Фараон британского разлива

Граф в который раз покосился на Михаэлиса. Интуиция, пусть не такая сильная, как у остальных демонов, кричала буквально на всю пустыню: Себастьян что-то задумал. Нет, вел он себя вроде бы как обычно, но все равно чего-то не хватало. Граф злился сам на себя, считая, что у него уже проблемы с головой, раз он не мог определить, что не так. А может все было нормально, и он просто от жары с ума сходит? Кто знает. Позади графа ехал молчаливый Генри, который за всю поездку сказал всего пару слов, не больше, и те были исключительно по крайней необходимости. Элизабет постоянно смотрела в сторону мужа: она искренне пыталась понять, с чего бы ему молчать, ведь обычно он спасал ситуацию своими бестолковыми шутками или историями. И только Сатклифф был звездой этой процессии. Жнец сразу понял: творится что-то необычное. Ну и ладно, зато он один мог болтать до посинения, и никто ему не указ. Еще и можно молчунов позлить! — Чего молчим? Генри, на рекорд идете? В прошлый раз вы бы и мне конкуренцию составили по части болтовни. — Тебе по части болтовни только Алоис бы конкуренцию составил. И по количеству бреда тоже, — проворчал Сиэль. — О, наш молчун рот открыл! Ну хоть кто-то, аллилуйя! — возбужденно подпрыгнул на своем верблюде Грелль, поворачиваясь в сторону юноши. Фантомхайв горестно посмотрел в сторону бывшего дворецкого, мол, спасай, он меня сейчас до смерти заболтает… Но Михаэлис с отрешенным видом рассматривал что-то вдалеке. Сатклифф поправил тюрбан на голове, хлопнул в ладоши и продолжил: — Что вы все такие мрачные? Михаэлис, что, опять не повезло? Да ну, будто ты не знал, с кем связался, терпи теперь! — Во что ты вырядился? — быстро увел разговор от неудобной темы Сиэль. Он понимал, что Греллю как-то плевать на посторонних и на приличия, сейчас как ляпнет что-то неуместное! — О, традиционная одежда! — поглаживая полы роскошного халата, заявил аловолосый. — Так тюрбан вроде бы в Индии носят. А это Египет. — Ой, мне все равно. Везде люди мрут, а это сувенирчик, как-никак. И мне идет, да, Уилли? Уильям, бледно-зеленый, в очередной раз приложился к фляге с водой. Он не переносил ни верблюдов, ни лошадей. За каких-то полчаса его начинало мутить так, что оставалось только молиться, чтобы эта поездка кончилась. Интересно, а если молиться жнецу, то это сработает? И кому должен молиться жнец… И опять ноль реакции на безусловно уникальный наряд. А что? Найти красный тюрбан было довольно сложно. Элизабет выглядела не лучше. Длительные поездки, еще и на верблюде, вымотали ее до предела. Выражение лица мужа пугало, настроение катилось в ад. Даже после того, как она худо-бедно разгадала половину слов профессорской дочки, и они с мужем приехали раньше к алтарю Тота в Мемфисе, все равно им не удалось победить. Мемфис оказался пустышкой, логично полагать, что все находится в Эдфуде, до которого больше ста километров. Мидлфорд-Дортвуд сверлила Фантомхайва взглядом. От этой жары, неудач и прочих неблагоприятных факторов у молодой женщины начало появляться чувство, что именно Сиэль во всем виноват. Верно, а кто еще? С его появлением все пошло не так! Сатклифф, тонко чувствующий любую предпосылку для скандала, заметил эти взгляды и решил развлечься: — И мне вот интересно, Фантомхайв, тебе не обидно видеть бывшую невесту рядом с кем-то другим? — Мне все равно. Я рад, что с ней все хорошо. — Как любопытно, — коварно произнес жнец, — Так выходит, вам действительно на нее было все равно. О, как это жестоко. Элизабет, он, похоже, тебя никогда не любил. Наверное, ты была просто раздавлена, становясь второй раз вдовой. Но знаешь, тебе идет черный цвет. Кажется, тебя год заставили ходить в трауре и ты не покидала дом. Как только с ума не сошла?.. Лиззи дрожащей рукой схватилась за поводья. Вот же мерзкий тип, как он только смел поднимать такие темы, зачем завел этот разговор? Хотя гаденыш был определенно прав. Строил из себя дурака, но умел находить темы, от которых у нее все внутри клокотало. Действительно, ей тогда пришлось несладко. — А нет, точно, — так, словно только что вспомнил, сказал Грелль, — Попытка самоубийства. Жаль, очень жаль, что леди Френсис оказалась проворней, чем все думали. Сиэль пришпорил лошадь и направился к Элизабет. Ему стало так стыдно за свой поступок, что он решил извиниться сразу же. Вряд ли конечно она его послушает, но вдруг ей станет легче. — Лиззи, я не знал. Наверное… Нет, не наверное. Я должен извиниться, у меня действительно не было выбора. Прости меня. Юноша виновато положил свою руку на руку кузины, попытался даже сказать что-то еще, но блондинка его не слушала. — Прости? Это все? Просто «прости»? Какая же ты дрянь, самовлюбленная скотина, вечно все мне портишь! Женщина изо всей силы толкнула графа, и тот буквально рухнул на раскаленный песок, чуть не угодив под собственную лошадь. Фантомхайв дернул ее за руку: блондинка, взвизгнув от неожиданности, так же упала на горячий песок, но при этом умудрилась удариться о флягу и разбить нос. — На, вытрись, — граф достал из кармана платок и протянул его кузине, но, как говорится, было уже поздно. Женщина коснулась носа, увидела кровь, и остатки здравого рассудка испарились от ненависти и палящего солнца. Элизабет вцепилась в шею графа, явно пытаясь придушить, но юноша был не промах, и ему удалось повалить ее на песок. — Я тебя придушу, чего бы мне это не стоило! — Руки коротки, — прохрипел Сиэль, спихивая ее с себя. Увы, он не учел, что они шли по опасному песчаному склону, и вот эти вот опасные кульбиты не прошли даром. Они покатились по горячему песку вниз. Генри хотел было вмешаться, но Михаэлис, пряча ухмылку едва заметно, отрицательно мотнул головой. — Чем бы дети не тешились, — вполголоса сказал демон, наблюдая за возней в песке. — Она его придушит, — без тени беспокойства сказал Генри. — Вряд ли. Она без шпаги? Шатен кивнул. — Ну и мой без пистолета. Покидаются песком, испачкаются, обругают друг друга, и дальше будем ехать молча. Максимум синяков наставят, — злорадно сказал демон, — Они же кузен и кузина. Им поскандалить — как нам чаю попить. Одно удовольствие. На таком палящем солнце ругаться было очень трудно. Несколько минут возни, попыток придушить друг друга, и Сиэль выдохся первым, хоть и старался не подать виду. Элизабет умудрилась усесться на юношу с победным видом. — Смотри, чтобы муж не заревновал, и так тебя игнорирует, — отплевывая песок, сказал юноша. — Ой ли, — протянула Дортвуд, но на мужа все-таки глянула. Четверка мужчин наверху походили на осуждающих родственников. — Ему совсем плевать. Он даже не вступился! А ты между прочим демон, ты можешь быть опасен! — чуть не плача сказала Лиззи. — Он видел, что я довольно средний боец. Поэтому не волновался. Куда интереснее, с чего бы это Себастьян не вмешался. Ты-то неплохой боец. От тебя чего угодно можно ожидать, — задумчиво сказал граф. Родственники переглянулись. Странная ситуация. — И ведут они себя так после той попойки. Может сговорились? — Я не думаю… — протянула блондинка, — Но надо как-то проверить. Ладно, перемирие до тех пор, пока не выясним, что с ними не так. Подниматься по песчаному склону куда труднее, чем с него падать, особенно с Элизабет, которая в своем чертовом платье вечно путалась и тянула их вниз. Но, наконец, им удалось взобраться, пусть конечно под конец Себастьян спустился с лошади и по сути вытащил их (демон не выдержал смотреть на эту идиотскую комедию, к тому же его наказание касалось исключительно других моментов). — Нельзя оставаться в пустыне на ночь. Нужно постараться до темна попасть в Асуан, — громко сказал Генри, — Надеюсь ты больше не будешь вести себя как маленький ребенок, и мне не будет за тебя стыдно, — совсем тихо добавил муж. Элизабет обиженно глянула на шатена. Может и прав Фантомхайв. Может и сговорились эти два идиота. *************** Элизабет почти не сдерживала себя от смеха. Сиэля просто-напросто обставили, причем так, что сам граф даже не понял, как так вышло. А все началось с того, что в Асуане нашлась только одна гостиница, в которой, по закону подлости — самому популярному в этом мире — был свободен единственный номер. Разумеется, за него начались оживленные торги, но владелец отеля почему-то не был алчным. Его не заинтересовало предложение графа заплатить в три раза дороже, чем стоил номер, и араб предложил его за победу в покер. Разумеется, Элизабет была против того, чтобы муж играл в карты с Сиэлем. Граф был умен, даже очень. Настольные игры любого вида были его сильной стороной. Но мужа, как обычно, не остановили ее слова, и под изумленные взгляды обоих демонов Дортвуд в первой же игре обошел графа. Сейчас Сиэль пораженно смотрел на свои карты, стол и ключ. Кажется, он не верил в происходящее. — Вы жульничали, Дортвуд, — мрачно заявил граф. — Ну что вы. Муж благородной маркизы Элизабет, дочери предводителя рыцарей Британии, Алексиса Леона Мидлфорта, достопочтенный ювелир, не мог бы жульничать, — ядовито сказал шатен, — А вот внук старой воровки — почему бы и нет. С радостью. Последнее предназначалось явно для Элизабет. Та виновато посмотрела на мужа, ей было нечего сказать. — Но жульничать нечестно! — совсем по-детски сказал граф. — Ваша Милость, не вы ли говорили, что нужно оговаривать все правила до уговора, а лучше записывать их? Садясь за этот карточный стол, вы четко произнесли, что победитель получает ключ от номера. А будет ли честной победа, вы не говорили. Сиэль умел держать лицо в самых разных ситуациях. И даже сейчас, когда его, можно сказать, носом ткнули в его же самоуверенность, он смог удержаться от вспыльчивых слов. Вот только успел бросить обиженный взгляд в сторону бывшего дворецкого, который не подстраховал его от жульничества Дортвуда. — Хорошо. Я умею принимать поражение, — сухо сказал граф, вставая из-за стола. — Себастьян, мы, кажется, разделили не одну бутылку виски. Думаю, номер тоже как-то поделим. Там же, кажется, три комнаты, верно? — Буду рад воспользоваться гостеприимством, Генри. Спать на улице не лучшая затея, — дружелюбно ответил демон, вставая из-за стола. Мужчины, негромко переговариваясь, пошли на улицу за вещами. — Да они буквально спелись! Это же возмутительно! — только и смогла ответить Элизабет. Хоть она и была горда за победу мужа, пусть и несправедливую, но все равно ситуация ей не нравилась. ******************* Еще несколько часов изучений книг. Глаза болели от чтения, а стертые в кровь ноги (из-за проклятого песка, что попал в сапоги во время драки) ужасно ныли. Граф едва выбрался из ванной: хоть и хотел позвать Себастьяна, чтобы тот его вытащил, но решил, что справится сам. Демон принес со слугами вещи, о чем-то переговорил с Генри и ушел в ресторан, чтобы принести что-то поесть. День выдался очень трудным. В дверь постучала Элизабет, граф хмуро посмотрел на свою домашнюю огромную рубашку, которая была ему ниже колена — не лучший наряд, но чтобы переодеться, нужно было встать, а это еще порция мучений, так что плевать на приличия. Ничего с Элизабет не случится. — Ну, заходи. Я спать собрался. Там на тумбочке плед, подай, пожалуйста. Блондинка выполнила требуемое, с жалостью посмотрев на израненные ноги графа и несколько синяков на шее, села напротив. — М-да уж. Никогда бы не подумала, что настолько сильная. — Не настолько, как думаешь. Это тело очень слабое, синяки сходят неделями. Мне нужно беречься даже от простых заболеваний вроде простуды. Но и на его поддержку уходит много сил. Женщина вздохнула. Откровенность юноши почему-то ее обезоружила. — Мне казалось, что демоны — да кто угодно, кроме людей — должны быть сильней. А ты буквально хрустальный. — Я был человеком. Можно сказать, я неполноценный демон. У меня нет истинной формы, да и еще много недостатков. Себастьян говорит, могут пройти века, прежде чем я смогу регенерировать самостоятельно, но это еще не значит, что я бесполезен. Ну, говори, зачем пришла? — Почему ты мне это рассказываешь? — Мои извинения за тот поступок пятнадцать лет назад. Элизабет вздохнула. Ну вот же, опять он за старое. Будто какая-то информация помогла бы ей забыть о прошлом. Но, как бы то ни было, она его простила. — Аменти — загробный мир? Мне вдруг стало интересно, что происходит после смерти? Граф отложил книгу и пожал плечами. — Мне известно только на словах. Сам я ничего не помню. Мое первое воспоминание в этой ипостаси — перепуганный Себастьян и Гробовщик, хихикающий в углу. Они считали, что им не удастся меня вытащить, но повезло. А потом мы уехали. Так что действительно можно сказать, что ты дважды вдова. — Получается у тебя не было выбора? Ты просто умер, а потом он тебя увез? Но это же совсем неправильно, ты по сути… — женщина вдруг подумала, что возможно все не так, как кажется, вдруг граф мучается в этой «новой жизни»? Конечно, на людях он держит лицо, но что там внутри? Судя по увиденному, Михаэлис не просто убийца, он мог оказаться еще и садистом. Мало ли что там за закрытой дверью происходит. — У меня всегда был выбор. Я его сделал давно. Лиззи, скажи, что за идиотское желание вмешиваться в чужую личную жизнь? Я же не спрашиваю, почему из огромной толпы достойных аристократов, которые могли бы стать достойной партией для тебя, ты выбрала кого-то без титула и возможностей? Ты всегда хотела служить стране, порой ты была одержима, как и тетушка, всем, что касалось монархии, а теперь что? Вся надежда на Эдварда, который хоть как-то сможет воплотить амбиции тетушки на политической арене. Но вот беда, мы оба знаем — он глупее тебя и будет всего лишь пешкой. А ты наплевала на свои надежды, на отца и мать, что считали тебя единственной достойной из всех Мидлфортов, что станет превосходной помощницей Ее Величества, даже если меня не будет. Лиз, я в курсе того, что тетя считала меня искусным игроком, человеком, у которого хорошо работает голова, но не делала на меня ставки из-за моего хрупкого здоровья. Отсюда и желание меня скорее женить, так как мой титул передается только сыну или вдове. Элизабет знала, что Сиэль никогда не был дураком, он понимал всю ситуацию с их помолвкой, был в курсе вероятных планов ее семьи насчет их пары. Но вот только он видел далеко не все. Граф ненадолго замолчал: кажется, он понял, что упустил из виду. — Поиск ожерелья. Дай угадаю, это будет твоей первой выполненной миссией, что позволит получить новое задание, а потом постепенно начать свой путь в работе на Ее Величество? Ты не отступила от своих амбиций? Врать было бы глупо. Да и возможно, если Сиэль поймет, как много поставлено на карту, то уступит ей. — Мама не говорит… Да никто в семье не говорит в глаза, но меня считают предательницей. Я не только не сделала ничего для страны, я упустила тебя, не смогла убедить жениться, пока ты был жив. Потом провалила одно задание. Еще одно. И все, обо мне попросту забыли. Сейчас у меня шанс доказать семье, что я на что-то способна. — Ну хорошо. Предположим, я отдам тебе ожерелье. Поговорю со спасенными, они напишут письма Ее Величеству и расскажут о твоих благородных поступках от имени Королевы в Египте. Тебе дадут шанс. Но ты понимаешь, во что ты ввязываешься? У тебя больше не будет ни одного спокойного дня. Если у тебя появятся дети, то на них, как и на тебя, будет идти охота. Тебя будут ненавидеть и перед тобой будут лебезить. Тебе нельзя будет верить даже самым близким. Жизнь отравит чувство долга и ответственности. Элизабет с готовностью кивнула. Она слышала подобные слова от своей матери, отца, брата — ото всех. Знала, что ей предстоит в случае успеха. Но отказаться от этого не могла, это было ее предназначение, никак иначе. Ее семья должна была ею гордиться, а мать не должна чувствовать обиду за убитые на обучение годы, которые не пошли на пользу. — И если ты думаешь, что Королева поручит тебе интриги и расследования, то ты глубоко ошибаешься. Сначала будет интересно, пара приключений, а потом убийства да убийства по приказу. Знаешь, сколько человек я убил своими руками по одному приказу Ее Величества? Женщина побледнела. Нет, она понимала: служба стране и короне не будет безоблачной, но если нужно казнить изменников или защитить невинных, то оружие в ее руке — это все равно что меч самого правосудия. Она просто… — По лицу вижу, такой фанатичный блеск… Нет, Лиз, я убивал не только невиновных. Но и неугодных Королеве. Бывает, люди просто невыгодны Ее Величеству, они могут ничего не натворить, просто не нужны. Их нужно уничтожить. Способна ли ты на такое? Без лишних разговоров, как солдат, встать и выполнить приказ в любое время и в любом месте, без разбирательств? Мидлфорд закрыла лицо руками. — Королева не так справедлива, как все считают. Перестаньте делать из нее идола, она просто неглупая женщина, носящая корону. А, и еще. Если ты все-таки придешь к тому, способна ли ты выполнять приказы и убивать, подумай еще и о том, что Ее Величество может заставить тебя убить родного человека. Ликвидация мадам Ред косвенно на моей совести и по приказу Королевы. — Нет! Ты лжешь, что она могла такое сотворить… Чтобы сама Королева… — Ты уже взрослая. Могу тебе рассказать. Вместе со своим подельником Мадам Ред, Анджелина Дюлес, являлась Джеком Потрошителем. Я видел ее за «работой», ошибки быть не может. Все, что я смог сделать — не допустить огласки. Увы, Ее Величество не дала возможности для убийцы даже на заключение в психиатрическую больницу, мне был отдан приказ после поимки преступника ликвидировать его, и я не имел права отказаться. Без суда и следствия, Лиз. А теперь иди и подумай, правильно ли поступает наша цивилизованная Королева, и сможешь ли ты выполнять подобное? Женщина не двинулась с места: уткнувшись в стол головой, она несколько минут просто пыталась осмыслить услышанное, а потом, закрыв лицо руками выбежала из комнаты, роняя стулья. Входная дверь в номер тихо отворилась. Михаэлис поставил корзинку с едой на стол. — Что ты слышал? — Все, начиная со слов о выборе. Не хотел входить и вмешиваться. М-да, пора обработать ваши раны, иначе завтра вы проведете весь день на моих руках. — Неплохая перспектива, — хмыкнул граф, доставая из корзинки финики. Михаэлис, посмеиваясь, пошел за аптечкой. Можно даже посчитать последнюю фразу как забавный флирт. ************** «Хорошо. Я отвлеку его. Делай так, как считаешь нужным» — в очередной раз пронеслось в голове Элизабет. Спасибо мужу, он опять был на ее стороне. Выждав несколько часов после ухода Генри, Элизабет проскользнула в спальню графа. Сиэль спал, обняв подушку. Конечно, это было ужасно несправедливо, — поступать так со спящим, но разве у нее был выбор? После того, что сделал Сиэль, он не имел права ходить по этой земле даже в обличье демона. Мадам Ред считала его сыном. Защищала, любила как родного. Она всегда была на стороне Фантомхайвов, даже с Френсис ругалась до последнего, отстаивая позицию мальчика в любой ситуации. А он предал ее. Приказ. Выполнял приказ, и все тут. Даже Мидлфорты, преданные Королеве до последнего, знали — свою семью предавать нельзя! Чтобы ни произошло, хоть сам Бог прикажет, это родные люди, и разбираться с ними нужно только собравшись и проголосовав. Плевать на власть: сегодня один король, завтра другой. Без сильной поддержки ни один венценосный не выдержит, так что семья важнее всего, и только потом правительство. В сердце. Чтобы не мучился. И контрольный — обязательно в голову. Чтобы точно не было шансов. Если синяки неделями сходят, то пули должны убить! Женщина щелкнула затвором, Сиэль сонно открыл глаза, но, увы, среагировать не успел. Первая пуля прошла прямо как и хотела Элизабет — в сердце. Она не успела попасть в голову, сзади ее схватили прямо за горло. Несколько секунд борьбы с неизвестным, и следующая пуля попала в шею графа, но юноша уже ничего не чувствовал. Синие, сапфировые глаза медленно тускнели. — Дрянь, какая дрянь! — шипел Сатклифф, ударив со всей силы Элизабет по голове. Что делать с дурой он пока не знал, нужно было срочно искать Михаэлиса. *****************