Вся жизнь - театр

Престон думал о Максе. Слишком часто. Первое что он осознал, после пробуждения: Макс его похвалил. Второе же, что он уснул на столе. Спину ломило, а пьеса осталась недописанной. Вдохнув лесного воздуха полной грудью, поэт решил: никаких философских рассуждений до завтрака. Сдержать свое слово не получилось. Около умывальника он столкнулся с одним кудрявым тёмным мальчиком. Макс. Они встретились взглядом в столовой, когда остальные пытались расковырять каменную картошку. Зелёные глаза напротив хитро блеснули. Макс улыбнулся, пускай на долю секунды, но его улыбка такое редкое явление, что не заметить её было трудно. Перед дневными занятиями оставалось около получаса, когда дети покончили с едой. Это время Престон может (нет, ДОЛЖЕН) провести за написанием пьесы. Вчера он остановился на зарождающемся огоньке любви между пиарменеджером и таксисткой. Они встретили друг друга, но они такие разные.. Она покорила его сердце, а он надолго запал в память ей... Престон писал и писал, но никак не мог сосредоточиться. В памяти всплывала улыбка Макса. Он похвалил. Ему понравилось. Оценил все то старание, что актёр вложил в своё детище. Прочувствовал... Престон старался, правда старался, сделать все на высшем уровне. Но вдруг эта часть не понравится зрителям? Максу? Вырисовывая картину, гладкую и изгибчатую как лебединая шея, он все вспоминал Макса. Его руки брали цветы для таксистки. Его глаза плакали в темноте офиса, от отчаяния влюблённого человека. Его голосом говорил главный герой. Важная сцена: Герой признаётся в любви: "... Каждый миг рядом с тобой подобен веку в Эдеме. Я хочу расцеловать твои руки, твои глаза, твои следы на ковре... Позволь же мне быть твоим постоянным и единственным пассажиром! Я люблю тебя, Эвелин! Люблю больше, чем свою мать! Моя никчемная безрадостная жизнь будет просто невыносима без тебя! Эвелин бросается ему на шею: Я тоже люблю тебя, Макс... " Макс? Престон не понял, когда назвал так героя. Его звали Тодд в начале... Но теперь, думая об этом, имя Макс смотрится здесь так правильно... Так уместно... Будто так и должно быть. Будто оно было там всегда... Макс. "я люблю тебя, Макс". Престон перебирал эти слова, катая их по разуму как шарики для детской игры. "люблю" подбрасывал и смотрел, что получится, играя с ними как с костями "Макс". Макс был довольно мил, и он симпатичный это факт. Но Престон никогда не влюблялся в парня. Он не был геем. Не был? Из размышлений вырвал его сам Макс. Шаркнул ногой, входя в палатку. Престон дернулся, с хлопком закрыл блокнот. Лицо его моментально стало пунцовым. Словно то, что он делал незаконно. Будто то что он ПИСАЛ неправильно. Макс, кажется, заметил насколько смутился юный драматург. Он обежал взглядом фигуру Престона и гаденько усмехнулся. Нечего и говорить, что актёру показалось, что улыбка довольно милая и нисколечко не зловещая. Живот свело от волнения. - Ты что-то х-хотел? - запинаясь пропищал Престон. --Да, тебя Дэвид зовёт. А ты тут новое выступление пишешь? Престон расслабился и воодушевился: - Вообще-то, правильно говорит пьесу, но тебе простительно - с заботой добавил. -Агась, дай посмотреть. Макс протянул руки к тетрадке. Благо Престон был выше, и ему стоило лишь поднять писание над головой. Чтобы обезопаситься, он ещё и завёл руку за спину. Макс всё ещё тянулся, вышло так, что одна его рука обошла голову актёра с одной стороны, а другая с другой. Его лицо было так близко. Престон вдруг понял, что Макс пахнет кофе и елью. Горько-кислый запах подходил ему как нельзя лучше. Сердце забилось чаще,перехватило дыхание. Престон сглотнул. Макс так близко, что можно сосчитать веснушки на его лице. Их не видно, в любое другое время. А его изящная тонкая шея... Престон представил какая мягкая там кожа, как приятно было бы припасть к ней в поцелуе. Его глаза. Изумрудного цвета. Престон видит себя в их отражении. Он хотел бы видеть это всегда. Два изумрудика сосредоточено смотрят на книжку, на переносице умилительная морщинка. Макс, почувствовав взгляд Престона, заглянул ему в глаза. Актёр не знал, что может так раскраснеться, но даже в зелени глаз Макса увидел, что он больше похож на помидор, а не на человека. Макс резко отстранился. По нему трудно сказать, но кажется его тоже смутила такая интимная близость. Он кинул что-то вроде "как хочешь" и, развернувшись на пятках, шагнул прочь. Престон готов поклясться, что Макс улыбался когда уходил. Он же что-то сказал? За чем-то пришёл? Престон не мог ответить. Он только обезоруженно смотрел на свой стояк. Где-то в груди теплилась надежда, что Макс этого не заметил. Чуть позже Престон вспомнил. Макс говорил, его ждёт Дэвид. Не хотелось подставлять друга, поэтому он отправился встретиться с вожатым. Искать его почти не пришлось. Пройдя три палатки Престон услышал бодрый голос: - Ты улыбаешься, Макс! Неужели ты наконец понял, насколько прекрасна природа? В ответ: --Иди на-ахуй, Дэвид, - почти пропел Макс. Никки радостно захрюкала, чем заглушила фразу Нила, с которой расхохотался Макс. Судя по шуму троица дружно отходила к столовой. Престон вышел на поляну и обратился к Дэвиду: - Чем таким необычайно важным стоит отвлекать мастера от работы? Престон пытался не смотреть в сторону Макса, но они всё-таки встретились взглядами. Парень в синей толстовке выглядел лукаво. - О, прости, э.. творец, но нам с Дольфом срочно нужна твоя творческая помощь в ээ.. искусстве. Дэвид пытался подыграть пафосному тону юнца, но очевидно у него ничего не вышло, от чего Никки снова разошлась в смехе и хрюканье. Дождавшись когда троица скроется, Престон приступил к делу. Работа оказалась непыльной. Что-то покрасить, что-то подержать. Дольф был хорошим парнем, правда странный и молчаливый. "Или он молчаливый только при мне - подумалось Престону. - вот бы так сидеть, заниматься ерундой вместе с Максом. Клеить что-то или ставить спектакль... Хотя нет, из Макса никудышный актёр. Гораздо лучше из него выйдет декоратор... Он же как-то подбирает себе кофты, которые так интересно сочетают в себе уличный неряшливый стиль и высокое, почти художественное эстетическое удовольствие. " Престон стал представлять как они с Максом готовят сцену к выступлению, только вдвоём, проводя время за милой беседой. Потом как после выступления Престон ловит букет на сцене, и он знает, эти цветы от Макса. Тот стоит в зрительном зале, улыбаясь тепло и с любовью... В гримёрной, когда все разошлись, Макс сидит на столе, Престон стоит рядом. Они держатся за руки и болтают. Так близко, так тихо. Атмосфера ламповая. Светильник в абажуре не освещает, лишь разгоняет полумрак. Макс наклоняется. Его лицо совсем близко. Как тогда. Глаза-изумруды смотрят прямо в душу. Макс закрывает их. Поддаётся вперёд. "Я люблю тебя, как не любил никого... " - шепчет он прямо в губы. И их губы встречаются. Сначала нежно и лаского. Поцелуй перетекает во всё более откровенный и горячий. Макс конечно берёт инициативу на себя приобнимая парня за талию. Он такой сильный, такой горячий, что Престон тает в его руках как школьница. Ему нравится чувствовать себя хрупким и податливым, как стеклянная фигура в руках мастера. Он защищён, он в безопасности. А Макс так близко, целует его отдаваясь полностью. Прижимает к себе. Макс всё ещё сидит на столе. Его ноги заведены за Престона, фиксируют его с двух сторон. Актёр прижимается всем телом, кладёт руки на бёдра. Через тонкую ткань штанов он может почувствовать стояк друга. Руки Макса ползут ниже от талии к тазу. Его томный, пошлый взгляд проживает дыру и отправляет в астрал. Губы приоткрыты, они опухли от поцелуев, но просят ещё... Престон может дать это "ещё"... -Ты совсем не делать свою работа! - голос Дольфа вырвал Престона из фантазий. Парень опустил взгляд, чтобы спрятать раскросневшееся лицо. Скрестил ноги. Краска на холсте уже засохла. Да что там, на кисточке тоже. Похоже он долго витал в облаках. - Я.. Ээм.. Мне что-то не хорошо. Пойду отдохну. Престон все ещё раскрасневшийся и возбуждены побежал в палатку. Он молил всех богов (не только Диониса, бога театра), чтобы ни одна живая душа не увидела его в таком состоянии. Боги не вняли его молитвы, или решили наслать на него кару, ведь встретился ему не кто-то из кемперов, (это можно было пережить) , а Макс. Предмет воздыхания основательно так загородил проход. -Престон, я тут подумал... - начал он с хитрой улыбкой,но заметив что что-то не так опешил, - Всё в порядке? Ты не заболел? Ты жутко красный. - Я... Мне что-то не хорошо.. Снова наврал Престон. -А, ну пошли тогда к вожатым. У Гвен куча таблеток. Престон решил без боя не сдаваться и со слезами на глазах нырнул в ближайшие кусты. По пересеченной местности он сократил путь до своей палатки. Макс остался стоять в недоумении от действий актёра. - Шизик. Заключил он.