Зелье, которому нужно настояться

Замок Рейвенвотч — место во всех смыслах удивительное. Впервые увидев его потемневшие от времени стены и возвышающиеся над Крестшейдом острые пики трёх башен, Феннориан закономерно решил, что это одно из самых жутких, неприветливых и пугающих мест, где ему доводилось бывать за всю жизнь. Мёртвые деревья и оскалившаяся в небо Скала Гибели только подтверждала: вот оно, самое типичное жилище вампира, причём не самого дружелюбного. К счастью, замок встретил его вовсе не могильным холодом и не пустотой склепа, которые можно было вообразить, судя по безрадостному экстерьеру. Внутри темноту разгоняли множество светильников и свечей, а ещё — несколько улыбок, которые согрели куда лучше огня. Красноватые вампирские и разноцветные людские глаза следили за ним, но не со ставшей привычной настороженностью, а с дружелюбным любопытством. Верандис, успокаивающе положив ладонь Феннориану на плечо, представил его своей семье. "Поприветствуйте своего нового брата", — так он сказал. Это звучало странно, но по-своему приятно. Так по-настоящему началась его новая жизнь. Феннориан соскучился по теплоте, по общению, по чувству защищённости, и Рейвенвотчи дали ему это, не требуя взамен почти ничего… такое отношение подкупало. Он познакомился с двумя вампиршами-"дочерьми" Верандиса, Гвендис и Адусой, и с несколькими слугами-людьми, обзавёлся собственной комнатой на втором этаже и немного расслабился — впервые за долгое время. Верандис рассказывал ему о доме Рейвенвотч, о его целях и ценностях, однако слушать чьи-то слова и видеть всё воочию — совсем разные вещи. Раньше Феннориан думал, что вампиры — чудовища, которые порабощают смертных и используют их в угоду своим желаниям. Рейвенвотч показали, что есть и другой пути, что можно оставаться на правильном, светлом пути, несмотря на проклятие, и даже использовать свои особенности во благо. У него возникало много вопросов. Очень много. Некоторые ответы он находил сам, но в других случаях нуждался в диалоге. Граф Верандис проявлял непомерную доброту и почти отеческую заботу, однако у него было очень много дел и обязанностей, и отвлекать его не столь важными разговорами Феннориан не хотел. Адусу-даро, каджитку, которая справедливо считалась правой рукой Верандиса, Феннориан поначалу опасался — в ней, несмотря на идеальный самоконтроль, порой проскальзывала хищная природа, — и потому оставалась Гвендис. Довольно высокая босмерка с яркими рыжими волосами и приятной улыбкой, которая редко исчезала с её бледного лица, она показалась ему молодой не только внешне, но и внутренне, на самом деле, и потому он решил, что найти общий язык с ней будет гораздо проще. Феннориан, преодолев некоторое стеснение, сделал первые шаги и Гвендис, казалось, с радостью поддерживала с ним разговор, гуляя по многочисленным коридорам замка. — Неужели это правда, что вам удаётся пить только кровь тех, кто сам этого желает? — у него не укладывалось это в голове, несмотря на то, что Феннориан и сам начал питаться той кровью, что предоставляли слуги. Как они пришли к этой идее? Как они это преподнесли тем смертным, которым предлагали быть "донорами"? И как кто-то согласился, учитывая, что есть вероятность заразиться? Гвендис заговорчески оглянулась по сторонам и в её больших глазах, едва заметно светившихся в полумраке, мелькнуло странная эмоция, похожая на тревогу. Она жестом попросила его наклониться ближе. — Ну, это то, что внушает нам граф Верандис… А что происходит в его закрытом подвале, остаётся в закрытом подвале. Казалось, сердце у него в тот момент подскочило к самому горлу и едва не выпрыгнуло. Ведь не могло всё быть так хорошо, верно? Почему он не почувствовал подвоха?.. Раздался короткий и звонкий смешок. — Милостивая Мара… — протянула Гвендис и стукнула его кулаком по плечу. Несильно, но неожиданно и в очень неподходящий момент, поэтому Феннориан отшатнулся. — Да шучу я! Конечно, мы питается только теми, кто добровольно отдаёт свою кровь. Можешь спросить у любого слуги — они даже отдельно жалованье за это получают и находятся на полном обеспечении нашего дома. Да ладно тебе, сделай лицо попроще. Ни Верандис, ни кто-либо из нас не причинит вреда невиновному. Пожалуй, Феннориан тогда не оценил шутку. Те доли секунды, на которые он принял слова Гвендис всерьёз, надолго врезались в память. Поначалу он решил, что Гвендис его недолюбливала, поэтому и припугнула, но ничего плохого она ему не сделала, и позже Феннориан понял, что она так поступила не со зла. У неё действительно имелось специфичное чувство юмора и острый, ядовитый язык, который она пускала в дело по поводу и без, и Феннориан ещё не раз становился её "жертвой", к сожалению. Шутила Гвендис не только над ним и Мелиной, но и над смертью, над неудачами, над своими и чужими страхами, над тяжелыми воспоминаниями и ситуациями… по большей части, у Феннориана это вызывало невыразимое возмущение — он считал, что некоторые вещи попросту нельзя высмеивать. Впрочем, со временем он привык. В Гвендис нашлось немало хороших, достойных качеств… несмотря на чёрный юмор, часто искривший в разговорах, она всегда точно знала, когда можно пошутить, а когда нужно искренне выслушать и поддержать. Гвендис относилась к членам своей семьи бережно и внимательно, и не пренебрегала чувствами окружающих, и за это, к сожалению, достаточно редкое качество Феннориан начал ценить её в первую очередь. Узнавать её ближе оказалось… интересно. Кто бы предположил, что боевая и резкая вампирша-босмерка, большую часть времени носившая простую и удобную одежду и чаще бывавшая в богами забытых пещерах, чем в высшем свете, так хорошо разбиралась в бретонской моде? Наряды, причёски, украшения, косметика — она могла бы многое рассказать и о новинках нынешних сезонов, и о предпочтениях минувших лет, а также знала, наверное, каждого толкового портного, парикмахера и мастера по украшению лиц не только в Ривенспайре, но и во всём Хай Роке. Не то чтобы Феннориан всем этим интересовался, однако он был наблюдателен — и не раз слышал, о чём Гвендис болтала с Мелиной или служанками. Любовью к моде и стилю она не ограничивалась, и Феннориан искренне проникся к ней уважением не только за сильный характер, твёрдые убеждения и преданность семье, но и за то, что она находила время для всего на свете, оставаясь при этом незаменимым агентом дома Рейвенвотч. Гвендис не старалась ему понравиться, и у них периодически находились причины для споров, но со временем, Феннориан полюбил её почти как родную сестру… что не мешало ему молча закатывать глаза в ответ на очередную колкость или иронию на грани едкого сарказма.