Укус. Вероника.

Не знаю, как описать мое состояние в тот день. Просто представьте: вы вдруг узнаете, что в ваш организм пропитывает существо, от которого вы периодически теряете разум и избиваете друзей. Плюс вы пьете кровь на завтрак, вместо крепкого чая с молоком. Не выходит? Вот и я не понимала ничего. Наверное, стоило думать о чем-то умном, рассуждать… Но мысли мои были рассеяны. Бывало забежишь с пары в столовку, возьмешь люля-кебаб, чаю с молоком… О, казахский чай с молоком не сравнится не с чьим более. Помню, к родителям приезжали гости из России – увезли с собой пакет чая, большие спелые помидоры и маленькую баночку черной икры. Я и забыла спросить, как они прошли через таможню. С тоской я вспомнила о родителях. Мама не сможет меня порадовать бесбармаком на день рождения, от любимого чак чака дочь вырвет… Я жутко скучала, но их возвращения ждала с ужасом. К тому же стояла поразительная жара, и не хотелось отходить от вентилятора. А летом, в зной, глотнуть прохладный айран? Даже этого я была лишена. Наверное, вы можете упрекнуть меня в чрезмерных размышлениях о еде. Конечно, даже не смотря на то, что я была гурманом, пища не была главной проблемой. Однако она была частью той, нормальной жизни без Ники. И видя, как мои ученые уплетают баурсаки, я чувствовала белую зависть. Хотя, слово «зависть» мне никогда не нравилось. Злое оно. Я бы охарактеризовала понятие «белая зависть» словом «тоска». В таких отвлеченных рассуждениях я проводила ночь, невидящими глазами уставившись в потолок. Затем я уснула. Очутившись серой комнате, я увидела дверь и машинально открыла ее. То была просторная комната с красными стенами. В детстве я как раз мечтала о собственной комнате с алыми обоями. По правую сторону я увидела огромное окно с видом на море. Я знаю это место! Туда мы ездили с родителями, когда мне исполнилось десять лет! С удовольствием разглядывая открывшуюся мне панораму, я отметила, что ничего в ней не изменилось, все в ней как прежде, в детстве. На подоконнике я приметила стопку журналов Story и Elle girl. Раньше я увлекалась ими. Полистав, я заметила на некоторых страницах просто чисто-белые листы. - Закончила, наконец, осмотр? – послышался насмешливый голос за спиной. Я обернулась. На большом диване-ракушке в слегка вальяжной позе сидела девушка. Высокая, роскошную фигуру подчеркивает, на мой взгляд, слишком откровенное декольте, черные кожаные шорты не скрывают длинных ног, кончающихся шпильками туфель. Губы алые, резко очерчены карандашом. Карие миндалевидные глаза, пожалуй, слишком большие для казашки, очерчены подводкой со смелыми стрелками. Короткая прическа «растрепанный воробушек», как у Лайзы Минелли, придавала кокетства. - Вот и встретились, Вера. Возникло странное ощущение, что черты ее мне знакомы. Я силилась вспомнить, где раньше могла видеть незнакомку, будто вышедшую с кабаре. - Кто ты? – наконец не вытерпела я. - Разве ты меня совсем не узнаешь? Тогда полюбуйся. И она протянула мне маленькую вещь, которую я сначала приняла за визитку. То было зеркало. Я уставилась на девушку. Большой рост, не страдает худобой, глаза наполовину славянки. Вот только волосы у меня длинные и крашусь поменьше. - Ты это я? - И да, и нет, - улыбнулась она. Кажется, ей нравилось играть со мной. Возникло странное ощущение. Кажется, я знаю, кто это. Хотя нет, невозможно, я схожу с ума. Она подошла и взяла меня за подбородок. - А Федя твой сразу узнал меня. Я отшатнулась и выкрикнула имя, комком застрявшее в горле: - Ника! *** «Это сон, это сон, это сон» - судорожно думала я. - Смотря, что считать сном. Мне вот приходится жить во сне. – Задумчиво произнесла Ника. - Но ведь это не реальность? Мы не можем вот так стоять в этой комнате! - Тебе ведь проще представить меня такой. Поэтому ты видишь человека. - Но я никогда не представляла тебя в таком виде! – возразила я. Ника довольно улыбнулась. - О, это уже я постаралась. Начиталась твоих журналов и выгляжу теперь сногсшибательно. - От Нико набралась? – мрачно заметила я. - Того красавчика? – оживилась девушка. - Давай-ка ты лучше объяснишь мне, что, черт возьми, тут происходит? – обрубила я. - Могу, если ты так хочешь. Я обустроилась у тебя в подсознании. Создала себе собственную комнату из обрывков твоих воспоминаний. Для удобства у меня есть особый компьютер, который многое может показать из твоего мозга. Только сейчас я заметила, что напротив окна действительно стоял компьютер с большим экраном. Ну и мозги же надо иметь, чтобы такое создать! - Мозги у меня твои. Ну, почти. К сожалению, я знаю лишь то, что знаешь ты. - То есть ты знаешь о своем происхождении? - Я помню змеиную жизнь. Смутно, правда. Помню лишь картинки и ощущения, ведь я тогда не обладала разумом человека. Да и потом это приходило постепенно, волнами. - Зачем нападала на моих друзей? – выпалила я. - Я защищала наши интересы. – Невозмутимо заметила Ника. - Зачем тогда нападать на Федора, который, между прочим, принес тебе еду! - А, Федор, - девушка сделала неопределенный жест, - это была пробная вылазка, к тому же не забывай, во мне еще не остыли животные инстинкты. - Ты руку ему сломала! - Не рассчитала сил. - Выкинула Жанслу из окна! - Они хотели нас убить! – взревела она и ткнула пальцем в мою сторону. Только теперь я заметила в ее глазах что-то действительно звериное. – Никто не смеет убивать нас. – Прошипела она, - убирайся вон. Поговорим после. И она вытолкнула меня из комнаты в окно. Я упала в море, которое почему то оказалось прямо под окном, и всплыла уже дома.