Кофейня

Подул лёгкий ветерок, и Гильда неуютно поёжилась. Потеплее закутавшись в свой плащ, она начала растирать ладони в надежде хоть немного согреть их. На улице уже как месяц стояла весна, однако теплее от этого не становилось. Напротив, зима не желала уступать весне свои права, и потому практически весь март было холодно. Иногда случалось и так, что в середине дня или ближе к вечеру начинал идти снег. Вот и сегодня тоже. Утром и днём ещё светило редкое солнышко, хоть немного согревая людей своим теплом, однако ближе к вечеру снова похолодало. Ветер был несильный, однако, несмотря на это, Гильда, которая сейчас шла по улице без тёплого шарфа, замерзала. Мысленно она ругалась на саму себя за то, что так опрометчиво оставила шарф в общежитии, наивно понадеявшись, что погода сегодня не решит измениться в самый неподходящий момент. Глупо с её стороны было так поступать, и она прекрасно это понимала. Но, к сожалению, уже ничего не поделаешь, и потому ей приходилось идти до общежития, в котором она жила во время учёбы, вот так, вечно дрожа от холода и пытаясь согреться хотя бы как-нибудь. Единственное, что радовало её в сложившейся ситуации, — это её коллега по работе и лучший друг Дон. Он вызвался проводить её до дома, и потому они шли вдвоём. Гильде было приятно, что он решил пойти вместе с ней, ведь возвращаться домой по темноте совершенно одна она боялась. Да и нравился он ей, чего уж греха таить. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, потому что знала: он обязательно её защитит. Да и в целом она любила проводить с ним время. Он был весёлый, активный, часто шутил пускай и не особо смешные, но всё-таки шутки, над которыми она всё равно смеялась. Пожалуй, единственный его минус заключался в том, что он совершенно не понимал намёков. Никаких. Абсолютно. Он никогда не замечал, как она на него смотрела, не реагировал на её как бы случайные касания, а если она пыталась намекнуть ему на то, что хотела бы сходить с ним на свидание, он обычно звал её на футбол или хоккей. Вот и сейчас, когда они оба шли по холодной и тёмной улице, он совсем не обращал внимание на то, как она подрагивала от лёгких порывов ветра. По крайней мере, ей так казалось, и её это несколько обижало. Ей так хотелось, чтобы он поухаживал за ней, приобнял или хотя бы поинтересовался, не замёрзла ли она, а он молчал и совершенно ничего не делал. Просто шёл с ней рядом, глядя себе под ноги, и всё. На улице же тем временем становилось всё холоднее и холоднее. Колючий ветер уже пробирался под одежду, неприятно щекоча кожу, и Гильда от этого неуютно ёжилась. Она постоянно крепко обхватывала себя руками, надеясь таким образом согреться, но это помогало, откровенно говоря, плохо. А в какой-то момент она и вовсе не выдержала и неожиданно для самой себя громко чихнула. Дон, всё это время молча идущий с ней рядом, вздрогнул и наконец поднял на неё взгляд. На его лице она заметила беспокойство, и это подарило ей надежду на то, что он всё-таки наконец-то поможет ей согреться. — Ты чего, замёрзла? — с нескрываемым волнением в голосе поинтересовался он, слегка касаясь её холодной щеки своей тёплой ладонью. Его вопрос был донельзя глупым, однако Гильда не стала ничего об этом говорить. Лишь молча прижалась к его руке щекой, прикрыв глаза, и коротко кивнула. — У-угу, есть немного… — ответила она, дрожащими пальцами поправив очки, съехавшие на переносицу. Здесь она несколько слукавила: она замёрзла довольно сильно, но он, похоже, даже не обратил на это внимание. — Ох, какой кошмар… Что же делать… — пробормотал он, нервно поглядывая то на неё, то на свои руки. Потом его взгляд зацепился за шарф, который был неаккуратно завязан у него на шее, и его лицо просияло. — Ох, точно, придумал! Сначала Гильда не поняла, что он собрался делать, однако, когда Дон начал развязывать свой шарф, до неё наконец-то дошло. Он собирался отдать его ей. При одной только мысли об этом её щёки моментально покрылись пунцовым румянцем, а сердце забилось быстрее в груди. Внизу живота заводили хороводы бабочки, на душе сразу же сделалось по-особенному тепло. А в тот момент, когда Дон наконец снял шарф и аккуратно обмотал его вокруг её шеи, сердцебиение и вовсе участилось, казалось, в сотню, нет, в тысячу раз. В нос сразу же ударил приятный запах его одеколона, и ей показалось, будто она задохнулась. На мгновение её накрыла целая волна различных чувств, однако она быстро взяла себя в руки и, дав себе мысленную пощёчину, растянула губы в благодарной улыбке. — С-спасибо, Дон… Так мне гораздо теплее… — тихим, едва различимым шёпотом произнесла она, смущённо дотронувшись до его шарфа. Её щёки по-прежнему пылали алым, однако её уже мало это волновало. Ей и правда было тепло. В первую очередь в груди, там, где находилось сердце. — Не за что, — он лучезарно ей улыбнулся, и оттого бабочки у неё в животе зашлись в новом танце. Всю оставшуюся дорогу до общежития они шли в молчании. Гильда наслаждалась приятным запахом одеколона, зарывшись носом в шарф, а Дон крепко держал её за руку, внимательно следя за тем, чтобы она снова не замёрзла. Где-то на середине пути бабочки наконец успокоились, и потому она просто наслаждалась его компанией. Она понимала, что провести с ним время вот так в следующий раз сможет ещё очень и очень не скоро, а потому старалась запечатлеть в памяти каждую секунду, проведённую с ним сейчас. А когда они наконец добрались до общежития, она быстро чмокнула Дона в щёку на прощание и, помахав рукой, убежала в здание. Она настолько сильно торопилась, что даже не успела отдать ему шарф. Впрочем, об этом она вспомнила намного позднее, когда уже сидела в тёплой комнате на кровати с Эммой.