Кодекс моды для одиноких (Любовь - это модно 1)

(Аlexander Gwan — Alexander Wang, американский дизайнер тайваньского происхождения, основатель брэнда, работает с джинсой и спортивным трикотажем, жив и здоров, в отличие от своего литературного прототипа) Она думала, что сможет всю жизнь держать данное когда-то обещание, но личный интерес всё-таки перевесил, она не хотела, чтобы её счастье было кем-то разрушено. Она вспомнила, как был поражён Гуан Юхао, когда узнал «правду», и глубоко вздохнула: — Ты ведь простишь меня? Alexander… Шан Сингер не знал, куда податься. Он застрял на перекрёстке, куда выскочил в полном помутнении рассудка, имея при себе только портмоне, денег в котором было недостаточно, чтобы снять номер в другом отеле. В этот раз он прилетел в Милан за счёт фирмы, по городу передвигался на такси. Он очень давно не пользовался метро. В таком случае, лучше один раз проехаться на нём, всё равно куда. Он долго ехал, покачиваясь в старом, расшатанном вагоне, окружённый запахами толпы, но в полутьме казалось, что обоняние утратило силу; в ушах странно шумело, он не понимал, ради чего так мучает себя и думал, что наверно лучше вернуться. Его маленькое миланское приключение закончилось так жалко. Шан Сингер вышел из метро и долго-долго бродил по улицам, пока ноги сами не привели его обратно в отель. Только в номер он не пошёл, а направился в бар. Он не пьёт, но в такой ситуации любой захотел бы напиться. Он присел и углубился в изучение карты вин. Он ещё не выпил, а от обилия ассортимента уже начала трещать голова. Он наобум заказал бокал, однако, пригубив напиток пшеничного цвета, понял, что это вино его совсем не привлекает. Он задумчиво посмотрел вдаль, вспоминая тот розовый коктейль, который она сделала для него и тот удивительно сладкий вкус, который так приятно согрел его горло, когда он залпом выпил его. Он горько усмехнулся и заставил себя выпить бокал этого напитка, название которого он даже не запомнил. Недовольно цыкнул — вино показалось горьким и слишком крепким. Спиртное обожгло гортань, он ещё ничего не почувствовал, а перед глазами уже всё поплыло. Какая-то женщина подошла к нему и спросила по-английски: — Привет, ты один? Шан Сингер попытался сфокусировать взгляд. Перед ним стояла женщина азиатской внешности, очень яркая, красивая; соблазнительные формы её великолепной фигуры выгодно подчёркивало стильное платье, которое сразу сообщало всем, что его обладательница если и не принадлежит к миру моды, то во всяком случае, отлично в ней разбирается. Не спрашивая разрешения, женщина села рядом с ним: — Отдыхаешь? Откуда ты? — Из Тайваня, — ответил он. Ему показалось, что его собственный голос звучит откуда-то издалека. — Какое совпадение, я тоже. Женщина обольстительно улыбнулась. Как правило, мужчины, которые убивают время в гостиничных ресторанах и барах, это в большинстве своём деловые люди. Её привлекла незаурядная фигура этого мужчины, а он неожиданно оказался ещё и соотечественником. — Ты ведь умеешь пить, давай ещё по стаканчику? Шан Сингер не отказался, он и хотел напиться, но как только подали второй бокал, он даже не успел его выпить до конца, как перед глазами пошли разноцветные круги. Он покачнулся, и напуганная женщина вскрикнула: — Эй, что с тобой? — Я… Меня тошнит… — Что?! Перепуганная женщина подозвала официанта, но Шан Сингер пока ещё мог ходить сам, просто шагал очень неуверенно. Женщина весьма любезно проводила его, а потом, услышав в мужском туалете звуки рвоты, нахмурилась и громко спросила: — Эй, ты в порядке? — Ничего страшного… Буэ-ээ! Боже, какой яд он только что выпил? Он не терял сознания, его просто тошнило, а женщина за дверями туалета сокрушённо вздохнула: — Ну, если ничего, то я ухожу. Я думала, ты умеешь пить, какой стыд. «Эй, эй, эй, а что противозаконного в том, чтобы не уметь пить?» — мысленно ответил Шан Сингер. С большим трудом обуздав рвоту, он отвалился от унитаза и сел рядом на пол, чувствуя, как по всем кровеносным сосудам струится алкоголь, и всё вокруг раскачивается, а он не может даже пошевелиться. Презрение незнакомой женщины оставило его безразличным. Вместо этого он подумал о Ю Ми. Она тоже видела, как его развозит от алкоголя, но в тот раз она только улыбнулась и вполне беззлобно подколола: «Всё хорохоришься?» Она понимала все его мало кому известные слабости. Когда они вместе смотрели фильм, он мог наконец, расслабиться и позволить эмоциям следовать за сюжетом, плакать, если хотелось плакать, и смеяться, если хотелось смеяться, а она просто вытирала ему слёзы. Он мог при ней есть свои любимые сладости и даже одеваться кое-как, она не возражала. Она давала ему радость быть самим собой, но была ли она сама собой в эти мгновения? Вот только недавно она хотела что-то сказать и промолчала, и вид у неё был такой печальный, что же она хотела ему объяснить? Наверно, ему надо было остаться и выслушать, даже если бы она сказала, что так и не смогла забыть свою старую любовь к Гуан Юхао? Разве он не хотел с самого начала сделать её счастливой? Потому что так сильно любит её… Шан Сингер почувствовал, что всё его смятение рассеялось, как туман, и он выбрался из мрака на свет. Он нашёл ответ на свои сомнения. Он поднялся и попробовал сделать несколько шагов. Хотя походка несколько виляла из стороны в сторону, в мыслях становилось всё яснее и яснее. Он не собирался разрывать эти отношения, и если тот мужчина огорчил её, то он непременно сделает так, чтобы она снова начала улыбаться. У Ю Ми мягкое сердце, а он не против немного отступить, если это необходимо. Если он будет уверен, что она его любит, о чём ещё можно спорить? — Хорошо! Определившись в намерениях, Шан Сингер направился к лифту. Его распирало от восхищения самим собой, оттого что выпив неизвестной отравы, он до сих пор не свалился с ног. Лифт доехал до нужного этажа, он вышел, покачиваясь и мысленно подбадривая себя, ведь дверь номера совсем недалеко, «давай, вперёд, ты мужчина, ты мужчина, ты…» Тыдыщ! К сожалению, дойдя до двери, он без сил упал перед ней. Глухой звук удара за дверью испугал Ю Ми. Она повернулась к двери, смутно слыша какую-то вибрацию за ней, попыталась встать, но поскольку уже долгое время сидела, поджав ноги, почувствовала, что едва может двигаться, поскольку ноги затекли. Она удивилась, интересно, как долго она так просидела? Наконец, она подошла к двери и остановилась, прислушиваясь. Снаружи кто-то копошился и голосом, кажется, Шан Сингера звал её: — Мими… Не успела она приоткрыть дверь, как внутрь бесформенной массой ввалился Шан Сингер. Она в испуге отпрянула: — Что с тобой случилось?! — Я немного выпил… меня тошнило. Он валялся у её ног. Вот причина, ради которой он приполз назад. Шан Сингер с глубокой печалью вздохнул, вспоминая, как ехал в миланском метро, не зная куда, в полной растерянности, теперь… Он нашёл ответ. Его сердце стремится туда, где она, это его истинное направление и единственное убежище. — Пить… Я хочу пить… Ю Ми наклонилась и обняла его, ощутив исходящий от его тела жар. Её сердце сжалось от осознания, что это из-за неё он весь вечер скитался неизвестно где. Она налила ему воды. Потом сходила в ванную, принесла мокрое полотенце и встав рядом с ним на колени, стёрла грязь с лица. Шан Сингер только вздыхал, принимая её молчаливую заботу. Пусть она ничего не говорит, но каждое её движение полно искренности. Да, он ей нравится, почему же он продолжает тревожиться? Наконец, Шан Сингер обнял её и из последних сил прижал к себе. Хорошо, что он был пьян, и сил было немного, иначе он бы просто расплющил её. Растроганная Ю Ми не сопротивлялась. Она знала, как сильно ранила его, но он всё равно пришёл к ней, что может быть лучше этого? — Я люблю тебя. Три слова признания вырвались из самых глубин её естества, Ю Ми чувствовала, что их произносят не её уста, а само сердце. Шан Сингер потряс головой, думая, что ослышался: — Что… Что ты сказала? Щёки Ю Ми пылали, она сама удивилась, насколько просто оказалось произнести эти слова. Но когда она захотела повторить их, у неё не получилось. Она долго молчала, беззвучно шевеля губами, а потом довольно жёстко произнесла: — Ты слышал то, что слышал. Шан Сингер вытаращил глаза, и печаль на его лице в один прыжок сменилась на радость: — Ха-ха-ха… ха-ха-ха… ха-ха-ха… Он хохотал, как дурак, и не мог остановиться, чувствуя, как каждая клеточка в нём неудержимо трезвеет, «Боже, это потрясающе!» — Теперь я умру без сожаления… — и он с глупой улыбкой растянулся у порога. — Перестань говорить глупости. Ю Ми встала и потянула его за собой: — Хватит здесь валяться, пошли на кровать. — Хе-хе-хе… Продолжая посмеиваться, Шан Сингер частично сам, частично опираясь на неё, добрался до расстеленной кровати, умудрившись по ходу ещё улучить момент уронить голову ей на грудь и заснуть. Ю Ми сердито толкнула его на кровать, но он изловчился утащить её за собой, обнять и поцеловать. И это не был поверхностный, мимолётный чмок, а настоящий, полноценный, влажный и жаркий поцелуй. Запах виски из его рта вызвал головокружение, как будто она погрузилась на дно ласково окружившего её водоёма и вернулась в тот безопасный и безвредный мир, в котором она пребывала до своего рождения. Ю Ми казалось, что когда-то очень давно она уже переживала это чувство невесомого парения в нирване и первозданного счастья бытия, но она не могла вспомнить, когда это было, и только чувствовала непреодолимое желание расплакаться. — Прости… Я не должна была врать тебе. Шан Сингер взял в ладони её лицо и вздохнул: — Забудь. Это неважно. Эка невидаль, бывший любовник, всё, что ему нужно, она только что выразила в трёх словах, и он был доволен. Оказывается, не только женщины любят ушами, но и мужчины тоже. Всё, что нужно влюблённому — это искреннее заверение, что он единственный в сердце любимого человека, и больше ничего. — Мне вполне достаточно знать, что ты не собираешься возобновлять старые шуры-муры с этим типом. Ю Ми едва удар не хватил: — Старые шуры-муры? — «С кем?» Шан Сингер проигнорировал её вопрос и поджав губы, заговорил: — В тот день, когда ты сказала, что встретила старого знакомого, ты была очень странной. Ты была рассеянной, а этот то ли бывший, то ли нет, заявился ко мне с какими-то разоблачениями, как будто между вами что-то есть. Ты сказала, что у тебя с ним нет никаких отношений, а сама на следующий день виделась с ним, села в его «Мерседес», он ещё подарил тебе огромный букет роз, а у тебя аллергия на пыльцу! Конечно, мне было неприятно… Он ещё много чего говорил, совершенно бессвязно, а потом прижался к ней, как ребёнок, и капризно заявил: — Ты же сказала, что любишь меня, теперь ты должна отвечать за свои слова, ты не имеешь права меня бросить, потому что я незрелый ребёнок и мелочная душонка, и если что, я тебе отомщу… Ю Ми уже разрывалась между слезами и смехом: — Как ты мне отомстишь? — Э-э… — он запнулся, а потом выпалил, — Я буду каждый день дарить тебе цветы… — Какой оригинальный способ мести, — Ю Ми расхохоталась и в промежутках между приступами смеха, еле выговаривала, — Я очень боюсь, я боюсь просто до жути. «Shit!» — И почему я этого не чувствую? — упрямо пробурчал Шан Сингер. Ю Ми, перестав смеяться, поцеловала его в лоб и очень серьёзно сказала: — Но это правда, я действительно боюсь тебя потерять. Я весь вечер боялась, что ты ушёл и больше не вернёшься. Многолетнее непонимание Гуан Юхао было вполне терпимо, потому что он для неё ничего не значил, но Шан Сингер — совсем другое дело. Она любила его и скорее умерла бы, нежели вынесла хотя бы один его равнодушный взгляд; если он когда-нибудь не посмотрит в её сторону, это будет конец света. Ему не нужно прилагать много усилий, чтобы отомстить, достаточно просто разлюбить её — и её цветок никогда не расцветёт. Но она ни за что ему об этом не скажет. — Я не знаю, чего ты не понял, но нас с Винсентом нет, у меня с Гуан Юхао не те отношения. — Что? — Шан Сингер на мгновение опешил, а потом вдруг стал серьёзным, — Мими, тебе не нужно оправдываться, у нас у всех есть бывшие, я всё понимаю. Ю Ми гневно выкатила на него глаза: — Нет и нет! Почему ты уверен, что у нас с ним были отношения? Это он тебе сказал? — Ну… вообще-то нет. Он с усилием припомнил, что сказал ему Гуан Юхао в тот день, когда приходил к нему. — Он сказал, что в Милане тебя называли Роза! И это потому, что у тебя татуировка на внутренней стороне бедра! Если он не был твоим любовником, откуда ему это известно?! — Хай-гэ, Кун-гэ, Ю Юй — они все знают, что он не был моим любовником! — То есть… — он не знал, что сказать. Шан Сингер чувствовал себя дураком, получается, что из всех он был единственным, кто сам придумал эту историю? — Тогда зачем ты с ним встречалась? Зачем взяла у него цветы, зачем села в его автомобиль?.. Ю Ми вздохнула: — Гуан Юхао — старший брат Александра. — Кого? — Alexander Gwan. Это он знал о моей татуировке и называл меня Розой. …… Ю Ми было двадцать два, когда она впервые приехала в Милан. Как и большинство людей, она воспринимала Милан, как столицу моды. Весь период обучения в университете она совмещала учёбу с работой и все сэкономленные деньги откладывала для этой поездки. Она не ожидала от поездки слишком многого, просто решила, что поедет, посмотрит, а как закончатся деньги — вернётся. Она впервые была в чужой стране, и многое пошло совсем не так гладко, как предполагалось. Милан очень хорош для туристов и для тех, кто хочет со вкусом потратить деньги, но совершенно не подходит для долгосрочного проживания. В университете она изучала иностранные языки и очень прилично знала английский, но здешние люди либо не говорили по-английски, либо если и говорили, то так, что она их не понимала. Наткнувшись на стену непонимания, она усвоила один простой урок: не стоило пускаться в такую авантюру, полагаясь на «авось», перед поездкой нужно было как минимум изучить хоть немного местные обычаи и нравы. Так, день за днём, прошло полмесяца. Так же, как на прошлой неделе, она сидела на площади перед Миланским собором и вдруг поняла, что ей уже не хочется никуда идти. Она пресытилась холодным высокомерием этого города. Серую клетку Тайбэя она сменила на чуть более прекрасную клетку Миланской старины, может, стоит сменить обстановку и уехать подальше отсюда? Она уже совсем загрустила, когда к ней подошёл мужчина смешанной расы. Черноволосый, с чёткими чертами миловидного, как у куклы, лица, он остановился перед ней, посмотрел и выдал целую тираду на итальянском. Разумеется, она ничего не поняла, но сердце предостерегающе ёкнуло. Итальянские воры-карманники известны так же, как и памятники старины, и Ю Ми имела о них элементарные представления. Она отвернулась и приготовилась уйти, но вдруг заметила, как мужчина что-то достаёт из сумки — оружие? Пока Ю Ми лихорадочно соображала, как ей следует действовать, мужчина достал и протянул ей предмет — оказалось, это мягкая игрушка в виде тряпичной овечки, кто бы мог подумать? Ох! Она глупо вытаращила глаза, а мужчина повертел куклу в руках, кашлянул и странным голосом заговорил по-английски: — Девушка, девушка, посмотри, оттого что ты сидишь и не улыбаешься, даже небо над Миланом грустит вместе с тобой. Откуда взялся этот псих? Ещё сказал бы, что парниковый эффект развился из-за того, что она сидит тут и выдыхает углекислый газ. Плакать расхотелось, стало весело. Мужчина покачал овечку в руках, на его лице появилось восхитительно невинное выражение, и её серые, как пепел, глаза вспыхнули чистым светом. Она сдалась, признавая, что перед таким очарованием не может сохранять строгий вид: — У меня мало денег, одного евро будет достаточно? — Эй, я не собираюсь брать с вас деньги! — возразил мужчина и снова смешно подёргал овечкой, — То, что мне нужно — это нечто, гораздо более ценное, чем деньги. — Неужели? Ю Ми подняла брови и снова встревожилась. А вдруг этот человек занимается торговлей людьми? Между тем, мужчина заставил овечку брыкаться и вдобавок стал блеять вместо игрушки. Потом довольно улыбнулся: — Ну же, улыбнись! Ю Ми, глупо хлопая глазами, несколько секунд смотрела, как выкаблучивается в умелых руках тряпичная овечка, а потом неожиданно рассмеялась. Что за никчёмный мужчина! Однако, нельзя отрицать, что благодаря ему тёмная пыльная завеса, вот уже много дней окутывавшая её настроение, рассеялась, показав свет зари. Печаль прошла, радость вы-рвалась из клетки, и она с удовольствием весело смеялась, и мужчина тоже смеялся вместе с ней, приговаривая: — Вот видишь, так гораздо лучше, верно? Это была её первая встреча с Гуан Вентаном — Александром Гваном. Потом он сказал ей: — Ты знаешь? На самом деле, я уже давно обратил на тебя внимание. Ты каждый день сидишь здесь в таком отчаянии, как будто тебя заперли в этом городе. Я так же, как ты, приехал в этот город и у меня здесь ничего не получалось, как будто я приехал в неправильное место. Но на самом деле мы с тобой просто не нашли правильное направление. Он рассказал, что он дизайнер, что приехал сюда в поисках вдохновения, а её тоскливый вид ассоциируется у него с джинсами серого цвета. Он всегда с гордостью говорил: — Скоро все здесь будут носить джинсы, которые сделаю я! Его жизненная сила казалась неисчерпаемой, как жаркое летнее солнце. Под его влиянием она больше не чувствовала себя обессиленной, словно выгоревшей дотла. Она приняла приглашение посетить его ателье, ветхое, но полное кипучей деятельности. Там она впервые надела изготовленные им джинсы и не могла наглядеться на их прекрасный, как сама жизнь, цвет. Они отлично сидели, обхватывая её ноги, как вторая кожа. Гуан Вентан подогнал их точно по её фигуре и даже сам восхитился результатом. — О Боже! Ты действительно моя муза! Она приняла его горячее предложение и стала его моделью.