умные мысли. Лейла же просто слушала обсуждения профессионалов и улыбалась столь знакомой сложной речи, состоящей из сплошных терминов и, казалось, чересчур уважительного тона к работам обсуждаемых людей. Несколько раз мадам Помфри проверяла её состояние, но всё же держать рвущуюся за пределы лазарета когтевранку не стала, готовясь выписать ту ближе к вечеру. С короткой улыбкой дописывая свиток по Трансфигурации, она постоянно возвращалась к одной, формировавшейся все три месяца мысли: Марволо, несмотря на его отвратительный характер, пугал и завораживал, раздражал и интересовал её. И этот интерес с каждым днём разгорался всё сильнее и увереннее.*
Утро вторника выдалось на удивление бодрым. Большой зал по-обычному гудел, младшие задорно смеялись, профессора перешёптывались, иногда бросая заинтересованные взгляды на определённых учеников, а старшие склонялись над стопками учебников. У сдающих экзамены курсов вновь начались беспрерывные проверки знаний в виде тестов, опросов и контрольных на четыре листа, вернулись домашние задания с огромными свитками сочинений и громоздкими работами в парах по Зельеварению, Трансфигурации и ЗоТИ. Эти три предмета многие уже возненавидели и окрестили «Святой троицей», ведь последние недели уклон шёл именно на них. Нехотя подставив плечо уснувшей с кружкой кофе в руках Джорджии, Лейла отвлеклась от книги о драконах и подняла голову. — Джорджи, вставай. Почта пришла, — аккуратно потрясся ту за плечи, прошептала она и пододвинула тарелку с овсянкой. Джорджия не успела разлепить глаза, когда рядом приземлилась большая коробка, и вместе с ней присела чёрная пушистая сова, ожидавшая угощения. — Che gioia! (Какая радость!) — воскликнула она и смущённо прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать слёзы счастья. Лейла закусила губу и попыталась не улыбнуться, переглядываясь с рядом сидящими. — Дай угадаю… Сумка? — спросил Джек, и, надув покрасневшие от сдерживающегося смеха щёки, прикрыл глаза. Не помогло. Все хором прыснули от смеха, так что Хлоя с Джеком согнулись пополам. Джорджия, откинув письмо в сторону, манерно цокнула, заправила чёрные пряди и облизала губы в предвкушении. — И она тоже, — кивнула та и стала рассматривать содержимое. — Favoloso! (Сказочно!) — голубые свитера разной материи, кожаная маленькая сумочка и пару юбок в обтяжку. Всё в стиле Джорджии. Лейла отвлеклась от вещей, когда перед лицом уселось две совы с конвертами в клювах. Не заглядывая птицам в глаза, она аккуратно забрала содержимое, дала обеим по кусочку хлеба и, спрятав письмо от Гонории, распечатала второе. «Была так занята, что смогла написать ответ только сейчас. Надеюсь, с тобой всё отлично, иначе, если не придёшь на выходных, старик Рондаль со своими дружками сгрызёт меня заживо. Не с кем былое время вспомнить, видите ли, не интересно ему с другими официантами. Горбин приходил и благодарил тебя, наверное, ты сама знаешь, по какому поводу, мне он ничего не сказал. Ну, а Шайверетч предупредил, чтобы в субботу не опаздывала: они будут учить тебя торговаться. Знаю зачем, но пусть это будет стимулом прийти в паб быстрее. До скорого. Ненавижу дурацкую совиную почту, но надеюсь, письмо дошло. Кэрол». — Доброе утро! — Лейла вздрогнула и резко повернула голову на звонкий голос. Кайя с Майком стояли рядом и широко улыбались. — Кевин, мы же договорились? — Ах, да, прости, Майк. Чуть не забыл, — усмехнулся тот и вытащил из сумки лупу. — Не первый раз берёшь, но всё равно аккуратно! — Конечно, сэр! — воскликнул он со страстью и забрал интересную вещичку: Майк так же интересовался Травологией, поэтому любил рассматривать растения, их детали и мельчайшие движения. Потянувшись в сумку, чтобы положить лупу, он слегка задел руку Кайи и ахнул. — Ой, — синхронно выдохнули оба и зарделись, пряча смущённые улыбки. — Я… займу тебе место на Прорицании, — Майк отвёл взгляд от подруги и двинулся к дверям. Лейла молча переглянулась с Фионой и Кевином, после чего с улыбкой на лице облизнула губы, поиграв бровями, и вернулась к Кайе. — Лейла, — спустя пару секунд, будто выйдя из оцепенения, проговорила та и наклонилась к её уху. — Спасибо тебе большое. Мы с Ахтой помирились, всё обговорили и, наконец-то, она дала мне прочитать письма, — закончила она с еле заметной грустью в глазах. Криво улыбнувшись, Кайя взяла Лейлу за плечо. — Но я рада, что всё узнала. Скоро урок начинается, но я обещаю, что расскажу тебе всё… — Не надо обещаний, — мягко и тихо сказала она. — Только если это не тайна и ты хочешь этого сама, тогда расскажи. Мне было главное, чтобы ты узнала, — честно призналась Лейла и коротко улыбнулась. Быть причастной к ещё одной семейной драме не хотелось. — Всё равно расскажу, — под протестующий визг воздуха Кайя взяла её передние пряди, провела пальцами по всей длине и выпрямила их. Усмехнулась и попрощалась со всеми, но резко остановилась и снова наклонилась к уху. — И да, на тебя уже неприлично долго пялится этот Реддл. Порхая, словно бабочка, та вышла из Большого зала, а Лейла поправила волосы и сдержанно улыбнулась, вернувшись к разговору с друзьями и изо всех сил стараясь не смотреть в сторону слизеринского стола. Если он захочет узнать, что такого весёлого ей написали в письме, Марволо ждёт разочарование — конечно же, она не скажет. Выдержав пристальный взгляд и невесёлые шутки Эйвери, сидящего на соседнем ряду, выслушав рассказ Джорджии о её правильном предсказании на Прорицаниях и проработав в гробовой тишине с Ахтой — соседкой в классе Трансгрессии, Лейла отсидела почти все уроки. После обеда за окном стало темнеть, поэтому ученики уже были не такими энергичными и предпочитали вяло переходить из кабинета в кабинет, протирая глаза, чтобы не уснуть. Дожидаясь последнего урока в коридоре, Лейла немного отошла от толпы людей и погрузилась в книгу, которую всё никак не могла закончить. Она была действительно рада, что помимо обязательных материалов: школьной программы и информации о крестражах, смогла заинтересоваться и драконами. Ей нравились эти животные: чем-то напоминали ужасы Средиземья, но были более спокойны и поддавались дрессировке. Их держали в заповедниках под жёсткой охраной, каждый из драконов имел свои повадки и обладал поистине невероятной красотой: Лейла уже успела ознакомиться с их поведением, какие требовались условия для жизни и как людям стоило с ними обращаться. Новые познания помогали ей на какое-то время отвлечься от сложностей и неприятных мыслей, роем жужжащих в голове. — … да, поэтому… Ох, прошу прощения, — из-за угла, рядом с которым читала Лейла, выскочили слизеринцы. Заметив её в последний момент, Лестрейндж резко затормозил. Прихватив Лейлу за локоть, чтобы она не вывалилась за арку, тот мягко обвил второй её талию и очаровательно улыбнулся. — Всё… нормально, — усмехнувшись, что снова зачиталась, Лейла еле заметно поджала губы и выразительно посмотрела на его руки. Лестрейндж на секунду напряг челюсть, после чего нехотя выпустил её и мрачно выдохнул. Когда его товарищи отошли чуть дальше, прислонился к стенке и холодно осмотрелся. — Так, значит… Проблема во мне? — Лейла вопросительно подняла брови и медленно моргнула. — Почему вы меня так боитесь, что шараха… постоянно избегаете любых прикосновений? Послушайте, я… — Лестрейндж запнулся и, прочистив горло, спокойно заговорил: — Если я как-то сделал вам больно, то прошу прощения, я не хотел… — Мистер Лестрейндж, — остановила его Лейла и коротко улыбнулась, понизив голос. — Мы, вроде, не ссорились с вами. Поэтому не придумывайте ничего такого, просто, — она неуверенно прикусила губу и немного поддалась вперёд. — Просто очень не люблю, когда мужчины нарушают моё личное пространство, — встретившись с его карими глазами, Лейла поняла, что Лестрейндж очень раздражён и зол. — Да, — невесело усмехнулся он, мазнув языком по десне: — Поэтому Уайту… мистеру Уайту вы позволяете всё это, не так ли? Или целовать и носить на руках уже не считается прикосновениями? Вроде ещё с первых курсов бегал за мисс Круз, а тут что-то внезапно поменялось… какая интересная верность, — процедил Лестрейндж, гипнотизируя её искрящимися глазами. Лейла постаралась сохранить спокойствие, хотя казалось, вот-вот задёргается глаз. — Скажите, пожалуйста, мисс Круз или Пасагалье стоило меня нести в лазарет? Наверное, всё же единственному из компании парню стоило это делать… — Там было ещё двое, — резко перебил он, бесстрастно пожав плечами. — Единственный, кому я доверяю. Так, надеюсь, понятнее, — тем же тоном ответила Лейла, слыша колокол, и как Слизнорт бежит открывать двери. — Исключение, значит, — протянул Лестрейндж и покачал головой. — Ясно. — К чему вы вообще устроили это? — искренне недоумевала она. — Перестаньте ребячиться. — Потому что… — Лейла прикрыла книгу и собралась пойти в класс, когда внезапное осознание словно окатило ледяной водой. — То есть вам нужно было именно это? — будничным тоном спросила она, вовсе не чувствуя никакой злости. Лишь сплошное разочарование. — Смотрели на меня как на кусок мяса? — Ч…что? — слегка опешил Лестрейндж, готовившийся произнести очередную тираду. Лейла тихо выдохнула и покачала головой. — О, нет!.. — Теперь понятно, почему слизеринец из высшего общества был так добр к полукровке, — с короткой улыбкой на лице подытожила Лейла и резко закинула сумку на плечо. — Буду знать. — Вы неправильно меня поняли… — хриплым голосом начал тот, однако она быстро улыбнулась Слизнорту, дожидавшемуся у дверей только их, и юркнула в класс. Рано или поздно хорошее всегда заканчивалось.***
Уроки в среду летели с бешеной скоростью. Сосредотачиваясь на листах перед глазами, ученики вовсе забывали о времени, просто не успевая посмотреть на часы, пока профессора неспешно расхаживали по классу и заглядывали в их работы, нервируя громкими и разочарованными вздохами. Проходя мимо, Дамблдор, заложив руки за спину, взглянул на их парту и дольше положенного задержал взгляд на Томе. Он буквально ощущал его сощуренные глаза на своей персоне, словно старик судил его за градус пера, каллиграфический почерк, любой вздох и существование в целом. Том не оторвался от листа, делая крайне задумчивый вид, и когда Дамблдор двинулся дальше, презрительно скривил губы. Он не был дураком: тема контрольной часто переплеталась с Тёмной магией, и, хоть часть из всего рассказывалась на уроке, нужно было уметь различать грань между школьной программой и своими познаниями из Запретной секции. Признаться честно, Тома даже забавляла такая игра, ибо в первую очередь он проверял свои навыки скрытности и умения держать всё под контролем. Старик, хоть и постоянно следил за ним, никогда не мог связать ни его, ни Пожирателей с драками, розыгрышами или более странными вещами, происходящими в школе. Бесспорно, это в который раз демонстрировало его превосходство. Каждый раз, сидя на Трансфигурации с Харрисон, Том невольно вспоминал то защитное заклинание, которым она воспользовалась при первой встрече в заброшенном кабинете. Ведь спустя месяц он так и не узнал, почему тогда в воздухе появился силуэт Дамблдора: Том очень тщательно следил за каждым их диалогом, за взглядами и любыми эмоциями, вызванными словами. Однако ничего не происходило, старик относился к Харрисон, как и ко всем: без привилегий или особой любви. Лишь иногда можно было заметить, как она единственная улыбается с его дурацких загадок, но это ничего не давало. Не заметив, как внезапно нашёл свою цель, Том быстро вынырнул из мыслей и вежливо улыбнулся. — Добрый вечер. Рад снова вас встретить, — он очаровательно улыбнулся и склонил голову перед призраком Серой Дамы. Белокурая молодая женщина в длинном и пышном платье мягко улыбнулась и зарделась. — Как всегда, выглядите потрясающе, — зная, за какие нити тянуть, прибавил тот. — Ох, Том, здравствуй, — Серая Дама подавила грусть и потерянность, с которой обычно летала в коридорах, и смущённо заправила прядь за ухо. — Я тоже рада тебя видеть. — Надеюсь, у вас всё хорошо? — ещё шире улыбнулся Том и изо всех сил старался держать себя в руках, слушая о нудной неделе привидения больше пяти минут. Серая Дама всегда летала в северной части замка, недалеко от когтевранских башен и была весьма стеснительна. Всё время пряталась от Кровавого Барона, что убил её во время приступа бешенства, ни с кем не разговаривала и никому никогда не открывала секретов. Только Том стал исключением. Бегая за ней уже второй месяц, он медленно, но уверенно завладел её доверием: ведь женщине с тяжким грузом на плечах нужно было выговориться. И хоть выудить из неё хотя бы одно слово по нужной теме было действительно сложно, при помощи обаяния, еле заметных манипуляций как: «Извините, не хотел вас обижать своим любопытством, наверное, мне стоит уйти», и, конечно же, умения выслушать, он смог узнать небольшую историю её жизни. Ради цели Том был готов терпеть её нытьё долго: кто, как ни дочь основательницы факультета Кандиды Когтевран, знает больше о местонахождении «утерянной» диадемы её же матери. — Ты хороший, Том, правда, — спустя пару минут услышал он и улыбнулся. После небольшого рассказа о его жизни в приюте, та прониклась к нему уважением и небольшой жалостью, видимой в глазах. Была бы возможность, Том убил бы её ещё раз, потому что жалость к нему отвратительна. Но именно она послужила ключом к доверию. — Однако я до сих пор не понимаю, почему ты так заинтересован во мне? Я же просто… привидение. — Больше не с кем разговаривать, к сожалению. Самый мудрый и интересный собеседник в этом замке сейчас передо мной, — Том готов был льстить вечность, хотя внутри живот стягивался в узел от отвращения. Женщины всегда были легкомысленны, даже с факультета самых умных. — Ох, — снова раскраснелась та. — Сочту за комплимент, — спустя пару минут тишины она необычайно тихо продолжила: — Я, если честно, не помню, на чём остановилась в прошлый раз. — Вы рассказывали, как с диадемой прятались от матери, после чего вас нашёл Кровавый Барон, — тут же напомнил Том совсем спокойно, чтобы не выдать раздирающего душу интереса. — Пока вы ещё не упомянули ни разу, где скрывались. — Да… вспомнила, — Серая Дама покачала головой и задумалась, в нерешительности сложив руки на груди. Её любимая поза во время длинных рассказов. — Тогда я была совершенно разбита, потому что осознала, насколько ужасный поступок совершила… Шарманка закрутилась в сотый раз: ещё ни одной успешной попытки подойти к каким-либо действиям с диадемой. Вопрос о её местопребывании, и где та, вероятно, спрятала диадему, она игнорировала, пообещав, что расскажет чуть позже. Том нацепил улыбку и, сжав кулаки, стал ждать невероятно интересного рассказа. Однако через десять минут после начала и эмоционального описания её чувств, оба услышали шаги. Серая Дама привычно испугалась, быстро смутилась и, несмотря на все уговоры Тома, в спешке улетела. До отрезвляющей боли он стукнул кулаком об стену и сжал челюсть, мрачно выдохнув. — Какая неожиданная встреча, Реддл, — насмешливо протянул знакомый голос, и, повернув голову, Том увидел Эйвери, лениво идущего навстречу. — До отбоя десять минут, — взглянув на огромные настенные часы, сухо сказал Реддл и запахнул мантию. — Неужели успеешь до подземелий? — Даже, если нет, вряд ли Макгонагалл сможет помешать мне насладиться тишиной замка, — тряхнув головой, хмыкнул тот. Спустя пару секунд, когда Том заметил его азартный взгляд, Эйвери весело заговорил: — Забавно, эта Харрисон снова в лазарете отлежалась. — С чего вдруг это должно быть забавным? — холодно сверкнув глазами, спросил Том и поморщился. — Нянька первокурсников, что рассказывает сказочки о храбрых женщинах, даёт всем дельные жизненные советы и всегда сохраняет равнодушие, веря во всемирное добро, сама же не уследила за собой и своим здоровьем. Какая ирония. — Забыл упомянуть, что она унизила тебя перед всем курсом, — Том мысленно усмехнулся хорошей пощёчине по лицу этого труса, но остался непоколебим. Что вблизи, что в другом конце замка — Эйвери уже давно стал ему неинтересен. Слабый, жалкий трус, писклявым голоском моливший его о пощаде после предательства. — Никто не ставил твою репутацию под откос. Никто не мешал на уроках и не строил из себя благородного мудреца, пока не пришла она, — проигнорировав его слова, с остервенением выплюнул тот и засунул руки в карманы. Тогда Том и вспомнил всю ненависть: вспомнил, как Харрисон его перебивала, затыкала и хамила. Как смотрела прямо в глаза и плевалась ядом так же, как и он: только без соплей и страха, что раздражало и раздражает по сей день до дрожи в теле. Его боялись все, но не она. Осознав услышанное, Том остановился и посмотрел на Эйвери. — То есть ты сомневался в моем авторитете? В репутации, над которой я работал годами? — оглядев того с ног до головы, поинтересовался он. — Никогда не сомневался, — на автомате отозвался Эйвери и спокойно продолжил. — Послушай, Реддл, я знаю, что пару лет назад у нас было недопонимание… — Том хмыкнул и скучающе осмотрелся. — Поэтому я прошу прощения. Не хочу иметь какие-либо конфликты с однокурсниками на последнем году обучения. Надеюсь, ты принимаешь такое предложение? — С трусами не вожусь, — сухо отчеканил он, заметив, как дёрнулась челюсть Эйвери. — Я изменился, Реддл. Очень сильно, — бросил тот, гордо подняв голову. — Сказки будешь рассказывать Друэлле, а мне, честно говоря, плевать, — гадко ухмыльнувшись, произнёс Том. — Хотел сдать нас один раз, ничего не помешает сделать это второй раз. Ах, да… помешает, — он сделал шаг ближе, и улыбка резко спала с лица. — После этого твой труп найдут нескоро, — Эйвери судорожно выдохнул, а Том коротко улыбнулся своим мыслям. — Что ты хотел мне этим показать? Дружбу навязываешь? — Нет, я лишь помогаю тебе, Реддл, — неожиданно набравшись смелости, произнёс Эйвери и приподнял брови с улыбкой на лице. Том готов был поклясться, что в его глазах плясали черти. И как бы он ни старался прочитать его мысли, безуспешно выдохнул. Тот был окклюментом. — И я ничего не прошу взамен: ни дружбы, ни помощи. Просто скоро… может быть, ты скажешь мне короткое спасибо и будешь радоваться до конца жизни. Доброй ночи, — Эйвери склонил голову и с лёгкой улыбкой ушёл в сторону слизеринских подземелий, оставив Тома в полном недоумении.***
Прекрасный четверг закончился совсем не так, как планировала Лейла. Так как близились выходные, во время которых об уроках думать времени не будет, она должна была сделать огромную гору домашнего задания за два вечера: видимо, профессора окончательно заскучали, раз решили задать по несколько свитков сочинений на следующую неделю. Не заметив, как отсидела в библиотеке, ища информацию о крестражах, до закрытия, Лейла нехотя отправилась в башню и желала быстрее запереться в комнате, наложив чары тишины. Ещё не зайдя в гостиную, она услышала, как трясутся стены и играет громкая музыка — очередная вечеринка в честь дня рождения Кэрбота, конечно же, проходила именно у них. Закатив глаза, она юркнула в гостиную и попыталась как обычно незаметно пройти через толпу танцующих со стаканами огневиски ребят. — Стоять! — послышался звонкий голос Джорджии из-за спины, и Лейла резко сорвалась с места, рванув к лестнице. — Куда торопимся, дорогуша? — словно по выработанному плану, перед ней появился улыбающийся Джек и нагло перегородил дорогу к комнате. — Вы прекрасно знаете, что я не люблю вечеринки, — мотая головой, проговорила Лейла, когда оба со слегка затуманенными глазами хитро сощурились. — Что бы вы ни задумали, я пас. — Ну уж нет! — звонко крикнула ей на ухо Джорджия, заставив поморщиться. Та крепко ухватила её за локоть и расплылась в улыбке, качая головой под ритм музыки. — Ты никогда не бываешь на вечеринках, поэтому сегодня ты с нами. В комнату не пройдёшь, за тобой следят семь человек: Я, Джек, Фиона, Кевин, Хлоя, Леон и Дилан. Все в разных местах. Каждого здесь держит кое-что своё: кого-то мы припугнули, потому сжульничать не получится. План прост, ты перестаёшь быть нудной заучкой, снимаешь сумку и идёшь с нами за напитками. — Ох, нет, — искренне посмеялась Лейла. Найдя Фиону с Кевином, она поняла, что даже они расслаблялись на диванах. — Ты всё равно не проскочишь наверх. Хватит уже ломаться, посмотри хотя бы, как сверстники твои веселятся, — протянул Джек. — Хорошо, — внезапно согласилась Лейла и хитро улыбнулась. — И что же ты задумала? — Ничего. Вы же сказали посмотреть. Вот я и посмотрю, — она достала из сумки учебники и усмехнулась. — За дальним столом в компании домашнего задания. — О, Мерлин! Какой позор! — разочарованно простонал Джек, на что Джорджия заливисто рассмеялась и по привычке поправила обтягивающее бордовое платье. — Ладно, хотя бы так. Чего ещё можно было ожидать? Но мы за тобой смотрим! — икнув, прикрикнула она и, пританцовывая, скрылась в толпе. Поняв, что сейчас точно не получится незаметно выйти, Лейла разочарованно прикрыла глаза и заняла пустой, ближайший к выходу стол. Хоть он был уставлен бокалами с алкоголем, она аккуратно их отодвинула и выложила чернильницу с пером и учебниками. Концентрироваться при шуме голосов и громкой музыке Лейла умела, поэтому отключившись от любого контакта с уже нетрезвыми однокурсниками, застрочила сочинение для Вилкост. Рок песни*, разрывающие перепонки, сменялись джазом и блюзом, во время которых были слышны диалоги веселящихся ребят. Девушки, особенно слизеринки, были в своих лучших и, казалось, слишком открытых для Лейлы платьях, на каблуках и с блестящими в свете диско-шара украшениями. Парни начистили рубашки и, не выпуская из рук стаканы, первые оживлённо о чём-то переговаривались, пока вторые танцевали, не стесняясь подпевать и кружиться вокруг дам, а третьи — единицы, на отдельном столе играли в шахматы. На пару минут Лейла даже почувствовала себя слишком старой: похоже, ей одной не нравилась такая атмосфера. Однако она не жаловалась: спустя час поставила жирную точку на одном из свитков и подняла голову, когда на стол опустился стакан. — Поздравляю. Теперь точно не имею права не слушаться или грубить старшему, — Кэрбот тихо посмеялся и благодарно кивнул, покосившись на импровизированную танцплощадку. — Бери пример с Пасагальи. Она, может и не так умна, зато двигается потрясно. — Итальянские корни, — усмехнулась Лейла. На танцполе в клубящемся дыме, в толпе, пропитанной густым бассо остинато, танцевала Джорджия. Хоть и было понятно, что та пьяна ещё с самого начала, двигалась она действительно красиво. Бордовое обтягивающееся платье постоянно норовило подняться, но Джорджия в самый нужный момент подбрасывала волосы и медленно, словно дразня, съезжала руками до коленей, оттягивая его. Выглядела она шикарно: сверкая глазами, та запускала пальцы в чёрные, выпрямленные волосы и плавно двигала бёдрами, постукивая каблуками в такт музыке. Игралась, бросала взгляды на Лейлу и манила пальцем к себе, с красной помадой на губах подпевая: «Caldonia is her name». Лейла тихо засмеялась и цокнула с улыбкой на лице. И всё ради парней, ведь не просто так девушки наряжались. Джорджия и вовсе приковала к себе взгляды сидящих и танцующих в совершенно разных углах гостиной, однако, если продолжала, значит ждала, пока её заметит тот самый. Через пару минут почувствовав, как стало жарко, Лейла нехотя прикрыла учебник и сложила вещи в сумку. Так как вход в комнаты охранялся сразу тремя парнями, она недовольно закатила глаза и решила действовать: Джорджия отвернулась в самый подходящий момент. Дождавшись, пока портрет отъедет в сторону, впуская очередного семикурсника, Лейла наклонилась к полу, еле заметно взмахнула палочкой и надела Дезиллюминационные чары. Подхватив сумку и аккуратно, стараясь не задевать стоящих у выхода людей, выскочила за портрет. Свежий воздух успокоил пульсирующие виски, и приятный ветер пробежался по волосам, спиралью закрутившись в прядях волос. Хоть Лейла безумно устала, все задания хотелось выполнить сегодня, поскольку завтра несколько часов они с Марволо потратят на очередной проект от Дамблдора. Поэтому первым делом она хотела немного проветриться, сходя на Астрономическую башню, после чего пойти и запереться в заброшенном классе Трансфигурации, ставшим ей второй гостиной. Засмотревшись на метель за окном и медленно поправляя платье, она не сразу поняла, когда портрет сзади отъехал, оголяя спрятанное в башне веселье, и в спину кто-то врезался. Лейла резко отпрянула, но крепкие руки быстро удержали её за талию и развернули лицом к Марволо. Вытянув палочку, он ловко растянул чары на двоих и теперь с насмешкой осматривал Лейлу. — Стоять прямо у входа — не самое умное твоё решение, — тихо сказал Марволо и прокашлялся, под её мрачным взглядом медленно убирая руки с талии. — Уже догадалась, — спокойно ответила она, осматривая его с ног до головы. Белая, заправленная в брюки рубашка, неровно торчащий зелёный галстук, слегка красные щёки, блестящие угольные глаза и спутавшиеся между собой пряди волос. Лейла попыталась спрятать улыбку и отвернуться, но Марволо встал перед лицом и вопросительно выгнул брови. — Что опять? — буркнул он хриплым голосом. Она лишь тихо усмехнулась и вытащила из его пряди зелёную конфетти, помахав ею перед лицом. — Значит, всё-таки пьёшь, — сделала вывод Лейла, медленно двинувшись к Астрономической башне. Теперь на душе стало гораздо легче: его магия без замедлений растекалась по венам и расслабляла напряжённое от чрезмерно доброй волшебной ауры тело. — Иногда. Очень редко, — пояснил он, расслабленным шагом двинувшись следом. — Пошли, ты забыла у меня книгу. — Я собиралась в другое место. — Я думаю, есть разница: писать эссе в пыльном классе с ужасным освещением и разваливающимися партами или у камина в шикарном кресле с видом на Запретный лес. — Ты же знаешь, что я не устою только перед последним пунктом, — разочаровавшись, что опять меняет планы из-за него, протянула Лейла и отвела взгляд. Рядом раздался тихий смех, и она неохотно повернула голову к Марволо. Тот расслабленно шёл рядом, осматривая коридоры, и устало хлопал глазами с короткой улыбкой, из-за которой на щеках выступили еле заметные ямочки. — Какой-то ты весёлый, аж руки чешутся это исправить. — Не волнуйся, мы дойдём до гостиной и я снова приду в себя, так что лучше не действуй мне на нервы. Я отлично владею собой, тем более выпил лишь один бокал. — Не думала, что ты на таких мероприятиях вообще появляешься, — искренне удивилась Лейла, хмыкнув. — Отдых нужен всем, хотя в основном я хожу в вашу гостиную, когда праздник у моего факультета. Следить за пьяными драками и вульгарными танцами не очень приятно, — презрительно скривился он, — Но при мне они хотя бы пытаются держатся достойно. — И поэтому ты их оставил одних. — За самым весёлым будет следить Малфой, а мне нужно до утра субботы сдать Диппету отчёт, — спустя десять минут тишины, в которой каждый думал о важных делах, они подошли к знакомой стене с портретом Тора. Лейла не успела наколдовать беззвучный щит, когда Марволо жестом остановил её и чётко проговорил: — Приторный яд, — он повернулся к ней и насмешливо вздёрнул бровь. — Чего ждём? — Не думала, что ты так быстро проникнешься ко мне доверием, — протянула она недоверчиво. — Нет, просто, если ты что-то сделаешь с моей гостиной, я уничтожу твою комнату, — спокойно отозвался Марволо и с мягкой улыбкой вошёл следом. — И что я могу сделать? — искренне удивилась Лейла. — Поджигать мебель будет жалко, она красивая, воровать книги бессмысленно — они не интересные, а твои медальки мне не нужны. Так что нечестная игра, моя комната намного важнее. К тому же, это личное, — развернувшись к нему на носках, она склонила голову набок и сощурилась. Марволо холодно оглядел её с ног до головы, заставив покрыться мурашками, после чего хмыкнул и подошёл ближе. — Мы опять играем, да? — с раздражением спросил он. И хоть он смотрел прямо в глаза, казалось, сквозь Лейлу, словно злясь на себя. — Ты же тоже за правду и честность. Отлично, — резко добавил он, хлопнув себя по коленям. Она заметила, как Марволо сжал один кулак, но промолчала и медленно пошла за ним. — Я ведь могу просто уйти, если тебе так не нравится… — пожала плечами Лейла и, встретив выразительный взгляд, мрачно выдохнула. Видимо, не может. — Ты хотела, чтобы всё было честно, — размеренно проговорил он и, поднявшись по лестнице, раскрыл двери. Кинув жёлтый луч в раскрытый фонарь, Марволо прошёл вперёд, и мрак комнаты рассеялся. — Только настоящий вид твоей комнаты был скрыт иллюзией, мою же ты видишь реальной. Ты в долгу. — Я не соглашалась на такое, — отступив назад и собираясь выйти, Лейла замерла, когда дверь захлопнулась перед носом и с щелчком закрылась. Конечно же, он всё продумал. — К великому сожалению, ты зашла за порог, — покачав головой, усмехнулся Марволо и двинулся в ванную. — Если попытаешься что-то открыть, тебя ударит током, а может что и похуже, зависит от степени защиты вещей, — будничным тоном оповестил он и, прикрыв дверь, открыл кран с водой. Два светильника с хрустальной люстрой расслабляли усталые глаза, освещая приятные тёмно-зелёные тона. Гладкие стены сливались с перекрашенными половицами под ногами, у окна с бархатными шторами стоял дубовый стол, на котором, помимо лампы, в ряд были выстроены учебники седьмого курса и рядом стояло перо с чернильницей. Обитое тканью кресло стояло на конце мягкого ковра, небольшой деревянный шкаф расположился в одном углу, книжные полки в другом. Центр чистой комнаты был отдан латунной двуспальной кровати с парчовым тёмным балдахином. Спальня была маленькой, но уютной, и казалось, будто кроме мебели у Марволо не было личных вещей, хотя Лейла отлично понимала, что всё надёжно спрятано и защищено. Не сдержавшись, она подошла к окну и, привстав на носочки, тихо выдохнула. Комната располагалась к лесу ещё ближе, и вид на кружащих у границ светлячков и костёр у хижины был ещё красивее. — Мы туда и так почти каждую ночь ходим, — протягивая ей забытую книгу, усмехнулся Марволо. — Это не важно, — разочарованно выдохнула Лейла и покачала головой. — Не комната, а роскошь. Завидую ещё сильнее, — он коротко улыбнулся и зашуршал листами, усаживаясь на кровать. Тогда Лейла резко замерла и растерянно огляделась, не понимая, что ей здесь делать дальше. Двинувшись к двери и обернувшись к Марволо, чтобы тот открыл двери, она услышала его усталый голос. — Ну и куда ты собралась? — Книга, — подняв руку со сборником, ответила Лейла. — У меня. Соответственно, что… — Соответственно, у тебя есть стол, ты садишься и делаешь то, что тебе нужно, — откровенно развлекаясь, словно объясняя элементарные вещи ребёнку, проговорил Марволо и перевернул листок, не отрываясь от работы. Она осторожно выудила палочку и аккуратно двинулась вперёд. Поглядев под ноги, Лейла немного помедлила, осмотрела стул и закрутила палочкой спираль. Из кончика вырвалась серебристая струя и закружилась над предметом, медленно опускаясь на сиденье. Краем глаза заметив, как Марволо приподнял голову и, опираясь на подбородок, с насмешкой наблюдал за её действиями, Лейла не сдалась и так же проверила столешницу. Серебристый луч рассыпался, показывая, что ничего скрытого иллюзией нигде нет, и она пальцем коснулась стола, ощутив лишь тепло дерева. Всё так же осторожно Лейла села на стул, пододвинулась ближе и взглянула на Марволо, сузив глаза. — Порой я сомневаюсь, что твой факультет Когтевран. Боишься всего подряд, как пуффендуйцы, — спокойно произнёс он. — Это называется осторожность. Без неё рядом с тобой находиться нельзя, — тихо ответила она, достав учебник. Через пару минут он снова внезапно прервал тишину: — Но ещё больше я поражаюсь, как твои дружки до сих пор не поняли, какая ты на самом деле. Далеко не святая, — качнул головой тот и с головой погрузился в работу. Лейла прикусила губу и тоже вернулась к заданиям. Лучше было смолчать, чем разочаровать его. Потому что он сам почти ничего о ней не знал. О ней настоящей.***
— Почему вы волнуетесь больше, чем я? — стараясь разрядить атмосферу, спросила Лейла, вмиг осушив стакан воды. Мало того, что вчера в субботу её встретили с радостными писками — в особенности мистер Рондаль, на протяжении всей смены готовили к сегодняшней встрече. Шайверетч заказал шесть стаканов огневиски, пока мистер Корлит с Брутом скупили почти всё меню. Как оказалось, в лавку к Шайверетчу недавно наведался его старый знакомый: при рассказе о его персоне он вылил на того всю грязь и уже с лёгкостью на душе перешёл к главному. Рассказал, что некий мистер Лавруа, воспитанник Дурмстранга, в молодости уж очень увлёкся Тёмными искусствами. — Благодаря хорошей должности отца в Министерстве, он стал путешествовать вместе с ним по миру: только пока тот ездил по работе, Лавруа шлялся на выставки, аукционы, наведывался в гости к волшебникам, живущим на окраинах города, — Шайверетч отпил огневиски и усмехнулся. — Конечно, не просто о жизни поболтать. Уж не знаю, как он их находил, но все те маги были связаны с Тёмной магией. Они знали очень много, видели то, чего не видели мы, поэтому и жили вдалеке от людей, желая унести все знания в могилу. Но Лавруа так просто не сдавался: он никогда не был искусным волшебником в бою. То ли какие-то проблемы с не до конца раскрывшимся магическим ядром, из-за которого палочка не всегда его слушалась, то ли ещё что-то, — почесал затылок старик. — Но при помощи манипуляций и угроз, что нажалуется на «подпольный бизнес» отцу из Министерства, Лавруа смог узнать достаточно информации и исполнить мечту стать умнее остальных. Хотел брать умом: собирал по крупицам и воссоздавал силуэты мало известных материалов о Тёмных искусствах. — Вот, на неделе прошлой зашёл ко мне за парой флакончиков, разговорились немного. Остался таким же гадом: жадным, оскорблённым жизнью, но, кости проклятые, умным и разносторонним. Вот только я кое-что подлил ему в чай. — Ах, чему вы нашу ведьму учите! — театрально надулся мистер Рондаль и криво усмехнулся. — Немножко сыворотки правды, а то все новости в округе я уже знаю, а из него еле слово вытянешь, — недовольно фыркнул Шайверетч и, посмотрев на Лейлу, хитро улыбнулся. — Так что чашка за чашкой, а Лавруа, как оказалось, живёт теперь на окраине Лондона и радуется своим экспонатам. По одёжке видно, что редко удаётся продать вещички, но даже огромные цены на них не дают прожить в роскоши больше месяца. Поэтому погряз в своём же болоте старик. Но всё же, ведьма, ради тебя старался, поэтому с тебя должок. Случайно вспомнил о твоих поисках этих… крестражей и вообще об интересе к этой всей теме бессмертия. Спросил у Лавруа, и опа! — тот хлопнул по коленкам и протянул: — Не поверишь, но у него есть очень даже хороший сборник информации. Книжечка с записями, конечно же, не простая. Провёл в Японии больше трёх лет, чтобы найти тёмных волшебников, а как мы знаем, именно оттуда весь мрак пошёл. Поэтому до завтра у нас есть время подготовить тебя ко встрече. И вот, часы пробили одиннадцать вечера, Лейла с выпрямленной спиной и короткой улыбкой разносила заказы, всем телом ощущая мандраж. Конечно, за пару часов вчерашнего урока она никак не смогла бы запомнить, как нужно торговаться, что говорить и как правильно со слов мистера Рондаля «стрелять глазками». Для неё до сих пор было проблематично разговаривать с людьми в принципе, и сделки проводить Лейла уж точно не была готова. Сначала она хотела посмеяться, поблагодарить Шайверетча и продолжить работать, но прекрасно понимала, что информации о крестражах в школьной библиотеке почти нет. И это был единственный вариант найти хотя бы что-то, так как путешествовать сейчас она не могла. Ещё до смены Лейла пересчитала деньги в кошельке и слегка смутилась — была бы она богатой, никакие переговоры не понадобились бы. Купила за несколько тысяч, обрадовала бы и себя, и Лавруа. Потерев руки и, взяв с кухни заказ, она с вежливой улыбкой подошла к клиентам и поставила тарелки на стол, проговаривая любимое: — Приятного аппетита. Подойдя к бару за напитками, она почувствовала, как под юбку проник ветер, и со снежной улицы в бар вошёл морщинистый старик, которого Лейла никогда раньше не видела. Сглотнув, она отнесла кружки пива и быстро разгладила фартук, с вежливой улыбкой подходя к Лавруа. — Здравствуйте, желаете сделать заказ? — лысый мужчина с потрескавшимися губами и крючковатым носом неспешно поднял голову и ухмыльнулся. — Очевидно, — сощуренными глазами пробежавшись по её телу, Лавруа нацепил очки и проговорил: — Вино из бузины и стейк средней прожарки с овощами. — Отлично, благодарю, — коротко улыбнулась Лейла, забирая меню, которое он даже не открыл. «Гурман», — пронеслось в голове, а когда тот демонстративно отсчитал купюры и положил на край стола под ладонь, показав, что никаких чаевых не даёт, и, если приготовят плохо, не получат ничего вообще, она даже чуть не засмеялась. — Ты ведь Лейла, да? Или ведьмочка, коей тебя тут прозвали? — скучающе осмотревшись, предположил он. — Верно. Мистер Лавруа? — Собственной персоной, — тот гордо хмыкнул и постучал пальцами по столу. Спустя пару минут Лейла вернулась с бокалом и бутылкой вина. Аккуратно налила его и после резкого жеста поднятой ладони остановилась. — Присаживайтесь, — откинувшись на спинку стула, проговорил Лавруа и снисходительно улыбнулся. — Вы хотя бы совершеннолетняя? — Скоро восемнадцать, — подтвердила она. — Знаете, скоро обозначается по-разному. Может, вы имели ввиду через два года, а может… — Двадцать восьмого декабря этого года, сэр, — коротко улыбнувшись и не разрывая зрительного контакта, ответила Лейла. — Извините, но у меня очень много работы и мало времени, а вы, вероятно, меньше всего хотели тратить выходной на посещение этого паба, поэтому давайте сразу к делу. Тот попытался скрыть удивление, после чего с насмешкой кивнул: Шайверетч рассказывал, что Лавруа, хоть и не признаёт, но ценит прямолинейных людей. — С какой целью интересуетесь столь… странной темой? — неспешно отпив с бокала, причмокнул и поинтересовался он. — Очередная Министерская крыса? — Я работаю здесь уже два месяца, не думаю, что крыса бы столько выдержалась и не выдала себя, — улыбнулась Лейла и сделала крайне безразличный вид. — Понимаете ли, школьная программа Хогвартса не направлена на Тёмную магию. Мне же хочется быть более разносторонней, смотреть на мир с двух сторон. — Ах, да… Хогвартс. Школа доброты, совсем забыл, — скривился тот. Немного разговорившись, он выудил из сумки потрёпанный, буквально разваливающийся блокнот и пододвинул на центр стола. — Здесь можно найти очень многое не только о крестражах, но и самом бессмертии со всеми его подвидами. — Хотели стать бессмертным? — поняв, что сморозила глупость, коснувшись его ограниченных способностей в магии, Лейла сохранила спокойствие и, увидев блеснувшие в глазах старика огоньки, попыталась сгладить обстановку. — Или предпочитаете в теории? — Главное иметь мозги. Так что делайте выводы сами, — сухо ответил Лавруа, дёрнув бровью. — Сто семьдесят галеонов. Глаза Лейлы готовы были полезть на лоб: в горле пересохло, а ногти впились в угол столешницы. Вся её зарплата с двух работ за месяц. Дотронувшись до блокнота с разрешением хозяина, она пролистала пару зачарованных страниц, не дававшим всмотреться в текст больше, чем на пять секунд. Пожелтевшие, иногда помятые и склеенные страницы были полностью исписаны чётким витиеватым почерком. Сквозь слегка выцветшие чернила виднелись перечёркивания некоторых слов и кляксы, красиво смазанные с листа. — Впечатляет, — протянула Лейла, закрутив прядь. — Предлагаю… Скажем, девяносто галеонов. — Малая, кого ты тут из себя строишь? — хрюкнул он, когда Кэрол принесла еду. — С чего вдруг мне снижать цену почти на половину? — Для начала, — поняв, что из-за напряжения слишком резко ляпнула не то, она не растерялась и склонила голову набок. — Насколько я поняла, вы ездили по разным уголкам мира, гостили у очень мудрых волшебников, собирали информацию с их слов, считывали их воспоминания. Вот только почему я должна быть уверена, что вы не выдумали это всё? — Не считая моих записанных домыслов, — прожевав кусок мяса, с налившимся кровью ртом он продолжил: — Все слова подтверждены их подписью. Как ты могла видеть, они отливают серебром, что и доказывает их подлинность. — Да, только сейчас очень много возможностей провернуть такую «подлинность» при помощи впитывающих зелий в реакции с ядом, — не успел тот ничего сказать, как Лейла уверенно продолжила, покрутив пальцем у виска. — За такую наполовину ложную информацию минус двадцать галеонов точно. — Это единственный экземпляр, — гордо вскинул голову Лавруа, на что она негромко усмехнулась. — Если бы он был единственным, вы бы не продали его. Поэтому я уверена, у вас дома есть ещё минимум одна копия. А может, и две. За это ещё минус сорок галеонов, — театрально удивилась Лейла. — Может, сейчас передо мной лежит копия, и вы требуете с меня огромные деньги, когда какому-нибудь другу отдадите за бесплатно. — Бесплатным бывает только сыр в мышеловке, — с остервенением отрезая кусок стейка, буркнул тот. Но Лавруа продолжал сидеть и спорить, придерживаясь своих хлипких фактов, которые медленно разваливались. Потому что Лейла понимала, из-за чего он остался и слушал её. — Именно. Да, интересный сборник. Недавно видела что-то похожее в лавке неподалёку отсюда. — В какой? — резко поднял голову Лавруа. Заволновался. — Ох, Мерлин, не помню, честно говоря, спешила на работу. Но бросили столь интересную книжку в угол магазина, пока богачи налетели на сверкающие камни, браслеты и кулоны. Сейчас же на них такая охота, — с насмешкой протянула Лейла, краем глаза заметив кивок Кэрол. — Мистер Лавруа, извините, работа не ждёт, поэтому сразу скажу прямо. Не думаю, что кто-то ещё в ближайшее время заинтересуется такой темой, кроме меня: видите ли, я ещё даже не закончила школу, а вы… живёте на крошечные деньги, продавая редким клиентам такие вещички. Или вы бы хотели, чтобы в ваш дом вломились последователи Грин-де-Вальда, наверняка знающего о таком бессмертии и желающего заполучить вечную власть над миром, и убили вас за один блокнот?.. — она забрала у него пустую тарелку и выпитую бутылку вина и, разорвав напряжённый зрительный контакт, развернулась к кухне, относя посуду. Почесав дрожащие руки, Лейла медленно выдохнула и вернулась обратно, надевая фартук обратно. Лавруа молча протянул ей деньги и жестом приказал сесть. В его глазах плясали черти, а сам он смотрел словно сквозь неё, что-то тщательно обдумывая. — Сто. Сто галеонов, — подвёл итог он, вытягивая руку. — Девяносто. — Девяносто семь, — не сдавался жадный старикан, давясь от злобы. — Пять. Девяносто пять. — Идёт. Деньги вперёд, дорогуша, — хрипло сказал тот. Лейла, быстро отсчитав под столом нужное количество, с нежеланием отдала поставленную сумму. Хоть и радовало то, что на следующей неделе ей выдадут зарплату, а предыдущие деньги она почти не тратила, сумма была огромной. Но оно, надеялась та, того стоило. Исписанный сборник в её руках завибрировал, и чары снялись, а старик быстро перечитал деньги и довольно ухмыльнулся. Может, Лавруа обидело, что Лейла упомянула его не самый лучший вид: порванное пальто, маленькая шляпа, еле прикрывающая лысину, и свитер в комочках, но он быстро распрощался и удалился из паба с неким раздражением. Ещё пару минут Лейла сидела в замешательстве. Её первая сделка, хоть и со скрипом, но… удалась? Нахмурившись, она резко вздрогнула, когда из-за барной стойки выскочил Шайверетч, а компания мистера Рондаля загудела, поднимая кружки с пивом в её честь. — Ведьмочка стала одной из нас! — кричали мужчины и громко смеялись, пока Кэрол ставила новую бочку с алкоголем. — Балда ты такая! — опираясь на палку, потряс головой Шайверетч, приближаясь вместе со старой колдуньей прямо к Лейле. — Кто же так сразу снижает цену?!