Фараон британского разлива

Элизабет опять явилась в номер графа: на этот раз шумела не так сильно, но всё равно скрывать своего недовольства не желала. Молодая женщина гордо прошествовала мимо Себастьяна в пижаме, открывшего ей дверь, и села напротив Сиэля, напрочь игнорировавшего её присутствие, скрываясь за книгой. — Она опять вторгается в ваш номер без предупреждения. Я пытался её остановить, но, как вы видите, это невозможно, — как обычно весело сказал Генри, разглядывая Михаэлиса в пижамных брюках и с расстёгнутой рубашкой. — Себастьян, оденься, — граф выразительно посмотрел на Михаэлиса. Демон закатил глаза — вот ещё, это его номер, в который вламываются без какого-либо предупреждения. — Как трогательно. Можешь его не ревновать, он меня совершенно не интересует, — съязвила Элизабет, припоминая эпизод с поцелуем у пирамиды. — Несказанно рад. Твой муж, думаю, ценит твою преданность. Закончим обмен глупостями, Лиз. Ты никогда не была сильна в подобных баталиях. Зачем ты пришла? Блондинка фыркнула. Сжала руку в кулак. Ладно, она потерпит это высокомерие ещё немного. — Ты забываешь, что я уже не та прежняя Лиззи и вполне дам тебе отпор. Но не будем об этом. Я пришла сказать тебе «Спасибо». Ты помог тем девушкам, хоть тебя об этом и не просили. Но это ещё не значит, что я буду твоей пешкой, буду заниматься фондом. — Как интересно. Кстати, как продвигаются твои поиски следующей подсказки? Нашла что-то? Граф резко сменил тему, и женщина не поняла, с чего бы это он так легко «проглотил» её отказ. Обычно Фантомхайв крайне не любил, когда что-то идёт не по плану. — Ты серьёзно думаешь, что я буду делиться с тобой информацией? Да ты ещё больший болван, чем раньше. Глупость передалась от Себастьяна? — Ох, Элизабет. Тебе нечем делиться. — Думаешь, с помощью глупой конкуренции вытащить из меня правду? Думаешь, я что-то расскажу, чтобы доказать тебе, что я куда сильней продвинулась в поисках? Это такая скучная уловка. Хотя ты действительно стал вести себя куда неосмотрительней. Сказать послу своё имя, когда все знают, что ты мёртв. Ты думаешь, он действительно уволится из-за слов покойника? Граф пытался удержать себя от улыбки. Маркиза одарила его таким всезнающим видом, словно ставила на место глупца. Вот же чёрт, он не мог не напомнить ей, у кого из них всегда работала голова лучше, и не преподать урок. — Ох, Лиз. Попытаюсь тебе объяснить ситуацию. Посол в недоумении, больше того — он напуган. Человек, с легкостью выбросивший несколько тысяч фунтов за незнакомых людей, называющий себя Цепным Псом, вызывает подозрения. Посол пойдёт за советом, свяжется с кем-то из знати и опишет внешность человека, которого видел. Разумеется, ему скажут, что человек, выкупивший девушек, — копия графа Фантомхайва. Дальше два варианта развития событий: либо посол поверит, что встретил мертвеца, испугается сумасшествия и сам подаст в отставку, либо доложит, что кто-то выдаёт себя за графа Фантомхайва. Возьмут людей из посольства, начнут допрашивать девушек, которых я спас, и вот что выяснится: их выкупил некий мистер Фольтшер, никакого графа никто не видел. Посол либо сам откажется от своих слов, а потом его уберут с должности, так как в любом случае начнётся проверка и выяснится такое безобразие, либо посла уберут с должности, признав душевнобольным. В обоих случаях он лишится должности, а следующий, кто её займёт, будет знать, что работать нужно, а не стоять без дела. Мало ли, вдруг тут и правда нечисть замешана, — ухмыльнулся граф. Элизабет во все глаза уставилась на графа. Чёрт. Как она об этом не подумала? Это же очень хороший ход, действительно всё логично. Девушки точно будут покрывать своего спасителя, несмотря ни на что. — А если я дам показания, что видела тебя? — То твоя мама узнает про твою рискованную миссию ради ожерелья. Себастьян позаботится о том, чтобы эта ситуация дошла до леди Френсис, а она не допустит, чтобы ты разъезжала по таким сомнительным странам даже во имя Её Величества. Я так понимаю, мистер Дортвуд не аристократ, у него нет никаких тайных титулов и обязательств перед королевой. Так что она не имеет права давать тебе или твоему мужу приказ. Она может попросить и примет отказ без проблем. Леди Френсис простила бы тебя, если бы ты ввязалась в авантюру, когда у тебя нет выхода, но ради собственной прихоти… Вряд ли. Плюс, бонусом, если ты скажешь матери, что видела меня, то она так же может подумать, что ты душевнобольная. Прости, Элизабет, но ты, кажется, забыла, что тайные титулы и серьёзные должности, в основном, передаются по мужской линии. Для того, чтобы титул получила женщина, ей придётся серьёзно постараться, а не разъезжать непонятно где. — Какая же ты сволочь, — тихо сказала маркиза, не отводя взгляд от Сиэля. — А, и насчёт фонда и информации. Ну какая же ты дура. Поэтому тебя ни в совет не берут, ни поручений серьёзных не дают. Ты не хочешь стать моей пешкой? Отказываешься делать доброе дело во имя собственных побуждений? А могла бы совместить и возможность совершить доброе дело, и получить то, что ты хочешь. Ты теряешь последнюю возможность незаметно следить за мной и Себастьяном, а это единственный путь попасть на место, где может находиться ожерелье, и победить. А так могла бы и попытаться ожерелье добыть, и совершила бы хороший поступок. Лиззи, тебе уже не пять лет, думай головой! — Хорошо. Пусть так. Но я не так недальновидна, как ты думаешь. Лишить возможности использовать способности ради поиска мне же хватило ума, — почти спокойно парировала девушка. — Да. Браво, — с сарказмом сказал граф, сделав несколько хлопков, — молодец, Элизабет! Вот только мы не оговорили с тобой по поводу вмешательства третьих лиц. Хм, помнишь мистера Сатклиффа и мистера Ти Спирса, которые сопровождали нас в пирамиде Хефрена? — Неудачник в красном и клерк? — уточнила маркиза. — Поверь, они способны на многое. И они, в отличие от меня с Себастьяном, могут использовать свои способности без каких-либо ограничений. Впредь, оговаривай все условия соглашения, а лучше и вовсе записать их на бумаге, так как слова и память недолговечны. Элизабет поджала губы. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Он опять её… Он как обычно… Чванливая, бесцеремонная, самоуверенная гадина! Почему он так поступил? Зачем ткнул её носом в её же ошибки, буквально, как в детстве, наступив на гордость? Хотя нет. В детстве он вёл себя не так грубо. Она тоже дура, самая настоящая азартная идиотка! — Снимаю перед вами шляпу, граф Фантомхайв, — беззаботно ответил Генри, опуская руку на плечо своей супруги в знак поддержки. — Ох, ну фигурально же, — добавил мужчина, видя ироничный взгляд владельцев номера, ведь Генри был без головного убора. — У вас неплохо развита логика, разве что вы не учли пару моментов. Люди порой бывают внимательны. Помните нашу встречу? Вас похитили вместе со мной. Уже после я думал, как так сложилось, что вы, демон, не смогли сбежать. И ваш компаньон не мог вас найти до тех пор, пока милая Лиззи в вас не выстрелила. Вы беспомощны без него, иначе смогли бы дать отпор. И в теории, если вас похитят, но не будет смертельной опасности, мистеру Михаэлису придётся искать вас целую вечность. Сиэль с каменным выражением лица выслушивал слова Дортвуда. — Теперь ваши спутники. Сатклифф и Спирс, верно? Они не помогали вам как слуги, не были провожатыми. Они были всего лишь наблюдателями, а значит, скорее всего, на самом деле им нужно ожерелье. Вы просто выполняете чьё-то поручение. И если что-то пойдёт не так, а вещица им явно нужна, то они выберут других исполнителей, у которых достаточно наработок, например, меня и Лиззи. Даже представить сложно, что же вам такого пообещали, что вы добровольно стали посыльными. Великий манипулятор граф Фантомхайв на самом деле — мальчик на побегушках? В комнате треснула ваза. Загорелась книга, которую держал в руках юноша. Граф бросил её на пол, Себастьян залил водой. Порой от переизбытка эмоций случались вот такие неконтролируемые вещи. Мелочи на самом деле. Это всего лишь проявления стихийной магии. — О, он вышел из себя, — прошептал Генри на ухо Элизабет, удивлённо рассматривающей происходящее перед ней. Сиэль прекрасно контролировал себя. По крайней мере сейчас он точно смог сдержаться, чтобы не припугнуть выскочку чем-то серьёзным. Но как бы то ни было, граф был умным, а значит умел признавать людей, которые не были идиотами окончательно. — Ну, «мальчик на побегушках» звучит не слишком-то вежливо. Да, меня попросили помочь за весьма солидное вознаграждение. Очень старые знакомые, которым я доверяю. Поздравляю тебя, Лиззи, тётя Френсис нашла тебе не полного дурака. Святая женщина. И чем больше я думаю, что она не моя тёща, тем священнее она становится. — Не полного дурака, но вора, — раздалось откуда-то со стороны балкона. — В каком смысле? — всё так же беззаботно отозвался Генри. В комнату вошёл Сатклифф. Он уже долгое время наблюдал и подслушивал за происходящим. Сиэль переглянулся с Себастьяном — граф во время разговора даже не заметил присутствия жнеца. — Когда-то очень давно у меня была любовница. Да, граф, хватит так на меня смотреть, я, конечно, Уильяма люблю, но пока суд да дело, это не было серьёзным увлечением с её и моей стороны… — Ближе к делу, — Генри всё так же делал вид, что понятия не имеет, о чём это они. — Ох, ну, я думаю, и Себастьянчик тоже заметил. Пока вы разговаривали с Элизабет, мистер Дортвуд очень профессионально осмотрел вашу комнату. Особое внимание обратил на окна, замки и прочие детали. И он даже меня заметить умудрился. Какой зоркий взгляд у мистера Дортвуда, он буквально таки прожигал меня им, — восторженно сказал жнец, присаживаясь на кровать. — При чём тут ваша любовница и мой муж? Вы несете полную чушь, Сатклифф — оскорбляете моего мужа, честного ювелира! — Анна-Мария Стэкфолд, после замужества Дортвуд. Бабушка ваша, кажется, да, Генри? Оу, да не надо так бледнеть, вы не мой отпрыск, просто, когда я пришёл забирать её пленки, то запомнил мальчишку на руках у вашей матери. Вы показались мне очень забавным. А на днях я всё шел и думал, где же мог вас видеть. Проверил в книжечке, и вот тебе, память не подвела, — притворяясь полным дураком, протянул жнец, — о, кстати, это у них семейное. Его бабушка меня обчистила, я сразу понял — любовь. Стащить у жнеца очки это талант. — Любопытно, а леди Френсис в курсе, что дочь вышла замуж за вора? И вы соврали мне и графу, потому что вам стыдно, что ваш муж всего-навсего вор? Да, после лорда Фантомхайва, такого известного человека, с которым сама королева на короткой ноге, простой грабитель… Представляю, как вам неловко думать о том, чтобы сказать кому-то правду. А вы, мистер Дортвуд, каково это, когда собственная жена стыдится вашего прошлого? — вкрадчиво спросил Михаэлис. Что-то дрогнуло. Прорвалось сквозь маску беззаботного весельчака. На несколько мгновений все увидели, что Генри стало не по себе, больше того, он даже бросил тревожный взгляд на покрасневшую то ли от злости, то ли ещё от чего-то супругу. Элизабет молча опустила голову, глядя на свои колени. Да, порой её посещала мысль, что она могла бы найти себе лучшую партию. Но Генри был хорошим, с ним было интересно, он на многое готов ради неё, и часто она понимала, что ей в чём-то повезло. Но сейчас, после слов Себастьяна и неудачника в красном, она почувствовала сомнения. — Ты его любишь? — тихо спросил граф, вставая со своего места. — Отстань, Фантомхайв. Тебе какое дело? Нравится копаться в чужих отношениях? — маркиза опять схватила графа за плечи, как в прошлый раз. Сомнения. Сиэль, недолго думая, хотел дать ей пощечину, но в последний момент удержался. — Уходи, Лиз. Я не лез в ваши отношения. Это Себастьян и Грелль. Я дам тебе один совет на будущее, Элизабет. Если ты любишь человека, то тебе будет всё равно, что он творит, и ты примешь его, будешь защищать до последнего, несмотря на все недостатки. Если ты любишь, то сможешь не только изменить человека, чтобы он был для тебя удобным, но и измениться сама, чтобы ему было с тобой легче. Он за тебя заступался, он доверил тебе влезть в игру, в которой у тебя заранее почти нет шансов победить, поставил на кон свой бизнес и кучу денег только затем, чтобы тебе этого захотелось. Знаешь, совсем не трудно делиться тем, чего у тебя много. Благородный поступок. Но куда важнее, когда кто-то ради тебя жертвует всем, что у него есть. Дортвуд тяжело вздохнула и, не глядя на супруга, вышла из комнаты. Генри проводил её странным взглядом — о чём он думал, трудно было даже предположить. — А вы буквально-таки святой. И убийцу пригреть, и советы дать. Браво, граф Фантомхайв, браво, мистер Михаэлис и мистер Сатклифф. Благодарю за сегодняшний разговор. Мужчина так же вышел, напоследок хлопнув дверью. — Ну всё, теперь они не опасны, пока скандалят, — подытожил Себастьян, положив руку на плечо юноши. — Уйди. Не трогай меня, — граф сбросил руку с себя и указал на дверь, — Сатклифф, ты тоже. Я надеюсь, вы понимаете, что натворили. ********** Дортвуд аккуратно посмотрела по сторонам. Никого. Отлично, значит можно не опасаться, что её раскроют. Молодая женщина достала из кармана утащенные у супруга табак и трубку. Прислонившись к стене, начала неспешно готовиться к редкому успокоительному ритуалу. Наконец трубка была набита, Элизабет начала искать спички, но чёрт бы побрал эту нервозность — она, кажется, забыла их в другой сумочке. На темную террасу вышел ещё один человек с трубкой в руках. Он, в отличие от девушки, уже курил. Элизабет начала взвешивать все «за» и «против»: в конце концов, риск увидеть знакомого ничтожно мал, а возвращаться в номер за спичками — опасно —вдруг Генри уже ждёт её там для разговора или, что ещё хуже, будет делать вид, что ничего не произошло. Мужчина на террасе хмыкнул и направился к блондинке. Элизабет потянулась за кинжалом в сумке. Так, на всякий случай. — Прекратите. Никогда бы не подумал, что вы курите. — А, это ты, — фыркнула Дортвуд, узнавав голос Михаэлиса. — Помочь? Если любому другому человеку женщина соврала бы или отказала, то церемониться с этой гадиной не было смысла. Блондинка протянула ему свою трубку. Мужчина раздражённо щелкнул пальцами и направился к краю террасы. — Спасибо, — буркнула Лиззи, потягивая успокоительный ароматный дым. Как он смог зажечь огонь, не используя ничего, кроме щелчка, было конечно любопытно, но не настолько, чтобы спрашивать об этом. — Муж искать не будет? — Да пошёл он… — едва ли не закончила руганью свою мысль женщина, — А Сиэль тебя как отпустил, да ещё и с табаком? Он терпеть, кажется, не может ни никотин, ни опиум. Лицо Себастьяна освещал тусклый фонарь на краю террасы, но и этого хватило, чтобы увидеть его хмурое выражение лица. Пусть демон и промолчал, но Лиззи поняла, что Себастьяна так же послали очень далеко и надолго. — Генри всё так же зол на вас за ваши сомнения? Вы действительно повели себя не как лучшая жена. — Ой, а Сиэль? Вы поглядите на этого праведника, который сбежал с любовником, влип в историю с демонами, а сейчас пытается меня жизни учить. Да, пусть стратег он хороший, но вот эта его… Правильность… Придушила бы! Как ты его только терпишь? Михаэлис выдохнул дым. В чём-то маркиза немного была права. Граф так распинался перед Элизабет, а потом зачем-то прогнал его, хотя «Спасибо» должен был сказать, ведь он нашёл больную точку Дортвуда — Генри перекосило после слов про то, что Элизабет его стыдится. Генри увидел с балкона, что его жена стоит на террасе. Сцепив зубы, он направился к ней. Да, пусть и была ситуация неприятная, но как ни крути, она его жена, он её любит. Всё это — глупость несусветная. Мужчина уже подошел к террасе, как услышал, что Элизабет там не одна. — А Генри? Да как он только смеет на меня смотреть, будто я сволочь? Сиэль не знает ничего, а уже заявил, что Генри всем ради меня жертвует. Чем жертвует? У него есть что-то, чтобы жертвовать? Это я пожертвовала титулом, соврала семье. За счет моего приданого у него этот чёртов бизнес. Все, чего я хочу, это чтобы он стал нормальным и перестал относиться ко всему несерьёзно. Вечно ему всё шуточки. Дортвуд хотел было уйти, ведь он уже услышал всё, что нужно, но куда правильнее было высказать женщине в лицо. — Я рад, Лиз, что так вышло. Да. Ты права. Ты многое мне дала, в конце концов, подарила себя. Только ты забыла спросить, нужны ли мне эти титулы, бизнесы и так далее. Мне это всё надоело. Начиная от косых взглядов твоей титулованной родни, заканчивая твоими замашками, что я всё делаю неправильно. Я пожертвовал своей свободной жизнью, своими принципами и тем, что мне нравится. Да, Элизабет, чёрт бы тебя побрал, мне нравится воровать. Я обожаю коллекционировать каждое приключение и каждую драгоценность, которую я стащил. Вот такой я. Из паршивого теста. Мне не до твоих аристократических замашек. Михаэлис, развернувшись лицом, наблюдал за скандалом. Интересно, как долго бедняга терпел. В чём-то он понимал Дортвуда — когда-то сам Михаэлис тоже переступал через себя, но ему повезло в конце концов. А тут… Неизвестно, чем всё кончится. — Я женился на тебе, потому что по уши влюбился в девушку, которая отличалась от других. На авантюристке, со шпагой в руке защищавшей свои фамильные побрякушки, но которая, поранив меня, бросила оружие и стала обрабатывать мои раны. Тогда ты ценила каждого человека и тебе было всё равно, что я вор, ты хотела мне помочь. Я пожертвовал свободой, личным мнением и подарил тебе уверенность в себе. Тебе так нужно было самоутвердиться, и тогда я подумал: «Чёрт, да плевать». Пусть все думают, что я подкаблучник, главное, чтобы ты была рада. А оказывается… Дортвуд махнул рукой. Элизабет, бледная, перепуганная, сжимала в руках трубку с табаком, слушая каждое слово, как приговор. — Вот как. Жизнь со мной — это для тебя, как тюремное наказание? Всё, что я делала, тебе не нужно? Иди ты к чёртовой бабушке, Генри Дортвуд! — хладнокровно сказала Элизабет, уходя с террасы. Генри пошарил по карманам, достал свою трубку. Чёрт! Да где проклятые спички? Демон так же, щелчком, помог мужчине закурить и продолжил рассматривать Дортвуда. — Ну, как представление? Интересно наблюдать? — Так себе постановка. Хотя про подкаблучника знакомо. Я семь лет слушал Сиэля, так что прекрасно понимаю, каково это — наступать на свои интересы во имя того, чтобы кто-то важный чувствовал себя лучше. Дортвуд удивлённо уставился на Михаэлиса. С чего бы ему откровенничать? — Лжёте? — Отнюдь. Я был его дворецким. Долгая история. Не хочу об этом сейчас, — потягивая трубку, сказал брюнет, а потом оценивающим взглядом посмотрел на шатена. — Вас бутылка виски с ног не свалит? — Я пил в последний раз на дне рождения брата Лиз. Сноровку потерял, но, думаю, быстро наверстаю. А что, у вас тоже паршивое настроение? Не у меня одного проблемы? — Да так. Вас послали к чёртовой бабушке, не знаю, где находится эта милая леди, но выпить с её родственником, думаю, будет кстати, — хмыкнул демон. ************ Дортвуда не было всю ночь и весь день. Элизабет просто не знала, что ей делать, куда мог пропасть её муж. Прежде он никогда не исчезал надолго, только если попал в какую-то передрягу. Маркиза выспросила у всех, кто мог что-то знать про её мужа: прислуги, сотрудников отеля, но Генри видели в последний раз после полудня вместе с Михаэлисом. Больше ничего девушке не удалось выяснить. Собравшись с мыслями, Лиззи решительно направилась к Сиэлю. Уж кто-кто, но раз в деле замешан Михаэлис, то только Фантомхайв мог пролить свет на эту историю. Как обычно не стучась, Дортвуд открыла дверь в номер. — Явился? Изволь спросить: куда делся? Ты чего молчишь? Я тебя спрашиваю: куда ты исчез?! Граф вышел из соседней комнаты с пистолетом в руке и пумой на поводке. Кажется, он готов был устраивать бывшему дворецкому полный разнос. Увы, вместо Себастьяна перед ним стояла заплаканная Лиззи, которая хоть и пыталась скрыть косметикой слезы, но удалось ей это плохо. — Он… Тоже пропал? Мы с Генри вчера сильно поругались, а потом он пропал. Слуга сказал, что видел его с Михаэлисом, я думала… — Себастьяна видели с твоим мужем? Куда эти два идиота могли пойти, да ещё и вместе? Точно влипли куда-то. Элизабет посмотрела в потолок, считая до десяти. Так, спокойно, не реветь, ни в коем случае не реветь! — Да что такое, вы серьёзно поругались? — Да. Первый раз. За всё время. Он сказал, что со мной, как в тюрьме… А дальше начался самый содержательный, подробный пересказ скандала, произошедшего накануне, прерываемый только слезами Элизабет, отборной бранью и словами, что он ещё никогда не пропадал. Даже когда его похитили, свидетелей было больше. Сиэль только сокрушенно кивал, поглаживая любимицу Себастьяна. М-да, вот это положение. Элизабет, конечно, была не права, но пропадать на сутки… Хоть бы сказал, куда направляется! Да и бросать жену в чужой стране, мало ли что случиться может. — Тише, Лиз. Если его с Себастьяном видели, вряд ли Генри мёртв. А вот куда-то влипнуть они могли — это точно. Сейчас Сатклифф придёт, сходим поищем этих оболтусов. Хлопнула дверь. Элизабет быстро вытерла слезы — не хватало, чтобы ещё этот ненормальный в красном видел её такой. Граф вышел в соседнюю комнату и тут же вернулся, разъярённо бормоча проклятия. — Идём, полюбуйся на них. Не шуми только. Элизабет подхватила юбки и выглянула из-за двери. На пороге номера стояли два покачивающихся мужчины. — Не шуми. Постарайся не падать, а то нам каюк, — Михаэлис даже сам не понимал, насколько громко говорит. Генри серьёзно кивнул и продолжил свой путь к креслу. На лбу Дортвуда буквально читалось: «Главное — не упасть» — А он точно тебя не убьёт? — растягивая слова, спросил Генри. — Убьёт. Он такой вспыльчивый, — грустно признал Михаэлис, — но ничего. Знаешь, сколько раз он меня убивал? Себастьян попытался на пальцах показать Дортвуду, собственно говоря, сколько раз он был убит, но, сбившись несколько раз, махнул рукой. — Очень много. — Вспыльчивый? Да ты что? А моя? Моя чуть что — за шпагу. А Френсис? Ты Френсис знаешь? Сатана в юбке, а не женщина! Я к ним как еду, у меня паническое желание выйти к констеблю и признаться во всех грехах, чтобы меня посадили, — Дортвуд эмоционально взмахнул рукой, но не удержался на ногах и рухнул на пол. — О, я знаю Френсис. Тоже думал из наших, — припоминая все выговоры от маркизы Мидлфорд-старшей, протянул Михаэлис. Маркиза слушала всё это с таким выражением лица, будто боролась с тем, чтобы своими руками не сделать себя вдовой и не потерять сознание. — Нет. Я всё-таки его убью. — Не вмешивайся. Их сейчас спать уложить надо. Вот же ублюдок, придёт в себя — голову оторву. Твой что, алкоголик? Себастьян за всё время общения со мной только два раза напился до такого состояния. — Мой никогда не напивался до такого! И что с ним делать? В это время Михаэлис сделал несколько неосторожных шагов и сам чуть не рухнул на ковёр. Граф, сцепив зубы, чтобы не начать орать на этого придурка, вышел из комнаты. — Да он, как всадник апокалипсиса. Беги, Себастьян, я его задержу… — увидев гримасу на лице юноши, сказал Дортвуд. Михаэлис поёжился. Ох, по глазам Сиэля читалось — сейчас будет нечто. — Ты погляди, какая солидарность. То друг другу готовы были глотки перегрызть, а тут дружба неимоверная, — не выдержала Элизабет. — А вот и моя, — икнул Генри, — всадница апокалипсиса. — Себастьян, в спальню иди, — прошипел Сиэль, отходя в сторону, чтобы, если Михаэлис-таки упадёт, не придавил его. — Видишь, Лиз? Человек сутки пил, а он на него не орёт, как ты, а в спальню отправил! Вот это чувства, вот это я понимаю. Михаэлис, улыбнувшись, направился в сторону графа, но тот посмотрел на него так, что мужчина даже немного протрезвел. — Мы выполняли ваше, между прочим, задание. Информацию искали. И даже нашли, — обиженно протянул Михаэлис, надеясь, что хоть это известие смягчит Сиэля. — Вы притон нашли, а не информацию. Живо в постель! Лиз, ты это несчастье дотащишь или пусть спит в соседней комнате? Там пустая кровать есть. — Наверное, пусть тут спит. Задание они выполняли, — фыркнула Элизабет.