***
Тем вечером они с Найтмером так и не поговорили — уж слишком силён был коктейль из отрицательных эмоций глючного, даже воздействие ауры Кошмара не помогало, и он решил не рисковать, выждать ещё немного и дать прийти в себя. Эррор же и вовсе надеялся обойтись без разговоров. Приступить к воплощению плана, если его вообще можно было таковым назвать, разрушитель решил при первой же представшей возможности. Ниточки на душе несильно сжимались в попытке убедить, что так делать не стоит, но давление было достаточно слабым, чтобы удалось просто его игнорировать. Когда пришло время ложиться, Эррор планировал уйти ночевать к себе в комнату, но узы этого не позволили, зато, когда глючный решил лечь на самом краю кровати, максимально далеко от Найтмера, отвернуться к стенке и сгруппироваться, отчётливо показывая нежелание контакта с негативным, сделать ничего не смогли. Кошмара такое поведение ввело в ступор, но он ничего не сказал, списав всё на стресс, а Эррора всё равно притянул к себе и обнял. Негодующие нити приносили боль, ощущение молчаливой поддержки Найтмера заставляло чувствовать себя паршиво, и ночь прошла неприятно. Утром лучше не стало. Дрим во сне не приходил, но это как не обрадовало, так и не огорчило: на него было просто всё равно. Выспаться не получилось: сон опять был серым и пустым, давил на сознание, Эррор проснулся очень рано, проспав всего ничего, и не смог заснуть вновь. Не вышло выпутаться из объятий или разбудить хранителя негатива, так что был вынужден бездумно лежать несколько часов и терпеть давление на душе. Найтмер, проснувшись раньше обычного и прочувствовав настрой глючного, тяжко вздохнул, прижал его поближе и уткнулся в плечо. — Как ты? — спросил мягко, полушёпотом. Эррор долго тянул, прежде чем ответить. — Отстойно. — Ну, хотя бы честно, — грустно усмехнулся Кошмар и невесомо поцеловал в щеку. — Мы что-нибудь придумаем, я тебе обещаю. Рано отчаиваться. Эррор промолчал, и остаток утра скелеты провели в тишине. Днём Эррор вёл себя максимально отстранённо. Найтмер отложил все свои дела, книги про магию и краски заменил книгами про яды и засел с ними у себя в кабинете. Глючного решил к чтению не привлекать, сказал ему отдохнуть как следует, тот и не спорил. У Эррора не было настроения ни на что: ни вязать, ни готовить, ни общаться ни с кем не хотелось. Он пересекся с плохишами, пока слонялся по замку, они благоразумно решили ничего ни о чем не говорить. Даст предложил сыграть во что-нибудь, обратив внимание на подавленность друга, даже пообещал сегодня обойтись без шуток, и с остальных подобные обещания стряс, но Эррор отказался. Сходил к себе в комнату, взял две последние плитки шоколада, хотел было посидеть здесь наедине с собой, но заметил марионетку Дрима, которую как-то скинул на пол Найтмер и о которой впоследствии благополучно забыли, и желание находиться здесь мигом испарилось. Глюк стоял какое-то время, сжимая шоколад в руках, в смешанных чувствах разглядывая своё творение, и решал, стоит ли щадить такой удачный экземпляр, или лучше будет выпустить на волю чувства и жестоко разделаться с ним здесь и сейчас. Подумалось, что осознание того, что перед ним всего-лишь кукольная пародия, а никакой не Дрим, никуда не денется и не даст вдоволь насладиться процессом и расслабиться, и, получается, все усилия будут потрачены зря, так что куклу было решено сохранить, но, черт, спрятать куда подальше, чтоб на глаза не смела попадаться. Тряпичный мечтатель был в сердцах брошен в шкаф, а шкаф с особым усердием обёрнут синими нитями в несколько слоёв и, для надежности, подвешен к потолку. Эррор, можно сказать, выпустил пар на несчастном предмете мебели, но плохое настроение ничуть не отступило. В Outertale можно было бы успокоиться и набраться сил, но попытка открыть портал туда обернулась резкой болью во всем теле и прошла, только когда разрушитель, чувствуя, что вот-вот упадёт, опустился на кровать. Это было что-то новенькое: учитывая, что Эррор не собирался сбегать, только хотел недолго отдохнуть, пока Найтмер всё равно был занят, было странно, что нити сжимали так долго и с такой силой. Глюк решил открыть окно в свою пустоту ради эксперимента, заодно прихватить шоколада, но нити и этого сделать не позволили, вновь щедро окатили волной боли. Вдруг стало весело. Вот так, значит? Что ж, ладно. Посмотрим ещё, кто кого переиграет. Оставаться в комнате больше не были ни смысла, ни желания, и, не придумав ничего лучше, Эррор решил пойти в зал. По пути он думал о том, как стоит вести себя с парнями: Найтмер-то понятно, он в спектакле — центральный персонаж, и от него нужно было по-максимуму отстраниться, как бы ни было трудно теперь, когда они сблизились, а вот его прихвостни… от них, по сути, ничего толком не зависело, и им можно было позволять развлекать себя. Плюс, если бы Эррор начал предпочитать Найтмеру его шестёрок, ещё и делал бы это явно, Кошмар был бы, как минимум, расстроен таким положением вещей, и отношения чёрных скелетов точно хотя бы немного, но подпортятся, что будет очень кстати. Нити не заставили ждать своей реакции на подобные размышления, сразу же сжались, и вновь с особенной силой — не попадись по пути удачно столик в коридоре, Эррор бы растянулся на полу благодаря дикой нахлынувшей слабости в теле и жутко закружившейся голове. Приходить в себя пришлось дольше, чем обычно, но оно и понятно: узы больше не щадили, даже когда дело касалось всего лишь мыслей, и теперь, похоже, с каждым разом собирались усиливать хватку. Придя в себя и поднимая вещи, которые во время падения уронил со столика, Эррор думал о том, что такими темпами нити совсем скоро, наверное, прикончат его. По какой-то причине эти мысли веселили. Не желая зацикливаться на этом, продолжил путь в зал. Там на удивление тихо сидели ребята. Кросс восседал на стуле посреди комнаты, перед ним, на диване, расположились Даст и Хоррор, сбоку на стуле развалился Киллер. Монохромный рассказывал какую-то историю, парни вслушивались с задумчивыми, но с тенью издевательства выражениями лиц и время от времени перебивали, задавали уточняющие вопросы и цеплялись к каждой детали рассказа. Замолчали, заметив вошедшего Эррора, посмотрели на него настороженно. Глюк постарался выглядеть расслабленно и оптимистично, подошёл, занял свободное место на диване, и к нему сразу наклонился Даст. — Ты как? — Нормально, забей, — отмахнулся разрушитель. Предвидел расспросы и просто комментарии по поводу слов Инка и, надеясь их избежать, сразу постарался перевести тему. — Что делаете? — В правду или ложь играем, — объяснил пыльный и кивком указал на Кросса. — Кто-то рассказывает историю, она либо выдуманная, либо реальная, остальные угадывают, что из двух. Кросс вот пытается доказать, что его из-за какого-то пустяка объявили национальным врагом коровьего государства в какой-то АВ, и все настолько серьезно и страшно, что охотники за его головой оттуда ходят и ищут его по всей мультивселенной. Издевательская улыбка сама собой расцвела на лице Эррора. Он ещё не успел ничего сказать, а Кросс, только увидев эту ухмылку, уже насупился, будто оскорбившись, и обиженным тоном начал говорить. — Ты даже историю толком не выслушал, и уже не веришь? Тебе ли не знать, какие порой безумные вещи происходят в нашей мультивселенной. Моя история — ещё цветочки! — Все очень плохо, Кросс, — улыбнулся Киллер. — Ложь, тебе все уже сказали. В следующий раз придумай что-нибудь оригинальнее. — А если я скажу, что это правда? — Кросс в самом деле выглядел задетым. — Вы даже не выслушали по-нормальному. А там всё серьёзно. — Тогда мне интересно, сколько я получу, если приведу тебя туда… Монохромный возмущённо уставился на убийцу, а тот, в свою очередь, зашёлся хохотом. — Вот как, значит? Друг ещё, называется! — Такова жизнь, дружище. Привыкай! Кросс с Киллером пустились в активный спор, позабыв о всех вокруг. Хоррор без особого интереса слушал их, а Даст, воспользовавшись моментом, обратился к Эррору. — Я слышал, что Инк про тебя и про краски говорил. В самом деле, ты как? Не думал, что всё будет настолько серьёзно. — Я же сказал, — с раздражением ответил Эррор. Подобные расспросы привлекали внимание нитей, и они опять сжались на душе, из-за чего в глазах потемнело и затруднилось дыхание. Теперь это смело можно было называть не предупреждением, а угрозой в действии: «Только попробуй ляпнуть что-то не то». Лестно, конечно, было знать о чужом волнении о своём здоровье, но в нынешней ситуации этого не хотелось. Захотелось свалить. — Всё нормально, забей. Не думай об этом. — Нормально? Пожизненный и необратимый эффект! Это как угодно, но не нормально, — Даст возмущался так, что, казалось, ему эта ситуация приносит больше неприятного, чем Эррору. — Странно это вообще. Такие эффекты… да и сам Инк… Я-то думал, он хороший, а тут такая хрень. Ты от него такого ожидал? Я вообще нет. Вот же мразь, да? Ну ты не волнуйся, он обязательно огребёт. Да и у тебя все будет хорошо, босс что-нибудь придумает, вот увидишь. Поглощённый возмущением, Даст в упор не замечал, как сбоку Эррору становилось заметно хуже с каждым его словом: он согнулся фактически пополам, еле удерживал корпус дрожащими руками, упершимися в сиденье, нахмурился, зрачки потухли. Узы считали, что шизофреник свернул в опасном направлении, и пытались вынудить заткнуть и отвлечь его. — Даст, — раздражённо прервал глючный тираду. — Завались. И, блять, не лезь. Не твоё дело. Вместе с Дастом на разрушителя напряжённо уставились все остальные и молчали, пока он приходил в себя. Пыльный нахмурился, недовольный такой реакцией на, между прочим, чистосердечную поддержку, но говорить ничего не стал, и вновь погрузился в свои рассуждения, на этот раз мысленно. Все думали, что Даст испортил Эррору настроение, и тот, вспылив, уйдёт, как оно обычно бывало, но вместо этого, вернувшись в норму, разрушитель откинулся на спинку дивана, и спокойно, будто ничего не произошло, спросил: — Ну? Кто следующий историю рассказывает?***
Игра оказалась более чем интересной, она не наскучила даже спустя часы. Закончили скелеты довольно поздно, и то только потому, что пришёл Найтмер и погнал всех спать, а так бы сидели ещё дольше. Каждый успел и поделиться парой необычных историй из жизни, и насочинять что-то, и прочувствовать себя детективом либо психологом, пытаясь выявить ложь. Пару раз во время обсуждений или перерывов поднимался вопрос об Инке, чудо-красках и судьбе Эррора, и каждый раз узы проявляли себя во всей красе, в самом деле увеличивая напор от раза к разу. Эррор стойко переносил все приступы, упорно делал вид, что ничего не происходит, посылал всех в ответ на вопросы о самочувствии и, что удивило всех, даже несмотря на то, что его выбесили пару раз, он не ушёл. Радость того, что глючный наконец привык к компании, правда, сменилась гораздо большим волнением по поводу его состояния, когда Найтмер позвал его спать: опять заметно поплохело, стоило Кошмару войти в комнату и обратиться к нему, и он никак не отреагировал и не отозвался. Взволнованный Найтмер помог встать, быстро смекнув, что к чему, Эррор с бешеным трудом стоял на ногах и, если бы хранитель негатива не поддерживал, наверняка бы упал. Плохиши раздосадовано сошлись на мнении, что он не уходил всё это время не потому, что не хотел, а потому, что банально не был в состоянии. Доведя Эррора до комнаты, Найтмер сразу начал заваливать его вопросами о самочувствии и о том, почему он не сказал, что стало настолько хуже. Эррор, как и планировал, держался максимально холодно и отстранённо, избегал зрительного контакта, отвечал односложно, уворачивался от прикосновений, игнорировал растерянность кошмарного, не понимавшего такого внезапного холода в свою сторону, и старался не показывать, как ему было плохо из-за своевольничества, но хранитель негатива на то и хранитель негатива, что чувствовал эмоции глючного, и скрыть всё от него не вышло. Он посчитал, что причина такого поведения в словах Инка и в том, что Эррор никак не может отойти от этого. Мягко прильнул, обнял, поцеловал в макушку, гладил и успокаивал словами до момента, когда почувствовал, как отрицательные эмоции начали сходить на нет. Эррор принимал ласку, не отвечал, чувствовал себя куском дерьма и ничего не мог с этим поделать.***
Следующий день был почти таким же. Найтмер обставился самыми разными книгами и справочниками, пытался найти, за что можно ухватиться и отыскать способ избавиться от яда, Bad Guys с Эррором же сидели в зале, сначала поиграли во вчерашнюю «правда или ложь», затем, когда всё же наскучило, в «я никогда не» без алкоголя. Каждый успел упрекнуть глючного в том, что он ничего не сказал о плохом самочувствии, но тот игнорировал все замечания. Время от времени проскальзывали опасные по мнению уз фразы и вопросы, и нити щедро одаривали болью, скрывать приступы уже не получалось. Причина, по которой нити больше не стеснялись проявлять себя во всей красе по поводу и без заключалась в том, что все были уверены в существовании некоего яда и, не задумываясь, всё списывали на него, то есть получалось, что существует идеальное прикрытие, и уже можно было не бояться быть обнаруженными. Однако всё же нашлись те, кто не очень охотно верил в эту историю. Пока Эррор сидел с плохишами, Даст по большей степени молчал и рассматривал разрушителя, пытался анализировать происходящее. К вечеру нервы у глюка начали сдавать, и он ушёл. Проголодавшийся Хоррор направился опустошать холодильник, Киллер тоже решил отойти, не уведомив, куда и зачем. В комнате остались только Даст и Кросс, и пыльный решил поделиться с монохромным своими соображениями. — Ты веришь в эту историю с красками? — спросил в лоб, не зная, как начать и подвести разговор к теме. Кросс молча уставился в ответ с непониманием во взгляде. — Я не думаю, что это яд, — неуверенно пробормотал пыльный. — Я, конечно, в этой области не эксперт, но… по-моему, яды работают не так. Эррору должно было быть хуже всего в первые дни, потом либо так же, либо полегчать. Сейчас прошёл почти месяц, это не нормально, что вдруг началось это обострение, или как ещё это назвать. Да и яд с вечным эффектом? Мне одному кажется, что звучит бредово? — Это же Инк, — пожал плечами Кросс. — Кто знает, на что он способен. Мог и такую штуку изобрести. Может, ему Создатели помогли, или какие-нибудь учёные, да тот же Саенс, великому защитнику АВ ведь помочь — благое дело. Будем честны, многие хотели бы убрать Эррора, и многие стали бы помогать Инку с этим. Повезло ещё, что он остался жив и не сделался инвалидом. — Это да, но что за херня с эффектом? Кросс, он должен был либо остаться тем же, либо стать слабее. Никак не усилиться. Кто бы и каким образом яд не создавал, это не так работает, я уверен. Кросс неуверенно почесал затылок. — Что это тогда, по-твоему? — Без понятия, — честно признался Даст. — Я просто уверен, что Инк напиздел. Не верю в эту историю с ядом. Кросс замолчал на какое-то время, погрузившись в раздумья. — Эррор тоже врёт, получается? Даст растерялся. — Получается, что да. Но, может, он и сам не в курсе? Не знаю, мог Инк как-то и его обмануть? — Он постоянно съезжает с темы, когда его об этом спрашивают, никогда не отвечает… — Мне кажется, ему просто тяжело признать факт своей слабости. Это ведь Эррор, он же гордый. Я бы тоже, наверное, пытался делать вид, что всё нормально. — Ну, возможно. Не знаю, — Кросс вздохнул. — Допустим, ты прав. Действительно как-то всё мутно. Но что дальше? У тебя даже нет предположений, что это может быть. — Давай подумаем, — шизофреник сложил руки в замок, положил сверху голову и задумчиво уставился в пол. — Прошёл почти месяц. Ему становится хуже. Стало больше глюков и перезагрузок. Что по симптомам? Слабость… э-э, головокружение, мне кажется, и… он что-то ещё говорил? — Нет, ничего не говорил, — с усмешкой ответил мечник. — Не густо как-то. — Не густо, но это же не симптомы отравления, да? — Яды разные бывают, и воздействуют по-разному. — Но обязательно будет интоксикация, если нет мгновенной смерти. А интоксикация означает тошноту. В нашем случае на это и намёка не было. Так, всё, не отвлекай, — отмахнулся Даст. — Вот что, помимо ядов, может давать такие эффекты? — Болезнь?.. — неуверенно повёл плечом Кросс. — Но болезни вроде как отражаются внешне, а внешне всё в порядке. Да и босс бы наверняка понял… — Болезнь, которая не отражается внешне, и которую даже босс не заметил. Что-то внутреннее, и что-то серьёзное, судя по тому, как ему плохо. У Кросса появилась догадка, но она ему не понравилась, и он нервно закусил губу. Даст тоже как-то напрягся, и неуверенно уставился на монохромного. — Ты думаешь о том же, о чем и я? — Если ты думаешь о проблемах с душой, то да. На пару минут в комнате воцарилось молчание. Сценарий с больной душой казался наиболее правдоподобным, хоть он и не отвечал на многие вопросы, как, например, зачем Инку понадобилось врать и не являлся ли он причиной этих самых проблем; почему Эррор не обратился за помощью, хотя бы к боссу, особенно учитывая то, как они сблизились, и был ли он вообще в курсе? Слова Инка возымели на него довольно-таки сильный эффект, вряд ли он был бы так шокирован, если бы знал правду о своём состоянии. И что следовало делать с полученной информацией? Не было гарантии, что догадка была правдива, и не стоило пока поднимать кипиш. Но если это была правда, молчать было нельзя. — Меня беспокоит то, что босс не рассматривает эту версию, — прервал тишину Кросс. — Он даже не задумывался, что это может быть что-то другое, не проверял, хотя обычно рассматривает все возможные варианты. Вцепился в этот, и будто не хочет замечать другие… Не ожидавший такого заявления Даст всплеснул руками и растерянно заморгал. — Ты думаешь, он может быть замешан? Кросс не сказал ничего, не кивнул и не покачал головой, просто напряжённо пялился в пол. — Он же очень волнуется, столько времени тратит, пытаясь найти способ помочь Эррору! Думаешь, он бы стал тратить время впустую вместо того, чтобы работать? — Мы не знаем наверняка, чем он занимается у себя в кабинете, а на публику-то можно и поиграть. Ты разве не замечал, что он уже давно заглядывался на Эррора? Пытался сближаться? До того, как это случилось. Все это замечали. А Эррор в упор ничего не видел. Я не хочу в это верить, но что, если это — крайние меры? Способ оставить Эррора с собой? Босс мог пойти на такое. И не будем забывать про то, что в будущем они должны были стать врагами, союз лишь временный, а так он, считай, обезвредил его. Два зайца одним выстрелом, удобно, правда? Даст в шоке откинулся на спинку дивана и ошалело смотрел на Кросса. Хотел поспорить, не хотел в это верить, но возразить было нечего. Кросс продолжил, осознав, что реакции не дождётся. — Поэтому я считаю, боссу говорить о догадке не стоит, а то мы и себе хуже сделаем, и Эррору ничем не поможем. Даже если мы оба окажемся неправы, и Инк на самом деле отравил Эррора, а босс не замешан, всё равно лучше пока молчать. — А если Эррору станет хуже? Душа — дело серьёзное. — Если станет хуже, тогда и скажем. При всех, на всякий случай. Даст кивнул, посчитав такой вариант вполне приемлемым. Ему не хотелось затягивать и долго терзаться сомнениями, и, хоть желать чего-то такого было не нормально и точно не по-дружески, он надеялся, что Эррору станет хуже как можно скорее. По крайней мере, его мотивы были светлыми — проверить свою теорию на правдивость и, если он окажется прав, а в своей правоте он был практически полностью уверен, оказать другу помощь. Ждать долго в самом деле не пришлось. Найтмер, обеспокоенный тем, что время идёт, самочувствие Эррора становится всё хуже, но он и слова на этот счёт хранителю негатива не говорит и упорно продолжает мучить себя, решил на время отложить работу и поиски способа решения проблемы и пока побыть с глючным, совмещая приятное с полезным — следить за состоянием здоровья глючного и проводить время вместе. Эррор воспринял идею без энтузиазма, но возразить ничего не смог, и пару дней они практически не разлучались. Приятным времяпровождением для обоих, однако, это не стало: Эррор вёл себя холодно с повелителем негатива, постоянно отстранялся и уворачивался от его прикосновений, хоть из-за уз это и было трудновыполнимо, по большей части просто был безучастен и отрешен. В итоге получалось, что он и сам страдал, практически постоянно испытывая боль и проходя через приступ за приступом, и Найтмера не радовал: тот не мог понять, в чем была проблема, наблюдал за тем, как Эррору становилось всё хуже и хуже, и не знал, что делать и как спасать ситуацию. Даста и Кросса напрягло то, что босс начал проводить с разрушителем столько времени, но сделать ничего они не могли. Видели, как ухудшается состояние глючного, несколько раз уж было подрывались высказать свои подозрения, но каждый раз их останавливали мысли о том, какие будут последствия, если Кошмар окажется замешан, да и не так уж всё плохо было с Эррором, можно было подождать ещё чуть-чуть… Так и откладывали до одного случая. Это произошло очень быстро и скомкано, никто даже не успел толком понять, что случилось. В один момент всё было хорошо, сидели всей командой в зале, обсуждали какие-то пустяки, когда Киллер решил поговорить об отношениях повелителя негатива и разрушителя. Выдал несколько шуточек, упорно игнорируя уничтожающий взгляд Найтмера, обратил внимание на то, что они как-то отдалились друг от друга, драматичным тоном заявил, что не вынесет их расставания, и предложил сходить на свидание, чтобы расслабиться и наладить всё. Кошмар его заткнул, пообещал устроить ему посмертное свидание с Рипером, если не успокоится, хмурый Эррор тоже захотел добавить к угрозам что-то от себя, даже встал для пущего эффекта, но, успев сказать только «Киллер, ты…», упал без сознания. От удара о пол его спас быстро отреагировавший Найтмер, подхватив щупальцами, и сразу уложил на диван. Кошмарный выругался и подлетел к глюку, бегло осмотрел на предмет повреждений, поднёс ладонь к голове разрушителя и провёл по лбу, привлекая свои силы и пытаясь вытянуть из бессознательного состояния, но ничего не произошло. Найтмер попробовал ещё раз, во взгляде появились непонимание и тревожность: он прекрасно знал свои способности и то, что мог приводить монстров в сознание, более того, он не раз так делал, и трудностей никогда не возникало. Эррор же по какой-то причине в чувства не приходил. Когда и третья попытка провалилась, и Кошмар выглядел совсем уж растерянным и напуганным таким развитием событий, Даст и Кросс неуверенно переглянулись и чуть кивнули друг другу, безмолвно соглашаясь, что теперь уже точно пора. — Босс, — мечник нерешительно выступил вперёд. — Мы с Дастом недавно посовещались… и как-то не клеится с этой историей про краски. Слишком странно всё развивается для отравления. Мы подумали, что, возможно, дело в душé? Может, стоит проверить её? Найтмер посмотрел напряжённо, помедлил, но потом всё же повернулся обратно к Эррору, и, пытаясь побороть неясное волнение в груди, призвал его душу. На покрытом глюками сердечке были отчётливо видны тонкие золотистые ниточки, с силой сжимавшие его.