Фараон британского разлива

— Госпожа, там чужаки. Они на склоне Тота, это недалеко от наших раскопок, нас они не касаются. Элизабет посмотрела под ноги. Черт. Она конечно ожидала, что возможно после случившегося Себастьян или кто-то из тех двоих явится ей мешать, но надеялась успеть найти вход в Аменти самой. — Это же могут быть мистер Фольтшер и граф Фантомхайв, — Аврора взобралась на сундук, чтобы высмотреть нежданных гостей, но Элизабет сдернула ее оттуда. — Они нам больше не друзья. Ты уверена, что вход где-то здесь и раскопки ведутся правильно? Дочь профессора достала карты, принесенные ей леди Элизабет, и с уверенностью кивнула. Где она нашла конечно такие точные записи — неизвестно, но, судя по ним, под песком точно был вход в катакомбы. Конечно где именно не было понятно, надеяться следовало на тот самый Уаджет, вот только никто не имел ни малейшего представления, где его искать, что делать. — Почему они нам больше не друзья? — С мертвецами трудно найти общий язык, — зло сказала Элизабет, заряжая пистолеты и проверяя шпагу. **************** Граф сверился с компасом, еще раз просмотрел записи в дневнике — больше ничего у него не осталось, бежавшая Элизабет стащила его карты. Но это было совершенно не важно, он был запасливым и осторожным, так что любую информацию дублировал. — На раскопках задействовано очень много местных. И не побоялась же руководить всем… Наверное продала драгоценности, — Генри внимательно наблюдал за ситуацией недалеко от странной горы, на которой они находились. — Сиэль, там стража фараона. Как почувствовали… В Элизабет они не чувствовали опасности, вот и не трогали, пока она просто копалась в песке. Вряд ли бы она что-то нашла. Я отвлеку… Граф фыркнул. Кивнул на уходящее в закат солнце. — Нарисуй в воздухе Уаджет. Вот, смотри: так, чтобы солнце стало на место зрачка в иероглифе, — просипел граф, подавая Себастьяну листок, чтобы демон не сбился и не ошибся. Михаэлис видел: стража фараона уже мчится к ним. Лошади быстрые, у них будет совсем немного времени, чтобы сбежать, если что. Но, вздохнув, послушался. Линия — четкая, выверенная, огненная — стала продолжением солнечного диска. Рисунок рукой, небольшой, на который никто не рассчитывал, продолжал увеличиваться до тех пор, пока не завис в воздухе и его не увидели все. Стража фараона остановилась у возвышения: все видели, что создали чужестранцы. Глава отряда оторвался от своих соратников и вышел вперед, ожидая, чем все кончится. Мечом он преградил путь подчиненным, что-то прокричав на своем диалекте. Солнце еще немного село, и огненный рисунок коснулся зенита. А от него буквально по песку, словно эта была бумага, расстелился огненный ковер, ведущий куда-то в сторону раскопок. Жнецы даже косы достали на всякий случай. Грелль потрогал бензопилой огненную тропу, но она была безобидной, просто указывала путь. Стража слаженно выстроилась в две цепочки по разным сторонам тропы. Почтительно склонив головы, все воины замерли с оружием в руках. Глава отряда стоял первый в цепи, так же как и все остальные он ждал, пока те, кому даровано право открыть, спустятся вниз. Наконец Себастьян и Сиэль оказались рядом с главой отряда, и тот, опустившись почти на колени, что-то начал говорить. Граф внимательно слушал немолодого мужчину, чьи отрывистые фразы разрывали звенящую тишину пустыни. Говорил глава отряда, но было понятно — он говорит от лица всех. Настоящий воин, он не смел ни тоном, ни жестом показать, что чувствует в этот момент, насколько важно было то, о чем он говорил практически божеству, стоящему перед ним. — О чем это он, — прошептал Грелль Себастьяну, стоящему ближе. По каким-то понятным только воинам причинам графа приняли за главного. — Он рассказывает, что стража охраняла и будет охранять эти земли — все наследие предыдущих фараонов от иностранных захватчиков. Его прадеды и правнуки делали и будут делать все возможное, чтобы сохранить величие земных посланников богов. Сегодня они увидели чудо и получили очередное подтверждение, что каждая пролитая капля крови во имя царя царей не была зря. Он просит разрешения сопровождать нас в Аменти вместе с остальными и защищать жизнь посланника Богов, — тихо перевел диалект Себастьян. — Прям не Фантомхайв, а фараон какой-то. Британского разлива, — буркнул жнец, стараясь вести себя тише. Он вроде как и смерть, да и коса при нем, но стража фараона не внушала ему ничего, кроме недоверия. Процессия двинулась к раскопкам. Воины, чеканя шаг, следовали за Господином, а пламя, развеваясь под ногами, постепенно потухало. Нужно было торопиться. *********** Ну конечно же! Выжил, даже в Ад отправится нормально не может! Элизабет видела: все местные, как только поняли, что явилась стража фараона, больше не послушают ни одного ее слова, дай она им хоть всю королевскую казну. Каким образом в этот раз стража после той бойни на стороне Фантомхайва, Элизабет понятия не имела, но она никогда не сомневалась в его умении убеждать. Больней всего было заметить собственного мужа, что стоял возле жнецов как один из сопровождающих графа. Да, конечно, она тоже была виновата, но черт бы все побрал! Она предложила ему ехать с ней на раскопки и закончить это дело, как и было согласовано с самого начала. Аврора растерянно переминалась возле Элизабет с картой в руках. Откровенно говоря, она думала, что увиденное — это всего лишь галлюцинация, ну не может быть такого! Стража фараона, горящая дорожка, да это же сумасшествие! — И черти тебя не возьмут, кузен. Ладно, покончим с этим, как принято? В честном поединке? Михаэлис фыркнул: ага, конечно. Разбежался. Сиэль еле ходит, драться с Элизабет ему еще не хватало. — Ненавижу я эти ваши дворянские остро заточенные штуки, — насмешливо протянул Генри, рассматривая жену, — Фехтование уже давно изжило себя. Граф, удачи в Аменти. Как-нибудь я с этой дурой управлюсь, даю слово. Муж я ей или не муж, но на место давно пора поставить. — Себастьян, достань ему шпагу. У меня нет времени отвлекаться. Пусть сами разбираются, — вполголоса попросил юноша. ************** Огонь вел вниз по огромной лестнице, появившейся посреди пустыни словно из ниоткуда. Внутри действительно был лабиринт катакомб: пыль, паутина, завалы песка и мерзкий спертый воздух. Все еще слышна была ругань Дортвудов, в основном конечно Элизабет. — Меня вот пугает ее перемена настроения. Раньше у нее был характер куда ровней, а тут буквально размах от ненормальной до вполне адекватной, — задумчиво произнес граф. Сверяясь с записями и компасом, он следовал по намеченному пути. Если он все рассчитал верно, то в Аменти четыре статуи Анубиса, и только одна из них будет с ожерельем. — Может беременная? Одна моя знакомая, не поверите, граф, милейшая девушка, мухи не обидит! Во время беременности как с ума сошла. Ела рыбу с шоколадом и придушила несколько человек. Сиэль чуть не споткнулся на ровном месте. Мда… Неожиданный поворот. — Станете дядюшкой. Не каждый ребеночек похвастается демоническим родственником, — прохихикал жнец. В Аменти вместе со жнецами и демонами спустился только глава отряда. Граф справедливо рассудил, что нечего — пусть и преданной страже фараона — топтать катакомбы земного воплощения загробного мира. Мужчина в черных одеждах храбрился, но все-таки был напуган. Как единственный человек из всех присутствующих он чувствовал неописуемый страх в этом месте. Пусть вокруг пока не было ни ловушек, ни чего-либо еще в качестве сюрприза от древних, все равно было крайне не по себе. — Вы не боитесь, вдруг опять скорпионы посыплются или еще какой подарочек? — рассудительно произнес Уильям, осматриваясь по сторонам. — Вряд ли. Думаю тот, кто это строил, понимал, что посторонний не попадет в это место. А даже если попадет, то копья или ползучая жалящая мерзость ничто для того, кто справился с ребусом и Уаджетом. Нарисовать руну в небе, да еще и рабочую может только демон или ангел. Даже у жнецов вряд ли получится, поэтому-то вы меня и попросили, верно, мистер Спирс? — Разумеется, мистер Фантомхайв. Я знаю мало демонов, которым могу доверять хотя бы на три процента. Собственно, я знаю только одного, и то, потому что вы были человеком. К тому же, вы в курсе о награде. Ее пленки у меня, вы сможете дать ей второй шанс. Граф кивнул. А вот и первая статуя Анубиса. На ней висело треклятое украшение. Мда… Столько беготни, чтобы в итоге побрякушка-артефакт обнаружилась почти сразу. — И как его снять? Что тут написано? — Я не настолько стар, чтобы помнить этот диалект! — буркнул демон после десяти минут изучения надписей у ног статуи бога. — Ой ли, молодой, — с сарказмом произнес Сиэль, — Я-то в курсе, что если тебе свечки на торт ставить, то пожар будет. — А сколько все-таки? Просто любопытно, — спросил Уильям. Михаэлис неожиданно смутился. — Если считать все мои воплощения на земле, то число определенно трехзначное. А вот если учесть, что мы когда-то с третьей дивизией прорвали стены Эдема… — мечтательно начал демон. — О, началось. Сейчас он будет рассказывать, как под предводительством Аббадона — правой руки Сатаны — в том сражении руководил почти десятью тысячами падших ангелов, и они снесли стражу райского сада. Жнецы уставились на Михаэлиса буквально с ужасом. Вот это конечно нечто. И как такой сильный демон в итоге оказался связанным контрактом? — А потом они проиграли, получили хорошенько от архангелов, и первых десяти придурков, которые имели глупость просчитаться, наказали. В Аду еще и прокляли, чтобы неповадно было проигрывать. Так кое-кто и растерял свои силы и решил подкопить душ, чтобы отомстить, — с сарказмом добавил юноша, не обращая внимания на весьма недовольный вид демона. — А потом на мой жизненный путь судьба послала полутораметрового упрямого… Граф кашлянул, с укором покачал головой и показал на повязку на шее, где была рана от пули. — Понял-понял. Ближайшие года два я подлец и скотина, не спорю, тут вы правы. В общем, господа жнецы, свой точный возраст я сам не знаю. ************* Фехтование себя изжило? Она сейчас ему устроит, она его со свету сживет. Гаденыш, что он понимал в этом искусстве! Блондинка с упорством осла преследовала мужчину, ловко уклоняющегося от ее точных выпадов. Ноги тонули в песке, многие финты не удавались, но Элизабет и не думала прекращать схватку. Как же он ее бесил! Как ему можно было доверить настоящую шпагу, он размахивал ею как палкой! Сволочь, да это оскорбление для всех фехтующих! Молодая женщина бросила оружие и села на песок. Она больше не могла этого выносить. — Это же просто унизительно! Я лучшая, слышишь, лучшая! С трех лет я владею шпагой, а ты ею как палкой! Против меня… Как же трудно объяснить ту бурю эмоций внутри. Ненависть, боль, обида. Она терпеть не могла эту скотину, Генри Дортвуд, полный придурок! Но как же она за него переживала. И как же хотела убить в то же время. Шатен порядком выдохся, бегая от жены по раскаленному песку в сумерках. Да что с ней творилось в последнее время? Ну всегда же была примерно одинаковая, а в последнее время как с цепи сорвалась. Элизабет, сидящая на песке, расплакалась как маленькая. — Лучшая-лучшая. Кто ж спорит? Я вот и слова не говорил. Вот только вместо расследования ты убила кузена, хотя мне говорила о допросе, — осторожно приближаясь к жене, сказал Дортвуд. — Он убил мадам Ред, — сквозь рыдания выдавила из себя девушка, — А может не он, я не знаю. Она Джек Потрошитель или не она… Я устала, больше ничего не хочу! Я вас всех ненавижу! Тепловой удар или сумасшествие? Что именно довело его в принципе адекватную, хоть и порой властную упрямицу до такого поведения? Как раз к этому времени из катакомб вернулись демоны со жнецами. Элизабет увидела Сиэля с ожерельем в руке и зарыдала еще громче. — Ну вот так всегда, он постоянно побеждает. Даже в детстве! Генри, убей его, раз я не смогла! Грелль, хихикая, развел руками. — Нет, не убивай. Сиэль, прости меня, я не хотела в тебя стрелять! Я сама не знаю, что я хочу. Я голодная! — все, это был финал истерики. Аврора пожала плечами. Ей, судя по всему, было понятно, что происходит с девушкой. Блондинка подошла к Генри и начала рассказывать, что за те дни, что она работала с леди Элизабет, дамочка то и дело срывалась на капризы и истерики. Она сдерживала эмоции, но недолго, чаще то плакала, то поглощала провизию тоннами. — Лиз, ты что, беременна? — пораженно спросил Дортвуд. — Я что, по-твоему, толстая? — истерика начала набирать новый оборот, но неожиданно бывшая маркиза встала и, пару раз всхлипнув, заявила, — Да. А еще я провалила просьбу Королевы, на мне кровь кузена и я потеряла обручальное кольцо. Дортвуд молча сграбастал жену в объятья. Какая же она дура — собраться Бог весть куда в таком положении, устроить непонятно что и ничего ему не сказать! Теперь многое стало на свои места. Он-то тоже заметил странности в поведении еще когда они собирались в эту поездку, но списал все на волнение перед важным делом. — Ты что, пил опять? — горестно заголосила женщина, принюхиваясь к мужчине, — Мой муж мало того, что вор, еще и алкоголик, а я неудачница! Генри вздохнул, поглаживая рыдающую жену. Ладно, ничего, он потерпит. Сколько там беременность длится? Не так уж и долго. Зато… Нет, пока он еще не осознал, что станет отцом. Он в принципе не особо понимал, что будет дальше, но почему-то был рад как минимум тому, что выяснилась беда с поведением Лиз. Себастьян и Сиэль наблюдали за сценой с разной степенью ужаса и недоумения на лицах. Хотя прямо на лбу у графа было написано «Какой кошмар, спасибо, что не я в этом виноват». Но с другой стороны, это было даже… Правильно как-то. Магия, преисподняя, игры со смертью и с жизнью — разумеется, чья-то беременность ничего не значит против таких серьезных вещей. Они убивали, уничтожали, играли с жизнями десятков и сотен людей, а кто-то, как его кузина, в это время вынашивал в себе нового человека. И пусть в масштабе демонов, ангелов и жнецов эта маленькая жизнь наверное ничего не изменит… Но все-таки это было чудо. Тоже своего рода волшебство. Такое же, как и то, что демон привязался к простому человеку так сильно, что полюбил и старается сделать подобным себе. — Вы сделали все что надо, Уильям? Ожерелье вам больше не нужно? — Разумеется, граф. Я лично проверил, на нем больше никакой магии. Если попадет в руки Королевы — беды не будет. А я так понимаю, оно все-таки станет достойным экземпляром в Ее коллекции. Проход был запечатан. Стража отправлена обратно с указаниями приложить все силы для прекращения произвола над пленниками на рынках, а также приказом не трогать исследователей, дабы те могли всему миру рассказать о величии Египта. Граф смог выдохнуть с облегчением. Пленки мадам Ред были у него. Что с ними делать — он скоро выяснит. Осталось одно невыполненное дело… Генри видел, что граф направляется к ним с ожерельем в руке. Мужчина заслонил собой жену, собираясь высказаться, что подачки им не нужны. — Да-да, вы гордые и так далее. Я это не вам дарю. А своему племяннику или племяннице. Передадите привет от дядюшки, если так сложится, что мы не увидимся. Отдайте Королеве. То, что она подарит — считайте, от меня. — Генри, держи меня, я его придушить хочу! Просто держи, я сама не знаю почему, но он меня так бесит… — Не буду испытывать ничье терпение, — миролюбиво сказал граф, поспешно удаляясь. Дортвуду крайне не понравилась ухмылка графа, она явно не предвещала ничего хорошего. Фальшивку он что ли им всучил? Да нет, вряд ли. ************** Леди Френсис изумленно смотрела на гостей. Дворецкие Ее Величества никогда не приходили просто так. В прошлые разы они являлись в этот дом исключительно с дурными вестями, касаемо очередного провала Элизабет. — Вы можете собрать всех членов семьи? Это крайне важно, мне отдали приказ зачитать это вслух. Мидлфорд быстро подозвала прислугу. Благо, дочь приехала с мужем с курорта, да и муж с сыном дома были по случаю приезда родственников. Спустя несколько минут все собрались в гостиной. Френсис внимательно посмотрела на дочь — та всеми силами делала вид, что не в курсе, откуда такие гости, но чувствовалось: в этот раз Лиззи отличилась. — Рады вас приветствовать, Мидлфорды, Дортвуды. Итак, — Чарльз, ухмыльнувшись, распаковал пакет и кивнул своему коллеге: — За добычу уникального экспоната в коллекцию Ее Величества Виктории, Королевы Великобритании и Ирландии, ожерелья египетского бога мудрости, принято наградить леди Элизабет Мидлфорд-Дортвуд и ее супруга Генри Дортвуда титулом маркизов и пожаловать имение в Уестершире со всеми причитающимися к титулу почестями, включая ежегодное жалование. Чарльз указал взглядом коллеге, что делать. Второй дворецкий почтительно вручил грамоту новоиспеченным маркизам и передал толстый пакет с документами. — Официальное представление к титулу будет позже, но в поместье можете въезжать когда пожелаете. Мы в курсе вашего положения, все понимают — лучше отложить публичные выступления. Ее Величество невероятно рада, вы добыли ценнейшую реликвию в Египте для наших исследователей, самоотверженно спасли несколько соотечественниц, выкупив на рабовладельческом рынке, и все это будучи беременной. Вы просто героиня, леди Элизабет. Королева горда, что у нее есть такие преданные и храбрые люди! Френсис, все время слушавшая слова дворецких, тепло смотрела в сторону дочери и ее мужа. Ну и слава богу, они смогли выбрать верную тропу, достойную дочери предводителя рыцарей Британии и ее супруга. Провернули конечно все тихо, да уж, в санаторий поехали… Но с другой стороны, поездка была очень опасной, да и о многих просьбах королевы нельзя рассказывать даже близким… И тут до Френсис дошел полный смысл услышанного. Беременная? На задание? Рабовладельческие рынки? ЕГИПЕТ? Алексис поежился от взгляда супруги. Ох и будет сейчас молодым… Дворецкие, попрощавшись, ушли. Френсис медленно встала. — Генри Дортвуд! Ты, ничтожный муж, потащил свою беременную жену на другой конец света! Элизабет Дортвуд! Нет, Лиззи… Я тебя придушу своими руками, это же какой дурой надо быть! — Ох, я конечно стар, но минут десять гарантирую. Беги, дочка, и зятя спасай, — добродушно сказал отец Лиззи, снимая со стены фамильную шпагу. Блондинка кивнула, схватила мужа за руку и побежала к выходу. — Стоять! — Дорогая, возможно они не знали… — Как делать детей знали, а откуда берутся не знали? — разъяренно кричала Френсис. Позади Дортвудов сыпалась посуда и звенели шпаги. Эдвард хохотал: вот это поворот! — Откуда она узнала? Королева, чтоб ей, — задыхаясь от бега, спросил Дортвуд. — Ты видел рожу кузена, когда мы прощались в Египте? Он так гаденько ухмылялся, не иначе как доложил кому-то из приближенных. Эта гадина каждую собаку при дворе знает, — на бегу хватая накидку, посетовала Элизабет.